3.

3.

ВТОРОЕ ПЛАВАНИЕ: ОТКРЫТИЕ НОВЫХ ЗЕМЕЛЬ — ГРЯДЫ МАЛЫХ АНТИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ, ПУЭРТО-РИКО, ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ КУБЫ И ЯМАЙКИ. БУНТ НА ЭСПАНЬОЛЕ И ДРАМА ВОЗВРАЩЕНИЯ В ИСПАНИЮ

Официальные королевские указания на осуществление второго плавания в Индии были даны Колумбу 29 мая 1493 года, хотя свое согласие на него он дал еще в апреле Главной объявленной целью экспедиции на этот раз благочестивые монархи ставили обращение в христианство индейцев для спасения их собственных душ. В этой связи они предписывали доброе и заботливое обращение с этим первобытным населением и направляли к ним целый отряд священников. Вторая задача предусматривала учреждение в новых землях торговой колонии, для чего в состав экспедиции было включено много людей самых разных профессий. Третья цель предписывала Адмиралу продолжить более тщательное обследование Кубы в ожидании установления контакта с богатыми районами Китая, что было основано на тогдашнем предположении о ней как отдаленной части континента Азии. Для большего внешнего эффекта и возможных практических соображений военного характера среди отправлявшихся в Индии было 20 вооруженных всадников и целая свора натренированных для нападения на людей собак. Однако самой важной, хотя и не оглашенной задачей путешествия было нахождение золота, серебра, драгоценностей и специй для обогащения как королевской казны, так и каждого из его участников.

Триумф первого плавания был настолько велик и произвел такой широкий ажиотаж во всей Испании, что от огромного числа желающих обрести славу и богатство по другую сторону Атлантики Колумбу приходилось буквально отбиваться. Организация флотилии и ее состава была поручена очень деловому архидиакону Севильи Хуану де Фонсека — племяннику ее могущественного архиепископа. Всего за несколько месяцев этому церковнику удалось подготовить к плаванию 17 кораблей, отобрать 1200 человек и обеспечить их необходимыми запасами сроком на шесть месяцев. Ярким солнечным днем 25 сентября 1493 года эта огромная флотилия под легким бризом вышла из порта Кадиса и направилась по проторенному пути на Канарские острова. Флагманской каравеллой на этот раз тоже была «Санта-Мария» с прозвищем «Мария галанте», которая была значительно крупнее своей знаменитой тезки первого плавания. В состав флотилии вошла и выносливая «Нинья», показавшая свои великолепные мореходные качества в страшных штормах при возвращении из Индий. Среди ее участников были великолепный лоцман и ветеран первого плавания Хуан де Ла Коса и младший брат Колумба Диего. Сам масштаб экспедиции свидетельствовал о том большом значении, которое придавала ему Испания.

Ровно через неделю пути из Кадиса Колумб достиг острова Гран Канария, откуда после трех дней пребывания он перешел на Гомеру, а 12 октября, то есть в годовщину открытия Индий, он вышел с острова Ферро и взял курс на юго-запад. В соответствии со сведениями сопровождавших его индейцев, он собирался сначала выйти к лежавшим к юго-востоку от Эспаньолы островам Матинино и Чарис (сегодняшние соответственно Мартиника и Доминика) и тем самым сократить путь через Атлантику. За исключением грозового шквала, немного потрепавшего суда всего в течение одного дня, остальное время пути было просто великолепным и доставило путешественникам большое удовольствие. А рано утром 3 ноября с наблюдательного гнезда «Санта-Марии» раздался радостный крик «Tierra! Tierra!» («Земля! Земля!»), который, будучи подхвачен всей флотилией, пронесся над тихими водами у берегов нового открытого острова. Поскольку открытие произошло в воскресный день, Адмирал дал ему итальянское название этого дня недели — Доминика. На этот раз пересечение Атлантики от Канарских островов заняло всего 21 один день, или на целую треть меньше, чем в первом плавании! Колумб вновь продемонстрировал свое великолепное искусство навигации!

Двигаясь далее на запад по курсу, он вскоре увидел еще один остров, а вслед за ним и целую группу небольших островов. Первый из них он назвал по имени своей капитаны «Мария галанте» — название, сохранившееся за ним до сих пор, хотя он уже давно находится во владении Франции. Маленький же архипелаг был назван им в честь только что прошедшего религиозного праздника всех святых «Тодос лос Сантос». Эта тоже французская территория изменила свое название на французский лад — «Ле Сент». Коротко высадившись на Мария галанте, Колумб провел традиционную церемонию вступления во владение над новыми открытыми островами от имени Испании и продолжил плавание. Сейчас флотилия оказалась в целой цепочке близко расположенных друг от друга невероятно живописных островов, названных впоследствии Малыми Антильскими.

После проведения упомянутой церемонии был замечен следующий на пути, но теперь относительно крупный остров, который, выполняя просьбу монахов одноименного испанского храма, Адмирал назвал «Санта Мария де Гваделупа», известный сегодня как французская заморская территория Гваделупа. Здесь в хорошо защищенной гавани Колумб собирался дать флотилии передохнуть в течение одного дня, но пришлось пробыть почти шесть. Такая задержка произошла ввиду того, что самая первая высадившаяся на этот остров группа людей флотилии во время обследования его территории потерялась в тропических лесных зарослях и не вернулась к назначенному времени в бухту стоянки. От индейцев сопровождения испанцы знали, что здесь обитали наводившие страх на жителей всех островов вплоть до Эспаньолы воинственные людоеды-карибы. Встревоженные пропажей целой группы своих людей среди таких опасных индейцев, испанцы организовали поисковые отряды в количестве 50 человек каждый. За время поисков европейцы сами смогли убедиться в жестоких нравах и обычаях островитян, обнаружив в их покинутых на время жилищах остатки человеческого тела, а также откармливаемых для потребления маленьких детей и подростков, захваченных, как выяснилось, на Эспаньоле. Четверых из них испанцы взяли с собой, спасая от неминуемого уничтожения за столом карибов.

После нахождения пропавших соотечественников флотилия белопарусных каравелл, подгоняемая легким попутным бризом, наполненным пахучими тропическими ароматами близлежащих островов, продолжила свое плавание в изумрудных и в ту пору безмятежных водах, открывая их один за другим. Эта часть путешествия была скорее похожа на красивый туристский круиз, чем на многотрудную и далеко небезопасную работу, связанную с морским переходом. Вскоре перед путешественниками появился следующий остров. Колумб, будучи особенно привержен культу Девы Марии, назвал его и два последовавших за ним острова в ее честь: Санта-Мария-де-Монтесеррате — по названию большого монастыря недалеко от Барселоны и теперешний Монтесеррат в его английском звучании, совсем крошечный и оставшийся ненаселенным Санта-Мария-ла Редонда и Санта-Мария-ла Антигуа. Потом возникли и другие острова: Сейнт-Мартин; Сан-Кристофоро, сокращенный впоследствии англичанами в сегодняшний Сейнт Кит; Санта-Мария де-Ниевес, ставший Невисом; Санта-Крус, офранцуженный в Сэн-Круа. На некоторых из них Колумб даже не останавливался. Потом вдруг перед взорами испанцев за одной из выросших на горизонте округленных островных вершин появилось целое множество ее родственников, которым Адмирал присвоил одно объединяющее их название Одиннадцать Тысяч Девственниц — героинь одной из средневековых легенд. Некоторые из них были обследованы в течение 3—4 дней, а два самые крупные удостоились чести получить от Колумба собственные отдельные имена — Сан-Хуан и Сан-Томас, ставшие гораздо позднее американскими Вирджинскими островами Сейнт-Джон и Сейнт-Томас вместе с Сейнт-Крой, успевшим до этого быть Санта-Крус и Сэн-Круа

Утром 18 ноября флотилия отплыла от Сан-Томаса на север и в тот же день увидела новый остров, который Адмирал назвал Грациоза по имени доброй матери друга своей юности, которая щедро помогала ему в его бедности. Но это название не уцелело и со временем было заменено на прозаическое Вьекес, ставший частью Пуэрто-Рико. Именно к этому острову — самому крупному из всех, что были уже открыты в этом плавании, который местные жители называли Борикен, а Колумб переименовал в честь Святого Иоанна Крестителя, назвав его Сан-Хуан, и направились теперь его каравеллы. Однако южная часть острова оказалась скалистой, а достигнутая после обхода его юго-западной оконечности западная сторона на длительном расстоянии была ограждена опасными рифами, что заставило флотилию долго искать надежного подхода к берегу, который и был найден в заливе Аняско, куда впадала одноименная река. Остров был довольно густо населен, но контакта с индейцами в этот раз испанцам установить не удалось, так как напуганные постоянными нашествиями жестоких карибов местные жители растворились в густых тропических зарослях острова еще при обнаружении страшных судов неизвестных пришельцев.

Завершив первое ознакомление с новым островом, Колумб направил каравеллы через узкий пролив Мона и к вечеру 22 ноября высадился на восточном берегу уже знакомой Эспаньолы. Побывавшие в цивилизованной Испании индейцы с ликованием встретили возвращение в родные края. Один из них был почти у себя дома и показал Адмиралу путь к своей деревне, где его высадили, щедро снабдив мелкими подарками для соплеменников, которые уже на следующий день вели бойкую торговлю-обмен с прибывшими испанцами. Колумб спешил поскорее встретиться с оставленными им почти год назад жителями поселка Навидад и теперь уже знакомым ему берегом повел флотилию к заливу Караколь, прохода к которому она достигла к вечеру 27 ноября. Помня урок разбившейся ночью в тех водах первой «Санта-Марии», Адмирал поставил каравеллы на якорь на подступах к бухте в ожидании утра.

Чтобы дать знать о своем прибытии жителям поселка, он приказал запустить световые ракеты и сделать пушечные выстрелы. Однако никакой реакции из Навидад на эти сигналы не последовало. Совсем поздно вечером к капитане приблизилось каноэ с индейцами, которые криками стали вызывать Адмирала. Когда он появился на палубе, они передали ему подарки от его друга Гуаканагари и заверили его, что за исключением нескольких умерших все жители Навидад были живы и здоровы. Однако в личной беседе с ними индеец-переводчик Диего смог выведать столь страшную правду об их судьбе, что испанцы вначале не могли в нее поверить.

Как оказалось, после отбытия Колумба в Испанию двое из назначенных им руководителей общины Навидад организовали оставшихся людей в банды, которые прочесывали территорию Эспаньолы в поисках золота и женщин, вызывая недовольство и возмущение, а затем и сопротивление индейцев, которые до этого обеспечивали испанцев всем необходимым, передавая им в том числе и имевшееся у них золото. Особенно много неприятностей они доставили вождю Каонабо, племя которого проживало в центре острова. Доведенный до отчаянья бесчинствами испанцев, он во главе своих воинов сначала уничтожил мародерствующую банду королевского представителя Гутьереса, а затем напал на Навидад, где оставалось всего 10 человек для охраны укрепленного форта. Здесь испанцы были легко разгромлены, а те из них, кому удалось выбраться в окружающие заросли, были найдены и уничтожены. Этим самым было положено начало большим проблемам между невинными местными жителями и хищными пришельцами, что радикальным образом изменило положение на острове.

Рассчитывая по-прежнему на расположение к нему касике Гуакагарани, Колумб в первом порыве хотел приступить к восстановлению поселка Навидад. Однако врач экспедиции, познакомившись с местностью, сразу же высказал свои возражения, так как установил ее опасный малярийный характер и плохое качество питьевой воды ее источников. Кроме того, поселок оказывался расположенным далеко от главного обнаруженного района добычи золота. С учетом этих соображений Адмирал решил найти более благоприятное место для нового поселения, где готовились жить 2—3 сотни колонистов. Каравеллы снялись с якоря и направились вдоль берега Эспаньолы на восток. После почти месяца чрезвычайно трудного плавания против сильного встречного ветра и течения и пройдя всего 32 мили, утомленные экипажи и колонисты, потерявшие значительную часть привезенных из Испании домашних животных, наконец вошли в несколько защищенную бухту. Здесь Колумб довольно спешно принял решение основать новое поселение, назвав его в честь своей королевы «Изабелла».

Но совершенный без взвешенного обдумывания выбор и этого места оказался неудачным: гавань была открыта лишь на север и запад, не предоставляя необходимых портовых условий для кораблей, а источников питьевой воды для более чем целой тысячи человек явно не хватало. Потеряв практически месяц на поиски нового места для колонистов, в ходе которых было перерасходовано много продовольствия, погибло много ценных для организации хозяйственной жизни поселенцев домашних животных, не говоря уже об упущенных возможностях для сбора золота и продолжения открытий, в своем стремлении как можно быстрее приступить к выполнению важных запланированных дел, Колумб теперь действовал второпях. Ему хотелось также как можно раньше отправить большую часть судов с собранным золотом для короны, чтобы оправдать свои большие обещания на этот счет, одновременно сократить потребление быстро убывавших привезенных запасов продуктов и запросить их пополнение из Испании. Результаты ряда таких неудачных решений Адмирала не преминули сказаться довольно быстро.

А сейчас, оказавшись в выбранном месте, он приказал произвести общую высадку всего состава экспедиции для закладки нового города. По указанию Адмирала его план должен был повторить основные черты городского поселения метрополии с обязательной центральной квадратной площадью, на которой должны были находиться главная церковь (собор) и дворец губернатора с административными зданиями. От этого центра под прямыми углами должны были расходиться улицы с жилыми домами и хозяйственными постройками, разделяя город на правильные прямоугольники. Данный образец градостроительства был впоследствии принят и повторен практически во всех испанских колониях.

Сотни людей приступили к расчистке местности от кустов и деревьев, возведению первых простых построек и проведению канав для доставки воды от источников. В условиях тропической жары и при нехватке некоторого инструмента дело двигалось несколько медленно, и спешивший со своими планами Адмирал решил привлечь к работам слонявшихся без дела добровольцев из числа идальго. Однако эти никогда не знавшие физического труда аристократы, большинство которых теперь принадлежали к сильно обедневшим родам, были возмущены этим предложением Колумба, означавшим нарушение одной из главных привилегий их сословия, и отказались принять участие в работах, заявив, что они приехали воевать или собирать золото. В этой связи следует отметить, что большинство испанцев и без того были недовольны тем, что они находятся в подчинении у иностранца, а его попытки подвигнуть идальго к физической работе вызвали к нему самую настоящую ненависть, которая позднее приведет к очень неприятным для него последствиям.

Подгоняемый желанием быстрее собрать золото для отправки в Испанию и занять бездельников-идальго, всего через несколько дней после начала работ над закладкой нового поселения Колумб отправляет первый вооруженный отряд для обследования района Сибао, где по многочисленным свидетельствам местных индейцев находились залежи золота. Эту первую испанскую экспедицию за золотом возглавил лихой смельчак Алонсо де Охеда, который после двух недель похода вернулся с неплохим драгоценным грузом, чем очень обрадовал Адмирала. Конечно, такой подарок королям не был особенно впечатляющим по сравнению с ранее возникшими при дворе ожиданиями, но он все-таки мог оправдывать отправление части кораблей в Испанию.

Кормить 1200 человек несколько раз в день за счет привезенных запасов продовольствия и вина с каждым днем становилось все проблематичнее. На месте ничего не производилось, охотиться было не на кого, некоторые местные фрукты и овощи удавалось приобретать у индейцев, но этого было совершенно недостаточно и далеко не все они подходили европейцам. Попытки вылавливать незнакомые виды рыб нередко приводили к отравлениям. Одной из главных проблем становилась питьевая вода из источников, от которой люди часто болели. Малярия в свою очередь приковывала десятки людей к их примитивным хижинам, не позволяя участвовать в необходимых делах. Среди колонистов зрели неудовлетворенность и разочарование, которые на данном этапе еще сдерживались надеждами и мечтами на обретение золота для богатой жизни после возвращения в Испанию. Все явственнее становились опасения, что вскоре не останется достаточно продуктов и для снабжения кораблей, которым предстояло возвращаться в Испанию.

Несмотря на скромность собранного для отправки груза—а он в этот раз состоял из найденного Охедой золота стоимостью около 30 000 дукатов, ряда видов местных специй, нескольких десятков ярко раскрашенных попугаев и 26 рабов-индейцев, — Адмирал решает оставить при себе 5 судов, а остальные без дальнейших задержек послать домой с задачей доставить на Эспаньолу нужные продукты, вина, боеприпасы, домашних животных и товары. Требовалось и большее число людей. Уже через 35 дней флотилия из 12 каравелл под великолепным командованием Антонио де Торреса вошла в порт Кадиса, проложив первый торговый путь между колонией и метрополией и установив при этом рекорд скорости его прохождения, который держался в течение более трех столетий. Торрес представил королям устный доклад от имени Колумба о положении дел вместе с изложением его просьб и предложений. Все они были приняты с пониманием, за исключением идеи Адмирала начать активную торговлю рабами-индейцами. В ту эпоху рабство во многих странах Европы, Африки и Азии еще не рассматривалось как неприемлемое общественное явление, и в этом отношении Колумб не был исключением, хотя королева Испании не хотела участвовать в превращении невинных индейцев в предмет торговли у себя в стране, предписывая доброе к ним отношение в целях обращения их в христианство.

Почти одновременно с прибытием флотилии Торреса в Кадис Колумб отправился из строившейся еще Изабеллы во главе большого вооруженного отряда в несколько сот человек, облаченных в боевые доспехи, в глубь Эспаньолы для обследования ее территории. Желая произвести самое большое впечатление на местных жителей в надежде, что они могут находиться поблизости от столицы или крупного города Великого восточного Хана, при подходе к каждому местному поселению отряд развертывал знамена под барабанный бой и сопровождение труб. Такого рода торжественные боевые процессии испанцы впоследствии станут повторять и при покорении других частей нового континента Хотя отсутствие Великого Хана вновь вызвало разочарование Адмирала, а 29-дневный поход по красивейшим горам и долинам острова был омрачен очень плохой погодой, полуголодным пропитанием, недостатком питьевой воды и отравлениями, некоторое количество золота испанцам удалось собрать, что помогло им преодолеть выпавшие на них невзгоды. Колумб оставил в стратегически расположенном месте маршрута крупную часть своего отряда во главе с офицером Маргарит для возведения форта. При возвращении в Изабелу он обнаружил очень тревожное положение среди оставленных там людей: многие из них болели из-за нездорового климата местности, все они голодали по причине почти полностью закончившихся запасов продуктов, все были страшно недовольны, а большинство были на грани мятежа. Опасаясь восстания, Адмирал распорядился перенести все оружие и боеприпасы на свой флагман под наблюдение брата Диего.

Чтобы снять напряжение в поселке и занять его людей поисками вожделенного золота, Колумб формирует новый отряд в 400 человек под командованием Алонсо Охеда и отправляет его на смену строителей форта.  Как первый, так и второй из этих отрядов, несмотря на требования Адмирала выполнять приказ королей о добром обращении с туземцами, занялись самыми настоящими бесчинствами, силой отнимая у индейцев имевшиеся у них продукты и золото, уводя мальчиков как рабов, а девочек и девушек в качестве заложниц. Местное население было приведено в отчаяние такими бесчинствами пришельцев и готовилось к сопротивлению и возмездию. После ухода отряда Охеды сам Колумб, ничего не зная о происходящем, стал спешно готовиться к продолжению исследования Кубы, Когда суда были подготовлены, он покинул Эспаньолу, оставив брата Диего — мягкого, миролюбивого и слабовольного человека — командовать недовольствующими колонистами и бесчинствующими вояками.

Адмирал отплыл из Изабелы 24 апреля 1494 года на выносливой «Нинье» в сопровождении еще двух небольших каравелл. Вместе с ним находились замечательный лоцман и картограф Хуан де Ла Коса, еще несколько участников первого плавания и незаменимый переводчик Диего. Двигаясь с попутным ветром и благоприятным течением по знакомому маршруту, маленькая флотилия уже через пять дней пересекла пролив между Эспаньолой и Кубой. Колумб высадился на обследованном в первом плавании мысе Альфа и Омега (сегодня мыс Майей), где вступил во владение островом от имени своих монархов, проведя обычную для таких случаев торжественную церемонию с возведением большого креста и зачитыванием установленного протокола

Уже на следующий день Адмирал решает обследовать Кубу вдоль ее южного берега, следуя теории Аристотеля и опыту португальцев, а также советам собственных офицеров, которые говорили, что в южных краях бывает больше всего полезного, в том числе и золота, чем в северных. Впереди теперь снова лежали неизведанные земли и новые открытия. К вечеру уже первого дня пути в юго-западном направлении каравеллы обнаружили великолепную глубокую бухту, которую Колумб назвал Большим Портом — будущую гавань Гуантанамо. Здесь на берегу они увидели большую толпу индейцев-таинов, готовивших огромное угощение в честь гостившего у них соседнего касике. Как бывало и прежде, появление пришельцев в их заливе вызвало невероятную панику среди туземцев, которые сразу же разбежались в окружающие заросли. Однако Диего-переводчику вскоре удалось убедить своих сородичей в мирных намерениях пришельцев, и они постепенно вернулись к продолжению празднества, но теперь уже вместе с испанцами, от которых получили много обрадовавших их традиционных безделушек в качестве подарков.

Утром 1 мая путешественники продолжили плавание вдоль высоких скалистых берегов Кубы, часто встречая толпы приветствующих их индейцев, которые собирались у кромки воды или выплывали на каноэ в море Всего после 40 миль пути перед каравеллами появилась еще одна великолепная бухта — место скорой закладки первого будущего кубинского города Сантьяго-де-Куба Местные индейцы приняли испанцев с большим восторгом и радушием. От них Адмирал узнал, что в юго-западном направлении от их бухты находился большой остров, который они называли «Хамайка» (Ямайка). Здесь испанцы провели ночь, а с рассветом 2 мая продолжили поход на запад, двигаясь и наступившей ночью. На следующий день они достигли резко обозначенного мыса, получившего от Колумба название мыса Креста, у которого береговая линия резко поворачивала на северо-северо-восток. До сих пор Адмирал не смог обнаружить на Кубе каких-либо ожидаемых по сведениям Марко Поло признаков Японии или Китая. Не было здесь и свидетельств присутствия золота, что и побудило его в тот же день круто повернуть курс на юго-юго-восток в сторону Ямайки

К этому времени погода резко переменилась из-за поднявшегося сильного ветра, но к концу второго дня пути она вновь успокоилась, и каравеллы смогли войти в залив, названный Колумбом Санта-Глория, переименованный впоследствии англичанами в Св. Анну. Ямайка оказалась чрезвычайно живописным гористым островом с большим количеством населения тайно. Однако в отличие от своих кубинских соплеменников здешние индейцы встретили белых пришельцев с воинственной враждебностью. Против их стрел сначала пришлось применить холостые пушечные выстрелы, а затем огнестрельное оружие и даже большую злую собаку, которая доставила тайно много серьезных неприятностей. В конечном счете они вынуждены были предоставить испанцам имевшееся у них продовольствие, но золота на острове не оказалось, и Адмирал решил после еще одной короткой стоянки в сегодняшнем заливе Монтиго вновь вернуться к мысу Креста на Кубе.

Сейчас каравеллы всего за один день пути достигли этого мыса и 14 мая уже продолжали обследовать кубинское побережье. Здесь уже в начале плавания на пути путешественников возникла широкая полоса мелких красивых островов со множеством мангровых зарослей, наполненных массой тропических птиц и опьяняющих ароматных запахов. Колумб назвал этот островной архипелаг Садами Королевы, через которые, однако, пробираться каравеллам было совсем нелегко. Выбравшись из этого островного мелководья, суда направились вдоль берега к видневшейся на горизонте горной гряде, а затем встали на якорь у живописного песчаного пляжа залива Свиней, где в 1961 году в окружающих болотах был разгромлен десант кубинских контрреволюционеров.

В этом заливе путешественники обнаружили источники очень вкусной пресной воды, которая пробивалась на поверхность моря недалеко от побережья, что позволяло пополнять ее запасы без выхода на сушу. Продвинувшись еще дальше на запад, европейцы обнаружили еще одно удивительное явление, когда морская вода вдруг становилась мутно белой, а затем черной. Как выяснилось в уже более поздние времена, белый цвет на мелководье воде придавал переворачиваемый волнами мергель, а черный возникал благодаря поднимавшемуся со дна мелкому песку такого же цвета

Продолжая плавание дальше вдоль южного берега сегодняшней удивительно живописной провинции Пинар-дель- Рио, каравеллы попали в столь мелкие воды, что в целом ряде мест экипажам приходилось их подтягивать с помощью лебедки и якоря, переносимых вперед на доступное расстояние канатов. Дальнейшее продвижение по мелководью, достигаемое такими большими усилиями, стало не только очень медленным, но и привело к образованию течей в корпусах судов, часто садившихся на дно. Кроме того, к этому времени серьезно поизносилась их оснастка, запасы продовольствия были на исходе, а команды начали проявлять недовольство тяжелыми условиями замедленного продвижения. Сам Адмирал стал испытывать определенное разочарование отсутствием каких-либо давно ожидаемых признаков Востока, о чем ему ощутимо напомнила встреча с новыми племенами на побережье: в этих местах жили уже не тайно, занимавшие большую часть знакомой территории Кубы и другие острова, а независимые остатки побежденных ими сибонеев. С учетом всех этих обстоятельств Колумб принимает решение возвращаться на Эспаньолу. Но перед тем как развернуть каравеллы обратно, он требует от членов экипажа дать под присягой показания, что Куба является частью континента, поскольку острова такой протяженности просто не могут существовать. По иронии судьбы в тот момент флотилия находилась всего в 50 милях от самого западного мыса Кубы, доказывавшего ее островной характер. 11 июня 1494 года Адмирал начинает возвращаться на восток.

Обратное плавание столкнулось с уже знакомыми ему серьезными трудностями навигации в этой части Атлантики: продвижение в глубоких водах было почти невозможно из-за встречного ветра и течения, а по мелководью вдоль берега оно было чрезвычайно медленным и небезопасным с учетом состояния парусников. Выбрав второй из этих маршрутов, флотилия потратила 25 очень трудоемких дней, чтобы продвинуться всего на 200 миль к Эспаньоле. Добравшись с большими усилиями до мангровых зарослей архипелага Садов Королевы, Колумб решил выйти на глубокие воды, где приспосабливаясь к изменениям встречного течения и более благоприятному направлению ночных бризов, он смог пройти 180 нелегких миль в течение 10 суток. Оказавшись теперь у мыса Креста и поблизости от Ямайки, Адмирал поворачивает уставшие каравеллы с уже голодающими экипажами в сторону этого острова, чтобы облегчить путь, пополнить там запасы и продолжить его обследование.

21 июля флотилия уже вторично вошла в сегодняшний залив Монтиго, получила первые пополнения запасов воды и продовольствия от дружественно настроенных индейцев, а затем обошла Ямайку с запада и вдоль ее южного берега и 19 августа вышла к самому восточному мысу острова (сегодня мыс Морант). Отсюда потребовался всего один день пути до западной оконечности Эспаньолы, а к концу этого месяца флотилия была остановлена сильным ураганом у небольшого острова, который Колумб назвал по имени родного города своего итальянского друга и спутника Микеле де Кунео Савона (сегодня Саона). Переждав буйство урагана на острове, Адмирал собирался направиться обследовать теперь уже совсем близкий Сан-Хуан (Пуэрто-Рико), но он серьезно заболел, и по решению совета офицеров каравеллы взяли курс на Изабеллу, куда они прибыли 29 сентября. Колумб подорвал свое здоровье постоянным недосыпом, плохим и недостаточным питанием, почти каждодневным промоканием в сырой воде и нервными переживаниями. Его состояние усугублялось и начинавшимся ранним артритом. По прибытии в Изабеллу Адмирал чувствовал себя так плохо, что сам сойти на берег не мог и был вынесен на руках своих матросов.

За время его отсутствия положение в испанской колонии и на острове в целом осложнилось еще больше. Узнав о бесчинствах отряда Маргарита в центре Эспаньолы, оставленный вместо Адмирала его младший брат Диего направил этому распоясавшемуся вояке приказ соблюдать инструкции королей в отношении обращения с индейцами. Однако вместо следования распоряжению своего командующего, возмущенный указами «ненавистного иностранца», Маргарит потребовал отмены приказа и начал собирать вокруг себя всех недовольных, с тем чтобы двинуться на Изабеллу и расправиться с Диего и его сторонниками.

Пока Маргарит готовился с этими планами, на остров из Испании прибыли три каравеллы с продовольствием и другими запасами в ответ на просьбу Адмирала, переданную ранее с Торресом. Во главе этих судов прибыл брат Христофора и Диего Бартоломео Колумб, находившийся до этого во Франции, где он и услышал о триумфальном первом плавании своего старшего брата в Индии через Атлантику. Бартоломео был замечательным картографом, опытным мореходом и хорошим администратором. Когда новость о невероятном успехе Христофора докатилась до Франции, Бартоломео направился на встречу с братом в Испанию, но не застал его, так как тот уже находился в своем втором плавании в Индии. Пользуясь известностью Адмирала, Бартоломео быстро получил доступ к королям, которые высоко оценили его деловые качества. При возвращении Торреса с докладом и просьбами Адмирала монархи назначили Бартоломео во главе трех каравелл, готовившихся к отплытию на Эспаньолу. Таким образом честь проведения первой флотилии через Атлантику без самого Христофора Колумба выпала его брату Бартоломео, который успешно справился с этой задачей.

Вскоре после ее прибытия на остров в Изабелу вошел со своим отрядом совершенно зарвавшийся Маргарит, которому вместе с другими недовольными повстанцами удалось захватить силой стоявшие на якоре каравеллы Бартоломео и уйти на них в Испанию. Там они стали распространять самые ужасные небылицы о действиях братьев Колумбов, обвиняя их в притеснении испанцев и в нарушении приказов монархов.

Несмотря на эти неприятные события, все три брата Колумбов после нескольких лет разлуки теперь радостно воссоединились на берегу Эспаньолы, чтобы совместными усилиями продолжать начатое Хрисофором большое, но нелегкое дело. Положение на острове даже после бунта Маргарита оставалось сложным как с точки зрения отношений с индейцами, так и со стороны все более недовольствующих колонистов. Желая навести на острове спокойствие и порядок в угоду колонистам, а также для доходного экспорта живого товара в Испанию, Колумб приступил к вылавливанию тех индейцев, которые оказывали сопротивление бесчинствам, творимым Маргаритам. Тем временем к концу 1494 года в Изабелу прибыли из Испании еще четыре каравеллы с пополнением запасов. Возглавлявший их капитан Торрес привез для Адмирала личное послание от монархов, в котором они рекомендовали ему оставить вместо себя одного из братьев или кого-то другого и вернуться в Испанию для оказания им помощи в переговорах с Португалией. Однако Адмирал считал невозможным перепоручать кому бы то ни было сложную ситуацию на Эспаньоле и решил сам продолжить осуществление начатых им жестких мер.

Ко времени отплытия Торреса в Испанию в конце февраля 1495 года по указаниям Адмирала и его братьев в Изабеле было собрано около 1500 выловленных тайно. Однако четыре небольшие каравеллы Торреса смогли разместить всего лишь 500 из них. Судьба этих несчастных пленников была совершенно ужасна — около 200 из их числа не вынесли длительного морского путешествия и погибли до прибытия в Испанию, а остальные были распроданы на аукционе рабов в Севилье, но вскоре погибли из-за чуждого климата. Те примерно 1000 индейцев, которых не удалось разместить на судах для отправки в Испанию, были предоставлены во владение каждому желающему колонисту, а оставшихся отпустили на свободу.

Начинавшиеся как нарушения королевских и адмиральских распоряжений со стороны отдельных испанцев или их отрядов бесчинства пришельцев по отношению к местному населению теперь обретали характер преднамеренной полит тики, что заставило тайно встать на путь вооруженной борьбы за свое выживание. В конце марта 1494 года один из местных вождей по имени Гуатигуана собрал в центре острова большое войско с намерением двинуться на Изабеллу. Узнавшие об этом испанцы решили предупредить нападение на свое поселение и первыми вышли навстречу индейцам. Во главе этого отряда из 200 вооруженных пехотинцев, 20 всадников и двух десятков атакующих злых собак, как это ни печально констатировать, ехали Адмирал, его брат Бартоломео, а также лихой и жестокий Алонсо Охеда. Именно он был впереди отряда конницы, которая в сопровождении своры разъяренных собак набросилась на практически беспомощных перед такой атакой индейцев и нанесла им сокрушительное поражение. Так состоялась первая настоящая битва между индейцами и европейцами. Не удовольствовавшись этой легкой победой, неудержимый в начавшейся расправе Охеда разыскал и взял в плен смелого и воинственного касике Каонабо, который около года до этого уничтожил первое испанское поселение Навидад в отместку за злодеяния его жителей.

Затравленные жестокими преследованиями тайно стали уходить в самые удаленные от испанцев районы острова, но и там им удалось скрываться недолгое время. Чувствуя свое неоспоримое преимущество и безнаказанность перед совершенно запуганными тайно, пришельцы начали довольно быстро растекаться по Эспаньоле, захватывая и осваивая все новые районы в поисках золота. Сам Адмирал счел для себя целесообразным совершить победоносное шествие по всему острову, где уже через несколько месяцев «наведения порядка» любой испанец мог появляться как хозяин в любом его месте. С целью упрочения завоевания Эспаньолы по указанию Колумба в ее разных точках были построены укрепленные форты, откуда вооруженные испанцы совершали вылазки, принуждая загнанных и запуганных местных жителей платить им золотую дань.

В этот же период Адмирал приступил к введению совершенно бесчеловечной системы под названием «репартимьентос», которая предусматривала бесплатное наделение колонистов большими, а иногда просто огромными земельными наделами вместе с проживающими на них индейцами, превращая их в самую настоящую собственность пришельцев. О королевских указах, предусматривавших доброе обращение с местными жителями и их крещение в христианство, в практике начавшейся жадной колонизации было хорошо и удобно забыто. Индейцы быстро гибли от жестоких преследований, безудержной эксплуатации, голода и косивших их непривычных европейских болезней. Менее через 40 лет после прибытия испанцев на Эспаньолу, когда на ней насчитывалось примерно 250 000 тайно, их оставалось менее 500 человек. Система репартимьентос оказалась настолько живучей и привлекательной, что испанцы впоследствии распространили ее практически на все завоеванные ими территории Нового Света.

Пока Адмирал «наводил порядок» на Эспаньоле, вернувшийся в Испанию Маргарит и его приспешники продолжали раздувать клеветническую кампанию против него и его братьев. Дело со становлением колонии на острове шло в целом довольно плохо. Несмотря на введение системы репартимеьнтос и предоставляемые ею блага, немалое число колонистов рассматривали свое пребывание здесь временным, стремясь побыстрее приобрести золото и вернуться в Испанию. Руководствуясь этими соображениями, они не хотели возделывать поля или сады, что в условиях высокого плодородия и богатства окружающей земли вело их к полной зависимости от метрополии в каждодневном питании. Огромное расстояние и дороговизна доставки продуктов из Испании делала их нехватку почти постоянной стороной быта. Многие колонисты болели и недоедали, лекарств недоставало, золота для большинства тоже не находилось. Разочарование и недовольство среди них ширились. При первой же возможности многие из них стремились найти место на каравеллах, чтобы вернуться в Испанию. Вместо 1200 человек, прибывших на остров в 1493 году, к октябрю 1495 года на нем оставалось лишь около 650 человек.

Именно в это время вместе с четырьмя каравеллами с провиантом на Эспаньолу из Испании прибыл специальный представитель королей. Хуан Агуадо — бывший колонист, вернувшийся ранее с капитаном Торресом в родные края, — теперь имел высочайшее поручение расследовать положение на острове и сделанные против братьев Колумбов жалобы и обвинения. Осознав, наконец, всю серьезность сложившегося положения, Адмирал поспешил отправиться в Испанию, оставив вместо себя брата Барголомео. 10 марта 1496 года он отплыл на испытанной «Нинье» в сопровождении небольшой каравеллы «Индиа», собранной на Эспаньоле из остатков разбитых ураганом других судов. На них в страшной тесноте разместились 225 испанцев и 35 рабов-таино. Торопясь ускорить возвращение, Колумб решил избрать самый короткий по расстоянию маршрут и направился к Гваделупе, где собирался пополнить запасы перед выходом в открытый океан. Однако преодолевая встречные ветры и течения, этот переход потребовал почти целый месяц. На самом же острове испанцы были встречены воинственными карибами, которых они буквально принудили дать им некоторое местное продовольствие, взяв в плен нескольких заложников.

Каравеллы смогли покинуть живописную, но негостеприимную Гваделупу только 20 апреля и сразу же встретились с сильным встречным ветром, который так быстро доставил флотилию второго плавания в Индии осенью 1493 года. Почти целый месяц тяжелого перехода при полуголодном существовании понадобился Адмиралу, чтобы вывести суда к югу от Азорских островов, где они удачно подхватили западный ветер, который значительно ускорил их продвижение к берегам Испании. За эти три последние недели пути испанцы так сильно страдали от голода, что несколько раз серьезно обсуждали вопрос о том, чтобы начать есть нескольких прихваченных на Гваделупе карибов. Лишь решительное вмешательство Колумба предотвратило такое людоедство со стороны окончательно изголодавшихся европейцев.

Это труднейшее плавание через океан завершилось для двух истрепанных каравелл и их до безумия голодных экипажей в бухте Кадиса 11 июня 1496 года, откуда огромная флотилия Адмирала с радужными надеждами и сытыми желудками вышла в Атлантику два года и девять месяцев тому назад. С точки зрения открытия новых островов, включая многочисленный Малый Антильский архипелаг, Пуэрто-Рико, Ямайку и южное побережье Кубы, Колумб мог испытывать большое удовлетворение итогами своего второго путешествия. Однако во всех остальных задачах, поставленных перед ним его суверенами, это плавание было скорее совсем неудачным: Китай или Япония обнаружены не были; колония Изабела оказалась нежизнеспособной, и ей уже нужно было искать срочную замену; больших залежей золота на острове тоже не оказалось; обращение тайно в христианство уступило их порабощению и уничтожению, а недовольство действиями братьев Колумбов и жалобы на них со стороны колонистов превратились в такой громкий поток, что короли стали серьезно подумывать над тем, чтобы полностью прекратить с ними отношения. Удрученный этими событиями Колумб при прибытии в Кадис надел на себя в порядке покаяния грубое платье монаха-францисканца и, отказываясь от светских приглашений, посещал религиозные заведения Севильи, в тревоге ожидая королевского вызова прибыть ко двору для обсуждения сложившегося серьезного положения в Индиях.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.