Глава 7 Одна торпеда, одно судно

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

Одна торпеда, одно судно

В первый вечер на берегу экипаж «U-99» собрался на традиционный ужин со своим командиром в «Бо сежур». На этот раз было поднято несколько больше тостов – люди имели на это полное право, они праздновали свой успех. К тому же они узнали, что для их отдыха в Кибероне, неподалеку от Лориента, организован специальный лагерь. Там созданы все условия для занятий спортом и прочих развлечений. На следующее утро всему экипажу предстояло отправиться туда на целую неделю.

После ужина Кречмер распрощался с Лонгобардо, и итальянец поспешно отбыл, чтобы успеть на ночной поезд до Парижа. Его место занял Прин, который пришел вместе с кем-то из армейского начальства, чтобы поговорить о завершившемся походе. Кречмер все еще был зол и не преминул высказать свое негодование по поводу услышанного им по радио сообщения, в котором его действия были приписаны «U-47».

– Не стоит волноваться, – отмахнулся Прин, – это всего лишь очередная ошибка штабистов. Не первая и не последняя. Когда я ушел от тебя и отошел достаточно далеко от района проведения операции, я послал сообщение о потоплении двух судов, не указывая, кто это сделал. Вот кто-то из них и приписал это деяние «U-47».

Дискуссия была прервана появлением в вестибюле отеля долговязой фигуры Шепке. Он только что вернулся в Лориент после двухдневного пребывания в Париже и жаждал поделиться с друзьями своими впечатлениями, которые, правда, были очень далеки от морской практики.

Кречмер сидел в своей комнате и писал приказ-инструкцию для обеспечения эффективного функционирования «U-99». В нем он не обошел вниманием ни одного важного, по его убеждению, момента, начиная от соблюдения чистоты и порядка на корабле, опрятного внешнего вида членов экипажа, кончая тактикой, которую он решил применить при атаке на конвои:

«1. Делом первостепенной важности является создание эффективной системы наблюдения. Во время боевого похода без нее невозможно достижение успеха. Наличие слабого звена в системе может послужить причиной уничтожения корабля и гибели экипажа.

2. Сигнальщики обязаны вовремя заметить не только любой предмет, находящийся на поверхности моря, но также и каждый объект, появившийся в небе. Самолеты приобретают все более важную роль в организации охраны вражеских конвоев. Для подлодок на поверхности они представляют собой смертельную опасность. Сигнальщики должны оповестить нас о появлении вражеских самолетов заранее, чтобы у нас было время погрузиться на глубину свыше шестидесяти футов.

3. Одинокие суда, не плавающие под флагами нейтральных стран или под знаком Красного Креста, то есть все суда, которые есть основания считать принадлежащими вражеской стороне, следует по возможности топить огнем из палубных орудий, чтобы сберечь торпеды для атаки на конвои. Их следует торпедировать только в том случае, если орудийный огонь заведомо бесполезен.

4. Уцелевшим экипажам кораблей следует оказывать необходимую помощь, если на это есть время и при этом субмарина не подвергает себя опасности. Моряки должны твердо знать, что, если «U-99» потопила судно, а его экипаж не успел высадиться на спасательные шлюпки, они могут ожидать, что вражеская лодка начнет спасательные операции. У нашего врага есть право ожидать от нас именно такого поведения.

5. Конвои следует атаковать днем, только если по какой бы то ни было причине представляется нецелесообразным дожидаться темноты. Дневные атаки на охраняемые военными кораблями конвои всегда имеют элемент дополнительного риска и должны начинаться только после тщательного анализа всех факторов, влияющих на принятие решения. Следует внимательно рассмотреть вопрос, стоят ли ожидаемые результаты повышенного риска.

6. В обычных условиях «U-99» будет использовать дневные часы для преследования конвоев и выхода на удобную атакующую позицию. Атаку лучше всего производить с наименее освещенной лунным светом стороны конвоя, при этом нам будут видны силуэты судов, а наш собственный силуэт ввиду небольших размеров будет почти невозможно обнаружить.

7. В безлунные ночи «U-99» будет начинать атаки с наветренной стороны конвоя. Вражеские сигнальщики, которым ветер и дождь бьет в лицо, по объективным причинам значительно менее внимательны, чем те, которые стоят спиной к ветру.

8. Экипаж «U-99» будет твердо следовать моему принципу, что торпеды, выпущенные с большого расстояния, далеко не всегда достигают цели и вполне могут оказаться потерянными. В таких случаях не следует тратить больше одной торпеды на одно судно.

9. Принцип, упомянутый выше, подразумевает, что торпеды следует выпускать с близкого расстояния. Это можно сделать, только проникнув за противолодочное заграждение, создаваемое кораблями эскорта, внутрь конвоя. Именно к этому следует стремиться при любой атаке.

10. Если при соблюдении всех изложенных ранее условий начата ночная атака, лодка ни в коем случае не должна погружаться, исключая только наличие непосредственной угрозы для корабля. Как правило, я лично буду принимать решения о наиболее целесообразном моменте для погружения. Эти инструкции основаны на моей непоколебимой уверенности, что подводная лодка, находясь на поверхности воды, способна маневрировать на высокой скорости и, таким образом, избежать опасности и продолжать бой. Если за лодкой началось преследование, погрузившись, она потеряет в скорости и окажется беззащитной перед охотником.

11. Следует помнить, что ночью, находясь на поверхности воды, надводное судно будет замечено с лодки намного раньше, чем с этого судна заметят ее. Это же можно сказать о вражеских эсминцах и других противолодочных кораблях, которые засекут лодку своими гидролокаторами, как только она погрузится. В то же время на поверхности она вполне может остаться незамеченной.

12. Находясь в море, «U-99» будет погружаться на два часа каждый день до наступления рассвета. Это целесообразно по следующим причинам: во-первых, мы избежим риска обнаружения с кораблей и самолетов, которые не были нами замечены в течение ночи, во-вторых, мы сможем применить гидрофоны для поиска вражеских кораблей, оставшихся незамеченными сигнальщиками. И кроме того, экипаж получит возможность отдохнуть и спокойно позавтракать».

В то время как Дёниц читал копию этих инструкций вместе с аналогичными документами, полученными с других лодок, англичане, наконец, решили предпринять первый шаг в ответ на постоянно возрастающую угрозу со стороны немецкого подводного флота и назначили нового руководителя противолодочного дивизиона[9]. Им стал бывший командир эсминца капитан Джордж Кризи[10]. Но, увы, для высших эшелонов власти нередко характерна неразбериха. Решение о создании центрального офиса, откуда будет вестись руководство сражением на Атлантике, было принято, но тяжесть его выполнения целиком легла на плечи Кризи. От него стали ожидать немедленных рекомендаций, как уменьшить потери и разгромить немецкий подводный флот. Кризи временами казалось, что он в одиночку противостоит всему немецкому военно-морскому командованию, уж во всяком случае, той его части, которая руководила подводными операциями.

С этого момента сражение на Атлантике сопровождалось непрекращающейся дуэлью умов Джорджа Кризи и Карла Дёница. Первой задачей Кризи стала координация действий различных военно-морских и военно-воздушных штабов, корабли и самолеты которых занимались охраной конвоев, имея в виду максимальное повышение степени защищенности конвоев и эффективность действий морских охотников. Изучив имевшиеся в его распоряжении материалы, он сразу же понял, что командиры немецких подводных лодок придерживаются тактики проведения ночных атак, используя дневные часы для преследования. Обычно они нападают сначала на суда, следующие в первых рядах конвоя, затем уходят на его траверз, увеличив скорость, выстреливают залп из четырех торпед, разворачиваются, выпускают кормовые торпеды, вслед за чем удаляются на безопасное расстояние, чтобы перезарядить торпедные аппараты.

Следует отметить, что сам Дёниц был не понаслышке знаком с принципом ночных атак. Еще во время Первой мировой войны концепция ночных нападений на конвои всплывших на поверхность моря подводных лодок успешно использовалась многими немецкими командирами-подводниками. Но поскольку первоначально Дёниц не располагал достаточным числом подводных лодок, он решил ввести в программу обучения будущих командиров более безопасную технику атаки лодки, остающейся под водой. Позже его командиры творчески развили тактические принципы, применявшиеся в период Первой мировой войны. Дёниц никогда не ограничивал инициативу и позволял офицерам-подводникам претворять в жизнь свои идеи, основанные на личном опыте.

Кризи совершенно правильно понял основные тактические приемы немецких подводников, но сначала еще не осознавал, что их используют далеко не все командиры. В то время он даже не догадывался, что один человек пошел значительно дальше. Он отказался от торпедных залпов и даже написал строгие инструкции для своих офицеров, в которых было черным по белому сказано, что противолодочный «экран», создаваемый кораблями сопровождения, следует преодолеть, после чего придерживаться принципа: одна торпеда – одно судно.

Чтобы противостоять хорошо изученной тактике действия немецких подводных лодок, штаб британского ВМФ рекомендовал всем эскортным группам стандартный набор контратакующих мероприятий, которые следует выполнить после нападения. Если конвой ночью подвергся нападению, кораблям эскорта предписывалось немедленно отойти от него в стороны и начать выпускать осветительные снаряды и ракеты. Иллюминация поможет обнаружить местоположение немецких подводных лодок или, по крайней мере, заставит их погрузиться, после чего их легко засечь с помощью «асдиков». Если же лодка остается на поверхности, гидролокаторы совершенно бесполезны. В то время радары на морских кораблях только начинали применяться, причем первые приборы не обладали необходимой степенью надежности и на них было сложно рассчитывать. Командиры эскортных групп приняли указания к действию, разработав на их основе собственные планы обнаружения противника и контратакующих действий.

Так совпало, что именно эта стандартная процедура, рекомендованная англичанами своим кораблям, позволила Кречмеру достичь наибольших успехов, в то время как остальным командирам действительно пришлось нелегко. И следующий боевой поход, к несчастью для англичан, блестяще подтвердил все его идеи.

В пятницу 13 октября 1940 года лодка «U-99» вышла в свой четвертый атлантический поход. Экипаж роптал, а самые суеверные даже рискнули обратиться к Кречмеру с предложением переждать где-нибудь, чтобы в корабельном журнале было отмечено, что поход начался 14-го числа. Кречмер был немало удивлен, когда Петерсон присоединил свой голос к суеверным просителям. Они были вместе с 1937 года, когда приняли лодку «U-23». Кречмер неоднократно замечал, что его коллега является суеверным человеком, но раньше тот не позволял себе вмешиваться в решения командования. Кречмер сухо напомнил Петерсону, что тот является офицером и обязан выполнять приказы. Однако обстоятельства сложились так, что задержка действительно произошла, но не из-за глупых суеверий, а по причине поломки в двигателе. Так что фактически в море вышли в половине второго 14 октября. При входе в проливы на лодке было получено сообщение, на котором было указано время 2.20, о том, что гавань Лориента закрыта из-за обнаружения мин. Кречмер показал сообщение Баргстену, который искренне удивился. Уже час лодка довольно быстро двигалась к выходу из бухты, судя по всему заблокированной минами и, вероятно, патрулируемой британскими субмаринами. Но тут сигнальщик увидел неподалеку перископ. «U-99» погрузилась и оставалась на спасительной глубине до наступления темноты. Затем она снова всплыла и взяла курс на запад по «аллее немецких субмарин». Следующие два дня были скучными и однообразными. Ничего существенного не произошло, если не считать двух срочных погружений, к которым пришлось прибегнуть из-за появления вражеских самолетов. 16 октября в 4.00 было получено сообщение от «U-93», которое содержало курс, скорость и координаты крупного конвоя, движущегося от берегов Великобритании. Кречмер изменил курс таким образом, чтобы встретиться с конвоем 18-го числа.

17 октября «U-93», преследовавшая конвой, потеряла с ним контакт. Но в тот же день, несколькими часами позже, его установила «U-47» и двинулась следом. Кречмер скорректировал курс, и к полудню следующего дня 7 подводных лодок сошлись в одном районе.

В Лориенте были обеспокоены молчанием «U-47» и приказали подошедшим лодкам образовать линию, пересекающую предполагаемый курс конвоя, и ждать. Такой приказ получили «U-93», «U-100», «U-28», «U-123», «U-101», «U-99» и «U-46». К 8.00 лодки должны были занять свои места на линии. Кречмер заметил, что Шепке на «U-100» в этой атаке будет вместе с ним, еще раз проверил свои координаты и передал сообщение в штаб: «Не могу выполнить приказ. Нахожусь слишком далеко». А сам, приказав выжать из машин максимальную скорость, часом позже прибыл в указанную точку. Он заметил «U-46», уже занявшую позицию, обменялся опознавательными сигналами с «U-101», которая по ошибке шла в противоположном направлении от линии. В полночь поступило сообщение от девятой субмарины, «U-38», которая доложила о последнем месте, где видели конвой. Никто не знал, что случилось с «U-48» и «U-93», которые так и не вышли на связь. Если верить последней полученной информации, конвой должен был пройти к северу от линии, поэтому все лодки получили разрешение действовать независимо. Кречмер приготовился идти полным ходом к месту своей предполагаемой встречи с конвоем. В это время он услышал шум, обернулся и увидел Шепке, который, радостно ухмыляясь, махал ему рукой с мостика «U-100». Тот крикнул, что преследователи, должно быть, что-то напутали, поэтому он намерен пройти немного на юг, а затем поискать в восточной стороне. Кречмер не сомневался, что конвой находится в противоположном направлении, но не стал разубеждать товарища, и они распрощались.

А тем временем в Лондоне из сообщений кораблей эскорта стало известно, что конвой SC-7 преследуют немецкие подводные лодки. Курс был немедленно изменен, чтобы стряхнуть со своего хвоста «волчью стаю». Больше практически ничего нельзя было предпринять. Оставалось только ждать нападения. Капитан Кризи и его сотрудники наблюдали за развитием событий.

Направляясь на север, Кречмер находился всего в нескольких милях от «U-101», когда с нее доложили, что видят конвой. Но уже рассвело, поэтому Кречмер удовлетворился тем, что приблизился на дистанцию видимости и принялся изучать силы эскорта. Он насчитал 3 эсминца, несколько небольших военных кораблей и сделал вывод, что эскорт достаточно внушительный.

Оставаясь незамеченным, Кречмер ждал наступления темноты. В сумерках он двинулся к цели и уже был совсем рядом с одним из судов внешней колонны, когда то неожиданно развалилось на части, торпедированное другой лодкой. Атака началась. В Лориенте и Лондоне за ней следили взволнованный Дёниц и крайне обеспокоенный Кризи.

Стемнело. Прямо перед носом «U-99» появился знакомый силуэт, и произошел обмен опознавательными сигналами с «U-123». Сразу вслед за этим в поле зрения появился эсминец, следующий к лодкам. «U-123» срочно погрузилась, а Кречмер ушел по поверхности. Через два часа он снова приблизился к конвою, и в 10 часов вечера началась атака, принесшая ему заслуженную славу непревзойденного аса. В то время как 7 подводных лодок атаковали с внешней стороны созданного эсминцами защитного «экрана», стреляя залпами, «U-99» проследовала на правый траверз конвоя, который прикрывали 3 эсминца: один следовал в некотором удалении впереди конвоя, другой – непосредственно перед головным судном, третий – на траверзе.

Обладающая максимальной скоростью и маневренностью лодка прошла между двумя эсминцами на расстоянии около мили от каждого из них. Судя по всему, на кораблях ее не заметили. Спустя всего лишь три минуты «U-99» уже подходила к внешней колонне конвоя. Первый выстрел Кречмер произвел с расстояния в 700 ярдов. И промахнулся. Ночь была довольно светлой. Бледно-желтая луна не пряталась за облаками и заливала ровным бриллиантовым светом спокойное море. Это была «луна охотника», поскольку при таком освещении отлично видны силуэты даже небольших мишеней. Вторая торпеда попала в борт судна в его центральной части, и оно затонуло в течение двадцати секунд. С противоположной стороны конвоя донеслось еще два взрыва. Неожиданно длинные колонны судов резко изменили курс. «U-99» скользила вдоль внешней колонны. Кречмер заметил большой промежуток между судами и, не теряя ни секунды, направил в него лодку. Так он очутился внутри конвойного строя. В 10.30 был произведен выстрел по большому грузовому судну. Торпеда прошла мимо цели. Баргстен, в чьи обязанности входила наводка торпеды, то есть установка расстояния, курса и скорости цели, предположил, что все дело в используемом для наводки приборе, который был недавно установлен и еще не опробован в деле. Кречмер решил впредь производить наводку «на морской глаз».

В это время «U-99» заметили с большого грузового судна и решили ее протаранить. Лодка сделала попытку обойти сухогруз, но он быстро изменил курс и продолжал надвигаться на нее. Пришлось срочно уходить в сторону «экрана». Сухогруз снова изменил курс и произвел по лодке несколько выстрелов из установленных на корме орудий. К этому времени Кречмер уже находился возле замыкающих конвой судов. Он развернулся и выпустил торпеду по последнему судну внешней колонны. Когда выстрел уже был произведен, цель резко изменила курс. Торпеда прошла мимо нее, но угодила в другое судно, двигавшееся в соседней колонне. Оно развалилось на две половины и затонуло в течение одной минуты. Из перехваченного сигнала бедствия узнали его название – «Эмпайр Бригейд».

Когда судно скрылось под водой, снова появился проход, через который можно было вернуться в строй конвоя. Стоя на мостике, Кречмер сказал, обращаясь к Баргстену и Эльфу:

– Идем туда. Мы еще как следует потреплем этот чертов конвой.

Лодка снова заскользила между судами и в полночь выстрелила еще одну торпеду по большому судну. Она угодила в носовую часть, а через мгновение раздался мощный взрыв, и из средней части судна вырос огромный столб желто-красного пламени. Судно развалилось на части и затонуло. Море с невозмутимым спокойствием приняло эту жертву.

Спустя десять минут на место трагедии прибыли 3 эсминца. Остановившись, они приступили к поиску в море. А в это время «U-99» приблизилась к замыкающему судну третьей колонны и теперь медленно скользила рядом. Кречмер позволил себе слегка расслабиться и с интересом наблюдал за разрывами многочисленных осветительных снарядов. Иллюминация показалась ему весьма впечатляющей. Взрывы торпед, пущенных с других лодок, стали реже. Кречмер приказал Касселю фиксировать время детонации каждой торпеды, выпущенной с «U-99».

Сидевший в помещении поста управления Кассель начертил еще одну линию на листе бумаги, где он отмечал количество выпущенных торпед, число попаданий и потопленных судов. Примерно в час ночи лодка атаковала самый большой транспорт в конвое. Баргстен и Эльф считали, что в нем никак не меньше 10 000 тонн. Торпеда прошла мимо, и Эльф записал в корабельном журнале, что это произошло, скорее всего, в результате ошибки системы наведения торпеды. Расстояние до цели не превышало 500 ярдов. Лодка еще немного продвинулась внутрь конвоя и ударила по судну в четвертой колонне. На этот раз попадание было точным. Поврежденный транспорт завалился на борт и через несколько минут пошел на дно, окруженный столбами пара и пузырями кипящей воды. Во второй колонне небольшое судно изменило курс и пошло на сближение с лодкой. Не слишком задумываясь о его намерениях, Кречмер выпалил «навскидку» и зафиксировал попадание в районе кормы. В эфир пошел сигнал: «Пароход «Фискус» торпедирован!», после чего «малыш» сразу же затонул.

Кречмер прислушался и с удивлением отметил, что воцарилась тишина. «Волчья стая» прекратила атаку, с кораблей сопровождения перестали лететь осветительные снаряды. Обстановка казалась тихой, мирной и… зловещей. Последний взрыв, раздавшийся с противоположной стороны конвоя, Кассель зафиксировал в 1.33. Находясь внутри строя конвоя, Кречмер с расстояния в 600 ярдов выпустил торпеду по большому транспорту, следовавшему в четвертой колонне. Торпеда попала в цель в районе кормы, после чего судно затонуло всего лишь за сорок секунд, успев передать в эфир сигнал бедствия, из которого стало ясно название судна – «Талия». Неожиданно на левой стороне конвоя в воздухе снова начали рваться осветительные снаряды, а затем в воду полетели глубинные бомбы. Через несколько секунд то же самое началось и на правой стороне конвоя. Эльф шепнул Баргстену:

– Они отгоняют остальных. Слава богу, нас там нет.

– Нет, – мрачно хмыкнул Баргстен. – Наша очередь еще впереди.

Кречмер дал очередные приказы рулевому и повел «U-99» к транспорту, в который уже однажды промахнулся. Выполнив поворот направо, он выстрелил одну кормовую торпеду, которая попала в судно около миделя. Расстояние между ними не превышало 300 ярдов. Последовал взрыв, и судно резко осело на корму. Из сигнала бедствия на лодке узнали название судна – «Шекатиха». Несколькими минутами позже моряки торпедированного судна начали спешно прыгать за борт.

Следующей мишенью стало грузовое судно, следовавшее немного впереди в третьей колонне. Но когда лодка выходила на атакующую позицию, тишину ночи разорвал резкий звук пулеметной очереди. Стреляли где-то впереди. Вознеся молитву Всевышнему, чтобы он сохранил лодку, по которой в данный момент велся огонь, Кречмер выстрелил торпеду из носового аппарата с расстояния около 700 ярдов, хотя и не успел еще занять атакующую позицию. Тем не менее торпеда попала в носовую часть судна. Стоя на мостике, изумленные офицеры «U-99» наблюдали, как судно продолжает движение, все больше и больше погружаясь носом в воду. Судя по сигналу бедствия, транспорт носил имя «Седжпул». На глазах остолбеневших зрителей оно, словно вообразив себя гигантской субмариной, выполняло срочное погружение. Вспенивая воду винтами, судно уходило под воду, сопровождая этот маневр оглушительным треском ломающихся конструкций, которые не выдерживали давления внезапно навалившихся тонн воды. Судно исчезло, и паника, вызванная всего лишь одной проклятой немецкой подлодкой, постепенно стихла.

«U-99» наделала много шуму на своем пути внутри конвоя, оставляя за собой только плавающие обломки. Однако Кречмер хорошо понимал, что очень скоро на кораблях эскорта поймут, где он находится. А это означало, что пора подумать об отходе. Он снизил скорость, чтобы остатки конвоя прошли мимо. Но вскоре обнаружил, что в суматохе позабыл об одном из маленьких замыкающих суденышек, и теперь имел удовольствие лицезреть его быстро приближающимся к лодке. Первая поспешно выпущенная торпеда прошла мимо, зато вторая угодила в цель под капитанским мостиком. Взрывом начисто снесло надстройку, которая взлетела в воздух, мгновенно исчезнув в столбе огня и дыма. Судно немного осело, но осталось на плаву. Конвой проследовал мимо, оставив за собой подбитый пароход и немецкую подводную лодку.

На другой стороне конвоя продолжали палить осветительными снарядами, причем такое упорство явно было достойно лучшего применения, поскольку в лунном свете они не давали почти никакого эффекта. Кречмер подумал, что издали все это напоминает игру ребенка со спичками, затеянную посреди пустыни Сахара. Подбитое судно передало сигнал бедствия, из которого стало ясно, что оно носит имя «Клинтония». Неожиданно на «U-99» услышали звуки орудийного огня, доносящиеся с другой стороны от их мишени, причем некоторые снаряды ложились довольно близко от корпуса лодки. Она удалилась на безопасное расстояние, после чего медленно заскользила вокруг жертвы, чтобы посмотреть, кто там палит. Оказалось, что этим делом занимается лодка «U-123», командир которой решил, что перед ним покинутое судно. «U-123» шла вслед за конвоем в некотором отдалении, чтобы иметь возможность подключиться, если будет необходимость. Теперь она занялась «Клинтонией», в то время как конвой ушел вперед. Кречмер позволил ей завершить начатое, но не ушел. Он желал убедиться, что судно действительно затонуло. В течение двадцати минут Кречмер наблюдал за расстрелом неподвижной мишени, отметив про себя, что «U-123» напрасно расходует боеприпасы. Большинство снарядов летели над целью, а те, которые попадали в нее, ложились в районе верхней палубы, не оказывая существенного влияния на ее плавучесть. Но у Кречмера все равно больше не осталось ни одной торпеды, поэтому он решил, что с него достаточно. Он блестяще продемонстрировал преимущества разработанной им тактики, нанеся весьма ощутимый урон флоту союзников.

Адмиралтейским чинам в Лондоне оставалось только констатировать, что в течение двух ночей конвой SC-7 лишился 17 судов. А Дёниц в Лориенте не успевал читать бравые доклады о ночных операциях, поступавшие с 8 подводных лодок. Всеобщее внимание привлек тот факт, что на долю «U-99» приходится больше половины от общего числа потопленных транспортов.

22 октября «U-99» прибыла на временную стоянку в бухте одного из островов на подходе к Лориенту. Следовало привести лодку и себя в порядок. Лодка находилась в море девять дней. Это был самый короткий атлантический поход Кречмера. Причем четыре дня занял путь к конвою, один день – непосредственно атака и еще четыре дня – дорога домой. Всего за три часа в течение одной ночи Кречмер отправил на дно 9 судов союзников. От Дёница пришло восторженное сообщение: «Ты выиграл два сражения этой ночью, сынок. Приготовься к торжественной встрече на базе». Кречмер предпочел бы кровать и чистые простыни в тихом отеле на берегу и спокойный отдых в течение нескольких дней и ночей. Во время атаки он не спал сорок восемь часов и был по-настоящему измотан. Вместо этого он приказал Баргстену, чтобы тот лично проследил за качественной уборкой лодки и приведением в надлежащий порядок всего, в том числе и внешнего вида моряков.

После обеда подняли якорь, и лодка медленно заскользила к выходу из бухты. По дороге им встретилась большая 740-тонная субмарина, возвращавшаяся из похода по Южной Атлантике. Она появилась с юга и пристроилась впереди «U-99». Ее экипаж толпился на палубе, причем их физиономии покрывала густая щетина. Такая может вырасти, только если не бриться несколько недель. Одежда моряков выглядела так, словно они ее все эти недели ни разу не снимали, поскольку не выходили из боя. На мостике стоял не менее бородатый капитан, одетый в белый свитер. На его голове под немыслимым углом сидела капитанская фуражка. Кречмеру оставалось только подивиться такому вопиющему всеобщему нарушению дисциплины. Он сам всегда старался выглядеть аккуратным и не уставал приучать к этому своих людей. Но тем не менее он не мог не признать, что неопрятный экипаж выглядит удивительно живописно – все как на подбор, настоящие морские волки, мечта любой девчонки. Баргстен обошелся без лишних слов. Он навел бинокль на рубку идущей впереди лодки, несколько минут с явным удовольствием рассматривал толпящихся там моряков, затем, усмехнувшись, проговорил:

– Хороши, черти.

«U-99» еще долго шла следом за потрепанным ветераном Южной Атлантики мимо боновых заграждений, затем, также вслед за ним, вошла в бухту. Тут же от главного пирса отошел командирский катер и направился к первой лодке. Стоящий на корме катера офицер махнул рукой, приглашая лодку следовать за ним, и направился к причалу, где виднелись группы офицеров и множество женщин с огромными букетами цветов. При подходе лодки невидимый оркестр заиграл бравый военный марш. Кречмер пожал плечами и повернул свою лодку к единственному имеющемуся свободному причалу, очень не популярному среди базирующихся в Лориенте экипажей, поскольку от него было очень далеко идти до города. Собравшиеся на фордеке матросы искоса посматривали на командира, причем их взгляды были далеки от доброжелательных.

Стоя за спиной Кречмера, юный Эльф, бывший, должно быть, в силу своего возраста наименее сдержанным из всех офицеров, сердито зашептал в ухо Баргстену:

– Это нас там встречают! И мы это заслужили! Неужели командир оставит все это без внимания!

– Тебе уже пора получше узнать нашего командира, – добродушно засмеялся Баргстен. – Сегодня – он герой Лориента. И разумеется, не потерпит, чтобы наши лавры достались другому. Но сейчас, по-моему, он вынашивает идею потихоньку ускользнуть на берег, чтобы эти медные лбы как следует побегали, выясняя, что произошло. Кстати, я достаточно хорошо знаю Дёница, он этого так не оставит. Спорим на бутылку шампанского, что адмирал быстро разберется и отправит самозванца подальше.

– Уже, – сказал Эльф, взглянув на причал с толпой встречающих.

На «U-99» как раз закончили швартовные операции, и Кречмер собрался идти в штаб, когда снова появился командирский катер, с борта которого энергично размахивал руками офицер.

– Коммандер Кречмер, – завопил он, – произошла ужасная ошибка! Адмирал Дёниц организовал для вас торжественную встречу. Он лично пришел на причал, но вас нигде нет. Вам необходимо немедленно перейти к главному причалу. Командующий сказал, что он не намерен долго ждать.

Кречмер весело рассмеялся и помахал в ответ рукой. В это же время Баргстен дал указание вахтенным приготовиться к перешвартовке корабля. Лодка отошла от причала. В последний момент Кречмер решил показать собравшимся высший класс судовождения. Он совершил плавный поворот, а потом направился к главному причалу на полной скорости, словно вел не подводную лодку, а прогулочный катер. «U-99» вздрогнула всем корпусом, когда он скомандовал полный назад и заставил 500-тонную субмарину послушно замереть всего лишь в нескольких футах от застывших на причале людей. Конечно, это была работа на публику, но тем не менее Кречмер в глубине души почувствовал удовлетворение тем, что выкинул такой мальчишеский трюк. Когда он покидал мостик, на его губах играла слабая, но довольная улыбка.

На берегу Кречмера встретил Дёниц. Адмирал с улыбкой наблюдал, как на причале строится героический экипаж, а вокруг суетятся фотографы и военные корреспонденты. Они во что бы то ни стало желали узнать из первых уст подробности того, что уже было названо в Лориенте «ночью длинных ножей». Кречмер подозвал к себе Касселя и, представив его журналистам, поручил ему вести все разговоры от имени команды «U-99». Спустя три дня Кречмер зашел в кабинет командира флотилии, где ему показали его же отчет с резолюцией Дёница:

«Великолепная атака, принесшая столь же отличные результаты. Дёниц».

Эти скупые слова означали признание разработанной им тактики, поэтому они значили для Кречмера больше, чем помпезная встреча на причале. Так родилась легенда об одиноком морском волке, которую вскоре предстояло услышать всей Германии. А Геббельс в своем радиообращении к нации назвал ее «самым увлекательным приключением во время войны».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.