Глава 2 Боевые единицы

Глава 2

Боевые единицы

Главнокомандующий ВМФ Германии адмирал Редер имел весьма слабое влияние на фюрера, когда речь шла о вопросах приоритета выпуска промышленной продукции. На первом месте всегда оказывались армия и люфтваффе. Несмотря на все решения и заявления о том, что в первую очередь в Германии должны строиться подводные лодки, со сборочных конвейеров немецких оборонных заводов сходили в массовом порядке танки и самолеты. По сравнению с этой широкой, полноводной рекой подводные лодки поступали на Балтику очень тонким, можно сказать, едва заметным ручейком. Однако и этого ручейка оказалось достаточно, чтобы в апреле 1939 года руководство ВМФ предложило Гитлеру обратиться к пункту о паритете, содержащемся в военно-морском договоре, мотивируя это тем, что «исходя из сложившихся обстоятельств это стало необходимо».

Таким образом, вышеупомянутый договор фактически превратился в пустую формальность.

В мае того же года руководство ВМФ обнародовало «Боевые инструкции для морских кораблей», в соответствии с которыми все действующие подводные лодки должны были нести боевое дежурство до официального начала любого военного конфликта на Востоке. А в августе, когда в распоряжении Дёница находилось уже 56 подводных лодок[3], из которых 40 были действующими и могли в любой момент выйти в море, он решил, что пора придать «Боевым инструкциям» силу приказа. Он переместился вместе со своим штабом в Вильгельмсхафен, как уже делал это в 1938 году, и снабдил всех командиров подлодок запечатанными конвертами. На этот раз не было никаких публичных объявлений о начале боевых учений.

Экипажи подводных лодок получили указание о соблюдении режима строжайшей секретности, им даже было запрещено общаться с друзьями и родственниками «до прояснения обстановки».

Ночью 19 августа 17 огромных 740-тонных подводных лодок покинули места стоянок и «растворились» в свинцово-серых глубинах Северного моря. Их путь лежал к новым местам патрулирования, протянувшимся от южной оконечности Ирландии до Гибралтара.

К 27 августа 6 250-тонных подлодок, предназначенных для операций в прибрежных водах, заняли места в северной части Северного моря. Двумя днями позже еще 6 субмарин этого же класса развернулись в центральной части Северного моря, а 4 единицы вошли в Ла-Манш, готовые в любой момент атаковать английские и французские порты. 30 августа 6 океанских 500-тонок заняли посты между Оркнейскими островами и Исландией. Одной из последних покинула гавань «U-23». На ее борту снова находились магнитные мины вместо торпед, что не вызывало воодушевления поголовно у всего экипажа. В 1938 году матросов и офицеров точно так же не радовала перспектива расставлять эти мины на подходах к заливу Гамбер.

Утро воскресенья 3 сентября не радовало хорошей погодой людей, по воле судьбы оказавшихся в Северном море. По небу плыли зловещие черные тучи, из которых периодически низвергались потоки ледяной воды, словно кто-то в небесах опрокидывал гигантские ведра. Обычно по утрам свободные от вахты члены экипажа занимались уборкой жилых палуб. Это занятие постоянно сопровождалось оживленной болтовней и суматохой. Но в то утро экипажу было не до веселья. Собравшись группами, они молча, с тревогой ожидали новостей. В 11 часов из Вильгельмсхафена, наконец, начали поступать сообщения. На мостике «U-23» Кречмер неподвижно стоял рядом с радистом, который читал сообщения по мере их расшифровки.

«11 05/3/9/39

От Высшего командования ВМФ тчк

Главнокомандующему и командирам военных кораблей в море тчк Великобритания и Франция объявили войну Германии тчк Всем боевым единицам немедленно начать действовать согласно имеющимся у вас Боевым инструкциям».

Следующее сообщение было от Дёница и содержало давно ожидаемый приказ вскрыть запечатанные конверты:

«11 16/3/9/39

От главнокомандующего подводным флотом командирам подводных лодок в море тчк

Боевые инструкции для подводных лодок вступают в силу тчк Транспорты зпт перевозящие войска и военные грузы зпт должны быть атакованы зпт как это предусмотрено Гаагскими конвенциями о законах и обычаях войны тчк Вражеские конвои должны атаковаться без предупреждения при условии обеспечения права пассажирских судов зтп перевозящих пассажиров зпт проследовать в безопасное место тчк Эти суда обладают иммунитетом и не подлежат нападению зпт даже если следуют в составе конвоя тчк Дёниц».

Кречмер открыл сейф и достал давно ожидавшие своего часа бумаги. По непонятной даже ему самому причине он не чувствовал никакого волнения, впервые в жизни ломая печати на конверте, содержавшем боевой приказ. Он твердой рукой развернул аккуратно сложенный листок бумаги и несколько секунд с интересом вглядывался в отпечатанный текст. Ему было приказано проникнуть в устье реки Гамбер, найти главный судоходный фарватер и блокировать его минами. Аналогичный приказ он получил и во время учений в 1938 году. Почему-то Дёниц не счел необходимым его изменить. Не обращая внимания на встревоженные лица собравшихся вокруг офицеров, он скомандовал: «Поднять перископ!» Несколько минут он внимательно осматривал волнующееся море.

– Какой курс на Гамберский канал, Петерсон? К наступлению темноты мы должны находиться в пяти милях от него. Старший лейтенант, сегодня ночью мы попробуем выгрузить наши мины. Обеспечьте общую готовность к десяти ноль-ноль. Убрать перископ.

Под покровом темноты Кречмер дал приказ к всплытию. «U-23» находилась в 5 милях от буев, обозначавших вход в Гамбер. Стоя в боевой рубке, Кречмер как раз обдумывал лучший способ прохода в судоходный канал, когда поступило еще одно сообщение от Дёница:

«От главнокомандующего командирам подводных лодок тчк

«U-23», «U-47», «U-35» немедленно вернуться на базу тчк Прекратите все выполняемые операции тчк Подтвердите тчк Дёниц».

На следующий вечер «U-23» проследовала за крейсером «Эмден» в Вильгельмсхафен. Крейсер как раз завершал швартовные операции, когда раздался пронзительной вой сирен, возвещавший начало первого воздушного налета новой войны. Эскадрилья английских бомбардировщиков появилась из-за облаков и атаковала крейсер[4]. Следующие несколько минут оказались весьма непростыми для «U-23». Кречмер поспешно отвел лодку подальше от «Эмдена» и остановился в безопасном месте, чтобы узнать судьбу крейсера. Только одному бомбардировщику удалось преодолеть заградительный огонь немецкой зенитной артиллерии, но он был подбит и взорвался над гаванью. Налет завершился так же внезапно, как и начался. Самолеты снова скрылись за облаками, и через несколько секунд прозвучал отбой воздушной тревоги. Лодка «U-23» пришвартовалась у своего причала, а члены ее экипажа вознесли благодарность Всевышнему за то, что на этот раз у бомбардировщиков оказалась иная цель. Той ночью в кают-компании плавбазы немецких подводников состоялось совещание командиров 12 подводных лодок, отозванных с боевого патрулирования. Они делились своими первыми впечатлениями о войне, которая шла уже тридцать шесть часов. В глубине души Кречмер всегда хранил уверенность, что немецкие вооруженные силы, если им вообще суждено двинуться на Восток, будут использоваться гораздо эффективнее. Его немного удивило, что довольно много офицеров придерживаются таких же взглядов. К тому же не могла не беспокоить неизвестность. Они ничего не знали о вражеских оборонительных укреплениях, через которые предстояло проникнуть и которые уже имели опыт противостояния угрозе нападения подводных лодок.

Офицеры испытывали естественное уважение к противнику, который отважно сражался и уже однажды одержал победу над немецким подводным флотом. Они были уверены, что с тех пор английский флот значительно усовершенствовал вооружение и методы ведения противолодочной войны.

Три дня спустя Дёниц вызвал Кречмера и спросил, сколько времени потребуется на подготовку «U-23» для выхода в море.

– Двенадцать часов, – ответил тот.

– Вы – первый командир, – улыбнулся Дёниц, – который, кажется, понимает, что мы ведем войну. Готовьтесь выйти завтра в восемь ноль-ноль. Я хочу, чтобы мины были установлены.

На следующее утро «U-23» вышла в море.

Первую часть перехода до берегов Шотландии шли на поверхности, и за это время люди не заметили абсолютно ничего интересного. 18 сентября с наступлением темноты лодка погрузилась на перископную глубину и направилась в сторону залива, рискуя каждую минуту наткнуться на какие-нибудь противолодочные сооружения. Сознание того, что они находятся так близко от вражеских берегов, держало людей в напряжении, но установка мин прошла без неожиданностей и так легко, что экипаж получил нешуточный заряд уверенности в себе.

В тот вечер произошло и первое столкновение «U-23» с противником. Когда стемнело, лодка всплыла для подзарядки батарей. Неожиданно вахтенный офицер Петерсон заметил неподалеку черную тень, двигающуюся в сторону берега. Через несколько минут Кречмер к своему немалому удовлетворению понял, что неизвестное судно следует курсом, который неизбежно приведет его на расстояние всего одной мили от подводной лодки. Идеальная позиция для атаки! Торговое судно приближалось очень медленно и без огней.

– Торпедная атака! – скомандовал Кречмер. – Первая пошла!

Экипаж молча ждал взрыва, который мог стать их первой победой. Через некоторое время стало ясно, что ничего не произойдет. Торпеда явно прошла мимо цели, которая неторопливо двигалась прежним курсом. «U-23» подошла ближе и произвела второй залп. Ночь была тихой и спокойной, на воде был виден слабый флюоресцирующий свет, оставляемый второй торпедой. Но попадания снова не последовало. После третьего залпа Кречмер приказал прекратить атаку и повел лодку в море.

Не имея привычки откладывать дела в долгий ящик, Кречмер немедленно собрал офицеров, чтобы обсудить, по какой причине три залпа по отличной мишени не попали в цель. Он считал, что торпеды прошли под судном и не сдетонировали, чего никогда не случалось во время учений на Балтике. К общему мнению офицеры так и не пришли. Кречмер послал сообщение в Киль о том, что лодка возвращается. Несмотря на то что задание по установке мин было выполнено, Кречмер был в ярости из-за того, что его первая атака на вражеское судно окончилась неудачей.

В проливе Скагеррак они остановили для проверки несколько судов нейтральных стран. В соответствии с действующими конвенциями воюющие стороны имеют право принимать меры по недопущению провоза военных грузов на нейтральных судах. Списки таких грузов неоднократно публиковались во Франции, Германии и Великобритании, причем последняя очень оперативно организовала мощный контрольный пункт неподалеку от Маргейт, где проходили проверку на наличие контрабанды все без исключения суда нейтральных стран.

Составленный Адмиралтейством список товаров, запрещенных к пропуску на территорию Германии, был весьма длинным документом, имевшим целью полную экономическую блокаду страны. Немцы в свою очередь попытались нанести ответный удар, прекратив движение судов под флагами нейтральных стран между портами Балтийского моря и восточного побережья Великобритании. Но германскому военно-морскому командованию явно не хватало опыта, которого было с избытком у англичан. Поэтому оно относилось к контрабандному контролю торговых судов как к утомительной и весьма обременительной обузе, а вовсе не как к одной из жизненно важных составных частей войны на море. К тому же наспех составленный немцами перечень запрещенных к пропуску грузов был настолько туманным и расплывчатым, что это не могло не вызывать вполне обоснованного недовольства у командиров как подводных, так и надводных кораблей, выполняющих проверку.

Бортовое вооружение лодки «U-23» состояло из единственного пулемета, поэтому Кречмер не мог не усмехнуться, приказав орудийному расчету произвести серию предупредительных выстрелов «перед носом» небольшого шведского грузового суденышка, державшего курс к берегам Великобритании. Ранее оно проигнорировало сигналы остановиться. Пулемет выплюнул короткую очередь, поднявшую столб брызг перед самым носом судна. Оно незамедлительно подняло сигнал «Я останавливаюсь». Младший лейтенант поднялся на борт. Через несколько минут он снова появился на мостике и доложил Кречмеру, что судно следует в Ньюкасл с грузом леса.

Кречмер мрачно уставился в список запрещенных к пропуску грузов, словно повинуясь его желанию или по мановению волшебной палочки в нем могло возникнуть слово «лес». Чуда не произошло, поэтому он раздраженно пожал плечами, приказал своему офицеру возвращаться, а шведскому лесовозу было позволено следовать дальше. Позже он написал рапорт Дёницу, в котором говорилось: «Мне представляется странным тот факт, что Германия позволяет беспрепятственно ввозить в Великобританию лес, который идет на подпорки в шахты, где добывают уголь, без которого невозможна выплавка стали, а она, в свою очередь, идет на изготовление оружия, убивающего немецких солдат».

Отсутствие полномочий по отношению к нейтральным судам и в дальнейшем приводило Кречмера в ярость. Прекрасно зная, что лес, исходя из непонятных соображений немцев, является грузом разрешенным, капитаны перевозящих его судов останавливались, подчиняясь приказу, предъявляли документы на груз и беспрепятственно следовали дальше, откровенно насмехаясь над немецким командиром, которому оставалось только развести руками, сознавая собственное бессилие. С точки зрения англичан, беспрекословное подчинение приказу немецких командиров в этой парадоксальной ситуации, созданной некомпетентностью береговых служб, удивительно. Возможным объяснением является твердая убежденность Гитлера в том, что Франция и Великобритания обязательно подпишут «почетный» мир, как только капитулирует Польша.

Впервые после августа вернувшись в Киль, Кречмер дал экипажу короткий отдых, а сам доложил Дёницу о неудачной торпедной атаке. К его удивлению, главнокомандующий отреагировал достаточно безразлично. Он сказал, что аналогичные доклады поступили от такого большого числа командиров, что высшим командованием принято решение о создании специальной комиссии для расследования причин.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.