Два июльских дня

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Два июльских дня

Надо отдать должное командованию Юго-Западного фронта — в трудной ситуации оно сохранило хладнокровие и предпринимало все меры по укреплению подступов к Киеву с запада и северо-запада. Одновременно Военный совет фронта для улучшения обстановки и выигрыша времени принял решение нанести удар по флангам прорвавшегося противника и по возможности, отсечь от тылов передовые части 48-го моторизованного корпуса в районе Бердичева, а 3-го моторизованного корпуса — западнее Житомира. Планировалось, что главные силы 5-й армии не позднее 10 июля перейдут в наступление с севера, а 6-й армии — с юга в общем направлении на Новый Мирополь, что позволит, по крайней мере, восстановить положение на линии старых укрепленных районов. И вновь, как в конце июля, определенные надежды возлагались на авиацию.

К началу контрудара все авиадивизии были изъяты из состава общевойсковых армий и подчинены командующему ВВС Юго-Западного фронта генералу Ф.А. Астахову. По его приказу главный бомбовый удар по врагу должны были наносить части 18-й, 62-й бад (район Черница, Тупальцы, Гульск — все пункты юго-восточнее Новоград-Волынского), 19-й бад и 22-й ад авиации ГК (по населенным пунктам Новый Мирополь, Романовка, Чуднов и дороге Полонное — Бердичев). Прикрытие бомбардировщиков возлагалось на истребителей 14, 15, 16 и 17-й сад; впервые планировалось задействовать в интересах фронта 36-ю иад ПВО, которая до этого лишь обеспечивала безопасность объектов Киева. Все это принесло определенные результаты: за 10 и 11 июля советские ВВС выполнили 614 самолетовылетов (днем и ночью), а неприятель — около 550.

Летчики штабного отряда эскадры JG53 отдыхают у «мессершмитта». Белая Церковь, июль

После неудачного приграничного сражения войска 5-й армии отошли к Коростенскому укрепрайону, испытывая сильный нажим противника. Несмотря на тяжелые потери, командованию объединением удалось сохранить твердое управление корпусами и дивизиями. Получив приказ генерала М.П. Кирпоноса на контрудар, командарм генерал М.И. Потапов сумел менее чем за сутки подготовить войска к новым боям. Воины оказались в состоянии на широком фронте потеснить части 17-го и 51-го армейских корпусов, а перехват (правда, ненадолго) Киевского шоссе лишил неприятеля возможности использовать эту важную магистраль в интересах 3-го моторизованного корпуса, находившегося в районе Житомира и северо-восточнее города.

Германский историк О. Мюнцель в связи с этими событиями отмечал: «Передовые части 13-й танковой дивизии 10 июля достигли реки Ирпень. Теперь весь корпус находился перед поясом укреплений Киева… Вместо того чтобы… ударить по городу, а затем овладеть восточным берегом Днепра… согласно приказу Верховного главнокомандования корпус должен был оставаться на месте, пока не подошли пехотные дивизии, в ожидании которых он вел тяжелые бои, особенно на 70-километровом участке своего северного фланга против 5-й русской армии, совершившей многочисленные прорывы танковой дороги, что требовало снабжения войск продовольствием и боеприпасами по воздуху» [5].

Относительно контрудара 6-й армии можно отметить, что его в задуманном виде реализовать не удалось. Состояние войск оказалось намного хуже, чем в 5-й армии. Командарм-6 генерал И.Н. Музыченко решил, вопреки полученному приказу, через Янушполь наступать на Бердичев, задействовав для этого практически все сохранившие еще боеспособность механизированные соединения армии. Удар пришелся по самому сильному участку 48-го моторизованного корпуса немцев. Фактически на бердичевском направлении 10 июля продолжились бои, начатые накануне, причем советские войска не получили поддержки со стороны авиации, а сами оказывались под почти постоянным воздействием люфтваффе. Так, части 51-й и 55-й бомбардировочных эскадр неоднократно бомбили позиции 3-й противотанковой артиллерийской бригады. «Все действия частей в районе Бердичева и на других участках происходили при полном господстве ВВС противника. 37-мм зенитная артиллерия бездействовала из-за отсутствия снарядов» [6], — отмечал генерал Музыченко в докладе Военному совету Юго-Западного фронта по первым итогам боев.

Основные усилия советская авиация сосредоточила для ударов по 3-му моторизованному корпусу. Из-за плохой связи, нечеткого обозначения переднего края и других недостатков наши экипажи далеко не всегда атаковали его передний край, боясь поразить свои войска. Как следует из отчетов группы армий «Юг», в результате бомбежек и штурмовок советской авиацией оказался разрушен мост через Тетерев, пострадал дивизион орудий РГК, частично сгорели несколько автоколонн. Некоторые налеты оказались более успешными, чем в предыдущем месяце, хотя и не привели к серьезным потерям германских войск, прежде всего входящих в состав ударной группировки моторизованных корпусов. Авиация не поддерживала также действия 5-й и 6-й армий.

Контрудар советских наземных и воздушных сил дал определенный результат, но решающего успеха не принес. Как и в первые дни войны, командованию не удалось добиться согласованных действий наличных сил. Безусловно, бойцы и командиры получили бесценный опыт. Но теперь осуществить задуманное оказалось значительно труднее, чем в июне, — все части и соединения были серьезно потрепаны, войска испытывали перебои с поставками боеприпасов и горючего. Количество боеспособных самолетов не превышало пятой части от имевшихся в округе на 22 июня 1941 г. Хотя накануне казалось, что на этот раз удача будет сопутствовать «сталинским соколам».

Пара «охотников» эскадры «Пиковый туз» в небе Украины

Некоторые части немецких истребителей находились в стадии перебазирования. Как отмечалось в журнале боевых действий 3-й истребительной эскадры, сильные продолжительные дожди в начале июля ограничили действия авиации и превратили грунтовые дороги в непроходимые болота. Походные колонны люфтваффе постоянно застревали, что сказывалось на обеспеченности авиагрупп всем необходимым. Передовые команды перебрасывались на транспортных «юнкерсах», но они не всегда и не везде могли решить все вопросы боевой работы. На Ju52 пришлось полностью возложить задачу снабжения горючим.

Германское командование имело представление о возникших трудностях. 10 июля в ответ на требование штаба группы армий «Юг» активизировать боевые действия, начальник штаба 4-го воздушного флота генерал Г. Кортен (G. Korten ) телеграфировал: «В районах Бердичев, Шепетовка, Житомир, Новоград-Волынский новые скоростные истребители противника затрудняют действия воздушного флота. То же происходит в окрестностях Тернополя. У нас большие потери среди летчиков-истребителей, поскольку русские сражаются самоотверженно. Их бомбардировщики атакуют плотными группами, не обращая внимания на сильный огонь зенитной артиллерии. В связи с этим части 4-го воздушного флота стеснены в своих действиях. Атакуя с утра и до вечера аэродромы и колонны противника, мы сами подвергаемся сильному противодействию советской авиации, целыми днями отражаем атаки их истребителей…» [7].

И все же истребители 5-го авиакорпуса вновь добились крупных успехов в воздушных боях. К 10 июля на полевом аэродроме Полонное кроме штабных отрядов 3-й и 53-й истребительных эскадр разместились также группы I и III/JG3. К этому времени группы II/JG3 и I/JG53 перебазировались в Новый Мирополь на аэродром, известный так же как Тирановка и расположенный у железнодорожного моста через реку Случь у ветки Ровно — Бердичев. Создание двух мощных «кулаков» из частей истребительной авиации позволило немцам наращивать силы в ходе ожесточенных боев. Важно отметить, что сразу после старта «мессершмитты» оказывались непосредственно над районом развернувшегося сражения.

Немецкие механики у подбитого «мессершмитта». Аэродром Белая Церковь

Использование частей ВВС ЮЗФ против немецких танковых дивизий оказалось плохо продумано и недостаточно согласовано с действиями наземных войск. Повторилась ошибка конца июня — для организации первого вылета штабам было выделено всего около трех часов, что представлялось совершенно недостаточно в тех конкретных условиях и при том уровне подготовки личного состава. Командиры полков и эскадрилий не успели изучить характер целей, ПВО неприятеля, подготовить к боям подчиненных.

Вновь наземные войска обстреливали свои же самолеты, а летчики атаковали и сбивали боевые машины соседних соединений. Так, вылетевший 11 июля на разведку района Казатин, Житомир, Коростышев экипаж лейтенанта В.С. Ефремова (впоследствии дважды Герой Советского Союза) из 33-го бап подвергся настойчивому преследованию одним И-16. Несмотря на подаваемые штурманом М. Николаевым сигналы «Мы — свои», он продолжал атаки СБ с малых дистанций. Стрелок-радист П. Трифонов получил приказ сбить «ишака» и поразил его очередью в мотор [8]. Расследование на земле было недолгим: командование сделало вывод, что на И-16 летел враг, захватив истребитель на одном из приграничных аэродромов, и дело закрыли. О том, что произошло на самом деле, можно только догадываться…

В результате слабого взаимодействия частей и других организационных недостатков советские авиаторы понесли тяжелые потери. За 10 июля численный состав ВВС фронта сократился с 410 до 380 самолетов (по крайней мере, четыре бомбардировщика были списаны в результате вражеских налетов на аэродром Овруч). На следующий день наши ВВС лишились, по разным данным, 17–19 боевых машин. При этом не учтены потери соединений ДБА, не входивших в состав фронта. Немецкие истребительные авиагруппы занесли тогда на свои счета новые победы, что видно из табл. 2.4.[9].

Наибольшего успеха добился командир III/JG3 капитан В. Эзау (W. Oesau ) — семь побед за два дня. К вечеру 11 июля руль направления его «мессершмитта» украшали 70 «абшюссбалкен» (отметок о сбитых). Этот летчик оставался наиболее результативным среди асов, сражавшихся над Украиной. Увеличил счет на пять побед и довел его до 33 непосредственный командир Эзау — майор Г. Лютцов (G. Luetzow), возглавлявший эскадру JG3. Три результативных боя, по немецким данным, провел 10 июля другой коммодор — майор Г. фон Мальтцан (G. von Maltzahn); к концу следующего дня на его «пиковом» Bf109F механики нарисовали 31 символический знак успехов в воздушных боях.

Таблица 2.4.

РЕЗУЛЬТАТИВНОСТЬ ГЕРМАНСКИХ АСОВ В БОЯХ ЗАПАДНЕЕ КИЕВА

Примечание:

В этом районе германское командование развернуло также главные силы 2-го зенитного корпуса генерала O. Десслоха (O. Dessloch). Только зенитный полк «Герман Геринг» претендовал на уничтожение с 8 по 11 июля одиннадцати большевистских самолетов.

По четыре победы за 10 и 11 июля одержали обер-фельдфебель Э. фон Боремски (E. von Boremski) из III/JG3, лейтенант В. Целлот (W. Zellot) из I/JG53 и обер-лейтенант Г. Мекель (H. Mekel) из I/JG3. Последний летчик 11 июля успешно вел «охоту» на Су-2 из 62-й авиадивизии в районе Киева: утром он перехватил советский бомбардировщик восточнее города, а после полудня — севернее. В последнем случае в прицел «мессера» первоначально попала ведущая машина, которую пилотировал полковой комиссар И.Х. Маркарьянц из 227-го бап. Но ее прикрыл своим Су-2 лейтенант И.Г. Руденко. Мекель не промахнулся, и подожженный бомбардировщик упал в лес; вместе с летчиком погиб штурман ст. лейтенант А.Г. Мазур. А личный счет немецкого аса в результате боев 11 июля достиг 25. Крупный успех выпал на долю пары летчиков из II/JG3 (обер-лейтенант Ф. Бейер [F. Beyer] — унтер-офицер В. Лукас [W. Lucas]), сумевших, по их докладам, вечером 10 июля сбить пять тяжелых кораблей ТБ-3 в районе Житомира. Информация об этом вылете попала в сводки Верховного главнокомандования вермахта.

Bf109F-4 из II/JG3 на вынужденной посадке

Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Вечером 7 июля Ставка Главного Командования направила в войска директиву N 1/0971 о передислокации авиадесантных частей. Документ, в частности, требовал «авиаполки ТБ-3 привести в такое состояние, чтобы их можно было использовать для транспортировки авиадесантных войск» [10]. К этому дню, как сообщили исполняющему обязанности начальника штаба ВВС Красной Армии полковнику И.Н. Рухле из штаба Юго-Западного фронта, на Украине осталось 25 исправных ТБ-3 (22 машины в Полтаве и 3 в Борисполе). Их в течение нескольких дней использовали для перевозки различных грузов, но 10 июля вновь бросили на бомбардировку мотомеханизированных колонн противника восточнее Житомира.

По нашим данным, 12 кораблей, вылетевших в светлое время суток по одному и мелкими подразделениями для бомбометания прорвавшихся мотомехчастей, подверглись атакам пары вражеских истребителей. Ответным огнем стрелков удалось уничтожить один из «мессершмиттов». Оставшийся в одиночестве германский ас сбил 7 ТБ-3; большинство их членов экипажей спаслись на парашютах.

Согласно отчетам 3-й истребительной эскадры, «мессершмитты» из II/JG3 дважды в течение 10 июля смогли перехватить эскадрильи туполевских гигантов: в 16 ч 50 мин и 19 ч 20 мин по среднеевропейскому времени. В первом случае (на пути к цели) на тихоходные четырехмоторные самолеты набросилось не менее шести-восьми истребителей; они доложили о четырех сбитых ТБ-3. При возвращении кораблей поздним вечером успешно вела «охоту» пара обер-лейтенанта Ф. Бейера, заявив о пяти победах. После боев с тяжелыми кораблями, летевшими без прикрытия истребителями, немецкие летчики благополучно возвратились на свои аэродромы, не понеся потерь.

Если ТБ-3 бомбили части 14-й тд, то 13-ю тд атаковали в том числе две девятки Ил-2 из 74-го шап. Это были первые боевые вылеты бронированных штурмовиков на Юго-Западном фронте. Полк встретил войну в Белоруссии, потеряв утром 22 июня почти всю материальную часть и многих авиаторов, включая командира майора Б.М. Васильева. После недолгого пребывания в тылу, где 74-й шап принял 22 «ила» с воронежского авиазавода N 18 и группу наскоро переученного молодого летного состава, полк под началом капитана С.Е. Сентимова перебазировался на аэродром Веркиевка, войдя в состав 16-й сад. Через час после прибытия 2-я эскадрилья, во главе с капитаном Поповым, вылетела на задание. Не успели летчики приземлиться, как в небо поднялась 1-я эскадрилья (ведущий — ст. лейтенант Емельянов).

Ил-2 первых серий. Такие самолеты поступили в 74-й шап, который с начала июля стал действовать на Юго-Западном фронте

Обнаружив на подходе к Юрову длинную колонну крытых автомашин, тягачей, танков, штурмовики обрушились на нее бомбами ФАБ-70, реактивными снарядами крупного калибра и пушками ШВАК с высоты 50–75 м, сделав по три захода. Их не остановил ни сильный зенитный огонь, ни противодействие в районе цели вражеских истребителей. Результаты налета советские авиаторы оценили излишне оптимистично, посчитав уничтоженными 80–90 автомашин и танков, а также один «мессершмитт», сбитый прямым попаданием РС. По данным немцев, все та же группа II/ JG3 сбила после 17 ч 30 мин «три одномоторных советских самолета неопознанного типа». В действительности наши потери составили две машины из 1-й эскадрильи, но все «илы» имели пробоины и повреждения; половина уцелевших штурмовиков нуждалась в серьезном ремонте [11].

Не слишком успешными в тот день оказались вылеты самолетов ДБ-3ф. Несмотря на указания Ставки ГК об использовании дальней авиации в дневное время только в сопровождении истребителей, командующий ВВС ЮЗФ направил на выполнение задания 66 ильюшинских машин безо всякого прикрытия. Патрулирующие «мессершмитты» неоднократно атаковали их на подходе к цели. Большинство экипажей вынуждены были сбросить бомбы, не дойдя до районов Житомира и Бердичева. По разным данным, действующие здесь 18-я бад и 22-я ад авиации ГК потеряли 10 июля 12–14 самолетов ДБ-3ф; 8-й и 93-й дбап лишились по пять экипажей (некоторые авиаторы смогли впоследствии вернуться). На следующий день Г.К. Жуков предупредил генерала Ф.А. Астахова: «Подобное отношение к выполнению директив Ставки повлечет за собой строгую ответственность» [12].

Советскому командованию по-прежнему не удавалось организовать получение подробных данных от авиационной разведки. Однако надо отдать должное командующему ВВС ЮЗФ — он уделял данному вопросу большое внимание. Экипажи 316-го рап постоянно следили за перемещениями крупных групп танков противника. Относительно высокие максимальные скорости самолетов Як-4, имевшихся на вооружении части, неоднократно позволяли нашим летчикам избегать перехвата «мессершмиттами». Но оставалось таких машин в исправном состоянии всего две (плюс еще два боеготовых Як-2). К тому же недостаток опыта авиаторов, теснота кабины, ограниченный обзор у штурмана не позволяли конкретизировать сообщения. «Колонна танков длиной 5 км», «Скопление танков на опушке рощи», «Редкая колонна танков и автомашин в движении», «Колонна танков неустановленной численности» — примерно такие донесения, не подкрепленные фотоснимками, обычно поступали в то время в разведывательные отделы штабов.

В некоторых случаях для уточнения наземной обстановки фронтовое командование направляло на разведку на предельно малых высотах пилотов Киевской авиагруппы ГВФ. Прекрасно зная местность и основные дороги, гражданские авиаторы могли распознать с воздуха даже небольшие группы автомобилей. Так, для обнаружения вражеской колонны, которая «неустановленными силами» форсировала реку Случь севернее Новоград-Волынского и двигалась в северо-восточном направлении, был выслан один УТ-2. Командир эскадрильи авиагруппы ГВФ А. Золотов вместе с пилотом Ф. Полонским сумел обнаружить противника на проселочной дороге. Несмотря на сильный обстрел с земли, многочисленные прострелы крыла и фюзеляжа, пилот благополучно посадил машину вблизи штаба фронта, который тогда находился в Святошино.

Среди военных авиаторов с лучшей стороны вновь показали себя части 62-й бад (командир — полковник В.В. Смирнов). В середине июля в этой и других дивизиях ВВС ЮЗФ находилось довольно много «безлошадных» экипажей. Учитывая значительно сократившееся количество исправных машин и многообразие стоявших перед авиацией задач, наше командование попыталось интенсифицировать боевую работу. В наибольшей степени это удалось сделать руководству именно 62-й бад (в нее входили 52, 94, 226 и 227-й бомбардировочные авиаполки).

9 июля дивизия успешно бомбила мотомеханизированные части противника, сбросив на врага 28,2 т бомб при 85 самолето-вылетах. Потери оказались незначительными — вышли из строя два Су-2 и один СБ, из которых две машины удалось впоследствии восстановить. Когда на следующий день начались решающие бои, противник смог оказать сильное противодействие: при 20 самолето-вылетах не вернулись на базы 6 бомбардировщиков, а при вражеском налете на аэродромы сгорело 4 самолета и еще 5 получили повреждения [13].

ДБ-3ф в прицеле немецкого истребителя (кадр кинофотопулемета)

K012 — Командир 227-го бап полковник Г.П. Турыкин

Одна из потерянных утром 10 июля машин принадлежала 227-му бап. Звенья Су-2 бомбили и обстреливали неприятеля в разных участках Житомирского шоссе: у Вацкова, Студениц, Корстышева. Поскольку истребительного прикрытия не было, бомбардировщики шли на высоте 10–20 м, а перед атакой делали небольшую горку. Так, мост через реку Тетерев звено лейтенанта Хлебодарова бомбило с 400 м. Несмотря на сильное противодействие зенитных средств, наши летчики добились по крайней мере одного попадания в мост. Они решили выполнить еще один заход и проштурмовать цель. На выходе из атаки их подстерегли «мессершмитты»: Су-2 (лейтенанты В. Ионов и С. Кузнецов) перевернулся на спину и при падении в лес взорвался. Вероятно, победу (64-ю по счету) одержал командир III/JG3 капитан В. Эзау.

В первые дни войны авиаторы 17-й сад находились несколько в тени других соединений ВВС ЮЗФ. Однако в ходе ожесточенных боев на дальних подступах к Киеву на их долю выпала основная нагрузка по противодействию вражеской авиации на поле боя. По отчету штаба ВВС фронта, с 10 по 12 июля экипажи дивизии сбили 39 истребителей, 16 бомбардировщиков и 3 разведчика врага. Наиболее успешно действовали истребительные полки, принятые от 63-й сад: 20-й иап, уничтоживший в воздухе 26 неприятельских машин; 15 побед занесли на счет 91-го иап [14].

В условиях постоянного барражирования в воздухе немецкой истребительной авиации и интенсивного огня зенитной артиллерии экипажи 62-й бад с 11 по 15 июля включительно выполнили 283 вылета, имея в среднем 17 исправных машин. Следовательно, в сутки каждая «сушка» (Су-2), «пешка» (Пе-2), «катюша» (СБ) совершала не менее трех вылетов. Как следовало из отчетов этого и других соединений, интенсивность использования старой материальной части в ходе июльских боев была значительно выше, чем только что поступивших на вооружение самолетов.

Командовавший впоследствии авиацией 5-й армии полковник Н.С. Скрипко отмечал: «Как ни парадоксально, но новые типы самолетов, будь то бомбардировщики или истребители, несли потери не меньше, чем машины устаревших конструкций, хотя их летно-тактические характеристики были несравненно выше. Наши летчики еще не успели по-настоящему освоить новую авиационную технику, особенно истребители МиГ-1, МиГ-3, Як-1 и другие» [15].

Со свидетельством участника событий трудно поспорить. Однако отметим, что в отдельных случаях, когда к изучению новых самолетов приступили до начала войны, командирам удалось хорошо организовать учебный процесс, машины успел освоить летный состав, на них наши авиаторы наносили противнику заметный ущерб. Так, успешно применяли Як-1 в 20-м иап майора И.И. Гейбо, что подтверждается и документами противника. В журнале боевых действий эскадры «Пиковый туз» можно обнаружить:

Загрузка листовок в бомбардировщик Су-2

«За 11 июля группа I/JG53 неоднократно поднимала в воздух по тревоге дежурные звенья и добилась по крайней мере 14 побед. Особо успешно действовало при втором боевом вылете подразделение обер-лейтенанта Оли, вылетевшее из нового Мирополя на «свободную охоту». В течение десяти минут командир отряда, а также лейтенанты В. Целлот и Х. Риба (H. Ryba) сбили четыре СБ и один ДБ-3. Эти победы стали с 218 по 222 на счету авиагруппы. Но вскоре пал в бою лейтенант В. Хайдемайер (W. Heidemeier) из 2-го отряда. Восточнее Житомира товарищи по звену слышали по радио его возглас: «В меня попали пушечные очереди!», а затем они наблюдали, как Bf109F N 9543 почти вертикально врезался в землю» [16]. Видимо, немецкого лейтенанта поразил огонь Як-1 — нового советского пушечного истребителя. К сожалению, сохранились оперсводки нашей 17-й сад лишь с 21 июля 1941 г. Из полковых дел 20-го иап можно сделать вывод, что «мессершмитт» восточнее Житомира сбил лейтенант С. Смирнов. Добавим, что при пятом боевом вылете западнее Бердичева пропал без вести опытный немецкий лейтенант Х. Риба, открывший счет победам, а несколько восточнее адъютант группы лейтенант В. Тонне (W. Tonne ) получил ранение в бою с советским истребителем: неожиданно одна из гильз пробила кабину «Фридриха» и задела голову летчика. Тонне уже успел одержать 9 побед, а впоследствии стал одним из лучших асов в эскадре «Пиковый туз» (всего провел 122 результативных боя).

Лейтенант В. Тонне из I/JG53 в ожидании приказа на вылет

По нашим данным, успешно вели бой с вражескими истребителями «пешки» 48-го бап. С 10 по 12 июля их экипажи смогли отбить многочисленные атаки врага, уничтожив 14 «мессеров» и «хейнкелей» (в начале войны Bf109F часто ошибочно называли He113). Наибольшую меткость показали стрелки и штурманы эскадрильи капитана Н.А. Сдобнова. (Экипаж самого комэска, согласно оперативным документам, только за два боя 25 июня и 6 июля сбил пять истребителей врага; в начале августа грудь Сдобнова украсили орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». Однако уже 13 июля в полк поступил приказ: командира полка подполковника Забелина, двух комэсков — Сдобнова и Героя Советского Союза майора М.И. Мартынова, а также 176 человек летного и технического состава отзывали в Москву для организации переучивания на Пе-2 и формирования на их основе новой части.) Судить о том, чего стоили люфтваффе бои западнее Киева, можно по приведенным ниже табл. 2.5.и 2.6. [17].

Таблица 2.5

ПОТЕРИ 5-ГО АВИАКОРПУСА В МАТЕРИАЛЬНОЙ ЧАСТИ ЗА 10 И 11 ИЮЛЯ

Таблица 2.6

ПОТЕРИ ЛИЧНОГО СОСТАВА 5-ГО АВИАКОРПУСА ЗА 10 И 11 ИЮЛЯ

Хвостовое оперение «мессершмитта» обер-лейтенанта Михалека из II/JG3, поврежденное зенитным снарядом. Аэродром Белая Церковь, 1 августа 1941 г.

Надо иметь в виду, что немецкие сводки учитывали далеко не все списанные самолеты. Кроме того, следует приплюсовать потери авиации, взаимодействующей с армией. С учетом этого за два дня на Правобережной Украине вышло из строя 35–40 германских самолетов. Примерно половину из них составляли Bf109. Обращает внимание тот факт, что очень многие немецкие авиаторы со сбитых за линией фронта самолетов благополучно возвращались в строй. Некоторые «путешествовали» по советским тылам в течение семи — десяти дней и все-таки выходили к своим.

Среди тех, кому не повезло, — командир отряда 5/KG51 капитан Г. фон Веншовски (G. von Wenсhowski) Вместе с четырьмя другими экипажами подразделения он 10 июля бомбил цели на железной дороге Житомир — Казатин. Неожиданно открыла огонь зенитная артиллерия: один снаряд разрушил левый мотор, второй разорвался в фюзеляже. Поврежденный Ju88A-5 N 6230 совершил вынужденную посадку севернее Казатина. Заметив приближение красноармейцев, немецкие авиаторы заняли круговую оборону. Но после того как в перестрелке погиб радист, а штурман получил ранение, оставшиеся в живых сдались в плен.

По словам фон Веншовски, он начал воевать с первых дней Второй мировой войны в разведывательной авиации, но против целей в Советском Союзе выполнил, якобы, всего 8 боевых вылетов. Их экипаж бомбил позиции артиллерии, пулеметные гнезда и, конечно, советские аэродромы, используя, наряду с бомбами среднего калибра, мелкие осколочные в специальных контейнерах. «Когда наша часть (имеется в виду отряд 5/KG51. — Прим. авт.) перебазировалась 2 июля на аэродром севернее Луцка, оставленный советской авиацией, то там находилось примерно 30–40 брошенных самолетов, большинство из которых находились в исправном состоянии», — передал начальник управления особых отделов В.С. Абакумов слова пленного командующему ВВС Красной Армии генералу П.Ф. Жигареву, потребовав провести расследование [18]. Можно указать еще на одну деталь: вскоре после допроса в пригородах Киева однополчанин Веншовски фельдфебель К. Аул (K. Аuhl ) сумел обмануть бдительность охраны и совершил удачный побег из заключения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.