8.9. О присоединении Сибири в литературе и искусстве
8.9. О присоединении Сибири в литературе и искусстве
XVII — XVIII вв. К числу первых художественных произведений о взятии Сибирского царства следует отнести летописи, особенно «Строгановскую» и «Ремезовскую». Летопись Ремезова содержит рисунки о походе Ермака, выполненные под влиянием древнерусских миниатюр. Несмотря на условность, рисунки подкупают динамизмом и бытовыми подробностями. Многие посвящены Ермаку: его детству — «Ермак храбрости и стрельбе учитца в цель», «Ермак боретца», участию в походе, гибели и судьбе тела — «Татарин Якыш, Бегишев внук, вытаскивает из реки тело Ермака», «Мурза Кайдаул снимает с Ермака царские панцири», «Татары вонзают стрелы в мёртвое тело Ермака», «Татары справляют поминки по Ермаку».
Повесть подьячего Посольского приказа Никифора Венюкова о взятии Сибирского царства включена в «Описание Новые земли Сибирского государства» (1686). Повесть, написанная простым, но литературным языком, содержит заимствования из народных сказаний и летописей. В согласии со «Строгановской летописью» в ней говорится о «мужике Строганове», помогавшем Ермаку. Рассказывается о золоченых стрелах, разосланных Кучумом для сбора воинов; о двух пушках, которые по казакам «стрельбы не дали», за что были свергнуты с «высокие горы вниз в реку Иртыш». О легендарной силе Ермака, перескочившего три струга «мочию своею», но упавшего в великую реку Иртыш, в яр, в глубокое место. О Кучуме, велевшем сетями, баграми и «всякими снастми» искать тело Ермака: «А как сыщется, велю тело его вора атамана Ермака в части изрезать, и сам мясо его с родителями своими стану ясти, такова разорителя своего царства».
Писанные маслом поясные портреты Ермака созданы в первой четверти XVIII в. Они очень сходны и явно списаны с одного портрета середины XVII в. Портреты эти связаны с традицией парсуны (от слова «персона»), так тогда называли светские, отличные от иконописи, портреты. В них условные черты сочетались с портретом. Портретный Ермак отличается от описания из «Истории Сибирской». Там Ермак благороден, сановит, мускулист, «плоек» (без брюха), с плоским приятным лицом, а на портретах он сутуловат, бесформен, с лицом левантийца. Его легко представить в лавке и с трудом на струге. Но сколь сильна народная любовь, — и такой Ермак был любезен сибирякам. Его изображения висели в каждой сибирской избе. Особняком стоит портрет первой половины XVIII в. из Серпуховского музея. Портрет отличается качеством исполнения. Здесь Ермак благороден, но похож не на казака, а на испанского конкистадора. Этот портрет связывают с творчеством И.Н. Никитина, любимого художника Петра I, в период его сибирской ссылки.
Литературное наследие XVIII в. о присоединении Сибири скудно, но историографическое огромно. В 1733—1743 гг. великая Вторая Камчатская экспедиция[187] проводила исследования российских владений в Азии. Экспедиция делилась на отряды. Восьмой «Сухопутный отряд» производил описание природы и жителей Восточной Сибири. В его работе принимали участие сотрудники Российской академии во главе с Герхардом Фридрихом Миллером. Они собрали огромное количество сведений о Сибири. Сам Миллер, кроме материалов по этнографии и археологии, привез громадную коллекцию документов из сибирских архивов. По возвращении он опубликовал в 1750 г. первые пять глав своего главного труда по сибирской истории — «Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державой по сии времена». Следующие три главы вышли в 1764 г. Все 8 глав под названием «История Сибири» были выпущены в двух томах в 1787 г. После трудов Миллера стали ясны масштабы подвига первопроходцев, причем поход Ермака положил его начало.
В июне 1748 г. в «Историческом собрании» обсуждались первые пять глав «Описания Сибирского царства» и было принято решение исключить место о «грабеже и разбое» Ермака. Главным оппонентом Миллера выступил М.В. Ломоносов. Он указал, что сибирские летописи недостаточны для доказательства разбоев Ермака, и считал, что Миллер написал это в поношение русскому имени (что было, конечно, несправедливо). Поэт В.К. Тредиаковский при подаче мнений в споре о Ермаке доказывал право историографа на гибкость в правде:
«Правила историографа состоят в том, чтоб 1) праведного он не упускал, а 2) чтоб ничего не праведного не вносил. А понеже праведно, что Ермак был таков сперва, каков он описывается... Но с другой стороны, понеже благопристойность и некоторые политические опасности и предосторожности требуют, чтоб нечестным названием Ермака не оскорблять читателей, а особливо росийских, которые уже все к нему великую склонность имеют за учиненное им знатное и полезное дело, т. е. что он в добровольный принес дар Сибирь всероссийскому самодержцу, то... помянутые о нем описания все выключить вон, ежели поправлены или умягчены быть не могут, а сим последним его мнением должность историографа, предложенная выше, не нарушается».
Историк Скрынников, много занимавшийся Ермаком, не нашел доказательств его участия в разбоях на Волге, так что Ломоносов не столь уж пристрастен. Прав Ломоносов и в том, что русские появились в Сибири задолго до того, как «Ермак открыл вход в Сибирь военную рукою». Михайло Васильевич интересовался Сибирью. Сын помора, он с молодых лет мечтал об открытии русскими морского пути вдоль берегов Сибири. Эти мечты он вложил в уста Петра в неоконченной поэме «Петр Великий» (1760):
Какая похвала Российскому народу
Судьбой дана — пройти покрыту льдами воду
....Колумбы росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток.
И наша досягнет в Америку держава.
За год до смерти, в 1764 г., Ломоносов изложил планы освоения Северного морского пути и островов Сибири в «Кратком описании разных путешествий по северным морям и показании возможного проходу Сибирским океаном в восточную Индию», а затем развил их в «Прибавлении. О северном мореплавании на восток по Сибирскому океану». Замыслы Ломоносова, как никогда, актуальны сегодня. Стала крылатой его фраза: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном».
Сибирская тема привлекла и А.Н. Радищева, в 1790 г. сосланного в Илимский острог за свой труд «Путешествия из Петербурга в Москву». Там на досуге Радищев проштудировал «Сибирскую историю» Миллера и начал писать «Повествование о Сибири», так и неоконченное. Новых фактов и обобщений там нет, но встречаются вольнолюбивые фразы, напоминающие «Путешествие». По свидетельству сына, Радищев замышлял поэму о Ермаке. То, что не успел сделать Радищев, осуществил И.И. Дмитриев, написавший стихотворение «Ермак» (1794).
О Ермаке в XIX в. В XIX в. в теме присоединения Сибири центральное место занимает Ермак. Трагедия А.К. Плавильщикова «Ермак, покоритель Сибири» шла в театрах Москвы и Петербурга с 1803 по 1811 г. В основу сюжета положена борьба любви и долга. Ермак влюблен в Ирту, дочь Кучума. Девушка отвечает взаимностью, но, побуждаемая долгом перед отцом, сражается с Ермаком. Финал трагедии утешителен — Ермак побеждает Кучума. Тот покоряется русскому царю, признает истинного Бога и вручает герою Ирту. В пьесе Ермак благороден и чувствителен. Разбойником он стал поневоле, а превыше всего ценит добродетель. В обществе пьеса не пользовалась успехом. В газете «Вестник Европы» за 1807 г. о ней писали: «Не странная ли мысль в исторической трагедии тронуть нас небылицею? Всякий, кто сколько-нибудь знает отечественную историю, в таком характере увидит басню». Отторгнутая театром дворянским, драма Плавильщикова оставалась популярной в народном театре.
Большое влияние на восприятие прошлого Сибири оказала «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина (1816). Центральное место здесь, конечно, занимает образ Ермака, «родом неизвестного, душою знаменитого». Карамзин был блестящий рассказчик, и его история похода Ермака, основанная на «Строгановской летописи», представляет собой лучшее из художественных описаний покорения Сибири, созданных в XIX в. Под влиянием «Истории» Карамзина было написано стихотворение (дума) К.Ф. Рылеева «Смерть Ермака» (1821). Рылеев вошел в российскую историю как один из пяти повешенных декабристов. Но Рылеев был ещё поэтом. В 1825 г. вышел в свет его сборник «Думы». Так на Украине называли народные исторические песни. В «Думах» Рылеев использовал исторические образы для воспитания «сограждан подвигами предков». «Думы» вызвали разноречивую реакцию. Пушкин, тонкий критик, невысоко их ценил. В письме В.А. Жуковскому он писал: «Думы Рылеева и целят, а всё невпопад». В другом письме он объяснил причину неприятия дум самому Рылееву: «Все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест... Описание места действия, речь героя и — нравоучение. Национального, русского нет в них ничего, кроме имен».
Между тем Рылеев надеялся, что некоторые из его дум Пушкин всё же оценит. Отправляя Пушкину свою книгу в марте 1825 г., он писал в сопроводительном письме: «Знаю, что ты не жалуешь мои Думы... Чувствую сам, что некоторые так слабы, что не следовало бы их и печатать в полном собрании. Но за то убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынский, Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей». Но Пушкин не одобрил думы, рекомендованные Рылеевым, хотя «Смерть Ермака» пользовалась успехом. Возможно, он был прав как поэт и ценитель, но народ хотел петь героическую песнь о Ермаке, и он нашел слова в думе Рылеева. К словам подобрали величественную музыку, а сам текст сократили в два раза, убрав речь героя с риторикой и нравоучениями. Народный вкус отринул именно то, что не нравилось Пушкину. Песня «Ермак» стала частью народной мифологии.
Пушкин критиковал за Ермака не только Рылеева. Досталось и философу-славянофилу А. С. Хомякову, тогда молодому поэту и драматургу. При первом авторском чтении трагедии «Ермак» (1826) слушатели, один из них Пушкин, сразу отметили ощутимое влияние «Разбойников» Фридриха Шиллера. Романтический Ермак, как Карл Моор, вынужден скитаться во главе шайки разбойников, так же страдает и тоскует по дому; невеста и отец так же вместе по нему горюют, а в конце драмы с ним примиряются.
В пьесе много монологов и мало действия. Герои ведут себя и говорят как интеллигенты, а не казаки XVI в. Оценка Пушкина была резкой: «Идеализированный "Ермак", лирическое произведение пылкого юношеского вдохновения, не есть произведение драматическое. В нем все чуждо нашим нравам и духу, все, даже сама очаровательная прелесть поэзии».
Ермак занимал Пушкина. «Воображаемый разговор с Александром I» (1824) он заканчивает словами: «Но тут бы Александр Пушкин разгорячился и наговорил мне много лишнего [хоть отчасти справедливого], я бы рассердился и сослал его в Сибирь, где бы он написал поэму Ермак или Кочум». В стихах Пушкин не раз упоминает имя Ермака. В 1835 г. он обращался в Тобольск к В.Д. Соломирскому с просьбой собрать сведения о Ермаке. Но в творчестве своем Пушкин избрал не поход Ермака, а иной подвиг первопроходцев. В последние месяцы жизни он составил конспект книги С.П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки», где обратил внимание на мирное, по преимуществу, покорение Камчатки: «Атласов ласкою склонил к ясачному платежу Акланский, Каменный и Усть-Таловский острожки — да один взял с бою». Убийство Атласова заставило Пушкина воскликнуть: «Так погиб камчатский Ермак!» Пушкин начал готовить статью о Камчатке, от нее осталось несколько строк: «Явились смельчаки, сквозь неимоверные препятствия и опасности устремившиеся посреди враждебных и диких племен, приводили <их> под высокую царскую руку, налагали на них ясак и бесстрашно селились между ими в своих жалких острожках». Это все, что он успел написать. Пуля дуэльного пистолета прервала замысел.
Незамеченными промелькнули поэма «Ермак» А.А. Шишкова (1828) и роман «Ермак, или Покорение Сибири» П.П. Свиньина (1834). Больше внимания привлекла драма в стихах Н.А. Полевого «Ермак Тимофеевич, или Волга и Сибирь» (1845). В ней те же недостатки, что в пьесах Плавилыцикова и Хомякова — идеализация героев, романтические красивости и увлечение риторикой. Появилась и пародия в «Бедных людях» Ф.М. Достоевского (1846), где Макар Девушкин выписывает «отрывочек» из повести «Ермак и Зюлейка». Там есть весь набор красивостей — любовь Ермака и Зюлейки, дочери Кучума, месть слепого старца, зарезавшего дочь, гибель отчаявшегося Ермака в Иртыше. Через 20 лет И. Буйницкий в «Ермаке, завоевателе Сибири» (1867) по цветистости превзошел скромную пародию Достоевского.
Во второй половине XIX — начале XX в. появилось несколько до сих пор читаемых произведений о «Сибирском взятии». В романе «Князь Серебряный» (1862) А.К. Толстого есть глава «Посольство Ермака» о приеме Грозным посольства казаков во главе с Перстнем (Иваном Кольцо). Роман Н.А. Чмырева «Атаман волжских разбойников Ермак, князь Сибирский» (1874) пользовался популярностью у современников и переиздан в наши дни. Д.Н. Мамин-Сибиряк написал для детей очерк «Покорение Сибири» (1882), а позже легенду «Сказание о сибирском хане, старом Кучуме» (1891). На рубеже столетий Н.Э. Гейнце выпустил роман «Ермак Тимофеевич» (1900). В 1909 г. детская писательница Л.А. Чарская выпускает повесть «Грозная дружина» о походе Ермака.
Любимец народа, Ермак занял почетное место в народном театре XIX в. Народные представления — балаганные, с ярмарочными актерами — и любительские были чрезвычайно популярны в России. Играли спектакли на сказочные и исторические темы. Из исторических спектаклей десятилетиями ставили незамысловатую пьесу Плавилыцикова «Ермак, покоритель Сибири». Создавали и народные драмы на основе романтических пьес, таких, например, как драма Полевого «Ермак Тимофеевич, или Волга и Сибирь». В подобных переделках от оригинала мало что оставалось. Известны и чисто народные творения. Они намного смешнее пьес дворянского театра. Примером может служить драма «Ермак» (опубликована в серии «Библиотека русского фольклора» в 1991 г.).
Действие I. В дом к помещику вваливаются разбойники. Они распевают песню: «Наш товарищ острый нож || Сабля-лиходейка, || Пропадем мы не за грош, || Жизнь наша копейка». Разбойники сетуют, что остались без атамана, и выбирают Узника, тот объявляет себя Ермаком. Картина 2. Разбойники плывут в лодке с песней «Вниз по матушке по Волге». Завидев село, разбойники к нему сворачивают и захватывают девушку. Ермак спрашивает: «Чья есть и откудова?» Девушка говорит, что дочь прачки. Ермак: «Да вы в бедном состоянии? || Вот вам злато, вот вам серебро, || Вот вам с моей руки перстень, || Полюбите же вы меня? — Девушка: Не хочу атамана любить». Ермак требует, чтоб Есаул срубил ей голову. Тот отказывается и сообщает, что она его родная сестра. Ермак велит дать девушке свободное место и запевает песню «Солнце на закате, время на утрате».
Действие II. Барин беседует со слугой Афонькой, спрашивает сюртук. Афонька его всячески высмеивает. Картина 2. Барин беседует с Прошкой-старостой о хозяйстве. Как и Афонька, Прошка смеется на глупым Барином.
Действие III. Ермак в шатре точит шашку. Входит Преклонский и жалуется, что хочет жениться на старости лет, да не на ком. Ермак предлагает ему Девушку. Преклонский говорит, что она его дочь и прощается со всеми, собираясь умереть. Падает, но не умирает. Ермак зовет доктора. Входит доктор: «Я есть доктор-лекарь, || Казанский военный аптекарь. || Живых лечу, а из мёртвых кровь мечу. || ...Ну, Преклонский, говори, что болит? — Преклонский: Болит — не болит, не скажу». Доктор назначает разные лечения и каждый раз спрашивает, что болит. Но Преклонский непреклонен. Умирает. Доктор поет про рыцаря у гроба Мавлины. Тело уносят, все уходят. Остается Ермак и Девушка, она вяжет носок. Ермак говорит, что надо всем уйти к Строгановым, а потом в Сибирь. Появляется Посол бухарский, жалуется на сибирских татар. Ермак обещает помочь, но чтобы были: «Пули, ядра и пушки, || Да водочки кадушки». Призывает казаков идти в Сибирь. Девушка запевает песню «Как по синему морю Каспийскому».
Картина 2. На полянке Ермак с товарищами на привале. Появляется Магметкул, угрожает Ермаку снести голову. Начинается единоборство. Ермак отрубает голову Магметкулу. На радостях, что побежден Кучум-хан, а теперь Магметкул, Ермак отправляет Есаула Кольцо к царю-батюшке в Москву-матушку. Картина 3. Есаул на приеме у Грозного. Царь: «Все вины я вам прощаю, || Ермака собольей шубой награждаю || И дарю ему золотую броню, || И назначаю его Сибирским князем». Картина 4. В шатре Ермак с товарищем. Входит Кольцо, сообщает о царских наградах. Ермак: «А мы в Россию не пойдем, || Мы в Сибири проживем, || Эх, я Сибирский князь, |! Я Сибирский князь». Посылает Есаула к соседнему помещику сказать, что придут в гости: «Чтобы он мог нас накормить, || Напоить и деньгами одарить». Картина 5. Есаул передает помещику повеление Ермака. Картина 6. Шатёр, в нем Ермак и товарищи. Входит Есаул, сообщает, что все сделано. Ермак: «Идем и пьем, а завтра в путь-дорогу». Картина 7. Поляна. На поляне Ермак обходит сидящих своих ребят, потом садится. Вдруг выстрел. Ребята, застигнутые врасплох, не знают, что делать. Ермак бросается в Иртыш... Ребята вновь собираются и вспоминают о Ермаке. И у них складывается песня «Ревела буря, дождь шумел».
В мозаике этой народной драмы и многих ей подобных отражены изменения в русском менталитете, происходившие на протяжении XIX в. Заметны два на поверхности различных процесса: 1. Быстрое освоение народом дворянской, т. е. западной, культуры. 2. Нарастание неблагополучия, кризисных настроений в обществе — народ глумится не только над барами-помещиками (это было всегда), но и охладел к царю. Ермак идет в Сибирь по своей воле, вопреки царю, а получив прощение, испытывает не благодарность, а радость, что может княжить в Сибири наособицу и без царя грабить помещиков. В основе своей эти настроения сопровождали отмеченный Гумилёвым переход русского этноса из фазы этнического подъема в фазу надлома. Народники второй половины XIX в. (сами следствие фазы надлома) были не столь близоруки и отрешены от реальности, как принято изображать.
Народный театр был тесно связан с лубком, широко распространившимся в России с конца XVIII в. Лубочные листы, картинки и книжки продавали на всех ярмарках. Продавцы лубочных картинок — офени — проникали в самые отдаленные уголки России. Лубочные картинки были обязательным украшением крестьянской избы. Видное место среди них занимали портреты и рисунки Ермака. В профессиональном изобразительном искусстве крупные произведения на тему покорения Сибири появились лишь в конце XIX в. От первой его половины остались иллюстрации Б.А. Чорикова о покорении Сибири в «Истории» Карамзина (1836) и картина неизвестного художника «Последняя битва Ермака». Не было и значительных скульптурных изображений. Обелиск Ермаку в Тобольске (1838) по проекту А.П. Брюллова относится к произведениям архитектуры.
В конце XIX в. интерес к сибирской теме усилился. В 1878 г. была создана модель скульптуры «Ермак» П.П. Забелло, широко используемая при изготовлении статуэток художественного литья. Появилась картина С.Р. Ростворовского «Послы Ермака бьют челом Ивану Грозному» (1884). В 1891 г. была с большим успехом выставлена бронзовая скульптура «Ермак» М.М. Антокольского. В 1895 г. появилась грандиозная картина В.И. Сурикова «Покорение Сибири Ермаком». Василий Иванович Суриков, родом сибирский казак, знал о Ермаке из семейных преданий. Над картиной он работал четыре года и ездил на Дон писать ермаковских казаков. Успех картины Сурикова был огромен. С ним тема истории Сибири прочно утвердилась в русском изобразительном искусстве.
На рубеже столетий в пышной предгрозовой Российской империи возводится много памятников. Были среди них памятники, посвященные покорителям Сибири и Дальнего Востока. В 1887 г. во Владивостоке торжественно открыли обелиск Г.И. Невельскому по проекту А.Н. Антипова с бронзовым орлом и бюстом работы P.P. Баха. В 1891 г. в Хабаровске установлен памятник Н.Н. Муравьеву-Амурскому работы A.M. Опекушина (разрушен в 1925 г., восстановлен в 1992 г.). В Новочеркасске, столице Войска Донского, в 1904 г. в торжественной обстановке был открыт памятник Ермаку работы скульптора В.А. Беклемишева.
XX — XXI вв. В первом десятилетии XX в. в России приходит новая форма искусства — появляется кинематограф. В 1908 г. Был выпущен первый российский художественный фильм «Понизовая вольница (Стенька Разин)». В 1910 г. В.М. Гончаров ставит фильм о Ермаке — «Волга и Сибирь (Ермак Тимофеевич — покоритель Сибири)». Это был немой короткометражный фильм. Ермака играл Петр Лопухин, Ивана Грозного — Петр Чардынин. Дальнейшее развитие темы покорения Сибири в киноискусстве и вообще в искусстве было прервано революцией и победой большевиков.
В.И. Ленин считал Российское государство колониальной империей, что означало осуждение территориальных приобретений России. Для марксистских идеологов 1920-х гг. присоединение русскими Сибири было актом колониализма. Вдобавок первопроходцы называли себя казаками, а казаки в массе своей воевали на стороне белых[188]. В этот период в советской историографии происходит борьба между учёными старой академической школы, пытавшимися отстоять свою независимость, и марксистами школы М.Н. Покровского, требовавшими полного подчинения историков догмам марксизма и отказа от «великодержавного шовинизма» в трактовке событий российской истории. Кончилось это «Академическим делом» — шесть бывших офицеров, в том числе учёный — хранитель Пушкинского дома Н.В. Измайлов, были расстреляны, а ведущие историки, во главе с С.Ф. Платоновым, отправлены в ссылку (1930).
Близкую к школе Покровского позицию занял Артём Веселый (Н.И. Кочкуров) в романе «Гуляй Волга» (1932) о походе Ермака. Небольшой по объему роман написан ярко, хотя схематично. Великолепен народный язык. Артём Веселый, природный волжанин из семьи крючников, объездил и проплыл места, о которых писал, был в гуще Гражданской войны и знал партизанскую вольницу, ставшую прообразом вольницы Ермака. Его трактовка похода Ермака следует воззрениям марксистских историков, проповедовавших колониальную сущность покорения Сибири. Ярмак (Ермак) и казаки показаны людьми лихими и жестокими, открывшими дорогу русскому царизму к богатствам Сибири. Вслед за казаками накатывала российская колонизация, несущая гибель коренным сибирцам:
«Ценный зверь уходил все дальше и глубже в тайгу, в тундру и в степь. По следам зверя, неся тамошним народцам гибель, шел русский промысленник и добытчик: ни болота, ни таежные заломы, ни лютые морозы не держали его. Следом за казачьей саблей катилась деньга купецкая, за деньгой — топор, соха и крест».
В первой половине 1930-х гг. И.В. Сталин стал склоняться к использованию имперской идеи и русского патриотизма в предстоящей схватке с фашистской Германией. В постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О преподавании гражданской истории в школах СССР» (1934) концепция Покровского подверглась критике, правда анонимной (сам Покровский умер в 1932 г.). Затем вышли постановления, уже напрямую осуждавшие Покровского и его школу. Последовали аресты учеников Покровского[189] и возвращение из ссылки учёных, осужденных по «Академическому делу», в том числе знатока истории Сибири С.В. Бахрушина. В конце 1930-х гг. советской историографии сложилась теория «наименьшего зла», согласно которой присоединение к России других народов было для них меньшим злом, чем если бы их завоевали другие государства[190]. Присоединение Сибири вновь стало славной страницей русской истории.
Меж тем, несмотря на частую прополку (далеко не только историков), талантами русская земля не скудела. В 1940 г. П.П. Бажов пишет чудесный сказ «Ермаковы лебеди». О том, как уральский мальчик Васютка Аленин спас лебединые яйца и вырастил двух лебедей, навсегда ему преданных. Как стал Васютка атаманом Ермаком Тимофеичем и вместе с лебедями уплыл с казаками покорять сибирского хана. Как тонул Ермак в тяжелой броне царской, а лебеди вытащить его не смогли. И как по-лебединому, в тот же час, умерла верная Аленушка. На мотив сказа Бажова появились кислинского литья «Ермаковы лебеди» скульптора И.В. Бесчастнова. В военные годы к героике покорения Сибири подсоединяются поэты. В 1941 г. в журнале «Октябрь» была опубликована поэма С.С. Наровчатова «Семён Дежнёв». В 1944 г. во фронтовой газете «Сокол Родины» было опубликовано стихотворение Д.Б. Кедрина «Ермак».
После окончания Великой Отечественной войны русский народ приобрел статус государствообразующего народа Советского Союза. Русский народ сам заработал этот статус кровью и трудом своим во время войны, но для его официального закрепления нужно было слово вождя. Таким словом явился тост Сталина на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 г. Сталин тогда сказал: «Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение».
В советской историографии произошел отход от формулы «наименьшего зла» к формуле «добровольного присоединения». Новую формулу предложила М.В. Нечкина в письме «К вопросу о формуле "наименьшее зло", напечатанном в журнале «Вопросы истории» (1951). В последовавшей дискуссии, концепция «наименьшего зла» была признана ошибочной, ибо народы присоединялись к России добровольно. Послушные историки принялись сглаживать разнообразные и не всегда мирные пути вхождения этносов в состав России: ведь было и добровольное присоединение, и выбор по принципу «наименьшего зла», и упорное сопротивление завоеванию.
Писатели сталинских времён вели себя более независимо. Не скрыл жестокости Хабарова Д.И. Романенко в романе «Ерофей Хабаров» (1946). Теории «добровольного присоединения» соответствует тетралогия о Невельском Н.П. Задорнова (1949—1969). Но нивхи и гиляки действительно добровольно присоединились к России. В 1952 г. вышла талантливая книга для детей Т.С. Грица «Ермак» — патриотичная, но не лживая. Роман В.Г. Яна «Поход Ермака» (1954) не из числа шедевров автора «Чингисхана», хотя его мастерство заметно и здесь. Ян не скрывает, что поход Ермаком был завоеванием. С большим уважением он рисует врагов Ермака. Кучум выбрал смерть подчинению русским, героически гибнет и неукротимая остячка Алызга.
Последующие произведения написаны в ключе добровольного присоединения сибирских народов. К их достоинствам можно отнести внимание не только к Ермаку, но и к другим землепроходцам, тщательную проработку источников, знание сибирской природы. Но авторы не поднимаются выше среднего уровня. Таковы романы Е.А. Фёдорова «Ермак» (1955), В.А. Сафонова (опять о Ермаке) «Дорога на простор» (1960), А.В. Семёнова «Землепроходцы» (1976) об освоении Камчатки, Ф.Г. Сафонова «Ерофей Хабаров» (1976), повестей Н.М. Коняева «О себе Ермак известие дал» (1984), В.А. Бахревского «Хождение встречь солнцу» (1986) и В.В. Каргалова «За столетие до Ермака» (1987) о походе русских воевод в Сибирь в 1483 г., сборник повестей «Встречь солнцу» (1987), роман Л.М. Дёмина «Семён Дежнёв» (1990). Оперу «Ермак» А.А. Касьянова (1956, 2-я ред. 1961) поставили в новосибирском и горьковским театрах оперы и балета.
В постсоветский период упор сделан на развлекательность. В романе В.Ю. Софронова «Кучум» (1993) Ермаком стал сибирский князь Едигер, чудом спасшийся от Кучума. В 2007 г. опубликованы остросюжетные романы Б.А. Алмазова «Ермак Тимофеевич — князь Сибирский» и С.А. Заплавного «Клятва Тояна» о строительстве Томского острога. К постсоветскому периоду формально относится телесериал «Ермак» (1996) режиссеров В. Ускова и В. Краснопольского. Сериал готовили 9 лет. Сняли его в СССР, но из-за отсутствия денег ещё 6 лет монтировали. Фильм страдает от политкорректности — боязни задеть тюркские народы. Из персонажей впечатляет Кучум, блестяще сыгранный Ходжи-Дурды Нарлиевым. В 2007 г. был снят документальный фильм «Ермак и Кучум» (2007). В том же 2007 г. в Якутске поставили пьесу В. Фёдорова «Апостол государев», посвященную Петру Бекетову.
Особо следует сказать о памятниках первопроходцам. В1952 г. в Хабаровске был установлен памятник Хабарову работы Я.П. Мильчина. В 1956 г. на мысе Дежнёва был поставлен памятник-маяк с бронзовым бюстом Семёна Дежнёва. В 1985 г. памятник Дежнёву работы Р. Кучерова установили на его родине — в Великом Устюге. В последние годы в оправившейся при Путине России вновь началась закладка памятников первопроходцам. Вспомнили о Петре Ивановиче Бекетове — основателе семи сибирских городов. В 2004 г. памятник Бекетову был установлен в Нерчинске. В 2007 г. в Якутске в день празднования вхождения Якутии в состав России состоялось открытие памятника основателю города Бекетову работы А.А. Романова. В 2008 г. в Чите состоялось открытие ещё одного памятника Бекетову, и тоже как основателя города. В соответствии с историей в Якутске Бекетов — молодой человек, в Чите — он уже в преклонном возрасте.
Характерно для периода распада Советского Союза сложилась судьба памятника Ермаку работы В.И. Знобы и Н.В. Знобы, установленного в 1965 г. в городе целинников Ермаке Павлодарской области Казахской ССР. В начале 1990-х казахи переименовали Ермак в Аксу. В 1993 г. националисты свалили статую, отбив голову, а разрушенную фигуру вывезли на склад. Русские жители в массе своей переселились на Алтай, но о памятнике не забыли. Сергей Яловцев тайно провез его через границу на грузовике. В алтайском городе Змеиногорске переселенцы и алтайские казаки на свои средства восстановили памятник. Голову воссоздал местный скульптор А.В. Аркатов. 19 июня 2006 г. статуя Ермака была вновь поставлена на пьедестал.
Покоритель Сибирского ханства вызывает гнев и у тюркских националистов. В годы «парада суверенитетов» они пытались развязать кампанию по сносу памятника Ермаку в Тобольске. Надо сказать, что среди сибирских татар акция поддержкой не пользовалась. Многие из них выступили против, считая Ермака героем-освободителем от бухарца Кучума. Так что пока националистам не удалось рассорить русских и татарских сибиряков. Но «чёрная легенда» о русской колонизации Сибири распространяется не столько тюркскими и бурятскими националистами, сколько самими русскими — главными ее авторами и проповедниками являются сибирские сепаратисты.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.