Дело под кодовым названием «Миф»
Дело под кодовым названием «Миф»
20 ноября 1944 года после покушения Гитлер покинул свое логово и уехал в Берлин. Немцы сами взорвали бункер, сейчас от него осталась лишь стена. Избежав смерти от рук заговорщиков, Гитлеру пришлось покончить с собой и перед этим осознать, что вместе с ним погибает то, что он создал — нацистская Германия.
Тут нас подстерегают новые вопросы и загадки. Действительно ли Гитлер покончил жизнь самоубийством или ему все-таки удалось бежать? Являются ли те трупы, которые были найдены советскими подразделениями, трупами Адольфа Гитлера и Евы Браун? Как именно умер Гитлер?
В советской историографии утвердилась точка зрения, что Гитлер принял яд (цианистый калий, как и большинство покончивших с собой нацистов), на самом деле, как свидетельствуют очевидцы, он застрелился. Существует также версия, согласно которой Гитлер, взяв в рот ампулу с ядом, выстрелил в нее из пистолета. Еще накануне фюрер отдал приказ доставить из гаража канистры с бензином (для уничтожения тел). 30 апреля, после обеда, Гитлер попрощался с лицами из своего ближайшего окружения и, пожав им руки, вместе с Евой Браун удалился в свои апартаменты, откуда вскоре раздался звук выстрела. Слуга Гитлера Хайнц Линге, его адъютант Отто Гюнше, а также Геббельс, Борман и Аксман вошли в апартаменты фюрера. Мертвый Гитлер сидел на диване — на виске у него расплывалось кровавое пятно. Рядом лежала Ева Браун без видимых внешних повреждений. Гюнше и Линге завернули тело Гитлера в солдатское одеяло и вынесли в сад рейхсканцелярии; вслед за ним вынесли и тело Евы. Трупы положили недалеко от входа в бункер, облили бензином и сожгли.
Но так ли все происходило на самом деле? Недаром расследование обстоятельств «исчезновения Гитлера», проводившееся советскими спецслужбами, носит название «Миф». О последних днях Гитлера и его окружения имеется огромное количество мемуаров и исследований, но несмотря на это, однозначности в описании событий нет.
Дело «Миф» содержит шесть томов, фрагменты черепа «предположительно Гитлера», лоскут обивки дивана из бункера рейхсканцелярии и два альбома фотографий. Оно было начато оперативным управлением Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД/МВД СССР для ревизии и проверки первого (май 1945 года) расследования обстоятельств смерти Гитлера. Главную скрипку в майском расследовании играла другая советская спецслужба — Главное управление контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам») Наркомата обороны СССР, руководителем которой был В. С. Абакумов — один из основных конкурентов заместителя председателя СНК СССР, наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии.
Альтернативное расследование НКВД/МВД СССР, о котором в отличие от майского (1945 г.) до сих пор известно очень мало, было одним из эпизодов в закулисной политической борьбе вокруг Сталина. И здесь тайн и загадок до сих пор ничуть не меньше, чем в истории падения Третьего рейха.
Учитывая, что вся информация о самоубийстве Гитлера во времена Сталина и довольно долго после его кончины была государственной тайной, можно также предположить, что дело «Миф» (и борьба советских спецслужб вокруг него) каким-то образом связано с историей взаимоотношений СССР и Запада в годы «холодной войны», а загадка смерти Гитлера занимала определенное место в политических расчетах Сталина. Об этом можно судить по тому, что Сталин так ни разу и не ответил прямо на вопрос союзников: «Что случилось с Гитлером?»
Но что же действительно случилось с Гитлером? Разгадать эту загадку постарался В. А. Козлов, кандидат исторических наук, заместитель директора Государственного архива Российской Федерации, который подробно изучил дело «Миф». Приводим материалы этого дела.
3 мая 1945 года из Берлина в Москву по системе правительственной связи «ВЧ» поступило два сообщения на имя наркома внутренних дел СССР Берии и начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ Абакумова. В одном из документов, подписанных заместителем начальника управления контрразведки СМЕРШ 1-го Белорусского фронта генерал-майором Сидневым, сообщалось об обнаружении и опознании трупов Геббельса и его жены.
Во втором сообщении говорилось об исчезновении Гитлера: «Арестованный Управлением СМЕРШ 1-го Белорусского фронта личный врач Гитлера — хирург обер-штурмбанфюрер Хаазе Верлер (в ряде документов дела “Миф” эта фамилия ошибочно указана как “Хазе”, что при цитировании исправлено без специальных оговорок) на допросе 03 мая 1945 г. о местопребывании Гитлера показал, что он видел Гитлера 30 апреля с. г. в Берлине в его личном блиндаже в районе гитлеровской канцелярии рейхстага при следующих обстоятельствах: Гитлер вызвал его, Хаазе, для того, чтобы спросить, будет ли действовать имеющийся у него, Гитлера, яд, и показал ему ампулу. В ампуле был цианистый калий. Хаазе доложил Гитлеру, что действие яда лучше всего испытать на животном. Гитлер приказал привести одну из своих собак и дал ей яд из ампулы. Собака через минуту сдохла. Когда Хаазе входил к Гитлеру в блиндаж, оттуда вышел начальник канцелярии — рейхсляйтер Борман. Гитлер в блиндаже находился один и был в подавленном состоянии, выглядел стариком, голова была вся седая и он весь дрожал. После этого Хаазе ушел от Гитлера и больше его не видел. Из разговоров с Борман [ом] Хаазе известно, что Гитлер вскоре после этого покончил жизнь самоубийством — отравился и труп его сожжен. Подробностей, как это было, он не знает. Перед самоубийством Гитлер раздал яд своим подчиненным. Для проверки этих данных и получения дополнительных материалов выезжаю на место в Берлин вместе с врачом Хаазе, который знает все блиндажи в расположении канцелярии. О результатах доложу дополнительно».
Елена Ржевская (в документах 1945 года — Каган), переводчик группы контрразведчиков полковника В. И. Горбушина, нашедшей и опознавшей труп Гитлера в мае 1945-го, отмечала: «03 мая на территории имперской канцелярии появилась группа генералов штаба фронта. Проходя по саду мимо бетонированного котлована, на дно которого немцы складывали убитых во время бомбардировки и обстрела рейхсканцелярии, один из генералов ткнул указательным пальцем: “Вот он!” В кителе, с усиками, убитый издали слегка смахивал на Гитлера. Его извлекли из котлована и, хотя тут же убедились: не он, — все же началось расследование. Призвали опознавателей, в один голос заявивших: “Нет, не он”. Все же этот убитый мужчина с усиками, в сером кителе и заштопанных носках лежал в актовом зале рейхсканцелярии до тех пор, пока прилетевший из Москвы бывший советник нашего посольства в Берлине, видевший неоднократно живого Гитлера, подтвердил: не он».
Именно этот труп снимали кинооператоры и даже включали в последующем в кинохронику. Донесения Сиднева были зарегистрированы 1-м отделением секретариата НКВД, отвечавшим за всю переписку наркома и его заместителей, только 7 мая 1945 года. Рукописная пометка внизу документа: «Доложено. К делу», — свидетельствует о том, что Берия получил информацию из Берлина с опозданием на 4 дня и Сталину ее не направлял. Видимо, не Берия, а начальник СМЕРШ Абакумов доложил Сталину первым о смерти Геббельса и Гитлера.
Так началось своего рода соревнование между советскими спецслужбами — кто первым найдет труп Гитлера и сообщит об этом Сталину. И, по всей вероятности, на старте Абакумов опередил своих конкурентов. Поиски осложнялись тем, что важные свидетели по делу об исчезновении Гитлера были взяты в плен на участках нескольких армий, вошедших в мае 1945-го в Берлин, и ни разу — ни в то время, ни позднее — одна и та же группа расследователей не смогла допросить всех причастных к делу лиц.
Например, Е. Ржевская с сожалением пишет, что такие важные очевидцы, как Гюнше и Раттенхубер, были взяты в плен на участках соседней армии, и люди полковника Горбушина не имели возможности их допросить.
Из донесения генерала Сиднева следует, что еще до того, как были найдены трупы, начала складываться та версия смерти Гитлера, в достоверности которой, судя по всему, до конца своих дней был убежден Сталин. Показания врача Хаазе явно подводили к тому, что Гитлер намеревался принять цианистый калий.
4 мая 1945 года доктор Кунц, помощник главного зубного врача при имперской канцелярии Хаазе, несколько оправившись от шока, вызванного участием в отравлении детей Геббельса, сообщил людям Горбушина: он слышал от Раттенхубера, что труп Гитлера собирались сжечь в саду.
«В саду имперской канцелярии, — вспоминает Е. Ржевская, — один из бойцов подполковника Клименко, Чураков, обратил внимание на воронку от бомбы влево от входа в “фюрербункер”, если стоять к нему лицом. Внимание Чуракова привлекло то, что земля в воронке была мягкой, рыхлой, лежал скатившийся сюда невыстреленный фаустпатрон и торчало что-то, похожее на край серого одеяла. Спрыгнувший на дно воронки солдат наступил на полуобгоревшие трупы мужчины и женщины, засыпанные слоем земли». Поначалу никому не пришло в голову, что это могут быть трупы Гитлера и его жены. Лишь на следующий день, 5 мая, тела извлекли наружу, составив об этом соответствующий акт. Там же обнаружили и трупы двух умерщвленных собак — овчарки и щенка. Приказание о судебно-медицинском исследовании предполагаемых трупов Гитлера и его жены, Евы Браун, как об этом сказано в акте вскрытия, было отдано 3 мая 1945 года не представителями НКВД или СМЕРШ, а членом Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенантом Телегиным.
Та же комиссия освидетельствовала и другие трупы (в частности, Геббельса, его жены и их детей), обнаруженные в бункере еще 2 мая. Именно тогда и была создана Телегиным комиссия. Обнаруженные же 5 мая еще два трупа включили в общий список для вскрытия.
Продолжение расследования осложнилось передислокацией советских войск в Берлине. 3-я ударная армия (командующий генерал-полковник В. И. Кузнецов), занимавшая рейхсканцелярию, выводилась из города. В Берлине оставались части 5-й ударной армии (командующий генерал-полковник Н. Э. Берзарин, он же первый советский комендант Берлина). Отныне за охрану рейхсканцелярии отвечали его войска. Но, как пишет Е. Ржевская (Каган), «не оставлять же другой армии трофеи, не бросать же не доведенное нами самими до конца дело. Пришлось прибегнуть к такой “операции”: на рассвете, в 04 часа утра, капитан Дерябин с шофером, пробравшись в рейхсканцелярию, похитили, завернув в простыни, трупы Гитлера и Евы Браун и в обход часовых, через забор перебрались на улицу, где их ждали два деревянных ящика и машина».
Пока СМЕРШ занимался поиском, опознанием и перетаскиванием тел с места на место (втайне от других служб), в погоню за информацией включилась военная разведка. 5 мая 1945 года начальник разведывательного отдела штаба 1-го Белорусского фронта генерал-майор Трусов отправил в Москву донесение «о судьбе Гитлера, Геббельса, Гиммлера, Геринга и других государственных и политических деятелей Германии, составленное по показаниям военнопленных генералов немецкой армии».
Сообщение получил заместитель начальника разведывательного управления Генерального штаба Советской Армии генерал-лейтенант Онянов, а начальник управления генерал-полковник Ф. Кузнецов переслал донесение Берии.
Основным источником сведений военной разведки о судьбе Гитлера был генерал Вейдлинг, бывший командующий обороной Берлина. Он сообщил: «30.04 я был вызван к генералу Кребсу между 19 и 20 часами. Я прибыл в имперскую канцелярию. Меня ввели в комнату Гитлера. Здесь я застал генерала Кребса, имперского министра Геббельса и личного секретаря Гитлера Бормана (подобная ошибка в переводе сообщения на русский язык должности Бормана говорит о том, что и руководители военной разведки очень спешили доложить начальству о смерти Гитлера. — прим. авт. ). Мне заявили, что после 15 часов дня (30.04) Гитлер с женой покончили самоубийством путем принятия яда, после чего Гитлер еще застрелился».
8 мая 1945 года Кузнецов дополнил полученные от Вейдлинга сведения, направив Берии собственноручные показания группенфюрера СС и генерал-лейтенанта войск СС и полиции Ганса Раттенхубера и адъютанта Гитлера от войск СС Отто Гюнше. (В середине мая Гюнше по тому же поводу допрашивали работники еще одной спецслужбы — заместитель начальника Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР А. З. Кобулов и его подчиненные — Парпаров и Савельев.) Показания касались «последних дней пребывания их в ставке верховного командования вооруженных сил Германии и судьбы Гитлера».
Кому еще направил свое донесение Кузнецов, неизвестно. Но Берия получил только 3-й экземпляр документа. Скорее всего, информацию, полученную от Раттенхубера и Гюнше, докладывал Сталину тоже не он. (Если вообще кто-нибудь решился докладывать Сталину эти весьма неполные и маловразумительные сведения.)
Из показаний Гюнше следовало, что сам он выстрела в комнате Гитлера не слышал, о самоубийстве узнал от главного камердинера Гитлера Линге, который сказал: «Фюрер умер». Лица Гитлера при выносе трупов Гюнше не видел, зато почувствовал доносившийся из комнаты сильный запах миндаля. Раттенхубер также узнал о смерти Гитлера от Линге. В отличие от Гюнше, который написал только о том, что он лично видел или слышал, Раттенхубер изложил следствию и свою версию происшедшего в бункере: «В 16.00 30.04.1945 г. после того, как мною были проверены посты, я пришел в бетонированное убежище фюрера. Штурмбаннфюрер Линге сообщил мне, что фюрера больше уже нет в живых и что сегодня он, Линге, выполнил самый тяжелый приказ в своей жизни. Далее он рассказал, что завернул в одеяло трупы фюрера и его жены и сжег их в саду вблизи запасного выхода из бетонированного убежища. По словам Линге, в комнате остался ковер с большим пятном крови. Он заявил, что им будет дано приказание этот ковер вынести и сжечь. Скатанный ковер в это время был вынесен и сожжен. Мне было известно от доктора Штурмпфэгер о том, что последний должен был дать Гитлеру “цианкалий” (цианистый калий), поэтому меня поразило наличие этих пятен крови. Линге сообщил мне, что ему сегодня Гитлер приказал выйти из комнаты и, если через 10 минут он ничего не услышит, снова войти в комнату и выполнить его приказ. Так как в это время он положил пистолет Гитлера на стол в передней, то мне стало понятным, что он подразумевал под самым тяжелым приказанием фюрера и откуда возникло пятно крови на ковре. На основании изложенного я пришел к выводу, что по истечении десяти минут после отравления Гитлера Линге застрелил его».
Но это свидетельство Раттенхубера при всех последующих попытках расследования фактически в расчет не принималось, однако Е. Ржевская и создатели фильма «Освобождение» использовали именно эту мелодраматическую историю в своих произведениях.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.