XIX. По миру Высокой моды

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XIX. По миру Высокой моды

Я достаточно много говорила о торжественных премьерах, которыми отмечается дебют коллекций, чтобы специально к ним не возвращаться. Только представьте, у нас проходит почти сотня спектаклей в год. Все дефиле похожи одно на другое. Почти везде невидимый диктор с таинственностью в голосе делает объявления; почти везде используют два языка (догадайтесь, какой второй). Это полезно и создает хорошее настроение! Почти всегда у платьев есть названия, выбираются они произвольно. Бальмен, не знаю почему, остался, наверное, единственным, который присваивает номер. Исключением стала коллекция «Бутик», хотя со своим умением и остроумием выбирать удачные названия он мог бы похвастаться многими находками.

Наши самые верные гости, самые информированные и «взращенные в серале», покупатели, фотографы, журналисты, хорошо знают и часто описывают атмосферу в студии. Тайны кабины, куда никто – даже хозяин! – не входит, охраняются наиболее тщательно.

Не буду говорить о страхах, явных, но подчиняющихся строгой дисциплине во второй половине дня праздника. Но известно ли, что любое дефиле даже по прошествии трех месяцев ставит перед нами огромные трудности? Ни минуты отдыха! Сколько нас, чтобы показать за два часа сто пятьдесят творений? В среднем пять или шесть манекенщиц. Пять или шесть!.. Каждая «прогулка» длится (я засекала время) от двадцати секунд до одной минуты, то есть мы «появляемся» каждые четыре минуты.

«Светской женщине» дается минут двадцать на завершение туалета, чтобы ничто не хромало, чтобы не выпирали застежки, чтобы нигде не вспучивало. У нас вчетверо меньше времени (правда, у нас отличные помощницы). Мы должны быть совершеннее, нет права на ошибку, ненужную складку, корсет должен быть затянут как надо, а бант сидеть с точностью до миллиметра. Иными словами, между нашими проходами, неспешными, величественными или непринужденными, мы несемся наперегонки со временем. Но разве кто-то говорит нам комплименты за это (и кое-какие другие вещи)?

ДИОР

Конечно, Дом, с которым я наиболее тесно связана после Бальмена, – фирма Диора. Я уже говорила, что он знал меня еще дублершей в немилости у Лелонга и потратил немало сил, помогая выбраться на поверхность. Почему я не пришла к нему, когда мне надоела жизнь летучей манекенщицы? Звучит странно, но он подавлял меня, как до сих пор подавляет свой персонал. Но он очарователен, снисходителен, понятлив, далек от какой-либо претенциозности. Если и выглядит холодноватым, то, быть может, из робости, ведь он возложил на себя обязанность уделять бо?льшую часть времени великим мира сего? Манекенщицы уважают и восхищаются им, а вернее, просто любят (иная ситуация у Бальмена и Фата). У него невероятные требования к ним. Позирование у Диора – период наиболее интенсивной, если не сказать экстенсивной работы. Но у него почасовая оплата, и работа дает им заработок! Мне случалось встречать манекенщиц Диора, которые позировали фотографам в девять часов вечера, а потом возвращались на авеню Монтень, чтобы отметиться на проходной.

Кристиан Диор. Фото Вилли Майвальда

Известно, что успех Диора был молниеносным. Его первое дефиле стало событием в Париже и имело мировой успех. Говорили, что за ним стоял пресловутый заказчик. Нет, за ним стоял его талант, можно даже сказать гений, и гений невероятно оригинальный, который разом раскрылся после спасительной стажировки у Люсьена Лелонга! Стиль Диора, одновременно простой и красочный, иногда граничит с вычурностью, узнается профессионалами за сотню шагов. Когда я по возвращении из Южной Африки купила на собственные деньги платье с ажурной юбкой, вернее с двойной юбкой, на которой широкие полосы настоящей чесучи ниспадали на нижнюю часть (репс), создавая при каждом движении ощущение яркой вспышки, встречавшиеся мне знатоки оборачивались и говорили: «Платье от Диора!» Они были в восхищении. Как и я!

Вечернее платье от Диора, 1957

Диор за несколько лет создал Дом, который, без всяких сомнений, находится на вершине профессионализма. У него больше всего манекенщиц, в том числе и самых знаменитых: Сильвия (говорят, она «не переносит» меня), Симона, красавица Франс и Алла, очаровательная помесь китаянки и индонезийки, тонкая, как лиана.

Диор культивирует простоту в общении: в последний раз, когда я торопливо шла пешком по площади Святого Августина, он проезжал мимо в машине вместе с мадам Ремонд: «Залезайте быстрее, малышка Пралин». И подбросил меня к Бальмену.

Диор находится под защитой Бога. И богинь! Одна из них – восхитительная мадам Брикар[167] (знакомая мне со времен Лелонга, где она была уважаемой клиенткой). Брикар отдает себя фирме и служит, если можно так сказать, связующим звеном с парижской элитой.

Диор мало путешествует, почти не организует дефиле за границей, но именно в него влюблена вся Америка. Именно его манекенщицы удостоились чести быть первыми, и единственными, которых приняли при английском дворе и которые склонились в реверансе (какие ощущения!) перед королевой Елизаветой.

БАЛЕНСИАГА, ФАТ

Звезда Баленсиаги блистала в межвоенный период. Его известность простирается далеко, я это поняла в Южной Африке.

От моей дорогой Карол, одной из его благородных сотрудниц, я знаю, что жизнь в его Доме комфортна и приятна.

Испанец Баленсиага не отринул родину и сохранил природный вкус. Что бы я делала у него, маленькая (относительно) блондинка, когда ходила по Парижу, чтобы устроиться на работу, птенец в поисках гнезда! В особняке на авеню Георг V вы встретите только роскошных высоких брюнеток с шиньоном на голове, похожих на изваяния, чья стать подчеркивает красоту невероятных вечерних платьев.

Огромной потерей для хозяина и фирмы, а также и всей моды была смерть два года назад во время поездки в Испанию господина Атенвилля, который (почти) делил с Баленсиагой ответственность за управление фирмой. Всегда улыбчивый Тантан, как его звали манекенщицы, звезды Жаклин и Жизель, пользовался всеобщей симпатией и уважением.

Пальто работы Дома моды Баленсиаги, 1952

Стиль Баленсиаги также всегда узнавался издали и практически безошибочно. Яркие цвета, удивительные оборки, сдержанность. И он, я уже говорила, блистал в мире моды без дорогостоящих экспедиций, высокопарных дефиле. Как ему это удавалось?

Жак Фат создает свои модели. Фото Вилли Майвальда

Жак Фат во многом похож на Бальмена. Такой же молодой, светловолосый, красивый и веселый, он создал свой Дом до войны, когда был младшим отпрыском корпорации, и сразу стал знаменитым. Помню, впервые увидела его у Лелонга в день, когда мне улыбнулась удача. Он собирался… переманить меня. Его сопровождала жена, замечательная Женевьева Фат, о ней он во всеуслышание говорил, что она его лучшая муза. Когда они вместе любовались платьем, изготовленным из лежащих складками шарфов из джерси, цвет которых постепенно переходил из коричневого в белый, Лелонг наклонился к ним и сказал: «Позвольте подарить его мадам Жак Фат?»

Авеню Петра I Сербского. Частный особняк Фата давно стал одной «из вершин» парижской элегантности. Софи и Беттина – его лучшие сотрудницы, их красота и осанка противостоят и взаимодополняют друг друга.

Остроумный и изобретательный, Жак Фат устраивает, кроме официальных дефиле, приемы для узкого круга, где в ходу маскарады, переодевания, развлекательные номера. Как-то вечером мы с Бальменом, с которым он спелся, как мошенник на ярмарке, присутствовали на приеме, когда Жак в наряде ковбоя встречал сливки Парижа, с удовольствием веселящиеся под его руководством! Его продукция? Прежде всего утонченность и юношеская свежесть нарядов. Создано на молодую женщину. Но разве не дарил он юность всем женщинам?!

У меня, быть может, предрасположенность к коктейльным платьям… Пишу эти строки и тут же вновь проникаюсь любовью к платьям вечерним.

У него были свои заскоки.

В частности, он требовал, чтобы я обрезала волосы:

– Пралин, вы выходите из моды!

Если помните, это было, когда он согласился одеть меня к конкурсу Мисс Синемонд.

– Ну-ка укоротите мне эту гриву!

После моего первого возвращения из Нью-Йорка:

– Пралин, вы перестали быть парижанкой! (У меня была гладкая прическа и длинные волосы.)

Как Бальмен, он беспрестанно путешествует. Его манекенщицы постоянно в пути, безмерно радуются, если он едет вместе с ними (ему нравится их развлекать), восхищены, и это понятно, когда, используя свой сад, показывает свои коллекции в тени деревьев или по вечерам под колдовским освещением.

Ансамбль от Жака Фата, дефиле 1949 года

Ансамбль работы Дома моды Баленсиаги, 1952

СТРАННАЯ ДРАМА… У КАРВЕН

С момента основания (она не так уж стара) я, естественно, восхищалась фирмой Карвен. В настоящее время я ношу в А.В.С. три платья от Карвен. Больше всего мне нравится платье в обтяжку (роль богатой американки) из белого расшитого атласа с широкими складками на спине, усыпанными стразами, разбросанными также и по верху корсета.

Оно, говорят, при поднятии занавеса производит сенсацию. И надо же, я едва не рассорилась на всю жизнь с Карвен! Рассказать эту историю? Почему бы и нет?

Это произошло два года назад. Я еще никогда не имела дела с фирмой на площади Этуаль. Мне позвонили из France Actualitе?s[168]: «Карвен снимает небольшой рекламный фильм для своих манекенщиц. Хотите дополнить группу? У Карвен в 10 часов вечера!»

О’кей! Браво! Я при полном макияже являюсь в назначенный час. Никто меня не встречает, кроме посыльного, который сообщает, что «все во дворце Шайо, что начало перенесено… на час утра».

Сопровождавший меня Мишель кривится. С нами шурин вместе с Ноэль Норманн. Мы решаем погулять и поужинать в ожидании часа.

Я прихожу в час. Меня встречают. Мадемуазель Карвен:

– Кто вы?

– Я… Пралин. Меня вызвали.

– Не я.

Приятель из France Actualitе?s знаком подзывает меня:

– Вызывали! Согласие получено! Быстрее надевайте это зеленое платье.

Я подчиняюсь приказу. Вновь появляется мадемуазель Карвен:

– Опять вы! Не пойдет! Я вас не выбирала и в вас не нуждаюсь.

Я разозлилась:

– Мадемуазель, представьте себе, что я нахожусь здесь не ради удовольствия, и не привыкла, чтобы меня принимали подобным образом.

Появляется мужчина – господин Карвен:

– А мне не нравится, чтобы в таком тоне говорили с мадемуазель Карвен!

Словно нарочно в это время в дверях возникает Мишель. За ним следует Клод:

– Что такое? Нас не желают?

– Эта мадемуазель!..

– Это моя жена.

Все нервничают. Вспыхивает драка. С моей стороны есть боксеры. Паника. France Actualitе?s упускает редчайшую возможность записать боксерский матч с нокаутом. Остальные манекенщицы в ужасе! Фабьена, моя хорошая подруга, вскидывает руки, а надо было выбрасывать полотенце!

Кто-то требует вызвать полицию. Мы возвращаемся домой в машине:

– Удачный контакт!

Конечно, было недоразумение: France Actualitе?s занимался своим делом, никого не предупредив! А я действительно не в стиле манекенщиц Карвена! Он сожалеет об инциденте.

В один прекрасный день все разрешилось наилучшим образом. Дела пошли на лад в день, когда в Санли (если память не изменяет) после конкура мне поручили вручить Мишлен Канкр… Кубок Карвен.

Директриса Карвен присутствует при вручении:

– Заключим мир, Пралин?

– Только и стремлюсь к этому. Все было глупо. Мадемуазель Карвен злится на меня?

– Она слишком умна для этого!

И действительно, отношения, возобновившиеся в связи А.В.С., сразу стали теплыми. Мы забыли об инциденте, даже с радости расцеловались в вечер генеральной репетиции. Только господин Карвен и мой муж по-прежнему чуть холодноваты друг к другу.

А я ощущаю себя в своей тарелке и наслаждаюсь в двух огромных салонах на Елисейских Полях длинными платьями с набивными рисунками и сказочными инкрустациями (два года назад была показана просторная белая юбка из грубого полотна с инкрустациями из ракушек, корабликов и прочей морской атрибутики!). Мне нравится аромат духов Ma Griff (которые я попросила Фабьену купить для меня). Я уважаю мадемуазель Карвен в деле, невысокую, верную низким каблукам, с невероятно умным взглядом, следящую за всем и отвечающую за все. Она исключительный модельер, сегодня здесь, завтра в Лондоне, послезавтра в Лиссабоне, крепкой рукой ведет свою фирму вверх и расширяет поле деятельности.

СКИАПАРЕЛЛИ И ПРОЧИЕ КНЯЗЬЯ

Мадам Скиапарелли уже давно стала крупной фигурой и поддерживает свою марку. Особый силуэт! Силуэт предводительницы авангарда. Дом, чьи идеи, обескураживающие, зачастую спорные, вызывают нешуточные эмоции и любопытство, являются темой для разговоров. Бывает, что ее изделия близки к шуткам, как купальник, запущенный прошлым летом, к которому прилагалось длинное полотенце с… четырьмя застежками по углам (чтобы в нем можно было раздеться!) Нет, только не подшучивать! Непросто подпитывать и держать на высоте долгие годы подобную репутацию! Дан Данжель, бывшая манекенщица на площади Вандом, неиссякаема, когда ее спрашивают, чему она там научилась. Она превратила мадам Скиапарелли в Кокто[169] от моды. Вот так!

Эльза Скиапарелли в своем доме, 1931

Эти заметки пишутся без особого порядка. От меня не ждут детального и уравновешенного описания парижской Высокой моды. Так сложилось, что я знаю тот или иной Дом и совершенно не знаю другой.

Рафаэль[170], с моей точки зрения, один из самых блестящих специалистов по костюму. Я ожидаю получения некоторого вознаграждения за авторские права, чтобы передать ему свой опыт!

Маги Руфф – модельерша первого класса. Я прошу прощения, что почти ничего не знаю об этой превосходной фирме, объединившейся, как мне кажется, недавно с фирмой Мендель.

Пату[171], думаю, воплощает категорию старых, но по-прежнему живых домов, которые сыграли в истории моды важнейшую роль. Жан Пату, если не ошибаюсь, был одно время лидером моды своего времени, привезший, как мне сказали, в Париж, чтобы поразить всех, американских манекенщиц (мы платим им тем же!). Его последователя, господина Барбаса, квалифицированного президента Синдиката Высокой моды, можно сравнить с Лелонгом.

Совсем молодая фирма, которая мне нравится, это «Алвин» в предместье Сент-Оноре (у него есть совладелец).

Начало наших отношений? Это случилось несколько месяцев назад. Мы с Мишелем стояли в очереди за билетами в кинотеатр «Граммон». Нам поклонился молодой человек лет двадцати семи:

– Мадемуазель, простите меня. Я создаю Дом моды. Я вас знаю. Мне очень хочется, чтобы вы запустили одно из моих платьев!

– С удовольствием!

Через несколько недель я получаю приглашение на его «премьеру» В небольшом салоне (отличного стиля) только звезды – от Дани Робен[172] до Габи Брюйер и Симоны Ренан! – и восхитительные модели! И мой восторг от сюрприза перед одной из жемчужин коллекции. Платье, названное «Пралин»!

Хотите верьте, хотите нет, но Алвин не затребовал меня вновь – скромность! А я не возобновила контакт с ним – небрежность! Или мы оба оказались слишком робкими.

В результате полная потеря связи! Я как-то вернулась к нему вместе с золовкой для покупки со скидкой одного из его костюмов. Только из этих строк он узнает, как высоко я его ценю.

ДРУГИЕ МАСТЕРА

Кто еще? К сожалению, мне известна лишь репутация Жана Дессе[173], авеню Матиньон, чья кабина считается одной из самых завершенных в Париже. Сдержанность и тонкая элегантность, как я заметила, особо ценится египетской элитой.

Один раз я встретилась с Жаном Фареллом, высоким, элегантным, исключительно умным, спортивного склада мужчиной. Это было у знаменитой гадалки, мадам Лилиан Жозен. Как мне показалось, медиумная личность этого восходящего художника не была чужда блеску его вдохновения и успеху.

Некоторое время много говорили о Кларенсе. Я мало знаю о нем. И, какой стыд, мало знакома с шикарными, старыми – но всегда молодыми – домами, как Манген[174] и Ворт, которые, к счастью, во мне не нуждались.

Мадам Гре за работой

Как и все, я заметила Робера Пиге, высокого, красивого человека, главу процветающей фирмы. Счастливый человек, он создал дело без броской рекламы, с редкими дефиле, только благодаря своей несравненной продукции, чью идею можно понять, листая его избранные альбомы. Я никогда не ступала ногой в его салоны на площади Этуаль, а там, говорят, царит немыслимая роскошь.

Я говорила о хороших отношениях с Жерменой Леконт накануне и после моего путешествия в Америку, как ради меня она слегка изменила свой стиль, сделав его более типичным и шуршащим, что соответствовало мне. Ее открытость и благожелательность привели нас к успеху, я с радостью разделила бы его с ней, будь она рядом. На самом деле ее стиль больше подходит для высоких брюнеток, каковыми были ее манекенщицы (звезда Фредди[175]), словно состоящие в семействе Баленсиаги. Обожаю ее духи Soir de F?te, которые имела честь вручить от ее имени Джоан Кроуфорд. На тему этих духов Морис Шевалье[176] сочинил в Нью-Йорке песню.

Еще одна «великая модельерша» из подруг (если она позволяла так себя называть): Жанна Лафори.

Ее особняк на улице Кентен-Бошар часто принимал меня в качестве гостьи, когда приходила поболтать с Дани, иногда по службе, когда отправлялась с ее коллекцией в Тунис, и даже… в качестве клиентки, когда отчаянно торговалась за покупку. Жанна Лафори, веселая, избыточно активная женщина с безошибочным вкусом, кажется мне настоящей модельершей, приобщившей к своей школе дочь, красивую и мудрую девушку. Эта шатенка унаследовала от матери талант и любезность.

Какое глупое приключение случилось со мной, когда я однажды, придя к ней на примерку, забыла в комнате, выходящей во двор, карточку с именем Бальмена! Хотела забрать ее, но не тут-то было! Комната закрыта, ключ исчез! А меня с карточкой ждали для фотосеанса в l’Art et la Mode. И господин Саад, конечно, заявил мне, что «я несерьезна» – хотя я сама серьезность!

Кто еще? Мадам Бруер, площадь Вандом, очень мягкая и благожелательная хозяйка. Я не забуду, с какой грацией она однажды пригласила меня для примерки (для фотографии) типового платья, в которое ей поручили одеть некоторых красивых американских билетерш. Чудесное синее платье с двумя широкими карманами и крупными ярко-красными бранденбурами.

Серьезная

Я встретилась с Жаком Грифом[177] (еще одна стремительно восходящая личность!) только в Довилле в день, когда он позвал к своему столику моего знаменитого брата-парикмахера Жан-Лу, чтобы выпить аперитив.

Я недавно позировала в его новом заведении на улице Руайяль, прославленном Молино, в сенсационном шелковом платье, чей серый цвет постепенно переходил в цвет пламени.

Я хотела бы рассказать хозяину об успехе в Йоханнесбурге его костюма цвета морской волны, отороченного белым, а также о своей склонности к духам Griffonnage, которые я покупала (слишком часто).

Кто еще? Кого-то я, несомненно, забыла. Уважаю Жанну Ланвен[178], чисто классический стиль с великолепными и тут же признаваемыми творениями. Класс Пату и Лелонга!

Боже! А Марсель Роша! Виртуоз, чье прекрасное настроение, дух модерна и шик вводят его в ударную троицу вместе с Жаком Фатом и Бальменом. У него на авеню Матиньон чудесный жемчужно-серый салон со стульями из позолоченного дерева и сценой, которая мгновенно превращает его манекенщиц в звезд!

А где же серьезность?

Какое удивительное платье он создал для меня перед поездкой в Южную Африку! (Желтая шерсть с блестками, покрытая тюлем, вышивка из шерсти и стразов.) А какие у него духи Femme, ради которых я готова разориться… и даже разорилась!

СПЛЕТНИ… И ЧЕСТНАЯ ИГРА

Меня спрашивают без стеснения: «Скажите, каковы отношения между этими великим господами, к которым добавляются несколько великих дам?»

Я отвечаю: «Многие “дружат”», – и намекнула, кто именно. Во всяком случае, эти отношения в основном более чем любезные, несмотря на вынужденное профессиональное соперничество, редко проступающее наружу.

В Синдикате Высокой моды утрясается колючий вопрос дат показа, когда стараются учитывать важность, пожелания… и меру готовности. Сравните это с мелкими драмами, случающимися между директорами театров, когда надо без скандалов совместить сроки генеральных репетиций накануне Нового года.

Тогда наступает час сплетен:

– Похоже, коллекция Х. не так уж хороша…

– А Y.!.. Чистая копия Z. прошлого сезона!

Жанна Ланвен

Марсель Роша и Мей Уэст, Голливуд, 1934

Однако настоящий успех всегда приходит. Важно вести честную игру. Множатся слухи – все согласны, что V. представит «сногсшибательную коллекцию»!

На самом деле, успех нужен всем. «Любовь с первого взгляда» в моде вызывает в Синдикате прилив благожелательного энтузиазма, расходящегося волнами по всей стране, чтобы принести ей пользу.

Русская манекенщица Варвара Раппонет в костюме от Эрмес, 1945

Данный текст является ознакомительным фрагментом.