Ship’s money fleet [75]

Ship’s money fleet[75]

Что же за причины заставили Англию строить большой флот, который позже стал властелином морей? Как ни странно, рассказ этот мы начнем с далекого Марокко. В далеком 1610 году именно там обосновались последние выгнанные из Испании мориски. Столкновения их с мусульманами приняли довольно острую форму, и в 1619 году, вытеснив арабов из города Сале, мориски организовали свою республику – Сале Аль?Джазида, которую объявили независимым государством, не подчиняющимся даже туркам. Республика эта стала магнитом для всех беженцев?инородцев из Андалузии, а вскоре – и со всей Европы. По сути, жители Сале издревле жили контрабандой и торговлей, и теперь новое государство стало настоящим пиратским центром, которым управляли 14 пиратских главарей, один из которых избирался главой государственного совета.

За 10 лет корсары Сале смогли награбить ценностей на 15 миллионов фунтов стерлингов (в ценах нашего времени это будет астрономическая цифра в 2 миллиарда фунтов или 3 миллиарда долларов), а также взять до 6000 христианских рабов. В 1631 году Франция была вынуждена заключить с Сале соглашение, согласно которому она ежегодно выкупала у пиратов рабов?французов.

Первым главой правительства Сале стал Ян Янсзоон, голландский ренегат и пират. Вообще, пока флоты стран – участниц Тридцатилетней войны воевали друг с другом, пираты на морях развернулись вовсю, грабя суда любого флага и любой национальности. Но мы остановимся лишь на рейде Янсзоона в 1627 году, поскольку этот поход непосредственно связан с возникновением Роял Неви.

Итак, на одном из торговых датских судов Янсзоон захватил штурмана, знающего воды вокруг Британских островов и Исландии. Летом 1627 года пират налетел на побережье Исландии как гроза – были захвачены и разграблены селения Гриндайвик и Вестманнейеар. На обратном пути Янсзоон напал и разграбил город Балтимор (графство Западный Корк, Ирландия), чуть позже захватил остров Линди у северного побережья Корнуолла, который сделал опорной базой пиратов, терзавших в течение 5 лет британское побережье.

Вообще, пиратство в прибрежных водах стало бичом английской торговли в данную эпоху. С 1609 по 1616 год африканские пираты захватили в морях, омывающих Англию, 446 торговых судов, их экипажи были проданы в рабство.

В 1621 году Ньюфаундлендская компания жаловалась, что с 1612?го от действий пиратов она понесла убытков на 40 тысяч фунтов стерлингов. В 1625 году алжирцы захватили у Плимута 27 английских купцов, а в 1631?м они же высадились в Корнуолле, захватили около 20 судов, разграбили несколько деревень и увели в рабство 237 англичан.

Как мы указывали ранее, флот Англии в эпоху Якова I и герцога Бэкингэма был в полном упадке. Чтобы хоть как?то защитить свое побережье, Бэкингэм уже в 1627 году на свои средства построил в Соутварке первый корабль, получивший впоследствии прозвище «львенок» (lions whelp). Что же это был за корабль?

Прежде всего, Бэкингэм хотел получить недорогое парусно?гребное судно, которое было бы можно запустить в серию и строить очень массово. Особые требования предъявлялись к легкости хода корабля и его маневренности (поэтому вместе с парусами предполагалось использовать и весла[76]), поскольку основным противником этого частного флота должны были быть ходкие и быстрые пиратские суда. Наконец, герцог настаивал, чтобы вооружение корабля было очень сильным, способным в случае столкновения с пиратами безоговорочно решить бой в пользу «львенка».

Первый корабль данного проекта был построен корабельных дел мастером Уильямом Кастеллом. Для удешевления стоимости и ускорения работ корабль сделали почти квадратным в сечении, с одной батарейной палубой и двумя мачтами. Длина судна составляла 100 футов. Вооружили «номер первый» очень сильно – два 32?фунтовых орудия, четыре 18?фунтовки, четыре 9?фунтовки и две сакры в 5,25 фунтов. При таком мощном вооружении корабль имел довольно большую конструктивную перегрузку, а это вкупе с очень широкими обводами (соотношение длины к ширине – 2,8 к 1) и обусловило его плохие мореходные качества.

Не дожидаясь постройки первого корабля, заложили еще девять его систершипов, и уже в том же 1628 году все десять «львят» вошли в строй. Надо сказать, что вполне предсказуемо попытка сделать и сильное, и ходкое, и маневренное судно одновременно – не увенчалась успехом. «Львята» получились неповоротливыми, рыскающими на волне, низко расположенные орудийные порты постоянно заливало водой. Мореходность этих кораблей оказалась просто отвратной. Ради примера мы приведем письмо Эдварда Попхэма епископу Линкольну от 4 июля 1637 года:

«Писано на борту корабля “Сент?Джордж”,

идущего ныне в Хельвутслейс.

4 июля 1637 года.

Епископу Линкольну.

Достопочтенный сэр!

Согласно приказу Вашей Светлости, направленному мне, а также капитанам “Плидеса” и “Индастри”, к голландскому Брилю вышли три наших корабля, загруженные товарами и наемниками. Груз и люди предназначались Принцу?Электору (штатгальтеру Голландии Фредерику?Генриху). В понедельник, 26?го числа, приблизительно в 16.00 мы увидели голландский берег, но поскольку море было неспокойным – держались на большой воде ночь и весь следующий день. Между 19.00 и 20.00 задул крепкий норд?вест. Мое судно (“Львенок” № 5) взяло в себя много воды. Чрезмерная валкость и низкие борта способствовали постоянному прибыванию воды. Мы безостановочно откачивали ее с 23.00 вечера до 11.00 утра следующего дня, однако уровень воды в трюмах не опускался ниже 2 футов 20 дюймов. Предположив, что корпус корабля поврежден, я направил плотника и своих лейтенантов осмотреть судно и устранить протечки, но они не смогли их найти. Корпус был абсолютно цел.

Хотя у нас беспрерывно работали оба насоса, уровень воды неуклонно повышался, вскоре все свободные от вахт были вызваны на вычерпывание воды ведрами. Борьба за живучесть продолжалась с 16.00 до 20.00. Вскоре мы поняли, что корабль медленно тонет. Поскольку два судна, шедшие с нами, потеряли нас, и на помощь не было никакой надежды, я приказал спустить лодки и спасать людей. Спасти удалось только 40 человек, 17 погибли вместе с кораблем, не успев покинуть его. Мы гребли всю ночь, однако не могли приблизиться кберегу из?за отлива. Наутро нас подобрало английское судно и доставило в Роттердам. <–>

Преданный слуга

Вашей Светлости

Эдвард Попхэм».

Естественно, что «львята», несмотря на сильное вооружение, не стали угрозой для пиратов.

23 августа 1628 года герцог Бэкингэм был убит отставным офицером Джоном Фелтоном, английский король Карл I распустил парламент и стал править государством единолично. Лордом?адмиралом вместо убитого Бэкингэма был назначен Ричард Уэстон (чуть позже ставший первым графом Портлендом). Одновременно Уэстон стал лордом?казначеем, таким образом, он возглавил министерство финансов и Адмиралтейство.

Хотя в 1629 году были подписаны мирные договоры с Испанией и Францией, английская торговля продолжала находиться в полном упадке, и вся политика Карла I сводилась к поиску денег. Ради увеличения бюджета король по совету Уэстона вспомнил уже давно забытые налоги типа «временного ареста на рыцарское имущество» (Distraint of Knighthood), согласно которому любой владелец земли стоимостью более 40 фунтов обязан был явиться на коронацию короля под угрозой штрафа. Естественно, Карл поступил бесчестно, «вспомнив» об этом древнем обычае в 1629 году, то есть через 4 года после своей коронации. Еще одной лазейкой для пополнения бюджета стал древний закон Эдуарда I («О Королевском лесе»), где были обозначены границы королевских лесов. Естественно, к 1629 году границы заповедников были совершенно другими, и Карл без стеснения налагал штрафы на своих подданных. Возмутило даже ленд?лордов возрождение обычая, когда король становится опекуном осиротевших детей богатых родителей. Естественно, после такой опеки подросшие наследники переходили из категории обеспеченных в категорию босяков и голодранцев.

Но более всего ненавидели налог на корабли (ships money). Согласно закону, еще со времен Средневековья прибрежные города обязаны были платить королю за содержание военно?морской обороны побережья во время чрезвычайных ситуаций. В 1634 году Карл I объявил чрезвычайную ситуацию в прибрежных водах. В принципе он имел на это право, положение и правда было аховое. Из одного только Девона алжирские и фламандские пираты захватывали и уводили в рабство до 300 человек за год, а длилось такое положение уже пять лет. Кроме того, английские воды оккупировали голландские и французские рыбаки, которые ловили сельдь и макрель в прибрежных водах, не утруждая себя платой пошлин Англии. В море, под командованием адмирала Роберта Берти, 1?го графа Линдси, была выведена внушительная военная эскадра, включавшая в себя 19 королевских и 26 зафрахтованных торговых кораблей, которая разогнала голландские бусы у берегов Шотландии и захватила несколько вооруженных приватиров Соединенных Провинций[77], охранявших от атак фламандских корсаров рыбные промыслы. Конфискованные корабли нидерландцев вместе с уловом были приведены в английские порты, а Карл I издал указ, облагающий акцизом рыбную ловлю в территориальных водах королевства.

В 1635 году правительство Англии приняло закон, согласно которому от акцизов освобождались английские рыболовные суда, имеющие водоизмещение более 600 тонн. Надо сказать, что этот закон был невероятно амбициозным и глупым, поскольку таких кораблей было раз?два и обчелся, тогда как 30–50?тонные бусы шотландских рыбаков (составляющие основу рыболовного флота Англии и Шотландии) теперь сдавали рыбу в Голландии и Франции, поскольку там они акцизов не платили.

На следующий год к устью Хамбера снова вышел Монетный флот (Ship’s Money Fleet – как прозвали его в народе), где он крейсировал два месяца, охраняя собственные прибрежные воды. Граф Нортумберленд, возглавивший флот в этот раз, имел с собою пачку лицензий, которые он предлагал покупать захваченным голландским капитанам. Часть из них согласилась оплатить акцизы на лов рыбы у побережья Англии и вернулась с богатым уловом в Соединенные Провинции. Некоторые отказывались покупать лицензии, объясняя это тем, что ловят здесь рыбу издревле. Таких упрямцев вместе с судами препровождали в английские порты, где корабль конфисковывался и продавался через призовой суд. Тех рыбаков, кто не подчинялся и пытался бежать, просто расстреливали и сжигали. Демарш 1635–1636 годов поднял целую бурю возмущения в Голландии – из ниоткуда появился сильный английский флот, который не занимался грабежами испанцев (как во времена Елизаветы), не гнил мирно на приколе (как во времена Якова I и Бэкингэма), а твердо стоял на страже интересов своего государства.

Меж тем Карл I понимал, что против регулярного голландского или французского флота ему не устоять. Частный флот Бэкингэма, как мы уже говорили, совсем не оправдал надежд, и Карлом I была принята амбициозная кораблестроительная программа. В 1637 году в Вулвиче на воду было спущено уникальное парусное судно – 102?пушечный «Соверин оф зе Сиз». Это был самый сильный корабль на момент постройки, и именно его называют первым настоящим линкором в истории. Корабль имел размерения 127 х 46,6 футов, три артиллерийские палубы, осадку – 19 футов 4 дюйма. Водоизмещение нового линкора было равно 1522 тоннам. Размещение пушек было следующим: на нижней палубе – 30 пушек (пушки и полупушки), на средней – столько же (кулеврины и полукулеврины), на верхней – 26 пушек меньшего калибра; кроме того, под полубаком 14 пушек, под полуютом 12 и много амбразур в надстройках для ручного огнестрельного оружия. Общее число орудий на этом корабле было 126[78]. Корабль имел 11 якорей с соответствующими якорными канатами; самый большой якорь весил 4400 фунтов[79]. Общая стоимость постройки и оснащения нового корабля составила 26 177 фунтов стерлингов (для сравнения – постройка всех десяти «львят» обошлась герцогу Бэкингэму всего в 7000 фунтов стерлингов).

Не оставляли морское ведомство и мысли о разработке корабля против корсаров и пиратов. В 1635 году Монетным флотом был захвачен голландский приватир «Сван», построенный во Флиссингене как быстроходное парусное судно против дюнкеркских корсаров. Адмирал Пеннингтон настоял на включении «Свана» в состав флота, а по его образу и подобию были заложены и в 1636 году спущены на воду корабли «Робек» и «Грэйхаунд». К сожалению, результат оказался разочаровывающим – если «Сван» действительно оказался «отличным ходоком», то новые корабли были медленными и маломаневренными.

В том же 1636 году в руки англичан попал настоящий дюнкеркский фрегат – «Никодемус», «самый быстрый корабль в мире» (Most absolute sailer in the world). Английское Адмиралтейство сразу же включило его в Королевский флот и выдало верфям заказ на постройку двух систершипов «Никодемуса» – «Экспедишн» и «Провиденс». Эти корабли получились несомненно удачными, но скорости, подобной «Никодемусу», не развивали.

Наконец, племянник Финнеаса Петта, Питер Петт, в 1645 году заложил первый настоящий фрегат – 32?пушечный «Констант Уорвик», который имел такое же парусное вооружение, как и «Соверин оф зе Сиз», но пушки у него были расположены на одной артиллерийской палубе. История создания этого уникального корабля стоит того, чтобы ее изложить. В 1640 году Карл I зафрахтовал или купил во Фландрии несколько дюнкеркских корсаров, славившихся легкостью хода и маневренностью. Эти корабли попали на верфь Вулвича, где граф Уорвик, глава морского ведомства в то время, оплатил и заказал постройку совершенно нового корабля на манер дюнкеркцев. По мысли Уорвика, следовало соединить силу «львят» и скорость и маневренность фламандских фрегатов. Питер Пет, разрабатывая новый корабль, взял за основу голландский приватир «Сван», считавшийся «быстроходнейшим в мире». В то же время набор и обшивку Петт позаимствовал у настоящего дюнкеркского фрегата «Никодемус». В результате получился «несравненный парусник» (по словам графа Уорвика) – своего рода прообраз немецкого «карманного линкора» времен Второй мировой – крейсер, способный победить в бою любой корабль слабее себя и уйти от любого корабля сильнее себя. «Констант Уорвик» был сразу же зафрахтован в Парламентский флот (тогда в Англии уже началась Гражданская война и флот в полном составе перешел на сторону парламента), а в 1646 году по его образу и подобию была заложена целая серия кораблей – «Нонсач», «Эдвенчур», «Эйшуранс».

По мысли разработчиков, подобные корабли должны были выполнять роль разведчиков в составе эскадры линейных кораблей, а также конвоировать торговые караваны. Размерения «Констант Уорвика»: водоизмещение – 315,5 тонн, длина – 85 футов, ширина – 26,5 футов, осадка – 13,2 фута, на артиллерийской палубе было расположено 12 кулеврин, 12 полукулеврин и 10 малых пушек. По его подобию была заказана целая серия фрегатов, множество из которых было построено к 1651 году.

Естественно, что строительство флота потребовало очень больших средств, и в Англии зрело всеобщее недовольство высокими налогами. Попытки правительства объяснить купцам выгоду от обладания своим сильным военным флотом провалились полностью – английских коммерсантов совершенно устраивала посредническая голландская торговля, им плевать было на разорение пиратами побережья Девона и Корнуолла. Уэстон с возмущением отмечал, что «английский купец совершенно равнодушно смотрит на первенство голландцев в морских делах, и уверен, что голландцы сами приплывут с товаром, поэтому ему, английскому коммерсанту, плыть точно никуда не надо». При этом британские коммерсанты цинично оправдывали свое бездействие тем, что в случае голландских морских перевозок все риски встреч с пиратами и корсарами несут голландцы. И в случае захвата судов выкупать их будет Голландия, а не Англия. Поэтому строительство Карлом I флота воспринималось как бесполезный перевод средств, как королевская прихоть, стоящая бешеных денег. Вообще, вся эта ситуация очень напоминала то, что веком позже происходило в России, когда Петр I силком втягивал русских купцов в морскую торговлю, но встретил ожесточенное сопротивление и равнодушие к своим планам.

Очень часто английские историки отмечают, что именно строительство прообраза Роял Неви вкупе с роспуском парламента привело в конце концов Англию к гражданской войне.

В 1640 году Карл I после десятилетнего перерыва решил созвать парламент, поскольку денег ему отчаянно не хватало. И вот тогда пробил звездный час палаты общин – Джон Пим стал инициатором законопроекта, запрещавшего королю распускать парламент, а также накладывающего обязанность на государя созывать парламент раз в три года. Сразу же были приняты законы (без одобрения королем), запрещающие королю повышать или изменять налоги самостоятельно.

Разгневанный Карл I решил, что пришло время нанести ответный удар. 4 января 1642 года он отдал приказ арестовать лидеров оппозиции – Джона Пима, Артура Хаселрига, Джона Хампдена, Дензила Оллеса и Уильяма Строда. Всем пятерым удалось бежать, прежде чем прибыли солдаты. Члены парламента в ответ решили сформировать свою собственную армию. После провала попытки арестовать пятерых «лидеров несогласных» Карл бежал из Лондона в Йорк. Опасаясь, что гражданская война неизбежна, король начал собирать армию.

Английский флот в гражданской войне. Списочный состав аглийского флота на начало 1642 года:

Численный состав, безусловно, проигрывал как голландцам, так и испанцам, однако Роял Неви имел в своем составе самые сильные корабли мира – «Роял Соверин» и «Принсесс Роял» и качественно превосходил своих возможных соперников на голову. Новые корабли требовали новых идей по их применению. Начал реформы в английском флоте «Лорд Высокий Адмирал» ((Lord High Admiral)) Альджернон Перси, 1?й лорд Нортумберленд, причем часто он подавал свои мемории королю лично, в обход парламента.

Главной тактикой морского боя англичане избрали артиллерийское сражение, но решили учесть уроки столкновений с Непобедимой армадой 1–8 августа 1588 года. Тогда их корабли избрали тактику обстрела испанцев на дальней и средней дистанции, и в результате просто не смогли нанести донам существенных потерь. Тогда же оказалось, что большие калибры нижних деков просто не достреливали до противника, а мелкие калибры верхних палуб оказались бесполезны. В результате было потрачено большое количество боеприпасов среднего калибра.

Нортумберленд предложил сделать ставку на ближний бой, но решить его должна артиллерия, а не абордаж. Исходя из этого, при Карле I во флотской артиллерии ввели облегченные пушки – «дрейки» (drake), более короткие и с довольно тонкими стенками, а заряд снизили до двух третей против обычного. В результате дульная скорость ядра упала с 1300 футов в секунду до 900 футов в секунду. Ядра с таких орудий на близкой дистанции не пробивали, а проламывали борта кораблей противника, что приводило к целому облаку щепы и обломков корпуса, которые ранили и калечили прислугу и экипаж противника. Тогда же основным принципом морского боя было провозглашено потопление вражеского судна, поэтому стрельбу старались вести по корпусу, а не по рангоуту и такелажу. Правда, случаи потопления от артиллерийского огня были весьма редки, после получения сильных повреждений и больших потерь в личном составе такой корабль спускал флаг.

Орудия ставились до тех пор, пока от уровня воды до нижних портов не оставалось расстояние в один метр. Во времена Карла пушки были поделены на большие (64, 42 и 32 фунта), средние (18 фунтов) и малые (5,25, 4 и 3 фунта) калибры. По замыслу адмиралов, при сближении использовались длинные орудия средних калибров, а в ближнем бою в дело вступали короткие большие и малые пушки, которые довершали дело. Абордажная тактика была отринута бесповоротно, поскольку сравниться с качеством испанской, французской и голландской морской пехоты англичане не могли. К началу Гражданской войны 64?фунтовые пушки уже не применялись, осталось только небольшое количество короткоствольных камнеметов, соответствующих калибру 64?фунтовых пушек, но стрелявших каменными ядрами в 24 фунта. Семидюймовые 42?фунтовые пушки имелись на флоте в небольших количествах, в основном на «Роял Соверене».

В июне 1642 года, когда уже началось противостояние короля и парламента, согласно указу Его Величества главой Адмиралтейства (Lord High Admiral) был назначен адмирал Джон Пенингтон (уже известный нашему читателю по сражению у Даунса в 1639 году). В пику королю парламент, считая, что Пенингтон является ярым приверженцем роялизма, предложил этот же пост Роберту Ричу, 2?му графу Уорвику, истому пуританину и настоящему выразителю интересов джентри[80]. В отличие от Пенингтона, профессионального моряка (на флоте с 1617 года), Уорвик знал о море только то, что оно есть и оно мокрое. До этого новый глава Адмиралтейства (по совместительству – владелец колониальных плантаций в Вирджинии) был на кораблях в качестве пассажира. Как ни странно, бывший «Лорд Высокий Адмирал» (а теперь Первый лорд Адмиралтейства) – Альджернон Перси, 1?й лорд Нортумберленд – поддержал кандидатуру Уорвика, поскольку сам был пуританином. Вице?адмиралом поставили Уильяма Бэттена (Batten) настоящего джентри, владельца акций Московской компании, сюрвейера[81] английского флота (1638 год). Разгневанный Карл сместил Нортумберленда с поста, назначив туда Пенингтона, однако флот полностью подчинился парламенту. Уорвик получил поддержку на кораблях, воспротивились только 4–5 капитанов, которые были сразу же уволены, а военный совет флота выдал на?гора резолюцию о том, что большинство офицеров флота являются смиренными подданными Его Королевского Величества, однако нижайше просят Карла управлять страной и флотом совместно с парламентом. Таким образом, флот поддержал монарха только на словах.

В этот момент было вооружено 16 кораблей и 16 частных приватиров, а также 2 корабля и 8 приватиров находились у берегов Ирландии. В начале 1643 года король и парламент начали переговоры, однако, поскольку Карл в части флота требовал безоговорочного выполнения своих приказов (то есть до начала переговоров парламент должен был сместить Уорвика, Нортумберленда и Бэттена и поставить во главе флота Пенингтона), договориться ни о чем не удалось. Английский монарх очень надеялся на помощь Франции, однако сменивший кардинала Ришелье Джулио Мазарини совершенно не собирался вступать в конфликт с английским парламентом, хотя и не препятствовал сношениям короля с английской королевой Генриеттой?Марией Орлеанской, жившей тогда в Париже.

Задачей же Парламентского флота (Parliamentary Navy) стало прерывание сношений Карла I с иностранными государствами, где Генриетта?Мария вербовала сторонников и закупала припасы для Карла. В кампанию 1643 года английский флот был существенно усилен – до 28 кораблей, не считая приватиров. В феврале королева попыталась отправить из Голландии 4 судна с деньгами и припасами для короля. После тяжелого плавания по бурному морю транспорты прибыли в Скарборо, но буквально через два часа появился Уильям Бэттен с эскадрой и без предупреждения открыл огонь по городу и кораблям в гавани. Часть ядер попала в дом, где расположилась королева Генриетта, жизнь ее была в опасности, однако спас роялистов голландский флот – с востока появилась эскадра Маартена Тромпа, который до этого конвоировал суда с королевой, с явным намерением не допустить корабли Бэттена. Англичане были вынуждены ретироваться.

В августе роялистские войска осадили Эксетер, Уорвик решил помочь снять блокаду и доставить боеприпасы в город. Однако этот поход закончился полным провалом – три его корабля сели на мель, чуть позже два из них были захвачены роялистами, и один – сожжен.

В мае 1644 года Ирландская эскадра смогла перехватить и потопить судно с солдатами, шедшее на помощь королю. Карл, чтобы обеспечить перевозки, был вынужден комплектовать свой флот, независимый от парламента. В этом ему сильно помогали шотландские лендлорды и голландцы. Король решил воспользоваться своим законным правом и начал выдавать частным судовладельцам каперские свидетельства, поскольку эта мера не только позволяла ему сформировать военно?морские силы, но и давала дополнительный доход от захваченных призов. В ответ парламент специальным указом аннулировал все Lettres of Marque[82], выданные королем.

Весной 1645 года умер Пенингтон, на его место Карл назначил вице?адмирала Джона Меннеса (Mennes), который с нанятыми королем каперскими судами действовал в водах Ирландии. В свою очередь Бэттена сменил вице?адмирал Роберт Моултон (Moulton). Заслуживающих внимания сражений не происходило.

В 1646 году король бежал в Шотландию, первый этап гражданской войны закончился без какого?либо вмешательства со стороны иностранных государств. Карл не смог получить существенную помощь извне, соседи Англии признали, что теперь ею правит другая сила – парламент.

Что касается флота – он, по сути, обеспечил невмешательство иностранных государств. Однако – парадокс – именно к 1647 году на флоте начали подниматься роялистские настроения. Связано это было с тем, что морские офицеры до последнего верили, что парламент все же будет править вместе с королем, и бегство Карла поставило вопрос о выборе стороны конфликта ребром. Первым звонком стал уход Бэттена, который вышел в отставку из?за своей «неудовлетворенности», однако он обещал вернуться в случае улучшения ситуации. Но уже 5 октября 1647 года на его место был назначен армейский полковник Томас Рейнсборо, сторонник индепендентов[83], но на флоте это назначение было принято очень сдержанно. В начале 1648 года, когда Рейнсборо хотел принять командование над своим флагманом «Констант Реформейшн», моряки просто не пустили его на борт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.