Часть III. Война до Полтавы Нарва 1700 года. Натербург. Ниеншанц

Часть III. Война до Полтавы

Нарва 1700 года. Натербург. Ниеншанц

Все свои захваты XVI–XVII веков Швеция совершала при поддержке некоторых западных государств, по своим причинам заинтересованных в этом. В случае длительной войны у Швеции, безусловно, не хватило бы экономических ресурсов удержать захваченные земли без западной помощи. В 1698 году для России создалась исключительно благоприятная международная обстановка – в Европе началась большая война за испанское наследство, в которой участвовали союзники Швеции. Российский историк К. Модем писал: “Швеция беспрестанно усиливалась, еще в начале XVII столетия успела, при внутренних раздорах России, отторгнуть от нее Ингерманландию, а от Польши Лифляндию, и завладеть между тем некоторыми провинциями Дании. С могуществом Швеции возрастало ее честолюбие. Соседние с ней народы, устрашенные распространением шведских владений, вознамерились при первом благоприятном случае смирить это королевство и возвратить потерянные области. Благоприятных случай представился при самом исходе XVII столетия. Франция, которая в течение семидесяти лет была в теснейшем союзе со Швецией и немало содействовала ее усилению, Франция в то время находилась в затруднительном положении. Угрожаемая войной со стороны Германского императора, Англии, Голландии и Сардинии, Франция не могла принять значительного участия в делах Швеции. Сверх того, на шведском престоле был Карл XII, семнадцатилетний, неопытный юноша. Желая воспользоваться такими обстоятельствами, король датский Фридрих IV и король польский, вместе курфюрс саксонский Август, заключили в 1699 году союз против Швеции. Для Фридриха IV главная цель войны была унизить, и, если можно, подавить старинную соперницу Дании. Для поддержания своей власти в Польше, еще мало утвержденной, король Август видел необходимость содержать в землях республики саксонскую армию, но для этого нужен был предлог. Война со Швецией доставляла ему предлог тем благовиднейшим, что, казалось, он предпринимает войну только для выгод Польши и намерении возвратить ей Лифляндию.

Оба короля пригласили и Россию присоединиться к ним. Петр Первый не мог не быть поражен важными выгодами для России подобного союза: ему представлялся благоприятнейший случай, с помощью двух сильных союзников, унизить могущественного и надменного соседа, возвратить России отторгнутую Ингерманландию, и приобрести порты на Балтийском море. Чрезвычайная важность такого приобретения более всего поразила проницательный ум царя: с овладением порта на Балтийском море открывался новый и удобный путь для сбыта российских товаров, и торговля, которая дотоле не могла процветать в нашем отечестве, потому что мы владели одним только Архангельским портом, весьма отдаленным от центра России, должна была быстро распространиться посредством вывоза товаров через Балтийское море. Вместе с тем приобретение Балтийских портов представляло самое легкое средство сблизить Россию с западными государствами, удобнее ознакомить ее с искусствами и науками европейцев, и таким образом ускорить, по возможности, просвещение, увеличить благоденствие народное, а это было основанием всех желаний и поступков царя.

В сравнении со столь важными выгодами, все, что отклоняло от войны со Швецией, делалось уже побочным и маловажным.”

Дания хотела обезопасить свои южные границы от герцогства Голштейн-Готторпского, союзника Швеции, и вернуть свои земли, потерянные в ходе датско-шведских войн 1643–1660 годов. Саксонский и Польский король Август II Сильный хотел вернуть Польше Лифляндию – за это обещание ему дали польский трон. Петр мечтал о побережье Балтийского моря, о возвращении ранее захваченных Швецией Ингрии и Карелии.

Противоречия конфликтующих сторон были непримиримы, и война неизбежна.

Россия примкнула к антишведскому союзу 11 сентября 1699 года – турецкая война формально еще не была завершена, и Петр не собирался воевать на два фронта. 3 июля 1700 года русско-турецкий мирный договор был подписан, и Россия присоединилась к союзникам.

Дания, Саксония и Россия разработали совместный план действий против Швеции. Россия должна была воевать в Ингрии и Карелии, начав с осады сильнейшей шведской крепости Нарвы на юге Финского залива. Польский и саксонский король должен был воевать в Лифляндии и Этляндии, начав с осады Риги. Дания вторглась в Гольтштейн-Готторпское герцогство, а своим флотом блокировала шведский флот.

Задачей Карла XII была любым путем сохранить в целостности территорию Швеции, сохранив ее как великую державу.

Территория Швеции, кроме национального ядра, включала все побережье Балтийского моря, Померанию, Лифляндию, Этляндию. Флот Швеции состоял из 40 линейных кораблей и 12 фрегатов с 15000 моряков. Почти тысяча шведских купеческих судов легко можно было приспособить для военных целей. Карл легко мог выставить почти 50-тысячную полевую армию, увеличив ее и до 100 тысяч солдат. 25 пехотных и 9 кавалерийских полков были полностью отмобилизованы.

Карл хотел разделить Россию на десяток княжеств, чтобы обеспечить шведскую гегемонию на Востоке Европы. Решив бить союзников по частям, Карл XII начал с Дании, опасаясь ее сильного флота, затем раздавить Августа и обрушиться на Россию. Это оказалось ошибочным стратегическим решением, несмотря на первые победы. Король переоценил свои силы и недооценил ресурсы союзников.

В январе 1700 года 15-тысячная саксонская армия прошла через Польшу и осадила Ригу. Польский сейм, по своему обыкновению, договориться сам с собой не смог и не решился на объявление войны Швеции.

Саксонское курфюршество в конце XVII века было одним из самых могучих в Германии, и одним из самых больших в Европе. Саксонские курфюрсты являлись пленниками императора “Священной римской империи.” Саксонская армия насчитывала 30 тысяч солдат. С 1694 года саксонским курфюрстом стал Август II Сильный, человек лично храбрый, но совершенно беспринципный. Он воевал на стороне Дании, воевал против Франции, против Турции. В 1696 году Август был избран польским королем, с условием возвращения Речи Посполитой земель, “потерянных” в войнах с Турцией, Швецией, Россией.

Саксонская армия формировалась с помощью вербовки. В 1700 году это были 20 пехотных, 7 кирасирских, 6 драгунских полков, гвардия и артиллерия. Пехотный полк состоял из двух батальонов, в которых было по 4 роты и 1 гренадерская – 1200 солдат. Саксонская конница имела гвардейский полк, части кирасиров и драгунов. Кавалерийские полки имели 4 эскадрона из 8 рот – около 1000 человек. Саксонская артиллерия состояла из 4 канонирских рот, рот минеров и саперов, рабочей роты, арсенальной и транспортной службы. Пехота имела ружьи, шпаги, гранаты, кавалерия – палаши, пистолеты, карабины.

Вся саксонская армия имела форму красного цвета с цветами своих полков. На знаменах изображала саксонский герб.

Саксонская армия использовала линейный боевой порядок. Несмотря на преобладание наемников, саксонцы участвовали во всех европейских войнах XVII века и обладали большим военным опытом. Солдаты были прекрасно обучены, а сама армия была серьезным противником.

В конце XVII века Речь Посполитая являлась сеймовой монархией, со всесильными магнатами и выборным королем. Без согласия польского сената, собиравшего сеймы, король не мог объявлять войну и заключать мир. Речь Посполитая по Люблинской унии 1569 года состояла из Польского королевства и Великого княжества Литовского с единым сеймом. Единый король избирался на едином сейме. Польша и Литва сохранили свое внутреннее управление, администрации, бюджет, суд и армию. Дождавшись в 1702 году вступления армии Карла XII в земли Речи Посполитой, поляки объявили войну Швеции.

Армия Речи Посполитой состояла из польской коронной и литовской армий – всего 18000 польских и 8000 литовских воинов. Армия состояла из двух составных частей – подготовленных по польским инструкциям и по западно-европейским уставам. Была и коронная гвардия. В армии Речи Посполитой кроме поляков и литовцев служили немцы, французы, венгры, украинцы, молдаване, татары. Основной ударной силой являлась кавалерия, пехотой пренебрегали.

Во главе польской армии стоял великий коронный гетман, во главе литовской – великий литовский гетман. Гетманы королю не подчинялись, также, как и друг другу. В войсках был большой некомплект личного состава.

Кавалерийский полк обычно состоял из 9 эскадронов – хоругвей, были и треххоругвенные полки. Польская кавалерия делилась на тяжелую гусарскую, среднюю панцирную и легкую. Гусарский полк состоял из 1600 всадников, панцирный – из 3200 воинов, в полку легкой кавалерии могло быть от 3 до 15 тысяч человек. Полки содержали магнаты, это было престижным. Кавалеристы имели пики, сабли, карабины, пистолеты, бердыши, мушкеты. Обмундирование обоих армий было самым разнообразным, как и знамена.

Подходя к противнику поляки строили из забора укрепленный лагерь, рыли шансы и ретраншементы. Главный удар наносила конница, гусары. Польские кавалеристы владели всеми видами оружия, и вообще были прекрасно подготовлены.

У пехоты, проходившей в день не более 10 километров, баз снабжения не было, она кормилась грабежом местного населения.

По своей подготовке армия Речи Посполитой уступала и европейским армиям и новой армии Петра Первого.

Почти сразу после начала войны Саксонией, 20 марта 1700 года датские полки вошли на территорию Голштейн-Готторского княжества.

Дания имела сильный военно-морской флот и двадцатитысячную европейскую регулярную армию. Против Швеции открывались три фронта – Датский в Голштинии, Сконе и Норвегии, Саксонский в Лифляндии и Курляндии, Русский – В Ингрии и Карелии. Численное превосходство союзнических армий над шведской было подавляющим.

Шведский король Карл XII с детства держал под подушкой “Записки о Галльской войне” Юлия Цезаря. Он всегда был очень скрытен, упрям и вспыльчив. У него совершенно не было никаких дипломатических способностей, он почти не прислушивался к чужому мнению, даже близких ему людей. Он был сильный тактик, решителен, быстр, находчив в сражении, однако стратегическим и политическим мастерством не владел. Сам он считал себя гением. После 1709 года Швеция это ощутила в полной мере.

Многие историки называли его авантюристом и искателем приключений. Основным его тактическим приемом был массированный внезапный удар в одно место.

В мае 1700 года к полной неожиданности Дании, блокировавшей шведский флот и державшей армию на континенте, Карл XII посадил свою армию на корабли, “любезно” предоставленные Англией и Голландией. Шведы высадились у Копенгагена, опрокинули датские заслоны и осадили столицу Дании. Угрозой уничтожения Копенгагена Карл XII вывел Данию из войны – 8 августа в замке Травендаль датский король подписал вынужденный мир с Карлом XII. Через 10 дней Россия объявила войну Швеции – Петр Первый держал слово. 19 августа 1700 года Петр отдал приказ армии идти к Нарве. Началась Северная война, длившаяся 21 год и имевшая грандиозные последствия для России.

Датский король Фридрих IV отказался от союза с Саксонией и выплатил Швеции и Голштинии контрибуцию в 200 тысяч талеров.

8 августа был заключен датско-шведский мир, и узнавший об этом Август Сильный 15 сентября снял осаду Риги. Карл XII устремился на Августа II. Шведская армия высадилась в Пернау. Карл XII узнал, что саксонцы ушли от Риги и через Ревель двинуся к Нарве, которую осаждали войска Петра.

В марте 1700 года в Прибалтику с целью разведки Петр отправил поручика Василия Корчмина, в честь которого через три года главный остров Санкт-Петербурга стал Васильевским. Корчмин недавно вернулся из Европы инженером. Петр писал своему соратнику Ф. Головину: “Накажи ему, чтоб присмотрел города и места кругом. Также, есть ли возможно ему дело сыскать, чтобы побывал в Орешке, а буде в него нельзя, хоть возле него. А место зело нужно: порожек из Ладожского озера в море (посмотри на картах), и зело нужно ради задержания выручки. А детина, кажется, не глуп и секрет может снесть. Зело нужно, чтоб шведский посол в Москве Книпер того не видел, потому что он знает, что Корчмин учен.”

Русская армия была разделена на три дивизии – А.И. Головина в 15000 солдат, А.А. Вейде в 12000 солдат и А.И. Репнина в 11000 воинов. Армией командовал А.И. Головин, произведенный в фельдмаршалы – под началом Петра.

9 сентября к Нарве подошел отряд И. Трубецкого, подошел отряд И. Бутурлина с Петром, 70 пушек из Новгорода и Пскова, 5000-й отряд поместной конницы Б. Шереметева, отряд А.И. Головина. Дивизия А.И. Репнина не успела прийти. К середине октября у Нарвы стояли 40000 русских воинов, по дороге взявших небольшие крепости Ям и Копорье. Нарва и Иван-город были обложены широкой дугой длиной в 7 километров. Ядро армии составляли Преображенский, Семеновский и бывший Лефортов полк, оставшиеся войска являлись недавно набранными и необстрелянными рекрутами. Армия имела громадный обоз из 10000 телег с 10000 пудов пороха, 6000 пудов ядер, 11000 пудов бомб, 12000 ручных гранат.

Лафоты и колеса тяжелой артиллерии постоянно ломались. Мортиры стреляли камнями – бомбы несоответствовали калибру орудий. Саксонские инженеры, присланные Августом, вяло вели осаду. Обстрел Нарвы начался только 16 октября. У солдат нехватало продовольствия, а подвезти их мешала осенняя распутица. Наступала зима. Отсталость русской армии от требований военного искусства того времени была очевидна, и комендант Нарвы А. Горн просто расхохотался над русским предложением о капитуляции. 2000-ный нарвский гарнизон имел большие запасы продовольствия.

Нарва и Иван-город были соединены мостом. Чтобы взять крепость, необходимо было захватить Иван-город и разрушить мост, чтобы гарнизон Нарвы не мог отступить в Иван-город.

16 октября авангард шведской армии столкнулся с конницей Б. Шереметева, который отступил ближе к Нарве, не определив численность шведских войск. Через месяц конница Б. Шереметева вошла в расположение русского лагеря. Петру донесли, что шведская армия находится в одном переходе от русского лагеря, однако Петр не знал, что это сам Карл XII.

18 ноября Петр уехал из армии в Новгород. Историки говорят о двух объяснениях – Петр был абсолютно уверен в победе, и Петр был абсолютно уверен в разгроме – и не захотел рисковать. Личная смелость Петра была хорошо известна, просто в случае его плена и гибели все реформы и преобразования в России были бы остановлены и царь не захотел рисковать.

В Журнале Петра Великого осталась запись: “Против 18 числа государь пошел от армии в Новгород для того, чтобы идущие остальные полки побудить к скорейшему приходу под Нарву, а особливо, чтобы иметь свидание с королем польским. По отступлении того от Риги ради совета об общих намерениях, и для того и генерала-фельдмаршала Головина, который был первым министром у политических дел, изволил взять с собою, а команда над войском поручена герцогу Де Круа, и генерал-комиссару князю Якову Долгорукову.”

Осадные укрепления русских вокруг Нарвы были построены с учетом удара с запада и с тыла – ко встрече со шведской армией подготовились. К поражению русских привели не внезапность появления и боевое мастерство шведов, а слабая подготовка русских солдат, которых сутки не кормили перед сражением, грубые просчеты и упущения генералитета армии – как русского, так и иностранного. К. Медем писал: “Русское войско смотрело тогда на иностранцев вообще с подозрением. Оно не могло пытать ни малейшей доверенности к начальникам, только что прибывшим из-за моря и не знающим ни одного слова по-русски. Генералы наши, еще не привыкшие к строгой дисциплине и, завидуя власти герцога Де Кроа, со своей стороны не только не старались внушить войскам доверенности к главному начальству, но еще содействовали сами весьма много к большему ее ослаблению.

Там, где нет доверенности к распоряжениям начальства, там вместе с надеждой на успех теряется и нравственная сила, и сверх того, редко исполняются с точностью приказания. Каждый подчиненный, не доверяя благоразумию своего начальника, полагает, что он в состоянии понимать дело лучше других и следовательно может исправить предписанное. Без нравственной силы войск и без строгого исполнения распоряжения начальства, успех в действиях и тогда даже невозможен, когда войско доведено до возможного совершенства. Тем более невозможно было ожидать его от тогдашней русской армии, которая состояла из рекрутов и в первый раз вступила в дело по правилам европейской тактики, совершенно для нее чуждой.”

19 ноября 1709 года 10000 шведских солдат при 40 орудиях с королем Карлом XII во главе встали против русских войск – 21 батальон пехоты и 47 эскадронов кавалерии были готовы к атаке.

Карл XII лично провел рекогносцировку и решил направить свой удар на фланги русской армии – наиболее сильно был укреплен центр, а король хотел прижать русских к Нарве и сбросить в реку Нарову, через который был сделан только один мост. Карл XII не обратил внимания, что именно там стояли преображенцы и семеновцы. Шведы атаковали по всему фронту. Историк В. Панов писал о Нарвском сражении:

“В 13 часов 19 ноября шведы бросилсь в атаку двумя колоннами: одна колонна Веллинга пошла правее высоты Германсберг и ее укреплений, другая, Реншильда – левее этой высоты. Огонь шведской артиллерии начал громить высоту.

Погода благоприятствовала шведам: сильный ветер с густым снегом бил в глаза русским, которые успели стать в ружье, но валы были заметны только редкой цепью стрелков.

Через полчаса после первого выстрела шведы ворвались в укрепления. Войска Трубецкого были опрокинуты атакой. Почти вся артиллерия была тотчас захвачена неприятелем. Ошеломленные солдаты с криком “Немцы нам изменили!” бросились к палатке главнокомандующего Де-Кроа. Де-Кроа и все командиры – иностранцы поспешили сдаться шведам.

Шведы овладели Герменсбергом, центром и ключом русской позиции, и стали теснить оба крыла русской армии. Опрокинутые войска Трубецкого в беспорядке бросились к мосту через Нарву и обломили его: единственный путь к отступлению оказался уничтоженным.

Расстроенные войска стали выстраиваться против Преображенского и Семеновского полков, стоявших на правом фланге. Эти полки заняли “вагенбург”, расположенный у моста, и отбили все атаки Реншильда. Карл, приказав Веллингу отделить несколько батальонов в подкрепление Реншильду, двинулся и сам с отборными войсками. Карл лично водил в атаку войска, но бывшие “потешные” не уступили ни шагу шведам – “ободренные присутствием государя, шведы несколько раз бросались в атаку, но тщетно; оградив себя повозками артиллерийского парка, русские были непоколебимы и отразили все усилия неприятеля.”

С наступлением ночи битва прекратилась. На левом фланге А. Вейде также остановил Веллинга. Преображенский и Семеновский полки изменили ход битвы.

К концу боя с русской гвардией “ шведы были в страхе и смятении и не могли дать отпора”. Участник битвы шведский граф и королевский камергер писал: “Если бы русский генерал, имевший до 6 тысяч под ружьем, решился на нас ударить, мы были бы разбиты непременно: мы были крайне утомлены, не имея ни пищи, ни покоя несколько дней. При том же наши солдаты так упились вином, которое нашли в русском лагере, что невозможно было немногим оставшимся у нас офицерам привести их в порядок.”

В шведских войсках начался хаос. Русские войска, оставшиеся без высшего командования, также находились в беспорядке. Однако ни один русский полк не сдал оружия. Русская армия потеряла всю артиллерию и была разрезана надвое. О положении шведов оставшимся русским генералам толком ничего было неизвестно. Я. Долгоруков и И. Бутурлин приняли решение о капитуляции, как и генерал А. Вейде.

Карл XII, зная состояние своей армии, согласился на условия русских – свободное отступление русской армии с оружием и знаменами через мост у острова Кампергольм.

Утром 20 ноября Преображенский и Семеновский полки со знаменами и оружием покинули шведский берег Наровы. Остальных шведы, в нарушение договора, разоружили. Карл, потерявший в этом сражении честь, о которой, впрочем, он имел очень смутное понятие, пленил и много лет удерживал в Швеции около 700 русских офицеров и 10 генералов, многие из которых там и погибли.

Шведы получили 150 пушек и обоз. Их потери составили около 2000 убитыми и ранеными. Русская армия потеряла 6000 воинов, еще 6000 солдат погибли в зимней дороге к Новгороду – туда вернулись 25000 русских воинов.

21 ноября Карл XII вступил в Нарву и присвоил ее коменданту звание генерал-майора. Через 15 дней король увел свою армию к Дерпту. Шведы не пошли в глубь России добивать армию Петра – их попросту могли добить там самих. Шведская армия находилась на краю гибели – не было одежды, обуви, амуниции, денег. Карла XII спасли русские – к шведском лагерю со стороны Ладожского озера спокойно причалили более ста русских барж с продовольствием и порохом – мореходы не знали о поражении под Нарвой и везли продукты для армии Петра, уже откатывавшейся к Новгороду. Этого хватило, только чтобы унести ноги в Прибалтику – округа была полностью разорена, в шведской армии свирепствовали тиф и дизентерия.

19 декабря 1700 года король Карл XII прибыл в замок Лайузе. Шведская армия расположилась в одном из самых богатых лифляндских уездов – Тартумаа. В России, по мысли Карла, еще долго не могли оправиться от его “блестящей” победы над русскими. В тылу шведов стояла прекрасно подготовленная и боеспособная саксонская армия. Зима ушла на формирование “общественного мнения Европы.”

О Карле XII заговорили в Европе. В его честь писали стихи, выбивали хвалебные медали, за которые платили неизвестные. Много карикатур “посвятили царю Петру.” Русские послы доносили Петру Первому о затруднительном внешнеполитическом положении России. А. Матвеев писал из Гааги: “Жить мне здесь теперь очень трудно: любовь их только на комплиментах ко мне, а на деле очень холодны. Обращаюсь между ними как отчужденный, а от нарекания их всегдашнего нестерпимого снедаюсь горестию.”

М. Голицын доносил из Вены: “Главный министр, граф Кауниц и говорить со мной не хочет, да и на других нельзя полагаться: они только смеются над нами. Всякими способами надобно добиваться получить над неприятелем победу. Хотя вечный мир учиним, а вечный стыд чем загладить. Непременно нужна нашему государству хотя малая виктория, которого бы имя его по прежнему по всей Европе славилось. А теперь войскам нашим и управлению войсковому только смеются.”

Турция начала требовать возврата Азова и уничтожения русского флота в Азовском море.

А.Н. Толстой писал: “В Европе посмеялись и скоро забыли о царе варваров, едва было не напугавшем прибалтийские народы, – как призраки, рассеялись его вшивые рати. Карл, отбросивший их после Нарвы назад, в дикую Московию, где им и надлежало вечно прозябать в исконном невежестве, – король Карл ненадолго сделался героем Европейских столиц.”

В России был выпущен специальный документ для создания благоприятного имиджа России в глазах европейского сообщества. В манифесте говорилось: “Для безопасности наших рубежей от всех неприятельских нападений извне стали мы войсковое состояние, ярко единая из наибольших подпор всех государств и правительств, в государстве нашем учредили и трудимся таким образом, дабы наше войско во всех потребных воинских действиях было искусно сочинено и порядочное обучение проведено и пристойному управлению учреждено быть могло.”

В феврале 1701 года состоялась встреча Петра в Польше с Августом и польскими магнатами. За помощь против Швеции поляки потребовали Украину – паны всегда хотели откусить больше, чем могли проглотить. Украина не откусывалась и не глоталась. Петр отказался обсуждать эту тему со шляхтой. Августу он обязался прислать 20-тысячный пехотный корпус и открыть финансирование. Петру было необходимо, чтобы Саксония не вышла из войны.

Петр предложил перемирие Карлу XII, но тот высокомерно отказался – “Карл ни о чем больше не думает, как только о войне, он больше уже не слушает чужих советов, он принимает такой вид, что как будто бы бог непосредственно внушает ему, что он должен делать.”

Карл заявил: “Нет никакого удовольствия биться с русскими, потому что они не сопротивляются, а бегут”, забыв, как он лично несколько раз пытался пробиться через боевые порядки Преображенского и Семеновского полков. Первой целью король выбрал саксонскую армию, а потом собирался разгромить русских.

Высокомерие королей должно быть обосновано – в итоге Карл XII через 9 лет после зимовки в Дерпте, зимовал в Стамбуле уже без своей армии.

К весне 1701 года в Прибалтике насчитывалось 30000 шведских солдат, почти половина из которых составляла гарнизоны крепостей. К маю из Швеции к Карлу XII прибыли еще 10000 солдат. Для защиты шведских границ от Петра он оставил восьмитысячный корпус генерала Шлиппенбаха, стоявший у Дерпта, и семитысячный корпус генерала Кроншорта – в Ингерманландии.

В начале июля шведская армия во главе с Карлом подошли к Западной Двине. 9 июля 7000 шведов разбили 12000 саксонцев, имевших 36 орудий. 1000 саксонских солдат были убиты, в плен взяли 500 человек, забрали и все пушки. У шведов погибло 300 солдат.

Саксонская армия отступала в Западную Пруссию, Карл XII гнался за ней по пятам, захватывал обозы и армейские склады. Король надолго завяз в Польше. Он не добился низложения короля Августа в Польше, не разгромил ни саксонскую, ни русскую армию. Очевидно, он рвался в Полтаву.

За зиму Петр и его соратники смогли привести в порядок разбитую армию, организовать оборону северо-западных границ. К лету было набрано 10 драгунских полков, усилена пехота.

Петр говорил: “Я знаю – шведы могут еще раз, другой, победить нас, но у них же научимся побеждать их.”

Петр писал в своем “Журнале” о Нарвской битве: “Шведы под Нарвою над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно. Но надлежит разуметь, над каким войском оную получили: только один старый Лефортов полк был, а два полка гвардии были только в двух атаках у Азова, и полевых боев, а ноипаче с регулярными войсками, никогда не видывали. Прочие же полки, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты; да и к тому же за поздним временем великий голод был, понеже за великим грязьми провианта привозить было невозможно.

Единым словом сказать можно: все то далеко младенческое играние было, а искусство – ниже вида. Какое же удивление старом, обученному, практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию?

Правда, сия победа в то время зело печальна была и чувствительна. Но когда о том подумать, то если бы нам тогда на шведами виктория досталась, бывшими в таком неискусстве во всех делах, как воинских, так и политических, то в какую беду после оное счастье нас низринуть могло позднее – как шведов, уже давно во всем обученных славных в Европе (которых французы немецким бичом назвали), под Полтавой так жестоко низринуло, что все их величие низом к верху обратило. Но когда мы сие несчастье (или лучше сказать великое счастье) под Нарвой получили, то неволя леность отогнала и к трудолюбию и к искусству день и ночь прилежать принудила, и войну вести уже с опасением и искусства велела.”

Основные причины поражения под Нарвой были определены: плохая боевая выучка, отсутствие боевого опыта, плохая разведка и сторожевая служба, несовершенная артиллерия, растянутость фронта на 7 километров, большое количество офицеров – иностранцев, не любимых в войсках.

Английский историк XIX века Дж. Перри писал: “После Нарвы царь преимущественно занимался распоряжением для сбора рекрут, распределением офицеров по полкам, учением этих полков и заготовкой всего необходимого для войска, не доверяя этой заботы никому. Он сам до мельчайших подробностей присматривал за всем.”

Была создана новая современная артиллерия, полностью укомплектована новая армия. В 1701 году 30-тысячная армия Б. Шереметева была развернута под Псковом, 10-тысячный корпус Ф. Апраксина – под Новгородом.

Наличие небольших корпусов Шлиппенбаха и Кронгиорта в Лифляндии и Ингерманландии позволяло небольшими боями приучать войска к войне. Любые небольшие победы способствовали искоренению мифа о непобедимости шведов.

В течение 1702 года армия Б. Шереметева несколько раз успешно била корпус Шлиппенбаха с захватом знамен и артиллерии. Тогда же корпус Апраксина разбил на реке Ижоре войска Кронгиорта, на Ладожском и Чудском озере разбили шведские эскадры. Петр сказал: “Слава богу, мы можем, наконец, бить шведов.”

Приближенный Карла XII граф Дальберг писал: “Кажется, наш король нарочно оставил нас здесь с малыми силами, чтоб научить русских бить нас.”

Завязший в Польше Карл XII все силы тратил на низложение Августа II с польского трона и выборы удобного ему короля. Король никогда не интересовался историей Польши, и совершенно напрасно. К. Медем писал: “Причиной неудач в Польше была дурная система военных действий Карла. Он никогда не думал об утверждении себя в завоеванном крае, посредством занятия важнейших военных и политических пунктов. Двигаясь с одного места на другое, он не оставлял никаких отрядов ни позади себя, ни по сторонам, соединял свои силы в один отряд, и возил при своей армии все обозы, всех раненых и больных. Таким образом он везде, где бы ненаходился, владел из всего края одним только пунктом, на котором расположен был его лагерь, а все прочее предоставлял власти неприятеля. Даже для самой столицы он не сделал исключения: выступая из Варшавы он оставил ее незанятою, и Август неоднократно, по уходе его, вступал туда со своими войсками. Очевидно, что при таком образе действия, никакие победы Карла не могли внушить польским его приверженцам доверенности к защите от мщения Августа и его партии.”

Современный шведский историк Г. Артеус писал в работе “Карл XII и его армия”: “Начиная с 1702 года шведская стратегия стала почти полностью личной стратегией короля.

Основополагающей идеей Карла XII для его походов и политики в Польше 1702–1706 годов и оккупации Саксонии в 1706–1707 годах было обеспечить себе “прочный тыл” и значительную базу снабжения перед запланированным окончательным решением русской проблемы силой оружия. Поэтому нужно было радикально снизить военную угрозу со стороны Саксонии, а Польшу превратить в союзника-вассала. Эта стратегия потерпела полную неудачу – ибо когда армия Карла XII вторглась в Россию, Польша была весьма неспокойна, а Саксония вот-вот должна была восстановить свою боеспособность.”

Осенью 1702 года Петр Первый начал завоевание Ингрии, пытаясь выйти на берега Балтийского моря. Для открытия “пути из варяг в греки” необходимо взять две крепости – Нотебург-Орешек, расположенный у истока Невы из Ладожского озера, и Ниеншанц, находящийся у владения Невы в Финский залив.

В сентябре 1702 года корпуса Б. Шереметева и А. Репнина обложили Нотебург, защищаемый гарнизоном в 500 солдат при 150 орудиях. Петр с гвардией прорубили трехкилометровую просеку от Ладожского озера до Невы и Нотебурга и перетащили по ней 50 галер. Нотебург был окружен полностью. Началась осада. Сам Петр, в чине капитана Преображенского полка, командовал артиллерией. Двухнедельная бомбардировка Нотебурга привела к обрушению верхних рядов башен и стен, но бреши сделать не удалось. 11 октября Петр назначил штурм города с помощью лестниц.

Первую атаку добровольцев на лодках со стороны Ладоги гарнизон Нотебурга отбил. Во вторую атаку пошли русские гвардейцы – под градом ядер, гранат, картечи. Гвардия полезла на стены – лестницы оказались короче высоты стен на два метра. Бой продолжался весь световой день, командир Семеновского полка М. Голицын оттолкнул лодки от стен крепости – “победа или смерть!” А. Меншикову удалось подвести семеновцам подкрепление и гарнизон выкинул белый флаг. Нотебург был переименован в Шлиссельбург – Ключград – “ибо сим ключом отворились врата к морю” “Крепкий орешек был счастливо разгрызен”.

Весной 1703 года Петр двинулся к устью Невы и 1 мая его войска за сутки взяли крепость Ниеншанц, запиравший устье Невы, впадавшей в Финский залив. Тогда же в абордажном бою с лодок гвардия во главе с Петром взяла вошедшие в Неву шведские корабли “Астрель” и “Гедан”.

Штурм крепостей производился после суточной ожесточенной артиллерийской подготовки, одновременно пехотой, флотом и артогнем.

После взятия Яма, Копорья, Нотебурга и Ниеншанца шведы были выбиты из Ингрии, Россия овладела Невой и выходом в Финский залив. Необходимо было закрепить эту территорию за собой.

16(27) мая на острове Еннисаари – Заячьем в устье Невы была основана шестибашенная Петропавловская крепость, а под ее стенами – город Петрополь, вскоре ставший Санкт-Петербургом. Через 10 лет этот город стал столицей России.

Когда Карлу XII доложили, что Петр закладывает новые города в Ингрии, король нагло заявил: “Пусть его строит города, просушивает болота, скапывает горы, он для нас прочищает к себе дорогу, для нас отстраивает огромные здания”. Историк середины XX века А. Маркевич писал в работе “Разгром Карла XII”: “Эту безусловную уверенность Карла в победе Петр умело использовал. Он осушал болота, срывал горы, возводил крепости и завоевывал новую территорию, которая должна была обеспечить безопасность будущей столицы России. Вместе с тем он внимательно следил за ходом военных операций между Карлом XII и Августом II. Петр оказывал помощь польскому королю, чтобы никоим образом не допустить заключения сепаратного мира между королями.”

Новая крепость-порт была названа во имя святого апостола Петра, но быстро и прочно название связалось с именем тридцатилетнего царя. Предание говорит, что когда галеры с русской морской пехотой подошли к Заячьему острову, который шведские офицеры называли Веселым и приезжали туда на пикники, очередные гуляки еле успели унести оттуда ноги, бросив накрытые различной снедью “шведские столы”. Через 6 лет под Полтавой Петр Первый накроет “своему брату” Карлу XII свой “шведский стол”.

Губернатором Санкт-Петербурга Петр назначил А. Меншикова и город строился удивительно быстро.

За зиму 1703–1704 года для защиты Петербурга с моря на острове Котлин была построена крепость Кронштадт.

Шведы до 1709 года не оставляли попыток уничтожить град Петра – ведь их король говорил, что возьмет с легкостью то, что строит Петр на Балтике.

Летом 1705 года корпус генерала Майделя и 22 шведских корабля начали атаку на Кронштадт и Санкт-Петербург. Шведская морская пехота попыталась высадиться на Котлин, но была сбита русским гарнизоном. Кронштадские мортиры разогнали шведскую эскадру. На острове навсегда остались лежать 300 шведов. Шведской эскадре не помогли ее 350 пушек. Атаки шведов Майделя беспрерывно шли на город Петра. Русские воины, помнили слова своих предков, бивших шведов на этом месте полтысячелетия назад – “Умирай, где стоишь!” Никто из русских не отступил – отступил корпус Майделя от Петербурга, потеряв полтысячи солдат.

В 1708 году, после отъезда Петра на театр военных действий, 14-тысячный корпус генерала Любекера штурмовал “Парадиз”. Его гарнизон под командованием генерала Апраксина, в котором на каждого русского приходилось 10 шведов, дрался насмерть – “победить, или умереть.” Впрочем, мужество и боевое мастерство “птенцов гнезда петрова” отмечали сами шведы. В переломный момент штурма, когда героизм русских воинов мог быть подтвержден только их смертью, над градом Петра разразился ураган, поддержанный небывалым морозом в 45 градусов. Потомки викингов ушли от города, защитники которого не умели произносить слова “отступление”. Земля града Петра никогда не была осквернена ногой неприятеля. С этих времен в русской армии в таких случаях говорили – “Нас мало, зато в бою тесно не будет!”

Счастливый Петр выбил медаль “За спасение Петербурга”.

Летом 1704 года русские войска одновременно осадили Дерпт и Нарву.

Дерпт брала армия Б. Шереметева, зимовавшая в Пскове. Дерпт прикрывала шведская эскадра командора Лешера, зимовавшая на реке Эмбах. Русская морская пехота перехватила шведские корабли в самом узком месте реки и в абордажном бою захватила эскадру. Вот так воевали русские уже в 1704 году!

10 июня 23-тысячная армия Б. Шереметева осадила Дерпт, в который от Нарвы примчался Петр. 9 июля в крепостных стенах были пробиты бреши. Пушки разбили крепостные ворота, и штурмующие колонны русских батальонов ворвались в Дерпт.

Нарву осадили в начале июня. Город оборонял пятитысячный гарнизон во главе со “смеющимся” генералом А. Горном. Крепость была окружена с суши и моря. Деблокировать Нарву попытался шеститысячный корпус Шлиппенбаха – его перехватил восьмитысячный корпус генерала Ренна и почти полностью уничтожил – от Везенберга, где шел бой, ускакали к Ревелю 200 шведских драгун.

Теперь под Нарвой стояла 45-тысячная русская армия при 150 орудиях. Петр предложил коменданту капитулировать, но Горн прислал оскорбительный ответ, напомнив о 19 ноября 1700 года. Петр приказал прочитать хамский ответ коменданта Нарвы пред войсками – солдаты пришли в ярость.

Военный совет принял решение о штурме Нарвы. 9 августа штурмовые колонны русских атаковали крепость со всех сторон. Через час отчаянной битвы преображенцы и семеновцы ворвались на стены Нарвы. Горн попытался укрыться в старом городе, но русские солдаты снесли ворота и ворвались в последнее убежище шведов. Пролетев по мосту через Нарову, русские взяли Иван-город. Комендант Горн больше не улыбался. А.Н.Толстой в “Петре Первом” писал о штурме Нарвы:

“Бастион Гонор был окутан пылью и дымом. Генерал Горн различал шруды кирпича, опрокинутые пушки, задранные ноги лошадей и – огромный пролом в сторону русских. Стены рухнули до основания. Подошел раненый в лицо, серый от пыли командир полка. Генерал сказал: “Приказываю врага не пропустить”. Командир взглянул на него не то с упреком, не то с усмешкой. Генерал отвернулся, толкнул лошадь и узкими переулками поскакал к бастиону Виктория. Подъезжая, он услышал взвывающий полет ядер. Русские стреляли метко. Полуразбитые стены бастиона вспучивались, взметывались и опадали. По рухнувшему кирпичу генерал полез на уцелевшую часть стены. Отсюда он увидел, что штурм начался…

Меншиков бежал через плавучий мост среди низкорослых стрелков – ингерманландцев, потрясая шпагой – кричал во весь рот. Все солдаты кричали во весь рот. По ним бухали чугунные пушки с высоких стен Иван-города, бомбы шлепались в воду, с шипеньем проносились над головами. Меншиков добежал, соскочил на левый берег, обернувшись, махал краем плаща – “Вперед, вперед!” Горбатые от ранцев стрелки густо бежали через осевший мост.

Меншиков по колено в воде побежал, перегонял колонну: “Барабанщики – вперед! Знамя – вперед!” Пушки Иван-города били теперь через реку по колонне, ядра шлепались у берега, окатывая водой, разлетались о стены, обжигали осколками, мягко, липко ударяли в людей… Передние ряды, срываясь, взмахивая руками, уже карабкались по кирпичной осыпи пролома на гребень. Забили барабаны. Крепче, крепче прокатился крик по колонне стрелков, вползающих на гребень. Там, за гребнем, хрипло завопил голос по-шведски. Рванул залп. Заволокло дымом. Стрелки хлынули через гребень пролома в город.

Вторая штурмующая колонна проходила мимо генерала Чамберса. В голове колонны – через луг к бастиону Гонор – беглым шагом шел батальон преображенцев, – рослые на подбор, усатые, сытые, в маленьких треуголках, надвинутых на брови, штыки привинчены к ружьям, так как был приказ – не стреляя – колоть.

Батальон вел подполковник Карпов. Он знал, что на него смотрят и свои и шведы, притаившись в проломе. Шел, щегольски выкатив грудь, вытянув нос, не оборачиваясь к батальону. Позади него четыре барабанщика, надрывая сердце, били в барабаны. Полсотни шагов оставалось до широкого пролома в толстой кирпичной стене, – Карпов не ускорил шага, только плечи его стали подниматься. Видя это, солдаты, сбивая шаг, нажимали – здание на передних. Рокотали барабаны. В проломе медленно поднялись железные каски, ружейные дула. Карпов закричал: “Бросай оружие, сволочи, сдавайтесь!” И со шпагой и пистолетом побежал навстречу залпу. Блеснуло, грохнуло, ударило в лицо пороховым дымом… “Неужто – жив?” – обрадовался. И отвалил преодаляемый страх, от которого у него поднимались плечи. Душа захотела драки. Но солдаты перегнали его, и он напрасно искал – на кого наскочить со шпагой. Видел только широкие спины преображенцев, работающих штыками, как вилами, по-мужицки.

Третья колонна – Аникиты Ивановича Репнина – с осадными лестницами бросилась на штурм полуразбитого бастиона Глория. Со стен бегло стреляли, бросали камни и бревна, зажгли бочки со смолой, чтобы лить ее на осаждающих Аникита Иванович в горячке топтался на низенькой лошади у подножья воротной башни – потрясал кулачками, и кричал тонким голосом, подбадривал – из опасения, чтобы его солдаты не оплошали на лестницах. Один и другой, и еще несколько, подшибленные и поколотые, сорвались с самого верха… Но Бог миловал – солдаты лезли на лестницы густо и зло. Шведы не успели опрокинуть огненные бочки – наши были уже на стенах.

В три четверти часа все было кончено. Как ураган, ворвались русские на площади и улицы старой Нарвы. Остановить, отбросить их было уже невозможно.

Генерал Горн сидел на лошади, опустившей голову до самых копыт. Полсотни кирасир угрюмо и неподвижно стояли за его спиной. Генерал глядел и ждал, жуя сморщенными губами. Вот, на дальнем конце одной, потом и другой улицы стали перебегать человечки. Он не мог понять – что это за человечки и зачем они перебегают? Кирасиры за его спиной начали глухо ворчать.

С двух сторон по широкому валу во весь конский мах, с настигающим визгом, мчались бородатые казаки в устрашающих высоких, сбитых на ухо бараньих шапках. Кирасиры, оглядывались друг на друга, стали вынимать шпаги, бросали их на землю и слезали с коней.

Первым подскакал разгоряченный Ренн и схватил за узду лошадь генерала:

– Генерал Горн, вы мой пленник!

Тогда он, как сонный, приподнял руку со шпагой и Ренну, чтобы взять у него шпагу, пришлось с силой разжать пальцы генерала, вцепившегося в рукоять.

Петр стремительно вошел в сводчатую рыцарскую залу в замке. В руке – обнаженная шпага. Петр Алексеевич сел у стола, но тотчас поднялся. Двое солдат с офицерами ввели генерала Горна. Стало тихо. Горн подошел к царю Петру, поднял голову, глядя мимо мутными глазами, и губы его искривились усмешкой. Все видели, как сорвалась со стола, сжалась в кулак рука Петра, как с отвращением передернулись его плечи. Петр молчал столь долго, что все устали не дышать…

– Не будет тебе чести от меня, – негромко проговорил Петр – Глупец! Старый вояка! Упрямец хищный… Отведите его в тюрьму, пешим, через весь город, дабы увидел печальное дело рук своих…”

При штурме Нарвы русские потеряли 350 воинов убитыми и полторы тысячи ранеными. Падение крепости разделило шведские войска в Ливонии и в Карелии. Петр писал: “Нарву, которая 4 года нахрывала, ныне, слава Богу, прорвало.”

Шведские войска были отброшены из Ингрии – к Ревелю, Пернову, Риге. Военный историк В. Верходумов подвел итоги начального этапа Северной войны:

“1. В результате компании 1701–1704 годов была достигнута крупнейшая стратегическая цель – Россия завоевала морские позиции в восточной части Финского залива.

2. Достигнутые успехи были закреплены строительством.

3. В осадных операциях 1701–1704 годов русская армия обогатилась боевым опытом, успешно овладела организацией взаимодействия родов войск и современными военно-инженерными методами и средствами.

4. Связь между шведской армией, действующей на Карельском перешейке в Ливонии, была разорвана. Шведские войска, действующие в Финляндии, были отрезаны от армии Карла XII, находящейся в Польше.”

Все прибалтийские крепости, взятые русскими, были восстановлены и заняты гарнизонами. Постоянные успехи русской армии вселили в войска уверенность, боевой дух. В мирные передышки шло непрерывное обучение войск, готовились рекруты. В начале 1705 года русские войска состояли из 70000 воинов. Русский историк Н. Андрианов писал в начале XX века: “Гул битвы в завоеванном угрюмом крае, диком и безлюдном, сменился живой, производительной работой. По зычному зову царя со всех сторон обширной России стали собираться предприимчивые люди в новую столицу. Началась упорная борьба с суровой природой. Как будто волшебный жезл прикоснулся к глухим лесам и топким болотам. С необыкновенной быстротой создается здесь новая столица, краса и гордость полуночного края.

С уверенностью принялся царь Петр хозяйничать в завоеванной стране. Не вырвать обратно врагу потерянных владений из крепких объятий русского Орла.”

В компанию 1705 года Петр планировал взятие Выборга и Кексгольма, однако русские войска пошли на помощь своему союзнику Августу II и вступили на территорию Речи Посполитой. Гоняясь за Августом по всей Польше Карл XII все же “сколотил” польскую партию, враждебную Августу. В Варшаве 8 сенаторов из 400 и 800 шляхтичей из 200000, изображая сейм, объявили Августа лишенным престола и провозгласили новым “королем” шведского ставленника Станислава Лещинского. Легитимность выборов Карла XII не интересовала.

Сандомирский сейм, собранный сторонниками Августа, объявил незаконными постановления варшавского сейма. Тем неменее, в Польше появилось два короля, имевших свои партии, сразу же сцепившиеся между собой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.