«Гроза морей»
«Гроза морей»
Одним из последних великих пиратов был Робер Сюркуф. Прославился он благодаря политическим событиям, сотрясавшим Францию после Великой революции.
Для любителей ссылаться на роковую власть наследственности его пример убедителен: прадед, шотландский корсар Робер Сюркуф, в начале XVIII века разбойничал и воевал у берегов Перу. По линии матери родственником Робера был корсар Ла Барбине.
Вдохновленный такими примерами, Робер завербовался юнгой на корабль «Аврора», отправлявшийся в Индийский океан. Торговые операции, которые они проводили, были гнуснее пиратства: перевозка «живого товара» — рабов, обеспечивавших благосостояние алчных американских буржуа до наступления технической цивилизации.
На африканском берегу «Аврора» загрузила шестьсот невольников для доставки на плантации острова Бурбон. В Малабарском проливе корабль попал в жестокий шторм Его выбросило на отмель. Команда и пассажиры спаслись. Они переждали бурю в ближайшем селении.
Вернувшись через три дня на корабль, отдраили люки трюмов, где взаперти оставались черные рабы. Оттуда пахнуло зловонием смерти от груды мертвых тел Невольники задохнулись. Трупы сбросили в море. Судно отремонтировать не удалось; приобрели арабскую фелюгу.
Во всех передрягах этого рейса юнга Робер показал себя с лучшей стороны. Капитан взял его на другой свой корабль и вскоре назначил помощником. До семнадцати лет Сюркуф занимался работорговлей.
Вернувшись на родину, он завел собственное дело. На средства друзей и родственников приобрел бриг «Креол». В 1792 году юный капитан вновь отправился в Индийский океан.
Торговля рабами переживала кризис Она противоречила лозунгам революционной Франции о свободе, равенстве и братстве, а потому была запрещена постановлением Конвента. Вдобавок началась война с Англией, приватиры которой активно грабили и уничтожали французские суда. Сюркуф поставил своего «Креола» на якорь в бухте острова Бурбон, выжидая лучшие времена.
Он завербовался офицером на французский военный корабль, который отправился сражаться с англичанами. Через некоторое время обстановка на море изменилась в пользу французов, и Сюркуф снова вышел на «Креоле» с «живым товаром», несмотря на запрещение работорговли.
Последовал приказ арестовать «Креола» и его груз. Хотя Сюркуф, которого друзья предупредили об этом, заранее избавился от невольников, на пристани его ожидал комиссар полиции. Взойдя на корабль, полицейские обнаружили в трюме следы пребывания рабов. Осталось оформить документ об аресте капитана.
Сюркуф для выполнения всех необходимых формальностей пригласил комиссара и его секретаря к себе в каюту и даже предложил отобедать. Время текло незаметно. Через некоторое время комиссар с удивлением обнаружил, что корабль раскачивается так, словно находится в открытом море. Он выскочил на палубу и увидел берег вдали на горизонте. Пока он сидел в каюте, «Креол» осторожно снялся с якоря и покинул порт.
Теперь условия ставил Сюркуф. После пары часов бурного возмущения комиссар вынужден был утихомириться. Еще через несколько часов, когда ночью начался шторм, ему было уже не до угроз. А через день он порвал свой акт, обвиняющий капитана «Креола» в работорговле, и написал новый, удостоверяющий кристальную честность и отличные профессиональные знания Сюркуфа, которые он продемонстрировал в то время, когда его корабль, потерявший управление, носило по волнам.
Вернувшись в порт, Сюркуф решил покончить с торговлей рабами и заняться «благородным» корсарством Однако губернатор, зная о проделках этого наглеца, каперское свидетельство не выдал. Тем не менее Сюркуф приобрел быстроходную шхуну «Скромница» с четырьмя пушками. Выйдя в открытое море, он предложил команде стать корсарами. Они поддержали молодого капитана.
Захватив небольшой английский торговый корабль, Сюркуф направил его на остров Реюньон (так переименовали Бурбон после свержения королевской власти) под надзором «призовой команды». Следующий захваченный корабль был голландский — с пряностями, сахаром и рисом и слитками золота. Команда «Скромницы» была в восторге от добычи и своего удачливого капитана. Но он неожиданно заявил, что и этот трофей намерен отправить французским властям по всем правилам каперства.
На борту едва не вспыхнул бунт. Как можно отдать золото?! Разве это не их добыча? Ради чего тогда рисковать жизнью?
Сюркуф сумел убедить команду, что его предложение — единственно разумное. В противном случае им придется иметь дело не только с английскими, но и с французскими военными кораблями. Возникнут непреодолимые трудности с реализацией захваченных товаров, ремонтом судна, да и просто отдыхом в порту.
Так еще одно судно с грузом, захваченное Сюркуфом, взяло курс на Реюньон. В январе 1796 года недалеко от Калькутты они увидели три торговых судна под английским флагом. Сюркуф схитрил: приказал поднять английский флаг и присоединился к каравану. Поочередно они захватили все три корабля. На самый крупный и крепкий из них он перешел со своей командой и перенес пушки. Новые трофеи также направил на Реюньон.
На рейде Калькутты ему приглянулся крупный английский фрегат «Тритон», имевший около трех десятков орудий и полторы сотни матросов и солдат. Нападать на такого гиганта с командой в двадцать человек было бы безумием.
Робер Сюркуф четко продумал операцию. Прежде всего, вооружил всех французов, а в качестве матросов поставил опытных моряков-индийцев, взятых в плен. На «Тритоне» никто и не подумал, что им может угрожать суденышко с горсткой людей, да еще под английским флагом Сюркуф со своими людьми спокойно взошел на борт «Тритона». Наведя пистолеты на вахтенных и дежурных офицеров, они захлопнули люки, арестовав более сотни людей.
Сказалась растерянность (если не трусость) капитана и нескольких офицеров. Вместо того чтобы дать отпор нападавшим, они поспешили скрыться. Спустив шлюпку, успели отчалить от корабля. Пираты дали по ним залп из пистолетов и ружей. Капитана и двух матросов убили, остальные вернулись на корабль и сдались.
Теперь Робер Сюркуф как триумфатор вернулся на Реюньон. Но здесь его ожидал отнюдь не торжественный прием Губернатор согласился оставить строптивого капитана на свободе и даже поблагодарил за ценные подарки, но выплачивать за них «пиратскую долю» отказался, ибо корсарского свидетельства он им не выдал.
И все-таки победить Сюркуфа даже в чиновничьих «играх» было не так-то просто. Он отправился во Францию и обратился в Директорию для защиты от несправедливости. Доказал, что принес большую пользу республиканской Франции, действовал по всем правилам каперства, а соответствующие документы не получил, из-за козней губернатора.
«Победителей не судят». Стремясь поддерживать всех, кто поддерживает республику, Директория постановила выплатить Роберу Сюркуфу причитающуюся крупную сумму и снабдить необходимыми документами. В 1798 году он отправился в очередную экспедицию на военном новом корабле «Кларисса», оставив на родине невесту Мари Влез и имея старшим офицером своего юного брата Николя.
Пришлось зайти для ремонта в порт Рио-де-Жанейро. На рейде стоял английский бриг. «Кларисса» подошла к нему.
Без лишнего шума бриг был захвачен и отправился в Нант как достояние Французской республики.
Вернувшись в Индийский океан, Сюркуф у берегов Суматры и в Бенгальском заливе приватизировал несколько английских торговых кораблей, а также датский и португальский.
«Клариссу» выследил британский фрегат «Сибилла». Пиватирам пришлось спешно бежать. В начавшейся гонке фрегат оказался стремительнее и начал догонять врага. С «Клариссы» было сброшено несколько пушек, а темная тропическая ночь помогла скрыться.
Утром судьба преподнесла им приятный сюрприз: торговый корабль под американским флагом. Сюркуф заявил о своих серьезных намерениях пушечным выстрелом и ринулся в атаку. И тут на горизонте вновь возник силуэт «Сибиллы»! Пришлось пуститься наутек, бросив заманчивую добычу.
Сюркуф пренебрег двумя своими неудачами и упорно продолжал курсировать в районе Калькутты. Начался 1800 год. Охота на «Клариссу» продолжалась. Английские торговые суда не рисковали выходить в море без военного эскорта. Казалось бы, опытному пирату следовало сменить акваторию. Но…
Капитан английского торгового судна «Джейн» отстал от двух других более крупных кораблей. К ним приблизилась незнакомая шхуна Когда на ней взвился французский флаг, стало ясно, что это «Кларисса». Капитан «Джейн» приказал палить из единственной пушки. В ответ грянул залп со стороны корсаров. Никто не пришел на помощь «Джейн», и разбойники овладели ею. Сюркуф вернул шпагу пленному капитану, отдавая честь его мужеству.
«Кларисса» возвратилась на Реюньон с тремя захваченными трофеями. Сюркуф не стал почивать на лаврах: набрал отличную команду (охотников служить под его руководством было с избытком) и вышел в море на новом корабле «Уверенность».
«Кларисса» после ремонта отправилась на промысел с другим командиром и вскоре попала в плен к англичанам. Та же судьба ожидала корабль, капитаном которого стал Николя Сюркуф, решивший обрести самостоятельность. А Робер продолжал совершать корсарские подвиги, о которых уже слагались легенды. Английская печать представляла его кровавым злодеем, зверски расправляющимся с невинными жертвами. Во Франции он превратился в национального героя, овеянного романтикой благородного пиратства.
На этот раз Сюркуф проводил «приватизацию» у берегов Цейлона. С богатыми трофеями вернулся на родину. Его капитал составил около двух миллионов франков. Правительство Французской республики произвело его в морские офицеры, что считалось большой честью. Чуть позже он стал одним из первых кавалеров ордена Почетного легиона.
Наполеон предложил ему возглавить эскадру из нескольких военных кораблей. Сюркуф отказался. На собственные деньги он снарядил пять пиратских судов. Они приносили ему немалые доходы. А после того как французский флот в Индийском океане потерпел сокрушительное поражение от англичан, Сюркуф отправился «восстанавливать порядок» на крупном военном корабле.
Ему вновь сопутствовала удача. Тем более что при виде его флага торговые капитаны, напуганные рассказами о жестокостях Сюркуфа, предпочитали безропотно сдаваться в плен.
Главная опасность угрожала Сюркуфу от его старого недруга — завистливого губернатора Реюньона. Когда у берегов Индии был захвачен огромный португальский корабль «Зачатие св. Антония» с полутысячей человек команды, губернатор поручил Сюркуфу доставить трофей во Францию. Надежд на успех данного предприятия было немного: пленные португальцы могли в любой момент поднять мятеж, а на долгом пути ожидали нерадостные встречи с английскими и португальскими военными кораблями.
И все-таки Сюркуфу удалось совершить почти невозможное. Он предусмотрительно перевел большинство португальцев на дополнительное небольшое судно. А маршрут выбирал с таким расчетом, чтобы избежать нежелательных встреч. Выйдя осенью 1807 года из Реюньона, он весной 1809-го достиг Франции.
После этого триумфа Сюркуф не покидал родины. Его корабли — около двух десятков — постоянно бороздили моря, а с наступлением мирного времени превратились в торговые. Он стал одним из богатейших и влиятельных судовладельцев Франции.
Говорят, когда свергнутый император Наполеон I в 1815 году бежал с острова Эльба и, к восторгу большинства французов, вновь поднялся к вершине власти, он получил письмо от барона Робера Сюркуфа: «Сир! Моя рука и шпага принадлежат Вам».
Очередное свержение Наполеона I не поколебало общественного положения Сюркуфа. Несмотря на Декларацию прав человека, он наживался и на работорговле. Бывший пират, а ныне богатый капиталист не имел демократических пережитков, когда дело касалось наживы.
…Уильям Кидд, награбивший в десятки раз меньше ценностей, чем Сюркуф, был казнен, а Сюркуф умер в своем замке в 1827 году, добившись почета и богатства. В этом видится одно из проявлений нового мирового порядка.
Но есть какая-то странная справедливость судьбы в том, что «классические» пираты типа Кидда, Эвери, Дрейка воспеты во многих сочинениях, тогда как Сюркуф остается в тени — «государственный» разбойник, всегда умевший соблюдать интересы имущих власть и капиталы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.