Наследие предков

Наследие предков

Характеристики можно множить. Но и так очевидно, что принадлежат они абсолютно несхожим этносам, находящимся в полярных фазах своего бытия. У одного подходит к финалу процесс деградации. Второй — в фазе пассионарного толчка. Причем, если россияне по своим характеристикам евразийский этнос, то русские — европейский. Причем, европейский в изначальном, примордиальном смысле. В отличие от современных европейцев, радикально, акцентирующий свою белую сущность. Но русские дореволюционные и постреволюционные тоже были евразийским этносом, только живым, а не полудохлым, в отличие от россиян.

Таким образом, русские № 2, воспроизводят, судя по всему, матрицу еще домосковскую и даже домонгольскую — матрицу русов, на пороге осознания себя Святой Русью. То есть, совсем не так вышло, как мечталось Найшулю.

Разумеется, перечисленные характеристики принадлежат неким идеальным типам. В реальности носителей полного их набора не так много. Но очевидно, что сегодняшняя тенденция такова, что пропасть между двумя «этносами» углубляется.

Противостояние между русскими и предками «россиян» началось не сегодня. Оно идет буквально от начала Руси. Генерал Петр Краснов в своем романе «За чертополохом» набросал впечатляющее батальное полотно: «Русь двуликая, и в этом отличие ее от Запада. И буквально двуликая! Помню, мне моя мать это часто повторяла. И одно лицо — пьяное, широкие скулы, вздутые щеки, приплюснутый обезьяний нос, ноздрями вперед торчащий, рыжая, клочьями борода, длинный стан, длинные руки, короткие кривые ноги, пакостная ругань на устах, вши в волосах, колтуном торчащих, блохи и клопы на теле. Пьяная, грязная бедность в избе, и глупое бахвальство, и тупость, до анархизма доходящая. Разве не читали мы про такого мужика? Разве не из этих кретинов-мужиков народились все те, которые валили трон и издевались над религией? У него и подруга была соответствующая. Пьяная, вечно брюхастая баба, круглоликая, циничная, грубая, и такая же грязная, как и ее обладатель… Такой видел я Русь на многих картинах, о такой читал, и эта Русь, голодная, металась в двадцатых годах, и гибла от голода и болезней, и падала под огнем пулеметов… Но, господа, есть и другая Русь… Вижу я и очи соболиные, и прямые и тонкие носы, и брови, сросшиеся на переносице, и губы, твердо сжатые, вижу я и это железное упорство в работе, храбрость непреодолимую, мужество, терпение, выносливость! Тот же мужик, та же изба, а все не то. И хозяйка не та. Красивая, стройная, ловкая. Глазом поведет — сердце остановит… Та Русь — отчаянная и отчаявшаяся, та Русь — никчемная, гнилая, трухлявая, сегодня отречется в угоду царям от своей веры, завтра пойдет за кем угодно, послезавтра и Бога оставит. Сегодня кличет своему выборному вождю: «Веди нас!» Завтра кричит уже: «Долой!» Но не она — Россия. Россия прекрасная, сильная — это та, вторая Русь. Она создала богатырей киевских, что заставами стали по всей Святорусской земле, боролись с Соловьями-Разбойниками, истребляли Идолище Поганое, освободили Русь от татарвы неистовой. Та пьяная, никчемная Русь роднилась с татарами, кланялась им и служила. Из этой, нарядной и красивой, Руси сложился прекрасный быт Святорусской земли, с ее соколиными охотами, садами тенистыми, теремами высокими, любовью крепкой и святой и верой православной. Она писала «Домострой», чтобы обуздать ту пьяную, паршивую Русь, она создала «Слово о полку Игореве», памятник красоты неописанной. Она строила кремли, она создавала Василия Блаженного, и она же рубила головы той, первой, Руси. Русь — это борьба. И не борьба классов, не борьба феодалов с вассалами, а борьба брата на брата, подвохи и доносы бояр на бояр, пускание красного петуха и борьба деревни против деревни, семьи против семьи. И Русь благородная всегда, в конце концов, побеждала».