Глава 11 ВЕСЫ ИСТОРИИ КОЛЕБЛЮТСЯ

Глава 11

ВЕСЫ ИСТОРИИ КОЛЕБЛЮТСЯ

Рано утром в понедельник кортеж из трех машин выехал из Дичли и направился в сторону Лондона. В первом автомобиле сидел Уинстон Черчилль, во втором – герцог Гамильтон, а в третьем – высокопоставленные военные чины. Машины неслись с огромной скоростью. Из-за того, что бензин выдавался по карточкам, дорога была совершенно свободной, а когда кортеж достиг Лондона, шоферы не сбавили скорость и неслись, не обращая внимания на красный свет и на свистки полицейских, объезжая островки безопасности в неположенных местах. На Западной авеню, на окраине Чизвика, из боковой улочки выехала патрульная полицейская машина и бросилась догонять нарушителей. Догнав их, она поравнялась с передней машиной. Полицейский автомобиль громко сигналил, но шофер Уинстона Черчилля, не сбавляя хода, включил свой сигнал, который был гораздо громче полицейского. Только после этого патрульные машины отстали, и правительственный кортеж помчался дальше.

В 10 часов утра премьер-министр вызвал Энтони Идена, министра иностранных дел, на Даунинг-стрит и передал ему свой разговор с герцогом Гамильтоном.

– Если этот человек и вправду Гесс, то он мог просто бежать от нацистов, – сказал Черчилль. – Мы должны очень тщательно изучить это дело.

Министр иностранных дел имел долгую беседу с герцогом Гамильтоном. Он позвонил сэру Александру Кэдогану, а тот, в свою очередь, связался с Айвоном Киркпатриком в его офисе в Би-би-си. Киркпатрик был контролером европейских служб и первым секретарем британского посольства в Берлине с 1933 по 1938 год. Он был признанным специалистом по нацистскому движению и человеком, который мог опознать Гесса.

– Вы часто встречались с Рудольфом Гессом, когда работали в Германии? – спросил Александр Кэдоган.

– Да, часто, – ответил Киркпатрик.

– Знаете ли вы его настолько хорошо, чтобы опознать сейчас и наверняка?

– Я думаю, что узнаю его.

– Тогда немедленно приезжайте в министерство иностранных дел, – потребовал Кэдоган.

Машине Киркпатрика пришлось пробираться через поврежденные бомбами улицы, где руины и кучи обломков рассказывали мрачную историю о субботнем налете на Лондон. Измученные, пропотевшие, черные от сажи пожарные в сырых формах все еще боролись с огнем. Когда Киркпатрик добрался до министерства иностранных дел и был отведен в кабинет Кэдогана, было уже начало первого.

Кэдоган рассказал ему о человеке, который выдает себя за Рудольфа Гесса. В эту минуту к ним присоединился Энтони Иден, который ушел с совещания военного кабинета, чтобы обсудить этот вопрос. Министр иностранных дел сказал Киркпатрику, что перво-наперво надо однозначно установить, действительно ли этот человек – заместитель фюрера. После этого нужно будет взять у немца заявление, которое, быть может, он захочет сделать, и передать его в министерство иностранных дел.

Теперь все уже поняли, что если гауптман Хорн и вправду Гесс, то его прибытие в Англию является событием огромного политического значения, которым должно немедленно заняться правительство. Был отдан приказ, чтобы в Хендоне для Киркпатрика и герцога Гамильтона был приготовлен специальный самолет. Но, поскольку «Битва за Англию» была в полном разгаре, почти все самолеты, способные летать, были переданы военным, и самолет, который смог бы поднять в воздух двух пассажиров и пилота, был найден с большим трудом.

Так что Киркпатрик и герцог Гамильтон вылетели в Шотландию только в пять часов вечера в понедельник. Самолет – тот самый, на котором одиннадцать месяцев назад Черчилль, Бивербрук, Галифакс и генерал Исмей летали во Францию убеждать французское правительство не сдаваться, – был устаревшим и тихоходным. Сиденья с него сняли, и герцогу с Киркпатриком пришлось сидеть на старых плетеных стульях.

Самолет летел против сильного ветра, что снижало его скорость и сильно увеличивало расход топлива. Пилоту пришлось сесть в Каттерике, чтобы заправиться. Но тут они столкнулись с новой проблемой. Никто не знал, что они приземлятся здесь. Офицеры Королевского военно-воздушного флота никак не хотели поверить, что в этом допотопном аэроплане летят герцог Гамильтон и высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел. Так что им пришлось долго ждать, когда руководству аэродрома удастся дозвониться до Лондона. И только после того, как оно убедилось, что пассажиры самолета их не обманывают, машина была заправлена и продолжила свой полет.

Примерно в это же время Гитлер приказал передать по радио сообщение, в котором утверждалось, что Гесс – душевнобольной.

Без двадцати минут десять самолет приземлился в Тернхаусе. Пассажиры его замерзли, устали и умирали от голода, но герцогу Гамильтону передали, что ему звонят из Лондона. На проводе – государственный секретарь по делам авиации.

– Ну и каков же результат? – спросил сэр Арчибальд Синклер. – Этот человек действительно Гесс?

– Я еще не видел его, сэр. Мы только что прилетели в Тернхаус.

– Немецкое радио сообщило, что Гесс пропал, – сказал сэр Арчибальд. – Как можно скорее допросите этого человека.

– До него еще ехать несколько миль, – заметил герцог.

– Езжайте и как можно скорее доложите мне о результатах, – потребовал сэр Арчибальд.

Даже не перекусив, два усталых путника отправились в замок Бьюкенен. Дело касалось безопасности государства, и герцог решил заменить шофера, который всегда его возил, на своего адъютанта. Но адъютант не знал местности и вскоре заблудился. Все указатели на дорогах были убраны, а жители окрестных деревень, которых поднимали с постели три человека весьма подозрительного вида – один был в штатском, другой – в летной форме, а третий – в форме офицера Королевского военно-воздушного флота, – принимали их за немецких шпионов и специально указывали не ту дорогу. Так что герцогу и его спутникам удалось добраться до замка Бьюкенен уже после полуночи.

В замке их с нетерпением ожидал комендант. Он провел их по холодному, мрачному коридору, который освещали голые электрические лампочки, а потом вверх по лестнице, пока они не добрались до массивной деревянной двери. За ней находилась небольшая комнатка с наклонным потолком. Гесс, одетый в серую фланелевую пижаму, которую выдавали офицерам британской армии, спал на железной кровати, укрывшись коричневым армейским одеялом.

Киркпатрик, знавший, какой пышностью и роскошью любили окружать себя нацистские набобы, молча оглядел пустую комнату. Потом он разбудил пленника, и заместитель фюрера, спросонья не сразу понявший, что от него хотят, узнал Киркпатрика и радостно его приветствовал. Наконец-то к нему явился человек, который сможет передать предложение о мире правительству Британии.

К тому времени он находился в плену уже более сорока восьми часов.