5
5
Жила женщина по имени Гудрун дочь Торда. Жила она на хуторе, что назывался на Орлином мысу, на побережье у входа в долину Алтарной реки. Была она из красавиц и самая что ни на есть обходительная. Ей принадлежали и сам хутор, и относившиеся к нему земли. Она была молода и унаследовала хутор и земли за отцом. В округе говорили, невесты лучше Гудрун среди женщин ее положения не сыскать.
За нее посватался человек по имени Симон, сын Торварда, того самого, которого прозвали Усатый пес. Люди его уважали, и, по мнению округи, это был равный брак.
Вот заключили этот брак, и Симон переехал к ней на хутор.
Супружеская жизнь у них не сказать, чтобы очень ладилась, и скоро стало так, что Гудрун то дома, то где-то шляется. Симон же вел себя тише воды ниже травы. Они прожили вместе две зимы, и на вторую стало меж ними получше, и Гудрун все время была дома.
В тот год у них оказалось маловато запасено под пост. И как начался Великий пост, Гудрун сказала, мол, пусть Симон съездит за постной едой на Мачтовый мыс, на отцовский хутор. Вот он поехал и вышел во фьорд с людьми, и налетели на камень который называется Черноголовый. И там утонули Симон и два его домочадца. И Гудрун осталась вдовой.
В то же лето посватался к ней человек по имени Хравн сын Бранда, с запада, из фьорда Плоского мыса. Был он из людей Грима сына Снорри, и с этим делом в округу приехал сам Грим. А за Гудрун отвечал Торвард сын Торгейра, и свойственники[654] договорились на том, что Гудрун помолвили с Хравном. А свадебный пир был в Капище, у Грима. И говорили люди, что Гудрун выскочила из постели в первую же ночь, едва только к ней подвели Хравна.[655]
После этого Хравн и Гудрун отправились на Орлиный мыс, и Хравн сделался там хозяином. Нельзя сказать, будто бы Гудрун обходилась с мужем мягко. Тем же летом она сбежала из дому и отправилась на запад в Капище. Грим принял ее тепло, и некоторое время она прожила там.
Тут ей стало известно, что Грим собирается плыть в Островной фьорд и взять ее с собой. Это ей было не по душе, и она тайком сбежала с хутора, не взяв даже свою лошадь. Она не останавливалась, пока не добралась до Мачтового фьорда, до хутора Торварда Усатого пса — бросилась ему в ноги вся в слезах и все причитала, мол, как ей тут хорошо, а все из-за памяти о Симоне.
Торвард принял ее хорошо, и она прожила там долгое время.
У Торварда было заведено каждое лето нагружать свою лодку постной снедью и плавать по округе и продавать ее бондам. И вот он снова поступил как обычно, и поплыл вниз по фьорду, и взял с собой Гудрун. Он направился в Гусиную гавань, потому что там стояли торговые корабли [норвежцев]. Торвард поставил там свою палатку, и Гудрун была с ним в палатке.
Там были и другие люди, из тех, о ком есть что рассказать. Это был Торд сын Торарина с Лиственного обрыва и его сыновья, Хакон, Хильдибранд и Дагстюгг.
Однажды повстречались Хакон и Гудрун, и завязалась между ними беседа, ведь раньше они частенько видели друг друга. И вот, пока они были там, Хакон каждый день ходил к Гудрун и беседовал с ней.
А когда Торвард накупил столько, сколько намеревался, собрался он восвояси и взял Гудрун с собой. А как он доплыл до Орлиного мыса, ссадил Гудрун на берег и отправил ее домой, на ее хутор, к мужу. А потом он уплыл на свой хутор, и о нем больше не будет речи в этой саге.
И с тех пор повелось так, что Хакон стал заглядывать на Орлиный мыс, и так оно шло всю ту зиму.
Как-то раз Гудрун завела с Хаконом беседу и сказала, мол, не желает его видеть и нечего ему больше к ней наведываться, пока Хравн жив.
— А теперь поступай как знаешь.
И в другой раз сидели они на поперечной скамье, Хакон, его брат Хильдибранд, и Гудрун между ними, и говорили вполголоса, а Хравн сидел на скамье и вытачивал из дерева ложки, потому что он был человек умелый. Тут оба брата встают и пошли к дверям, и когда они проходили мимо Хравна, Хакон нанес ему удар топором на короткой рукояти и попал в грудь, а потом ударил его еще раз, и лезвие отскочило от кости. А после этого братья вышли вон.
Хравн схватил топор, что лежал подле него, и встал. Но Гудрун обняла его и попросила никуда не ходить.
Он отвечает:
— И точно, далеко мне теперь не уйти, сколько ни хорохорься.
Она спросила его, тяжело ли он ранен.
Он отвечает:
— Рана от второго удара неглубокая, а вот под грудиной словно горит.
Хравн пролежал три дня в постели раненый, и был соборован, и затем умер, и его отвезли на Подмаренничные поля.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.