Местонахождение столицы Сузы

Местонахождение столицы Сузы

Дарий перенес всю строительную технологию в Сузы. Если Сузы и не занимали такое центральное положение в империи, как Вавилон, они были расположены лучше, чем Экбатана, Парсагарда или Персеполь, и находились близко к родной персидской земле. Удобная дорога вела почти точно на запад в Вавилон через широкую равнину. Тропа в Экбатану шла на север до верховьев реки Хоаспы через земли независимых уксиев (разбойное племя на границе Персиды. — Пер.). Летом другая тропа в Персеполь и Парсагарду вела на юго-запад через высокие горы, разбойным обитателям которых даже персидские монархи платили за проход. Когда снег заваливал перевалы, в распоряжении имелся кружной путь вдоль Персидского залива, так как в это время прибрежная равнина утрачивала свою нездоровую влажность.

Немалая часть богатства Суз появилась благодаря торговле с Персидским заливом, которая была более ограниченна, чем теперь. В V и IV вв. до н. э. четыре великих реки этого региона — Евфрат, Тигр, Хоаспа и Евлей (последняя в нижнем течении продолжается как Паситигр) — текли не так, как сейчас, впадая в реку Шат-аль-Араб и затем в Персидский залив, а в огромное болотистое озеро, которое находилось гораздо дальше к северо-западу и прибрежные острова которого образовывали различные выходные каналы (стоки). Торговцу с Персидского залива, который переплыл через озеро, в то время оставалось преодолеть еще 600 километров вверх по течению Евфрата до Вавилона. С другой стороны, Сузы находились лишь в 100 километрах от Бит-Иакина или Агинис в устье Тигра, и часть расстояния вниз по Паситигру уже можно было проплыть на корабле.

Равнина, на который стоит холм с Сузами, развертывается с Вавилонской аллювиальной равнины, но она совершенно не похожа на нее по характеру. Благодаря своей близости к горам и чуть большему подъему обломки, нанесенные реками, здесь остаются в виде гравия, и лишь более мелкие по своей структуре наносы достигают Вавилонской равнины. Таким образом получается сильная почва, плодородие которой почти неистощимо; древние утверждали, что ячмень и пшеница регулярно давали здесь стократно больший урожай, а иногда, что поразительно, и двухсоткратный. Но на протяжении девяти месяцев в году жара здесь почти невыносимая. За исключением горного прохода, расположенного на юго-западе и соединявшего Сузы с Вавилоном, равнина была полностью окружена горами. На западе и северо-западе находился длинный и узкий горный хребет Кабир-Кух, прямо на севере — горные цепи Загроса, протянувшиеся в юго-восточном направлении, а к востоку и юго-востоку от них — еще более высокий горный массив. В туманной дымке на южном горизонте можно было увидеть низкие холмы из гравия и красноватого песчаника, которые обозначали понижение к наносной равнине.

Как признавали древние, высокие горы, которые почти кольцом окружали Сузы, отсекали прохладные северные ветры на протяжении большей части года, хотя южнее их дыхание можно было почувствовать. Летом горячий сухой ветер из Вавилонии и с Персидского залива дул через южное ущелье, иссушивая всю растительность и вынуждая жителей искать убежища в узких комнатах, в которых хоть и было душно, но которые давали защиту от пылающего солнца под крышами из пальмового дерева с метровой земляной насыпью сверху. Если верить одному греческому автору, ящерицы и змеи сгорали заживо, если пытались пересечь улицу в полуденную жару. Холодная вода, выставленная на солнце, мгновенно нагревалась так, что в ней можно было принимать ванну. Ячмень, высыпанный для просушки, с треском лопался, как зерно, поджариваемое в печи.

В этом рассказе, возможно, есть преувеличение, но ни один европеец не может доказать это своими наблюдениями. Те, кто отваживается остаться здесь до июня, сообщают, что температура здесь переходит за сотенную отметку (по Фаренгейту, более 38° по Цельсию. — Пер.). К этому времени реки высыхают. Вода в лужах, которые покрывают их песчаные берега, очень соленая, так как она прошла через гипс и известковую глину, которые покрывают подножие гор. Подобно современным туристам с Запада, в древности представители высших классов находили себе убежище в близлежащих горах — не в душных и опасных для здоровья долинах, которые идут параллельно главным горным цепям, а, скорее, в небольших горных долинах, расположенных часто на высоте до 1,5 тысячи метров над уровнем моря, как раз под заснеженными вершинами.

К ноябрю на равнине становилось прохладнее по мере того, как ветры начинали дуть на северо-восток, а пшеница и ячмень созревали. К середине месяца выпадали первые дожди, а ветер менял направление на юго-восточный и южный. По мере приближения зимы до равнины могли долетать редкие снежные шквалы. Чаще шел град, и время от времени температура падала ночью ниже нуля, и утром землю покрывала пленка льда.

На протяжении января и февраля сильные бури, возникшие в Индийском океане, иссекали землю. Они наносили сильный ущерб земле, превратившейся в порошок во время летней жары, и домам из глиняных кирпичей. Но они также приносили и долгожданный дождь, который превращал пустыню в клумбы очаровательных ирисов. Повсюду пробивалась грубая трава. Снова начинали зеленеть пальмовые, акациевые, тамарисковые и тополиные рощи. К концу марта дожди прекращались, и растительность снова начинала меняться. К концу апреля созревал урожай. В более защищенных долинах на краю равнины какое-то время продолжал цвести розовый олеандр с блестящими зелеными листьями, в другое время растительность представляли лишь пожелтевшая трава, колючая мимоза и чертополох.

Слон, страус, дикие бык и осел уже давно исчезли из-за неумеренной охоты на них. В настоящее время редко можно увидеть львов, столь широко представленных в искусстве Суз, и то лишь в зарослях вдоль рек. Но медведь, пантера, дикий кабан, волк, рысь, лиса и дикобраз еще встречаются, хотя и в уменьшившихся количествах. По ночам здесь шакал тоскливо подвывает дикой собаке. Можно охотиться на турача и красноногую куропатку; выносливыми оказались орел, сокол, гриф и ворона. Водоплавающие птицы посещают эти края зимой и вместе со многими мелкими певчими птичками улетают на время долгого лета.

Самих по себе дождей недостаточно, чтобы заставить посевы плодоносить. И снова на помощь приходят горы. Их растаявшие снега текут по каналам дорогостоящей ирригационной системы. Однако по большей части эти края орошают при помощи каналов, протянутых от горных рек, они заставляют плодоносить абрикосы, виноград, дыни и огурцы. На первом месте здесь стоит река Хоаспа, которая в настоящее время называется Керка. От своего истока, находящегося недалеко от скалы Бехистун с надписью Дария, она бежит сначала на юго-запад, затем на юго-восток и, наконец, точно на юг, следуя параллельно долинам между горных цепей до тех пор, пока не прорывается в трехсотметровое ущелье, и затем повторяет свой маневр. В изучаемое нами время ее чистые ледяные воды протекали близко от западной окраины Сузских дворцов. Ничего удивительного в том, что мы узнаем, что монархи-Ахемениды пили воду лишь из реки Хоаспы, а кувшины с ее водой сопровождали их в поездках.

Другой рекой, которая протекала вблизи Суз, была Улай (для греков Евлей), в окрестностях города она сближается с рекой Хоаспой на расстояние 3,5 километра лишь для того, чтобы снова повернуть в другую сторону и влиться в большое озеро через отдельное устье. Вокруг Суз эти две реки были соединены сетью каналов, вдоль насыпных берегов которых можно было увидеть отдельные холмы, соединенные обломками, оставшимися от строительства домов рабочих; остатки разбросаны по такой обширной площади, что мы уже почти готовы согласиться с древней оценкой длины этого контура, равной 24 километрам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.