Общественная жизнь в Вавилонии
Общественная жизнь в Вавилонии
За предыдущие века среди населения Вавилонии произошло четкое расслоение, хотя, наверное, было бы еще рано говорить о кастах. Во главе всех стоял царь и представители его двора, которые были обязаны своим общественным положением лишь тому факту, что они «друзья царя». Подобно сатрапам и их придворным, они были посторонними людьми, поставленными иноземным завоеванием над местным вавилонским обществом. Если знатные люди Вавилона оказывались включенными в этот класс персидских высокопоставленных лиц, то они были обязаны этим своему собственному положению во главе вавилонского общества.
Представители этой аристократии по рождению и богатству занимали самые важные посты в государстве. Их имена часто появляются во всех документах. Их всегда можно отличить по их генеалогической формулировке, упоминаемой рядом с именем. Если к имени простого человека приписывается имя лишь его отца, то знатным людям дается еще и имя предка. Этот предок, потомком которого является данный человек, может быть какой-то конкретной личностью, или на него может указывать звание: ткач, сукновал, строитель, рыбак, кузнец, пастух или врач. Одну такую семью в Уруке можно проследить на протяжении семи веков — от позднего Ассирийского, Халдейского, Ахеменидского и Селевкидского периодов до Парфянского периода, на котором кончаются наши клинописные источники. Дальнейшее изучение этих генеалогических деревьев даст нам ценную информацию об известных семьях.
Другой такой семьей была семья Эгиби — главная банковская фирма Вавилона. Позднее мы проследим ее внезапное угасание после смерти ее главы Итти-Мардук-балату. Не многие семьи можно было назвать семьями ученых, подобно Набуриманни, известному астроному, «потомку жреца бога луны», которого греки называли Набурианом и который был очевидцем правления Дария. Другие могли быть чиновниками, как, например, группа, названная «потомки человека соли» — иными словами, сборщика соляного налога. Действительно известные семьи не имели никакой специализации; все департаменты торговли и администрации были свидетелями деятельности ее членов.
Все люди знатного происхождения были полноправными гражданами (таг Ьапи) свободных городов Вавилонии, которые ревностно охраняли свои права, дарованные ассирийскими грамотами. По численности это была ничтожная часть населения. Они имели абсолютное право собственности на свое имущество в городе, могли покупать и продавать его путем обычных сделок. Теоретически их земельные владения были предметом семейных исков, но на практике такие иски были исключены благодаря строгим наказаниям. Сельскохозяйственные земли за пределами городских стен были «лучниковыми» владениями. Изначально обязанностью их владельца было отправить в армию лучника, но теперь эта практика заменилась денежной выплатой.
Эти граждане приходили на официальное собрание (pubru) для принятия важных юридических решений. На собрании председательствовал «глава совета», у него имелся помощник, а «представитель царя» выступал в роли прокурора. Обычное повседневное управление находилось в руках совета (kinishtu или kiniltu), состоявшего из двадцати пяти видных граждан (rabe bania), которые занимали высокие должности в местном храме, по названию которого часто называли и совет. Кто-то мог быть храмовым «мясником», а кто-то «булочником» и т. д. Несомненно, к этому времени эти титулы стали почетными приставками к имени. После главы совета следующим по рангу шел его «помощник» (qipu). Царский надзор осуществлял «царский представитель» и «чиновник, который заведовал финансами царя», главный финансист храма. Храмом руководил «управляющий» (shatammu), у которого также был свой помощник. Номинально последний подчинялся управляющему, но письма доказывают, что он обладал большей властью. Жрец (shangu) тоже был чиновником-управленцем. Также важную роль играли «чиновники на оплате» от доходов с полей, принадлежащих храму или царю. Царские посланцы совершали частые инспекционные поездки и держали царский двор в курсе всего происходящего.
В ходу была самая примитивная форма налогообложения — принудительный труд, особенно для содержания в рабочем состоянии каналов, без которых страна не могла существовать. Имена тех, кто был привлечен к принудительным работам, и тех, кто умер или сбежал, тщательно заносились в список, как записывались поставки ячменя и фиников. Современные методы, однако, позволяли замену его на наличные деньги для тех, кто был достаточно богат, чтобы позволить себе это. Большая часть работ осуществлялась самим храмом руками его рабов и материально зависимых лиц.
Большая часть налогов взималась подобным образом. То, что значительная часть этих доходов шла из храмов, показывает полный титул одного из таких финансовых чиновников — «чиновник, который заведует финансами царя в храме Эанны». Храм получал «жертвоприношения» (niqu), которые по-прежнему оставались, по крайней мере, в теории «добровольными приношениями» животных (ginu) и сельскохозяйственных продуктов (satukku), хотя на практике они уже стали навязанным налогом, который можно было как использовать, так и не использовать в качестве жертвоприношений. Ежегодная «десятина» (eshru) теперь уплачивалась государству. Общий сбор, которым облагалась сельскохозяйственная продукция, составлял от 20 до 30 % от целого. Другой налог, уплачиваемый инспектору оросительной системы (gugallu) и сборщику налогов (makkesu), взимался главным образом финиками. Непосредственный налог в пользу государства (telittu) взимали с землевладельцев серебром. Транспортные средства, перемещавшиеся по каналам, платили за это специальный сбор (miksu), пошлины на ввоз товаров в город взимались у городских ворот.
Горожане, будь то банкиры, купцы, жрецы, храмовые или правительственные чиновники, образовывали крупную буржуазию. О мелкой буржуазии — булочниках, пивоварах, мясниках, плотниках, прачках, медниках, ремесленниках — нам известно гораздо меньше. Упоминаются обычно храмовые служащие, и мы заметили, что часто должность была, вероятно, неоплачиваемой. В то время как некоторые представители этой мелкой буржуазии получали сравнительно неплохие деньги за отдельные виды работ, в большинстве случаев невозможно отличить плату за их труд от платы неквалифицированным работникам.
Сильный рост количества рабов в этот период доставил трудности мелкой буржуазии. Рабы заняли место женщин в производстве, снижая тем самым доходы семей. Все больше рабов брали в обучение разным ремеслам, которыми раньше занимались свободные граждане. Появились рабы-цирюльники и рабы-булочники. Рабам было позволено заниматься торговлей для себя, и появилась тенденция к вытеснению ими мелких торговцев.
Угроза конкуренции со стороны рабов распространилась и на свободных работников, хоть и не в такой степени. И хотя принудительный труд могли использовать на рытье и ремонте каналов, удивительно, но в этот самый период большинство рабочих, трудившихся на рытье каналов, по-видимому, были свободными людьми. На многочисленных табличках зафиксирована плата за их труд серебром или сельскохозяйственной продукцией. Наемные рабочие особенно требовались в пору сбора урожая, и время от времени мы сталкиваемся с жалобами на то, что их недостаточно. Неудивительно, что были случаи, когда плата каждому сезонному рабочему была высока.
Теоретически статус крепостного (shirku) был ниже статуса свободного работника, но на самом деле его доля, вероятно, часто была более счастливой. Хоть он и не получал плату, это не сильно отличало его от наемного рабочего, месячная плата которого в размере шекеля серебром была, как правило, лишь вопросом бухгалтерии. Подобно современному издольщику на нашем юге, вавилонский свободный работник получал свою месячную плату в виде расходного счета, который всегда был завышен. Крепостной мог «арендовать» ферму на паях или обещать некоторую оговоренную часть сельскохозяйственной продукции ее владельцу. Он часто мог подняться до положения человека, имеющего значительное влияние в огромных храмовых владениях, и заключать сделки от своего имени, так что зачастую мы и не узнаем о его подневольном положении. Класс крепостных пополнялся за счет детей свободных родителей, которые посвятили их более легкой жизни, состоявшей в служении богу. Состоятельные люди могли посвящать своих крепостных той же деятельности после своей смерти.
В самом низу социальной лестницы находился раб. Свободные люди могли становиться рабами за долги или в качестве наказания за преступление. Родители могли продать своих детей в рабство, поддавшись давлению. Чужеземные имена выдают пленника, захваченного во время войны, или раба, привезенного из другой страны. Однако большинство рабов были рождены ими, так как браки между рабами с целью их размножения были выгодны. Если раб не убегал от своего хозяина или не заявлял ложно, что он свободный по рождению, с ним, как правило, обращались хорошо. Часто рабу доверяли ответственные обязанности, а освобождали в очень редких случаях. Как мы уже видели, раб начал создавать свободному человеку все большую конкуренцию. Документы о продажах рабов составляют самую большую группу и свидетельствуют об огромном росте их численности. В то время как крепостной чаще был приписан к большим храмовым владениям, рабы обычно являлись собственностью имущих классов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.