Славяне и сарматы

Славяне и сарматы

Обратимся теперь опять к Северному Причерноморью. В III в. до н. э. сюда пришли новые хозяева — сарматы. Это были ираноязычные кочевники, которые прежде обитали в степях между Доном и Туркестаном, но затем, испытывая сильное давление со стороны тюрков, начали отток на запад, потеснив, в свою очередь, скифов. После упорной борьбы в первой половине II в. до н. э. Скифское царство прекратило свое существование. Часть скифов осталась кочевать в Северной Таврии, признав власть сарматов, остальные ушли на правобережье Дуная в район Добруджи — эта территория стала именоваться античными авторами Малой Скифией.

Сарматы жили в войлочных кибитках, питаясь мясом и молоком. Отличительной чертой их наружности были длинные рыжеватые волосы. Римский историк Аммиан Марцеллин (вторая половина IV в.) находил внешность сарматов «симпатичной», даже несмотря на то, что «свирепостью своего взгляда они внушают страх, как бы они ни сдерживались».

Сарматская орда представляла собой грозную военную силу. Иранский мир в то время переживал военно-политический подъем. В Передней Азии нарастала мощь Парфянского царства[26]. Римская пехота оказалась бессильной перед тяжелой кавалерией парфян.

Сарматские воины

Сарматская конница была вооружена по образцу парфянской. Ядро и цвет войска составляли всадники из знатных родов, облаченные в железные шлемы и панцири, оружием им служили мечи и копья. Прочие сарматы нашивали себе на халаты роговые пластины, искусно нарезанные из конских копыт. В бою тяжеловооруженные знатные всадники становились в центре боевого порядка, а их легковооруженные сородичи на флангах. Тацит замечает, что остановить напор сарматской кавалерии можно было только на пересеченной или заболоченной местности или при неблагоприятных для конницы погодных условиях — например, в дождливый день, когда сарматские кони могли поскользнуться под тяжестью закованного в броню всадника. Огромное преимущество перед римской конницей давало сарматам использование стремян, благодаря которым они крепче держались в седле (правда, сарматские стремена были, как правило, не железные, а кожаные).

Еще большее значение имела та система ценностей, которой придерживались сарматы и которая ставила убийство и разрушение в разряд высочайших доблестей. Аммиан Марцеллин пишет об аланах, одном из племен, входивших в состав сарматской орды: «То наслаждение, которое добродушные и миролюбивые люди получают от ученого досуга, они обретают в опасностях и войне. Высшим счастьем в их глазах является смерть на поле боя; умереть от старости или несчастного случая для них позорно и является признаком трусости, обвинение в которой страшно оскорбительно. Убийство человека — это проявление геройства, которому нет и достойной хвалы. Наиболее славным трофеем являются волосы скальпированного врага; ими украшают боевых коней. У них не найдешь ни храма, ни святилища, ни даже крытой соломой ниши для алтаря. Обнаженный меч, по варварскому обычаю вонзенный в землю, становится символом Марса, и они набожно поклоняются ему как верховному владыке тех земель, по которым проходят». Этому мировоззрению суждено было стать господствующим на протяжении нескольких столетий.

Характерной особенностью общественного устройства сарматов было высокое положение женщин, которые зачастую возглавляли племена, исполняли жреческие функции и сражались наравне с мужчинами. В археологической зоне сарматских кочевий (на смежных территориях России и Казахстана, на Северном Кавказе и в Северном Причерноморье) встречаются курганные захоронения женщин с доспехами, боевым оружием и с конской сбруей. По всей видимости, сарматский род на этапе разложения родового строя был еще материнским, и счет родства велся по женской линии. Поэтому античные писатели часто называли сарматов «женоуправляемым» народом. Эта черта их общественного быта привела к возникновению мифа об амазонках. По словам Геродота, сарматы происходили от браков скифских юношей с легендарными женщинами-воительницами, чем якобы и объясняется, почему сарматские женщины ездят верхом, владеют оружием, охотятся и выступают на войну, носят одинаковую с мужчинами одежду и даже не выходят замуж, пока в бою не убьют врага.

В политическом отношении сарматская орда была конфедерацией нескольких родственных племен. В первые десятилетия после Рождества Христова наиболее глубоко на запад — в паннонские степи — вклинились язиги; между Доном и Днепром кочевали роксоланы («светлые аланы»), еще дальше на восток — аланы (или асы, «ясы» нашей летописи, предки осетин). При первых римских императорах язиги и роксаланы перешли Дунай и вторглись в Мезию; император Адриан (117–138) должен был выплачивать им ежегодную дань.

В дальнейшем борьба велась с переменным успехом. Сцены военного торжества римлян над сарматами изображены на барельефах триумфальной колонны императора Марка Аврелия (161–180). Наиболее ожесточенные войны на сарматском фронте империи пришлось вести в последние десятилетия III в., при императорах Аврелиане и Пробе, которые за свои победы над степняками получили один и тот же титул — «Сарматский». Готы и гунны положили конец владычеству сарматов в Северном Причерноморье, но их последняя волна — аланская орда — докатилась до Балтики, Испании и Северной Африки, правда, уже в союзе с другими варварами, вандалами и свевами.

В III в. сарматские вторжения нанесли тяжелый урон Среднему Поднепровью. Но о непосредственных славяно-сарматских контактах источники умалчивают. Это дает основание считать, что в судьбах славян античные сарматы сыграли незначительную роль, хотя, быть может, и несколько большую, нежели скифы. В сарматскую эпоху иранский и славянский миры двинулись навстречу друг другу, но подлинной взаимооплодотворяющей культурной встречи тогда не произошло. Сарматские кочевья располагались несколько выше по Днепру, чем скифские, и, возможно, соседствовали с восточной группировкой славянских племен, продвинувшихся к тому времени к верховьям Днестра. Высказывались предположения, что главный сарматский город, или, скорее, лагерь, известный грекам под названием Метрополиса, мог стоять на месте нынешнего Киева — эта догадка, впрочем, не подтверждается археологически[27]. Сарматское давление, а значит, и влияние испытывала только окраина славянского мира. Поэтому в культурно-историческом смысле сарматское владычество в причерноморских степях было столь же бесплодным, как и скифское. Память о нем сохранилась только в имени Сарматия, используемом античными и средневековыми писателями для обозначения Восточной Европы наряду со Скифией, и в некотором количестве иранизмов в славянском языке. Заимствовать у сарматов славянам было, собственно, нечего. Показательно, например, что металлурги Среднего Поднепровья, несмотря на географическую близость к сарматским кочевьям, ориентировались исключительно на кельтское железоделательное производство.

Этнокультурное слияние некоторых восточнославянских племен с потомками сарматов на юге России произойдет значительно позже, в VII–VIII столетиях, во время активной славянской колонизации Поднепровья и Подонья, о чем будет сказано ниже.