КОММЕНТАРИИ

КОММЕНТАРИИ

Эта битва отличалась стратегическими особенностями, почти уникальными для средневековых войн. То есть две армии, действующие на выдвинутых рубежах, сумели соединиться на поле битвы. Встреча армий Веллингтона и Блюхера на поле битвы при Ватерлоо произошла не более своевременно и уместно, чем встреча Клермона и Ришмона на поле битвы при Форминьи. В обоих случаях операция, против которой Наполеон не уставал предостерегать, прошла успешно. Естественно, возникает вопрос, насколько успешный исход этой операции зависел от удачи и насколько от полководческого искусства?

На этот вопрос нельзя ответить с полной уверенностью, поскольку подводят источники. Трудности координации действий войск в боевой операции, до того как новации улучшили связь сверх всякой меры, были чрезвычайными. Это объясняет редкость успешных операций подобного рода и тревогу по их поводу Наполеона. К сожалению, в этой книге невозможно развивать эту занимательную тему, однако полагаю, что, как бы ни была велика роль удачи в этом деле, нужно приветствовать Артюра Бретонского за смелость и тактическое мастерство в осуществлении того, чему сопутствовала или отказывала удача.

Мощное влияние одной битвы на другую, возможно, нигде не проявилось с такой силой, как в воздействии Азенкура на Форминьи. В свою очередь, на Азенкур повлияли Креси и Пуатье, а еще раньше на Креси повлияли Халидон-Хилл и Даплин-Мур.

Битва красноречиво свидетельствует о высоких боевых качествах английских воинов того времени. О командном составе английской армии судить труднее, главным образом потому, что ни одного английского участника сражения не увлекла идея написать или рассказать о нем и, соответственно, английские хроники были обречены на копирование французских аналогов. Если бы у нас было больше знаний, то можно было бы понять действия Керьела. Это был ветеран с большим опытом. Хотелось бы оправдать его за недостаточностью улик. Однако было бы лучше, если бы он принял смерть на поле боя, как это случилось через три года с великим Толботом в битве при Кастийоне. Вместо этого он закончил жизнь предателем на эшафоте через 21 год. Единственное обвинение английского современника в адрес Керьела я обнаружил в меморандуме, переданном большому совету его советником, сэром Джоном Фастольфом, вскоре после битвы. Он пишет, что Керьел «беспечно медлил в Нормандии и не торопился соединиться с (Сомерсетом)»[122].