Создание королевства

Создание королевства

Обеспечив свое восшествие на престол, Бодуэн I столкнулся с серьезной трудностью. В действительности королевство, которым он правил, было не более чем сетью рассеянных поселений. Франки удерживали Иерусалим, а также Вифлеем, Рамлу и Тивериаду, но в 1100 году это были всего лишь изолированные анклавы. Но и здесь правящие франки пребывали в меньшинстве по сравнению с исконным мусульманским населением, восточными христианами и евреями. Основная часть Палестины оставалась незавоеванной и находилась в руках полуавтономных исламских правителей. Хуже того, латиняне лишь начали устанавливать контроль над левантийским побережьем и владели только Яффой и Хайфой, но ни один из этих портов не имел идеальной природной гавани. Только подчинив себе палестинские порты, Бодуэн мог надеяться обеспечить надежные линии связи с Западной Европой, открыть свое королевство для христианских паломников и поселенцев и вмешаться в потенциально богатую торговлю между Западом и Востоком. Таким образом, начать следовало с обеспечения внутренней безопасности и объединения территории.

Фульхерий Шартрский писал об этой ситуации: «В начале своего правления Бодуэн пока обладал только немногими городами и людьми… До этого времени наземный путь в Палестину был полностью закрыт для наших паломников, и те франки, которые могли, прибывали на единичных судах или шедших группами по три-четыре через моря, где свирепствовали пираты, и мимо сарацинских портов. Одни оставались на Святой земле, другие возвращались в свои страны. По этой причине земля Иерусалимская оставалась ненаселенной, и у нас было только 300 рыцарей и ненамного больше пехотинцев, чтобы защищать королевство».

Опасности, связанные с этими проблемами, отражены в свидетельствах ранних христианских паломников, которые достигли Ближнего Востока. Зевульф, паломник (вероятнее всего, из Британии), подробно описавший свое путешествие в Иерусалим в самом начале XII века, указывал на беззаконие, царившее на Иудейских холмах. Дорога между Яффой и Святым городом, писал он, «была очень опасной, потому что сарацины постоянно устраивали засады. Днем и ночью они высматривали, на кого бы напасть». По пути он видел «бесчисленные трупы», оставленные гнить или на растерзание диким животным, потому что никто не рисковал остановиться, чтобы организовать пристойные похороны. Около 1107 года положение немного улучшилось, когда Святую землю посетил другой паломник, русский, известный под именем игумен Даниил, но и он жаловался, что невозможно путешествовать по Галилее без сопровождения солдат.

Возможно, самая яркая демонстрация того, что Святую землю еще только предстоит по-настоящему завоевать, имела место летом 1103 года, когда во время охоты возле Кесарии Бодуэн I подвергся нападению небольшого отряда Фатимидов, который намеренно вторгся на латинскую территорию. Оказавшись в гуще сражения, король получил удар копьем, и, хотя детали остаются неясными — в одном рассказе он был ранен «в спину возле сердца», в другом — копье «пробило бедро и почки», ранение наверняка было тяжелым. Очевидец описал, как «из раны сразу хлынула кровь, лицо побледнело, и в конце концов король замертво упал на землю». Благодаря умелым действиям врачей Бодуэн выжил и со временем поправился, но раны продолжали беспокоить его до конца дней.[75]

В общем, Бодуэн был вынужден посвятить почти все первое десятилетие XII века укреплению своих позиций в Палестине, в своих взаимоотношениях с мусульманским населением Святой земли используя смесь прагматичной гибкости и железной решительности. Незадолго до Пасхи 1101 года он получил хорошую поддержку, когда в Яффу прибыл генуэзский флот, возможно вместе с судами из Пизы. Вероятнее всего, моряки прибыли на Восток, желая помочь в укреплении и защите Леванта, а также чтобы выяснить возможности организации торговли. Они добавили остро необходимый военно-морской элемент в военную кампанию Бодуэна, который взамен обещал им очень щедрые условия: третью часть любой захваченной добычи и полунезависимый торговый анклав, который станет «постоянным и будет передаваться по наследству», в любом поселении, взятом с помощью итальянцев. Заключив эту сделку, Бодуэн был готов перейти в наступление.

Его первая цель, Арсуф, в декабре 1099 года стойко выдержала штурм Годфруа Буйонского с суши. Теперь Бодуэн смог организовать блокаду с моря, и уже через три дня мусульманское население города попросило о мире, который был заключен 29 апреля 1101 года. Король проявил великодушие и позволил мусульманам уйти и забрать с собой столько пожитков, сколько они смогут унести. Успех был достигнут без потерь у христиан.

Затем Бодуэн обратил свое внимание на Кесарию, расположенную в двадцати с лишним милях (32 км) к северу. Это некогда шумное греко-римское поселение постепенно исчезало под мусульманским правлением; старые стены все еще стояли, но знаменитый в прошлом порт был давно разрушен, осталась только небольшая мелководная гавань. Бодуэн направил миссию к эмиру Кесарии, под угрозой осады потребовав немедленной капитуляции. Однако, надеясь на подкрепление Фатимидов, мусульмане города категорически отвергли разумное предложение. В Арсуфе латинский король проявил милосердие к сдавшемуся противнику, но здесь, столкнувшись с наглым упрямством, он решил продемонстрировать силу. 2 мая 1101 года он начал обстрел Кесарии из баллист. Гарнизон города оказывал упорное сопротивление в течение пятнадцати дней, но франкские войска в конце концов взяли город штурмом. Теперь Бодуэн позволил армии грабить город. Христианские войска обходили город улицу за улицей, дом за домом, не щадя жителей. Они убили большинство мужчин, увели в рабство женщин и детей и унесли богатую добычу. Один латинец писал: «Сколько самой разной собственности было там найдено, невозможно рассказать, но многие наши люди, пришедшие туда бедными, стали богатыми. Я видел много убитых сарацин. Их тела свалили в кучу и сожгли. Зловоние от их трупов нас очень беспокоило. Этих несчастных сожгли, чтобы найти золотые монеты, которые многие глотали».

После разграбления самого Святого города Левант не видел такой алчности и варварства. Захваченная добыча была богатой — только генуэзцы, получив, согласно договоренности, свою треть, смогли раздать по сорок восемь пуатевенских солидов и по два фунта ценных специй каждому из 8 тысяч человек, да и королевская казна изрядно пополнилась. В дополнение к этому итальянцам была дана изумрудно-зеленая чаша — Sacro Catino, — ранее считавшаяся Священным Граалем, которая по сей день находится в генуэзской церкви Сан-Лоренцо. Бодуэн I пощадил эмира и кади (судью) Кесарии, чтобы получить за них большой выкуп. Священнослужитель, также носивший имя Бодуэн, знаменитый тем, что выжег клеймо на своем лбу в начале Первого крестового похода, был назначен новым латинским архиепископом Кесарии.[76]

Этот захват послужил суровым уроком оставшемуся мусульманскому населению Палестины: сопротивление повлечет за собой уничтожение. Это существенно облегчило последующие завоевания Бодуэна. В апреле 1104 года он осадил порт Акра, расположенный в двадцати милях (32 км) к северу от Хайфы, базу палестинского флота. Порт имел самую хорошую на побережье, отлично защищенную природную гавань. Имея генуэзский флот из семидесяти судов, король осадил город и начал штурм. Мусульманский гарнизон, полностью изолированный от внешнего мира и не имеющий возможности получить подкрепление от Фатимидов, вскоре сдался, попросив такие же условия капитуляции, как в Арсуфе. Бодуэн с готовностью согласился и даже позволил мусульманским жителям остаться в городе в обмен на уплату своего рода подушного налога. Понеся небольшие потери в живой силе, он получил ценный приз — порт, имеющий относительно безопасную якорную стоянку в любое время года, который мог стать жизненно важным каналом для ведения морской торговли и связей с Западной Европой.[77] Довольно скоро Акра стала торговой столицей латинского королевства.

В последующие годы Бодуэн продолжал постепенно расширять и укреплять свои владения на Средиземноморье. Бейрут капитулировал в мае 1110 года при активной помощи генуэзских и пизанских судов. Позднее в том же году Бодуэн нацелился на Сидон, который некоторое время подкупал франкского короля богатой данью. С помощью недавно прибывших норвежских крестоносцев-паломников, которых вел их молодой король Сигурд, Бодуэн в октябре осадил Сидон и к началу декабря заставил его сдаться на тех же условиях, что и Акру.

За первое десятилетие царствования Бодуэн I обеспечил безопасность своего королевства и установил жизненно важную связь с христианским Западом. Тем не менее два города оставались вне его влияния. Севернее находился сильно укрепленный порт Тир — мусульманская твердыня, отделявшая Акру от Сидона и Бейрута. Он пережил франкскую осаду 1111 года, в основном потому, что его эмир переметнулся от Египта к Дамаску, обеспечив для себя прибытие ценного подкрепления. Понимая, что не может его захватить, Бодуэн изолировал Тир, построив со стороны суши крепость в Тороне и на юге у берега в районе узкого горного ущелья, известного под названием Сканделион.

Аскалон тоже ускользнул сквозь пальцы Бодуэна. Весной 1111 года он пригрозил городу осадой, перепугав его эмира Шаме аль-Хилафу, который предложил политическую перестройку. Сначала эмир купил мир, обещав дань в 7 тысяч динаров. Учитывая, что аль-Афдаль, египетский визирь Фатимидов, крайне недовольный таким развитием событий, далеко, аль-Хилафа решил сменить союзника. Порвав с халифатом Фатимидов, он совершил путешествие в Иерусалим, чтобы обсудить новую сделку с Бодуэном I. После того как эмир пообещал хранить верность латинскому королевству, он был оставлен у власти как полузависимый правитель. Вскоре после этого в Аскалон был введен христианский гарнизон из 300 человек, и на некоторое время создалось впечатление, что прагматизм Бодуэна наконец закрыл дверь между Египтом и Палестиной. Несчастный эмир Аскалона долго не прожил. Группа местных берберов, все еще хранивших преданность Фатимидам, напала на него во время верховой прогулки. Тяжелораненый, он поскакал домой, но его догнали и убили. Прежде чем король Бодуэн успел прийти на помощь, с христианским гарнизоном тоже было покончено. Получив голову аскалонского эмира, аль-Афдаль быстро восстановил контроль Фатимидов над городом.[78]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.