Первый крестовый поход и ислам

Первый крестовый поход и ислам

Несмотря на свои обширные завоевания, Первый крестовый поход вызвал удивительно сдержанную реакцию внутри мусульманского мира. Не было никаких арабских свидетельств и высказываний относительно правдивости латинских христианских текстов. На самом деле первые уцелевшие арабские хроники, более или менее подробно описывающие Крестовый поход, были написаны только около 1150 года. Даже в этих трудах, составленных жителем Алеппо аль-Азими и Дамаска — Ибн аль-Каланиси, проблема освещалась кратко, был дан не более чем обзор — пересечение Малой Азии, события в Антиохии, Маррате и Иерусалиме, — приправленный осуждением зверств франков. В них упоминается о несчетном числе антиохийцев, «убитых, взятых в плен и уведенных в рабство», когда в начале июня 1098 года город пал, и о большом числе убитых жителей Иерусалима.

К 1220 году иракский историк Ибн аль-Асир ударился в другую крайность, сообщив, что «в мечети Аль-Акса франки убили более 70 тысяч человек, многие из которых были имамы, ученые, благочестивые верующие и отшельники, мусульмане, оставившие свои родные земли и пришедшие, чтобы вести праведную жизнь в святом месте». Затем он описал, как крестоносцы разграбили Купол Скалы. Ибн аль-Асир также добавил, что депутация сирийских мусульман в конце лета 1099 года пришла к халифу Багдада из Аббасидов и попросила помощи против франков. Они якобы рассказывали истории о своих страданиях от рук франков, от которых на глаза наворачивались слезы и щемило сердце. Также они заявили публичный протест во время пятничной молитвы. Но, несмотря ни на что, помощи они почти не получили, из чего хронист сделал вывод, что правители не могли договориться между собой, и в итоге франки захватили земли.[67]

Как можно истолковать очевидное отсутствие исторического интереса к Первому крестовому походу в исламском мире? В Западной Европе его широко освещали как поразительный успех, но в мусульманском мире начала XII века ему практически вообще не уделяли внимания. Почему? В какой-то степени это можно объяснить желанием исламских хронистов ограничить упоминания о поражениях мусульман или общим отсутствием интереса к военным событиям со стороны исламских религиозных ученых. Но тем не менее представляется удивительным тот факт, что в большинстве арабских текстов того времени нет следов брани в адрес латинян и требований мести.

В мусульманском мире все же прозвучало несколько изолированных голосов, требующих коллективного ответа на Первый крестовый поход, и было это сразу после захвата Иерусалима. Среди них были поэты, арабские стихи которых содержались и в более поздних сборниках. Аль-Абиварди, живший в Багдаде и умерший в 1113 году, описал Крестовый поход как «время бед» и заявил, что «это война, и меч неверного обнажен в его руке, готовый опуститься на шеи и головы людей». Примерно в то же время поэт из Дамаска Ибн аль-Хайят, раньше живший в Триполи, описал, как франкские армии «раздулись в огромный пугающий поток». Его стихи выражают сожаление относительно готовности мусульман быть усмиренными христианскими подкупами и по поводу слабости мусульманского мира, вызванной постоянными междоусобицами. Он также призывал свою аудиторию к насильственным действиям: «Головы многобожников уже созрели, так что не отвергайте их, как урожай». Интересна реакция Али ибн Тахир аль-Сулами, ученого при мечети в Дамаске. Около 1105 года он прочитал несколько публичных лекций о достоинствах джихада и срочной необходимости решительного и совместного исламского ответа на Первый крестовый поход. Его мысли были изложены в трактате «Книга священной войны» (Kitab al-Jihad), части которой дошли до наших дней. Но, несмотря на его пророческую оценку угрозы со стороны франков, его призывы к действию, как и призывы поэтов, остались неуслышанными.[68]

Странное отсутствие согласованной реакции ислама на Крестовые походы можно объяснить по-разному. В общем, мусульмане Ближнего и Среднего Востока, вероятнее всего, не до конца понимали, кто такие первые крестоносцы и с какой стати они явились на Святую землю. Большинство предполагало, что латиняне на самом деле византийские наемники, нанятые для этой цели, а не убежденные в своей правоте воины, пришедшие покорить Левант. Это непонимание помогло сгладить реакцию ислама на события 1097–1099 годов. Если бы мусульмане поняли истинный масштаб и природу Крестового похода, они бы, скорее всего, все же постарались отложить до лучших времен собственные разногласия и дать отпор общему врагу. А так фундаментальные противоречия остались. Глубокая трещина все еще разделяла суннитов Сирии и Ирака и шиитов Египта. Вражда между турецкими правителями Дамаска и Алеппо тоже продолжалась. А в Багдаде сельджукский султан и аббасидский халиф были заняты борьбой за Месопотамию.

В следующем веке некоторые из этих проблем были решены, и по мусульманскому миру Восточного Средиземноморья прокатилась волна энтузиазма — призыв к джихаду против франков наконец был услышан. Но для начала латиняне, наводнившие Левант, не встретили организованной совместной исламской контратаки. Это дало западному христианству великолепную возможность укрепить свое влияние на Святой земле.