Глава 3 Уличные бои и будущий порядок

Глава 3

Уличные бои и будущий порядок

I

Император и его подданный поносили друг друга, словно базарные торговки, их спор сразу становился достоянием общественности, ибо голоса специально обученных мандаторов разносили его по всей громаде ипподрома. Наспорившись, «зеленые» разом покинули ипподром, после чего начались беспорядки.

Не зная всей подоплеки, нельзя понять характер и значение этих беспорядков. «Зеленые» составляли одну из четырех политических групп (остальные были «синие», «белые» и «красные»), представлявших собой подобие национальной гвардии. В случае нападения они встали бы на защиту страны рядом с армией. Появились они как спортивные ассоциации на ипподроме. Возницы беговых колесниц носили одежду четырех цветов: зеленого, синего, белого и красного, и между ними существовало такое сильное соперничество, что оно выходило за границы бегов. Вокруг возничих каждого цвета образовались партии сторонников, которые одевались как гунны, брили головы, оставляя пучок волос на затылке, и носили одежду с мешковатыми рукавами, в которых прятали кинжалы, применяя их без зазрения совести. К 532 году н. э. партии «зеленых» и «синих» приобрели такой вес, что о «красных» и «белых» почти никто не упоминал.

Кроме приверженцев «зеленых» и «синих», у Константинополя был еще один известный источник волнений – букелларии, личные телохранители магнатов. Закон не разрешал их; но по мере того, как увеличивались поместья в приграничных местностях, где в любой момент можно было ожидать нападения диких племен, личные охранники становились необходимостью, они приобретали все более важное значение. Поэтому когда магнат отправлялся в столицу по делам или развлечься, он брал с собой своих громил, которые часто ввязывались в драки.

Силы правопорядка, пытавшиеся укротить зачинщиков смуты, были представлены двумя видами византийской гвардии – доместиками и экскубиторами. Первые относились к людям, которые толпятся у трона любой империи или царства, когда везде неспокойно; наемные вояки со всех концов света, понявшие, что лучше стоять по стойке «смирно» за начищенным щитом, чем скитаться по миру и ввязываться в войны. Экскубиторы были особенным явлением. Своим появлением они обязаны событиям, которые произошли примерно за тридцать лет до спора, с которого мы начали рассказ. Тогда готы едва не захватили Восточную империю, как до того захватили Западную. Готов было так много и они имели репутацию таких грозных воинов, что ни одна императорская армия не обходилась без готского войска или гота-главнокомандующего, иначе magister militium. Один из таких главнокомандующих, которого звали Аспар, приобрел привычку выбирать императоров по своему усмотрению и усадил на трон своего управляющего – дакийца по имени Лев. Сам Аспар не взял на себя эту почетную обязанность главным образом потому, что готы исповедовали арианство, а еретик-арианин, какова ни была бы его воинская доблесть, ни при каких обстоятельствах не смог бы выстоять против империи, считавшей его веру не лучше языческих.

Кроме того, Аспара полностью удовлетворяло такое положение дел, при котором он держал в руках все рычаги власти и практически ни за что не отвечал. Однако скоро Аспар понял, что задумка не так хороша, как он воображал. Новый император приступил к созданию личной гвардии телохранителей – экскубиторов из племени необычайно стойких горцев, жившего в Исаврии на юге Малой Азии, и начал проявлять признаки независимого мышления. Готы прекрасно умели вести военные действия на поле битвы, но очень плохо разбирались в столичной политике; когда события перешли в решающую стадию, голова Аспара скатилась с его плеч. С тех пор исавры обосновались во дворце в качестве противоготской силы.

Таков фон, на котором развивались упомянутые выше беспорядки, на него повлияли и религиозные противоречия. В V – VI веках византийцы обожали заниматься религиозной казуистикой, и всякий политический раскол (иногда личная ссора) порождали новую ересь, или кто-то объявлялся еретиком. На тот момент самым значительным из неортодоксальных вероучений было монофизитство. Нам не важны его религиозные догматы, тем более что дальнейший раскол внес в него такие изменения, что временами его невозможно было отличить от православия. Главное, на что нужно обратить внимание, – монофизитство по своей сути было политическим движением, принявшим религиозную форму, ибо в ту эпоху интеллектуальные противоречия в основном выражались через вопросы веры. Монофизиты хотя и считались еретиками, но не такими опасными, чтобы не разрешить им поселиться рядом с паствой апостолической церкви и приобщаться святым тайнам у того же священника. Монофизитство представляло собой националистическое сиро-египетское движение, не принимавшее растущей духовной власти римского епископа и противостоявшее даже власти императора Константинопольского, если тот не был монофизитом.

Таков был Анастасий, предпоследний император, царствовавший до описываемых волнений. Такова была партия «зеленых»; это тоже повлияло на обстановку. Но Анастасий умер, не оставив прямого наследника, и после его смерти в Византии начался специфический процесс выборов. Кандидатами были три племянника Анастасия – Пров, Помпей, Ипатий и Феокрит, ставленник великого казначея. За воротами слоновой кости, которые вели от дворца к ипподрому, совещались сенаторы и высшие иерархи церкви. На ипподроме собрались четыре группировки – доместики, экскубиторы и вооруженные отряды «синих» и «зеленых». По обе стороны от ворот выдвигались свои кандидатуры; и если кого-то выбирали на ипподроме, то его посылали к воротам, чтобы потребовать инсигнии – императорские знаки отличия. Но группировкам на ипподроме никак не удавалось прийти к общему мнению; экскубиторы, «синие» и доместики друг за другом называли претендентов на трон, но их встречало такое оглушительное улюлюканье, сопровождаемое разбиванием голов, что ворота оставались заперты.

Наконец они отворились, и в императорскую ложу вошел человек, уже облаченный в инсигнии. Это был Юстин, командир экскубиторов и один из руководителей партии «синих». Все, кроме «зеленых», встретили его приветственными криками, и выбор был сделан. То обстоятельство, что великий казначей вручил ему средства на поддержку Феокрита (эти средства, видимо, были употреблены с пользой, но не по назначению), не отменило результата выборов.

Юстин был старым солдатом, македонским крестьянином латинского происхождения, он не умел читать и без чужой помощи не мог даже написать собственное имя, но это ни о чем не говорит. Когда много лет назад Юстин прибыл в Константинополь в поисках богатства, он, не имея детей, привез с собой юного племянника Юстиниана и позаботился о том, чтобы мальчик получил образование, которое дядя упустил. Учение не прошло для мальчика даром; взрослея, Юстиниан проявлял удивительное внимание к мельчайшим деталям и способность увидеть всю картину в целом; кроме того, дар самообладания, приветливость и исключительную трудоспособность. Никто не видел его спящим; в любое время суток его можно было застать за писанием или беседой. Поскольку в обстановке, сложившейся к тому времени, ему неизбежно приходилось вести интриги, то можно сделать предположение, что он в большой степени приложил руку к избранию Юстина императором.

Это случилось в 518 году, когда Юстиниану было около тридцати шести лет; по существу, он сам правил империей, пока старый Юстин по трафарету подписывал официальные документы и, если была необходимость, появлялся на публике. Через девять лет, когда здоровье старика сильно пошатнулось, он сделал Юстиниана своим соправителем и спустя четыре месяца тихо скончался. Вопроса о наследнике не возникло.

Юстиниан вел политику, направленную против монофизитов. Он не прибегал к насилию, которое зачастую бывало аргументом в религиозных диспутах тех времен, но монофизитские монастыри постепенно закрывались, а вместо монофизитских епископов назначались другие. Юстиниан полностью примирился с римской церковью на таких условиях, которые не оставляли сомнений в его приверженности православию, а имя еретика Анастасия было стерто из императорских хроник. Но процесс шел исподволь, малозаметными шажками; монофизитская схизма слишком укоренилась на большей части Сирии, Палестины и Египта для решительных мер, которые могли бы спровоцировать гражданскую войну. К тому же его жена была монофизиткой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.