Начало командирской карьеры
Начало командирской карьеры
Комиссар Блюхер против атамана Дутова
Василий Блюхер с его незаурядной натурой — ярко выраженными качествами лидера, прагматичным умом, нереализованными к двадцати шести годам высокими амбициями — сумел быстро вписаться в бурные Октябрьские события. Такие, как он, нужны революции, в свою очередь, революция нужна им.
Военно-революционная карьера Блюхера складывалась удивительно, и, в то же время, она была типична для многих красных командиров тогдашнего периода борьбы за советскую власть.
Известный советский литератор Константин Паустовский в своем очерке «Маршал Блюхер», вышедшем в свет в мае 1938 года, за четыре месяца до ареста В.К. Блюхера, писал, что стремительный рост Блюхера начался с октября 1917 года. Все предыдущие годы с их упорной, но небольшой по размаху революционной работой, годы войны и медленного трудового воспитания, сразу же отодвинулись в прошлое. Они кажутся только необходимой подготовкой, коротким предисловием к новой жизненной эпохе, отмеченной великими делами, победами и славой.
О начале этой новой для Василия Блюхера «жизненной эпохи, отмеченной великими делами, победами и славой», Василий Константинович, став уже Маршалом Советского Союза, говорил в 35-м году на встрече с писателями: «Февральская революция застала меня в городе Петровском, где я работал слесарем-мотористом на маслобойном заводе. Окрыленный революционными событиями, я поехал в Самару с намерением устроиться на работу по своей специальности на Иващенском трубочном заводе. Но по прибытии в Самару горком РСДРП(б) направил меня на революционную работу в армию. С большим трудом и только благодаря наличию Георгиевских крестов (напомним читателям, о награждении В.К. Блюхера Георгиевскими крестами нет документальных подтверждений. — Н.В.) и медалей мне удалось попасть добровольцем в 102-й запасный полк. В этом полку в июне 1917 г. я был избран членом, а в августе — председателем полкового комитета и заместителем председателя военной секции Самарского городского Совета».
В ноябре 17-го Блюхера избирают от гарнизона города членом Самарского военно-революционного комитета. Затем, с установлением в Самаре власти Советов, он становится помощником комиссара Самарского гарнизона и начальником губернской охраны революционного порядка.
Однажды в конце ноября Василия Блюхера пригласил к себе председатель Самарского военно-революционного комитета В.В. Куйбышев. Куйбышев уделял большое внимание организации революционных вооруженных сил, поэтому Василий, являвшийся помощником комиссара гарнизона и начальником губернской охраны, нисколько не удивился этому приглашению. Однако то, о чем заговорил с ним Куйбышев, оказалось для него совершенно неожиданным:
— Товарищ Блюхер! Ревком решил послать вас в качестве комиссара вооруженного отряда для освобождения Челябинска. Мы только что получили задание из ЦК от товарища Ленина и остановили свой выбор на вас. Поручение чрезвычайно ответственное, поэтому я хотел поговорить о нем с вами лично. Дутов, захватив Оренбург, отрезал Среднюю Азию от центра, сейчас дутовские отряды окружили Челябинск и, тем самым, создают угрозу движению продовольственных поездов на запад, к Москве и Петрограду. Центральный Комитет принимает меры к ликвидации челябинской пробки. Посылаются отряды из Петрограда и Урала. Нам поручено выделить не менее 500 человек с артиллерией из революционных полков и вновь созданных рабочих отрядов. Вы в качестве комиссара отряда должны обеспечить эту чрезвычайно важную операцию…
Для Оренбургского казачьего войска, третьего по численности среди казачьих войск России (около 600 тысяч человек), как и для всей страны, 1917-й год стал годом непредвиденных драматических изменений. После Февральской революции в Оренбургской губернии вводится демократическое самоуправление. В середине апреля Войсковой круг избирает атаманом Оренбургского войска генерал-майора Н.П. Мальцева, а через пять месяцев, на втором съезде оренбургского казачества, — полковника А.И. Дутова.
Командир первого Оренбургского казачьего полка Александр Ильич Дутов в марте 1917-го прибыл с фронта в Петроград на первый общеказачий съезд. Никому не известный окопник вначале становится заместителем председателя временного совета Союза казачьих войск, затем его председателем. На государственном совещании в августе в Москве он избирается заместителем председателя казачьей фракции. Глава Временного правительства России А.Ф. Керенский присваивает Дутову звание полковника и назначает главноуполномоченным Временного правительства по продовольственному делу в Оренбургской губернии и Тургайской области с правами министра.
Сразу же, по свершению в Петрограде большевистского переворота, атаман Дутов поставил большевиков вне закона. 27 ноября 1917 года Оренбургский совет рабочих, солдатских депутатов и представители воинских частей гарнизона создали военно-революционный комитет (ВРК). Однако в течение суток атаман, опираясь на две школы прапорщиков и юнкерское казачье училище, упразднил Совет, арестовав всех его членов, и ликвидировал ВРК.
Одновременно на всей территории бывшего Оренбургского войска началась энергичная вербовка казаков. Развернулось формирование добровольческих отрядов, в состав которых принимались, главным образом, офицеры, зажиточные крестьяне и учащаяся молодежь… Для обороны от местных большевиков в станичных районах создавались дружины. Под руководством Дутова в Оренбурге был образован комитет спасения революции, куда вошли представители различных сословий, народностей, организованных общественных группировок и политических партий.
Оренбургские газеты сообщали: «Полное спокойствие в городе, никаких эксцессов, жизнь идет нормально, все учреждения работают, магазины торгуют, увеселения существуют и мирная покойная жизнь протекает…».
Оренбург бросил вызов Петрограду и Москве. «Мы видим в сумраке очертания царизма Вильгельма и его сторонников, — говорил Дутов на открытии очередного войскового круга Оренбургского казачьего войска. — И ясно, определенно стоит перед нами провокаторская фигура Владимира Ленина. Россия умирает. Мы присутствуем при последнем ее вдохе».
Сводный отряд самарских и уфимских красногвардейцев, которым руководили двое: командир — В.К. Садлуцкий и комиссар — В.К. Блюхер, выступил из Самары в конце ноября и 3 декабря 1917 года прибыл в Челябинск. Совместная служба Садлуцкого и Блюхера началась лишь несколько дней назад. Но они быстро нашли общий язык. Ни по политическим, ни по военным вопросам разногласий у них не было.
Челябинск встретил красногвардейский сводный отряд тишиной и густым снегопадом.
Добровольческие отряды и дружины атамана Дутова чувствовали себя уверенно и несли службу беспечно. Они располагались вокруг города, на его окраинах, и не ожидали движения эшелонов красных. С помощью железнодорожников красногвардейский отряд беспрепятственно прошел все кордоны казаков под видом демобилизованных с фронта солдат.
На вокзале Садлуцкого и Блюхера встречали руководители челябинских большевиков Е.Л. Васенко и С.Я.Елькин. Они сообщили, что деятельность Совета в городе нарушена. Белоказаки предъявили ультиматум: разоружить Красную гвардию, распустить Совет, передать всю власть городской Думе. Пришлось подчиниться.
С прибытием в город Сводного отряда красногвардейцев состоялось открытие объединенного собрания Совета рабочих и солдатских депутатов, полковых и ротных комитетов, фабрично-заводских комитетов, городского бюро профессиональных союзов. Собрание приняло постановление: власть в Челябинске и его окрестностях переходит в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Для осуществления этой власти был избран Военно-революционный комитет. Председателем его стал прибывший из Самары А.П. Галактионов, заместителем — Васенко. В состав комитета вошел и Блюхер.
При активном участии рабочих и солдат гарнизона в городе восстанавливается Советская власть и наводится твердый революционный порядок.
Вскоре для борьбы с атаманом Дутовым в Челябинск прибыли красногвардейские отряды из Екатеринбурга, Златоуста и с ряда заводов Урала. В декабре из Петрограда по личному указанию Ленина прибыли части Северного экспедиционного летучего отряда под общим командованием мичмана СД. Панина. В состав этого отряда входил 17-й Сибирский пехотный полк[9] и отряды революционных моряков-балтийцев с линкоров «Петропавловск», «Андрей Первозванный» и «Гангут».
В общей сложности в Челябинске к концу декабря сосредоточилось войск около 4 тысяч человек.
Сводный отряд через неделю был отозван в Самару; с ним отбыл и Галактионов. А Блюхер остался в Челябинске. На него было возложено руководство Военно-революционным комитетом, и одновременно он возглавил штаб всех революционных отрядов, собравшихся в городе. Командующим отрядами сначала был избран Садлуцкий, но со своими обязанностями он, к сожалению, не справлялся, и ВРК отстранил его от должности.
Обстановка на Урале к этому времени характеризовалась как крайне сложная. В связи с этим был создан единый политический и военный центр по борьбе с «дутовщиной». Политическое руководство осуществляли чрезвычайный комиссар Средней Азии П.А. Кобозев и председатель Оренбургского ревкома СМ. Цвиллинг, военное — Блюхер.
Блюхеру пришлось приложить немалые усилия для освобождения Оренбургской губернии из-под власти Дутова. Во-первых, необходимо было отбросить казачьи отряды от Самаро-Златоустовской железной дороги и обеспечить бесперебойную доставку продовольствия на запад. Во-вторых, нужно было как можно быстрее ликвидировать формировавшиеся дутовские части в районе Троицка—Челябинска.
На помощь Блюхеру для решения этих задач по распоряжению центральных организаций из Троицка был срочно отряжен Северный летучий отряд. Остальные подразделения оставались в Челябинске для боевого обучения и как резерв, в случае потребности оказания необходимой помощи экспедиционному отряду.
Обе эти задачи, несмотря на трудности, к началу января Блюхером были выполнены. Это позволило сконцентрировать боевые силы в районе Оренбурга. Весьма ощутимую роль в наведении после взятия города железного революционного порядка в нем в интересах трудового народа сыграл спешно вызванный из Екатеринбурга отряд моряков-балтийцев, который являлся наиболее боевой единицей Северного экспедиционного отряда.
Сегодня, в свете последних исторических исследований, мы можем с определенной достоверностью рассказать о Северном экспедиционном летучем отряде и, особенно, его «наиболее боевой единице» — отряде моряков-балтийцев,[10] ставшем для Блюхера важной опорой в борьбе за утверждение советской власти в Оренбуржье.
Действительно, в конце 1917 года по указанию Ленина из Петрограда на восток по железной дороге были направлены части Северного экспедиционного отряда под командованием мичмана Панина, сформированные из моряков-балтийцев и солдат 17-го Сибирского полка. Среди этих частей был и 1-й Северный летучий морской карательный отряд, который возглавляли: командир — помощник секретаря технического отдела Петроградского Военно-революционного комитета (ВРК) Запкус, именовавший себя «комиссаром Северного района Европейской России и Западной Сибири», и комиссары — Журба и Кириллов.
В докладе Вятского губернского Военно-революционного комитета (ВРК) и исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов от 6 декабря 1917 года указывалось: «Сегодня в 10 часов вечера прибыл на станцию Вятка Северный летучий отряд т. Запкуса, который поможет нам навести здесь порядок».
Вметодах «наведения порядка» летучим Северным морским отрядом повествует протокол общего собрания Вятского губисполкома: «…Утром без суда и следствия представителями летучего отряда были расстреляны вятские граждане — неизвестные лица. Комиссар летучего отряда Кириллов заявил, что расстрелянные были воры и расстрел был произведен по просьбе тысячной толпы. На вопрос: доказано ли, что расстрелянные лица действительно были воры, Кириллов считает достаточным сознание расстрелянных под ударами плетки».
Вскоре Запкус со значительной частью летучего отряда отбыл на Урал, в Екатеринбург, его заместителем в Вятской губернии остался Журба. Разогнав местные Советы, он производил тотальные обыски, аресты и расстрелы. Конфискации, контрибуции и реквизиции в губернии достигли в правление матроса Журбы невиданных размеров.
Из Екатеринбурга отряд Запкуса отправился под Оренбург, в котором находились дутовцы. Когда Оренбург был взят, по приказу Запкуса моряки и красногвардейцы согнали в центральную гостиницу города хорошо одетую публику и предложили… откупиться. Присутствовавший при этом председатель Оренбургского губернского военно-революционного комитета Цвиллинг шутливо бросил: «Смотри-ка, какой улов-то у нас! Откупаются. Хотя и неохотно. Ну да некуда им деваться, придется потрясти мошной!.. Вот с этого миллиончик возьмем», — показал он глазами на торговца Деева. Состоятельные горожане ждали, когда из дома принесут деньги, вносили их тут же кассиру, получали расписку, а с нею и свободу».
Во второй половине февраля летучий отряд Запкуса был уже в Тюмени. И, как и в Оренбурге, «комиссар Северного района Европейской России и Западной Сибири» железной рукой утверждал здесь твердый, но «справедливый» советский режим.
Начальник Тюменской уголовной милиции Н.Н. Кислицкий успел составить рапорт «Об обстоятельствах захвата власти в Тюмени большевиками 27 февраля нового стиля в 10 часов утра». «Самого Кислицкого, — дописали в рапорте его подчиненные, — сразу же увели на станцию Тюмень в карательный отряд известного палача Запкуса». Приказом № 1 Запкус объявил о введении с 4 часов дня 28 февраля 1918 года военного положения в Тюмени. Пункт десятый приказа гласил: «Все лица, замешанные в подстрекательстве к погромам, в агитации против существующей рабоче-крестьянской власти, будут без дальнейших разговоров и рассуждений в два счета на глазах всех уничтожаться». Приказом № 4 Запкус наложил контрибуцию в размере двух миллионов рублей на капиталистов Тюмени. Причем 1 миллион должен быть внесен 4 марта и 1 миллион — 6 марта. В приказе отмечалось: «Половина контрибуции пойдет на содержание отряда, а другая половина — в распоряжение Совета рабочих и солдатских депутатов Тюмени».
Очевидец событий Г.А. Дружинин вспоминал: «Возвращаясь из депо, я увидел на станции около водонапорной башни группу людей. Тут же на запасном пути стоял поезд, состоящий из пассажирских вагонов: это был штаб матросов во главе с Запкусом (видимо, латыш или еврей). Этот отряд занимался сбором контрибуции с купцов Плотникова, Гусевой, Колокольникова и других. При проведении обысков адъютант Запкуса Андреев из квартиры Колокольникова присвоил золотые часы. Запкус узнал об этом от матросов. Вот этот Андреев и стоял у башни, а Запкус докладывал матросам и собравшимся зевакам, вроде меня, о случившемся. Тут же самолично у нас на глазах он расстрелял своего адъютанта. Тогда я сразу поверил в справедливость и вечность этой новой власти».
Финансовая комиссия Тюменского совета рабочих и солдатских депутатов наложила на тюменскую буржуазию еще одну контрибуцию в размере 600 000 рублей, при этом половину взыскала наличными, а другую половину перечислила на текущий счет совдепа. Может, это совпадение, но в протоколе Вятского исполкома от 29 марта 1918 года записано: «Слушали: заявление Летучего отряда о выдаче вознаграждения в сумме 600 000 рублей. Постановили: удовлетворить просьбу Летучего отряда».
Выходит, все эти «летучие», «северные» и «морские» вооруженные отряды устанавливали в Сибири на местах большевистский режим за деньги по определенной таксе. Фактически они были полностью бесконтрольны, и единственным обоснованием их деятельности была «ненависть к буржуям».
Что касается Запкуса, то его дальнейшая судьба неизвестна. Документы 1-го Северного морского карательного отряда на хранение в Российский государственный военный архив (РГВА) не поступали. Где и как пропала огромная по тем временам тюменская золотая добыча Запкуса — также неизвестно.
В январе 1918 года части Красной Армии серьезно потеснили Дутова. В своих воспоминаниях помощник войскового атамана И.Г. Акулинин писал: «В силу… неблагоприятных обстоятельств натиск большевиков сдержать не удалось, и 31-го января 1918 года Оренбург был сдан».
Атаман и войсковое правительство перебирались в Верхнеуральск — центр 2-го округа области Войска Оренбургского. Многие офицеры в одиночку и небольшими группами укрывались в станицах, хуторах и киргизских аулах. Дутов нервничал. Он трижды пытался снять с себя полномочия войскового атамана, и трижды круг не принял его отставку. Финансовое положение эвакуированного правительства было тяжелым: «С переездом в Верхнеуральск войсковое правительство, — вспоминал Акулинин, — не имело в своем распоряжении никаких денежных средств — ни для своего существования, ни на ведение борьбы с большевиками. Необходимо было изыскать средства… Попытка атамана побудить местных купцов прийти на помощь войсковому правительству успеха не имела: верхнеуральские купцы, как и оренбургские, крепко держались за свои кошельки, совершенно не отдавая себе отчета в том, что с приходом большевиков они потеряют все!»
В первые дни после вхождения в Оренбург Красной гвардии несколько десятков станиц заявили о признании советской власти. Но рассылка по ближайшим станицам продотрядов привела к возникновению партизанских отрядов «самозащиты». 3 марта Оренбургский военно-революционный комитет (ВРК) пригрозил, что если «какая-нибудь станица окажет содействие контрреволюционным партизанским отрядам приютом, укрывательством, продовольствием и пр., то станица такая будет уничтожаться беспощадно артиллерийским огнем».
Однако антибольшевистское казачество было настроено решительно. Вокруг атамана сплачивались верные ему боевые силы. К началу весны дутовцы окружили Троицк и создали угрозу Самаро-Златоустовской железной дороге. Одновременно в опасном положении находился и Оренбург.
Оренбургский военно-революционный комитет требовал от умеренных казаков выбора, стремясь силой заставить их присоединиться к борьбе против Дутова. «Знайте, кто не с нами, тот против нас. Нам нужно окончательно договориться: или идите вместе с нами, или берите винтовки и сражайтесь против нас», — заявил председатель ВРК Цвиллинг на 1-м губернском съезде Советов 12 марта 1918 года.
Уральский областной военный комиссариат принимает решение направить несколько вооруженных отрядов для освобождения Троицка и всей Оренбургской губернии. Командование этими отрядами возлагалось на Блюхера.
Блюхер начал теснить белоказаков. В марте 1918 года был взят Верхнеуральск. После этого правительство атамана Дутова расположилось в станице Краснинской, где в апреле оно попало в окружение. Единственным выходом из сложившейся ситуации мог быть прорыв окружения и отступление на юг. Атаман так и сделал. Собрав в единый кулак свои оренбургские отряды, он рассек в слабом месте кольцо красных и ушел в Тургайские степи.
Блюхеру удалось изгнать Дутова с территории губернии, но ликвидировать его живую силу полностью он не сумел. Белоказаки организованно отошли в южном направлении. Весенняя распутица не позволила преследовать их, и они, разбившись на небольшие группы, рассредоточились в Тургайской области. В мае, когда установилась хорошая погода, Дутов вновь стянул свои разрозненные отряды под Оренбург и блокировал его.
«Областной военный комиссар, — вспоминал позже В.К. Блюхер, — приказал мне во главе нескольких красногвардейских отрядов срочно выступить на помощь Оренбургу, который дутовцы окружили и этим прервали связь с Туркестаном. Для борьбы с дутовцами в районе Оренбурга в состав моего отряда вошли: красногвардейский отряд под командованием С.Я. Елькина, Екатеринбургский эскадрон кавалерии, Челябинская батарея, сформированная из железнодорожников Челябинского узла, и вновь сформированный в Екатеринбурге 1-й Уральский пехотный полк, состоящий из рабочих-добровольцев и привлеченных на службу кадровых офицеров старой армии. Одновременно мне было приказано объединить под своим командованием все отряды, действующие в районе Оренбурга».
В Оренбург головной отряд Блюхера двигался по железной дороге через Самару. На станции Кинель к нему присоединились другие отряды, двигавшиеся по заданию центральных организаций также в Оренбург. В чрезвычайно тяжелых условиях почти эшелонной войны отряды продвигались от Бузулука к Оренбургу, так как железная дорога находилась в руках белоказаков.
23 мая подошли к осажденному Оренбургу и установили связь с его гарнизоном. Предстояла большая работа по окончательной ликвидации белоказаков в районе Оренбурга. Методы борьбы, которые выдвигались некоторыми командирами, Блюхером не разделялись. Он был сторонником организации в оренбургских казачьих станицах отрядов из революционных фронтовиков. А противники линии Блюхера смотрели на казаков как на единую контрреволюционную массу, совершенно не дифференцируя ее. Для разгрома контрреволюционных казаков они предлагали провести ряд карательных экспедиций. План Блюхера, основанный на опыте освобождения от дутовского влияния Троицкого и Верхнеуральского уездов, был отвергнут. В результате несколько предпринятых таких экспедиций ничего не дали, так как белогвардейские конные части обычно уходили из-под удара. Работа среди населения не проводилась, не организовывалась беднота, не вербовались на сторону советской власти революционные фронтовики. Поэтому как только экспедиция, не встретив белых частей, возвращалась обратно в Оренбург, в тех станицах, где они побывали, тотчас же появлялись белые казаки и продолжали свою контрреволюционную работу…
С 26 мая Блюхеру стали поступать сведения, что в Челябинске произошел мятеж пленных австро-венгерской армии (Чехословацкий корпус), временно располагавшихся в городе[11] Челябинск захвачен мятежниками. Точных данных о целях и задачах взбунтовавшихся белочехов не имелось. Было известно лишь, что одним из организаторов мятежа является некий Радола Гайда.
По свидетельству белогвардейского цолковника Гришина-Алмазова А.Н., члена штаба контрреволюции в Новони-колаевске, мятеж готовился давно. Гришин-Алмазов в начале мая связался с чешским командованием, обговорил некоторые детали; взаимопонимание было полное. Командиры чешских полков (капитаны Гайда и Кадлец) вошли в переговоры с некоторыми представителями Новониколаевского военного штаба. По достигнутому соглашению между белогвардейским штабом и чехословацкой группой во главе с Гайдой был отдан приказ о выступлении в Омске, Томске, Барнауле, Семипалатинске, Новониколаевске, Челябинске. «Я решил с Гайдой, — писал в докладе штабу Гришин-Алмазов, — произвести первый взрыв, чтобы показать большевикам нашу силу. Два эшелона во главе с капитаном Клецан-дой и капитаном Гайдой в ночь на 26 мая (1918 г.) свергли большевиков… Кое-кого отправили на тот свет…»
Что послужило непосредственным поводом к «взрыву» чехословаков? 14 мая чешский караул убил в Челябинске военнопленного австрийца. Челябинский Совет рабочих и солдатских депутатов потребовал от караула выдать убийцу, на что последовал отказ. Тогда Совдеп арестовал весь караул. Чехов возмутило это. Капитан Гайда стал призывать солдат проучить красных. 17 мая группа чехословаков разоружила охрану железнодорожной станции. Одновременно чешские солдаты оцепили советские учреждения города, на улицах появились вооруженные патрули, допускавшие по отношению к населению наглые бесчинства. Командование корпуса в грубой форме выставило Совдепу ультиматум — немедленно освободить караул. Челябинский Совет тут же собрал военный совет, объявил город на военном положении и потребовал от чешского командования убрать свои патрули, вернуть захваченное на железнодорожной станции оружие. Занятая Совдепом твердая позиция возымела действие. Чешское командование заявило: «Мы были и будем друзьями Советской власти и не пойдем против нее». Поверив в искренность заявления, Совет отменил военное положение. Но в ночь с 26 на 27 мая чехи, перейдя вброд реку Миасс, окружили казармы челябинского гарнизона, застав спящих красноармейцев врасплох.
Это было началом войны белочехов против Советской России. Чешский штаб в своих оперсводках начал регулярно сообщать о боевых действиях с красными. Например: «При штурме казарм челябинского гарнизона (27.05.1918 г.) пленено сотни красноармейцев, взято свыше 6 тысяч винтовок, 5 пулеметов, 20 орудий…». «… В кровопролитных боях с красными от Пензы до Самары мы потеряли 80 человек убитыми и 400 ранеными. Потери советских войск в десять раз больше. Одними пленными зарегистрировано около 2000 красноармейцев. Пензу наши части брали под ураганным огнем красных пулеметов (работало около 400 пулеметов) и артиллерии. Бой продолжался 20 часов и закончился победой наших войск 29 мая».
В штабе Блюхера к этим событиям отнеслись спокойно, наивно полагая, что чехословацкий мятеж всего лишь небольшой местный эпизод, который скоро будет ликвидирован.
В начале июня к Оренбургу стали подходить части Верхнеуральского и Белорецкого отрядов, которые двигались из Верхнеуральска через Магнитную, и Уфимские отряды, наступающие по тракту Уфа — Оренбург. Движение этих отрядов было чрезвычайно важно, так как они проходили по территории, наиболее охваченной белоказачьими выступлениями.
Оренбургский гарнизон, не получая указаний от Самарского штаба, в течение месяца бездействовал. Как потом оказалось, во главе Самарского штаба находился предатель Яковлев…
«В середине июня, — вспоминал Блюхер, — мы еще поддерживали телеграфную связь с Троицком и Верхнеуральском, откуда поступали сведения, что белочехи развивают активные действия на Оренбург по железной дороге от Кинеля. Но вскоре связь с центром была окончательно потеряна.
Командование войсками, сосредоточенными в районе Оренбурга, после моих разногласий с большинством главкомов других отрядов перешло к Г.В. Зиновьеву. Для предотвращения движения белочехов на Оренбург 23 июня товарищ Зиновьев приказал мне начать наступление вдоль железной дороги Оренбург — Бузулук. При выполнении этой задачи мы встретились с большими трудностями. Наше влияние распространилось только на полосу железной дороги, т. е. где продвигались эшелоны, а в тылу действовали белоказаки, которые разрушали пути и прерывали связь с Оренбургом. Казачье население, воодушевленное победами белочехов под Самарой и вдохновляемое контрреволюционными агитаторами, стало активно помогать дутовцам. Вести в таких условиях борьбу с белочехами, когда тыл стал ненадежным, было невозможно, поэтому я принял решение отвести отряды в Оренбург».
В Оренбурге к этому времени собралось около 20 различных по численности отдельных отрядов.
В то время «расплодилось» большое количество главкомов. Каждая область, каждый район назначали себе главкома.
Блюхер рассказывал, как Кобозев, будучи чрезвычайным комиссаром Средней Азии и членом Реввоенсовета Восточного фронта, настойчиво требовал от него оборонять Оренбург и Туркестан. Но можно ли осуществить успешную оборону с дезорганизованными отдельными отрядами, с таким огромным количеством главкомов? Это была армия совершенно не сколоченная. Кого там только не было: и казаки, и рабочие, и крестьяне, и даже моряки…
В создавшейся обстановке Блюхер потребовал созвать совещание комсостава, на котором обсудить план действий. На совещании большинство командиров отрядов высказалось за то, чтобы оставить Оренбург и отойти в Туркестан.
Блюхер наотрез отказался двигаться в Туркестан, считая это «линией наименьшего сопротивления». Он заявил, что пойдет с Южноуральским, Челябинским и 1-м Уральским полками на север, с тем чтобы пробраться к основным индустриальным центрам уральского пролетариата. Кобозев высказал несогласие с таким решением. Блюхера поддержал Н.Д. Каширин, командир пятисотсабельного Верхнеуральского отряда, недавно прибывшего под Оренбург.
На соединение с Красной Армией
Отряд Блюхера совместно с Южноуральским, Челябинским и 1-м Уральским полками с началом июля выступил в поход по белогвардейской территории на соединение с Красной Армией. И надолго Блюхер канет в безвестность.
О нем пойдут слухи, что он погиб в бою, и отряд его полностью уничтожен белочехами и казаками.
А Блюхер тем временем вклинивался во вражеские тылы. Направление — через Ак-Мечеть, гору Магнитная, Верхнеуральск и дальше, в зависимости от обстановки, — на север или по рабочим районам Урала через Юрюзань, Сим, к Златоусту. Отряды двигались осторожно, ибо не всегда знали, что делается вокруг. Блюхер требовал от командиров вести непрерывную разведку. Параллельно он рассылал в полосе пятидесяти-шестидесяти километров агитаторов, которые привлекали в отряды революционно настроенных рабочих и крестьян, желающих с оружием в руках защищать советскую власть.
При подходе к Авзяно-Петровскому заводу разведка донесла: белые заняли Верхнеуральск, а в Белорецке — красногвардейские отряды, от Стерлитамака двигается Стерлитамакский отряд с богатым обозом, состоящим из промтоваров, присланных Центральным правительством в Уфу для обмена на хлеб, и с небольшим запасом оружия.
16 июля отряд Блюхера вступил в Белорецк, где соединился с Троицким и Верхнеуральским отрядами. (Эти отряды и еще несколько небольших красногвардейских групп в конце июня объединились под единым командованием и имели единый главный штаб. Главкомом у них был Николай Каширин, начальником штаба — Н. Енборисов). В Троицком отряде находился батальон интернационалистов численностью более 300 человек. Большая часть из них — рабочие Будапешта и других промышленных центров Венгрии. Около 70–80 человек — берлинских рабочих социал-демократов, несколько десятков румын, представителей других национальностей из военнопленных австро-венгерской армии.
Блюхер так характеризовал руководство Троицкого и Верхне-Уральского отрядов: «Командир троичан Н.Д. Томин — волевой и талантливый военачальник. Это был человек изумительной честности и беспредельно храбрый. В отряде он пользовался огромным авторитетом…
Среди других командиров отрядов особенно выделялись братья Николай и Иван Каширины».
Иван Каширин был командиром Верхнеуральского отряда, который в основном состоял из казацкой молодежи. В начале августа в этот отряд влился Белорецкий полк, состоящий из рабочих Белорецкого завода. Белорецкий полк стал цементирующей силой отряда и составлял его политическую основу, вокруг которой группировалось революционное казачество. Отряд достиг численности 1300 человек.
Братья Каширины, по характеристике Блюхера, пользовались большой популярностью среди казацкой части отряда. «Я бы не сказал, что они в то время были вполне политически сложившимися и полностью понимали свою роль. Иван Каширин был беспартийный. Одевался он немного помпезно, обычно носил красную рубашку. Николай Каширин представлял собой резкую противоположность своему брату. Он уже в то время был членом партии. Это был скромный, сдержанный и умный командир».
Последними в Белорецк подошли Стерлитамакский и Баимакский отряды. Личный состав их состоял из башкир и татар. В общей сложности здесь собралось около 8 тысяч революционных войск и большое количество беженцев, главным образом членов семей бойцов отрядов.
После сбора всех отрядов в Белорецке состоялось общее совещание командиров, где остро встал вопрос о плане дальнейших действий и о создании единого командования.
«По вопросу дальнейших действий в отрядах отсутствовало единое мнение, — вспоминал Блюхер. — Мой план состоял в том, чтобы двигаться на север в направлении Крас-ноуфимска на соединение с Красной Армией».
План Блюхера поддерживало меньшинство: бойцы из рабочих и несколько командиров отрядов, в их числе Томин. Против этого плана выступали казаки. Выражая их настроение, братья Каширины предлагали маршрут движения через Верхнеуральск — Челябинск к Екатеринбургу. Они считали, что в районах Верхнеуральска отряды могут значительно пополниться за счет казацкой бедноты… Блюхер возражал: ведь нет никакой уверенности в том, что отряды обрастут за счет казачества. Конечно, человеческие чувства здесь играли большую роль: бойцы хотели увидеть своих жен, детей, которые находились от них на расстоянии 25–30 километров.
Блюхер понимал, что противостояние двух точек зрения — «пролетарской» и «казацкой» ни к чему хорошему не приведет. Настаивать на своем и напрочь отказаться от похода на Верхнеуральск — это значит, считал он, расколоть революционные силы. «Я своим предложил присоединиться к предложению братьев Кашириных. Нам казалось, что мы на этом деле значительно выиграем с точки зрения политики. История показала, что этого нельзя было делать. И мы за это тяжело заплатили.
Поскольку был принят план братьев Кашириных, то и главнокомандующим объединенным отрядом стал Николай Каширин».
Вот протокол общего собрания делегатов отрядов, собравшихся в Белорецке 16 июля 1918 года.
«Присутствует 14 человек. Единогласно избран председателем Каширин Николай. Порядок дня:
— Ознакомление с боевой и политической обстановкой.
Выяснение своих сил и средств.
Составление общего плана действий.
Группировка отрядов и хозяйственные вопросы.
Выборы главнокомандующего.
1. ОБСТАНОВКА: Каширин Иван докладывает о боевых операциях Верхнеуральского отряда. Для борьбы с контрреволюцией в районе Верхнеуральска было слишком мало советских сил…
О событиях в России ничего не известно, ходят только слухи…
Томин докладывает, что послал для связи с центральной Россией двух членов совета, но данных от них до сих пор нет…
Есть сведения, что мобилизованные солдаты некоторых заводов, выступая против чехословаков, не присоединяются к Красной Армии.
В Верхнеуральске остались из мобилизованных солдат только ярые контрреволюционеры, остальные в Белорецке требуют наступления на Верхнеуральск…
Блюхер докладывает об общем положении в Оренбурге…
2. СИЛЫ И СРЕДСТВА:
Отряд г. Троицка Н.Д. Томина. Пехоты — 700, кавалерии — 300, пулеметов — 16, орудий — 6, патронов не очень много. Отряд крепкий. Просят немедленного похода к центру России.
Отряд г. Верхнеуральска И.Д. Каширина. Пехоты — 800, кавалерии — 900, пулеметов — 13, орудие одно. Оборудована команда связи.
Южный отряд Н.Д. Каширина. Пехоты — 200, кавалерии — 200, пулеметов — 12, орудий — 2. Рота белорецких рабочих. Отряд крепкий. Стремится к Верхнеуральску.
Уральский отряд В.К. Блюхера. Пехоты — 700, кавалерии — 50, пулеметов — 16, орудий — 4. Оборудована команда связи. Отряд крепкий. Стремится к центру России.
Белорецкий отряд Н.В. Баранова. Пехоты — 600, кавалерии — 100, пулеметов — 10. Стремление остаться для защиты завода на месте.
Баймакский отряд. Пехоты — 400, кавалерии — 50, пулеметов — 4. Бойцы плохо обмундированы.
Сборный отряд. Идет сзади, количество точно неизвестно. Предположительно до 700. Находится приблизительно в Кудасове. Всего: пехоты — 3400, кавалерии — 1600, пулеметов — 71, орудий — 13, снарядов, патронов и денег достаточное количество.
3. ПЛАН ДЕЙСТВИЙ: Блюхер заявляет, что его отряд стремится к центру. Томин то же говорит о своем отряде.
Каширин Иван говорит, что за железной дорогой нас ждет неизвестность, но, двигаясь по заводам, мы настолько усилимся, что сможем пойти и в хлебородные губернии.
Каширин Николай заявляет, что его отряд желает похода на Верхнеуральск и Троицк, основываясь на том, что, подавляя контрреволюционные силы здесь, мы тем самым приносим пользу общему делу. Кроме того, бороться надо там, где опаснее, чтобы больнее сразить врага.
Учитывает он и настроение отряда, желающего идти к родным местам.
Блюхер возражает, что, двигаясь на Верхнеуральск, мы в нем ослабим свой отряд ушедшими по домам, а продолжая поход на Троицк, сможем растерять весь Верхнеуральский отряд. Возможно, что с оставшимися силами дальнейшие боевые операции станут немыслимы.
ГРУППИРОВКА ОТРЯДОВ: Предложено образовать 3 группы — Верхнеуральскую, Троицкую и Уральскую. Все остальные части, что не относились к ним, вливаются в них.
ВЫБОРЫ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО: Предложено выбрать только главнокомандующего, предоставив ему право организовать главный штаб по его личному усмотрению.
Кандидатами в главнокомандующие намечены: т. Блюхер, т. Каширин Николай, т. Каширин Иван, т. Томин.
Баллотировали тайно: т. Блюхер получил — 5. т. Каширин Н. — 6. т. Каширин И. — 4. т. Томин — 0.
При перебаллотировке Каширин Николай получил 14 голосов, Блюхер — 1 голос. Большинством голосов выбран главнокомандующим Каширин Николай».
В первом своем приказе главком Николай Каширин разбивает все формирования на три отряда: Троицкий — Томина, Верхнеуральский — Пичугина и Уральский — Блюхера. Все вместе они теперь называются Сводным Уральским отрядом. Общим штабом он оставляет бывший штаб Ивана Каширина. Для пополнения этого штаба включает в его состав одного представителя от Уральского отряда — Блюхера.
Во втором приказе, датированном 17 июля 1918 года, Каширин ставит задачу Сводному отряду пробиваться на соединение с красными частями, переходя через железнодорожную линию Челябинск—Уфа. Он приказывает 18 июля выдвинуться в направлении на Тирлян, идти двумя дорогами: по правому и левому берегу реки Белая, и утром 19-го стремительной атакой занять завод Тирлян.
Отряду Блюхера Каширин предписывал оставаться в резерве, сосредоточившись в районе Белорецка.
Блюхер потом вспоминал, что Каширины активно повели наступление на Верхнеуральск. Во всех боях, вплоть до Верхнеуральска, отряды имели успех, но бесцельность движения стала очевидной, как только они достигли Верхнеуральска.
В боях за Верхнеуральск красные отряды встретились с превосходящими и хорошо организованными силами белоказаков. Потеряв более 150 человек убитыми и 300–350 ранеными и израсходовав значительную часть боеприпасов, они вынуждены были после взятия Верхнеуральска отказаться от движения на Екатеринбург. После взятия города часть казаков разошлась по домам, а один из командиров Верхнеуральского отряда Н. Енборисов, хорошо посвященный в планы партизан, перебежал к белым…[12]
25 июля белочехи захватили Екатеринбург.
Еще до взятия Верхнеуральска Николай Каширин понял ошибочность своего плана и в разговоре с Блюхером заявил, что необходимо вернуться к Белорецку. В бою под Верхнеуральском он был ранен, и командование отрядом перешло в руки Ивана Каширина.
После возвращения отрядов в Белорецк было собрано закрытое собрание, на котором выступил Николай Каширин с признанием ошибочности своего плана движения на Верхнеуральск.
2 августа состоялось совещание командиров, на котором Блюхер был единогласно избран главкомом, а начальником штаба Николай Каширин. На этом совещании Блюхер изложил основные положения плана боевых действий объединенного отряда. По плану маршрута отряд должен был двигаться через рабочие районы Южного Урала на соединение с Красной Армией.
После совещания Блюхер, в качестве главнокомандующего, написал свой первый приказ по сводному отряду южноуральских партизан.
«ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СВОДНОГО ОТРЯДА ЮЖНОУРАЛЬСКИХ ПАРТИЗАН О ДВИЖЕНИИ НА СОЕДИНЕНИЕ С ЧАСТЯМИ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА
2 августа 1918 г.
§ 1
Сегодня высшим командным составом и представителями от отрядов я выбран главнокомандующим всеми отрядами, о чем объявляю во всеобщее сведение.
Баймакскому и Стерлитамакскому отрядам влиться в Троицкий отряд, причем разбивка рот по ротам других отрядов не допускается и батальоны для сформирования полков могут быть сведены. Сводным отрядом командовать тов. Томину. Белорецкому отряду влиться в Верхнеуральский отряд, к чему и приступить немедленно.
§ 3
Для сконструирования главного штаба каждому отряду выслать по 2 представителя.
§ 4
На должность начальника санитарного отдела вместо тов. Тараненко назначаю тов. Федосеева, которому принять от Тараненко денежные суммы, документы, имущество и медикаменты, о сдаче и приеме донести мне.
Ввиду того, что вверенная мне Красная Армия не имела связи с базой, которая бы питала ее как огнестрельными припасами, так и всем необходимым для армии, на совещании делегатов от всех отрядов решено было пробиться и соединиться с базой.
Для достижения указанной цели необходимо было армии перейти линию Сибирской железной дороги, так как по ту сторону этой дороги находятся наши отряды Красной Армии, имеющие связь с базами и опирающиеся на ряд заводов, производящих военные припасы, к числу таких баз относится г. Екатеринбург. При решении вопроса о выходе к базе представлялось несколько путей. Путь к линии железной дороги через Верхнеуральск был выбран по следующим соображениям: нанеся сильный удар под городом, мы рассеиваем насильно мобилизованных казаков, как уже показали предыдущие опыты, следовательно, открываем себе путь к намеченной цели с наименьшей затратой сил и материальной части, тогда как другие пути этих преимуществ не давали. Наши предположения уже оправдались, в рядах противника началось уже разложение, распад был близок, достаточно еще было сделать один сильный нажим. Сибиряки уже собирались уходить к себе, с уходом сибиряков остальное казачество уплыло бы в свои станицы и поселки, так как сибиряки служат связующим звеном в армии противника. Оставался еще один твердый, по своей несознательности, элемент — это мобилизованные башкиры, но по своей малочисленности они не могли нам оказать серьезного сопротивления. Таким образом, наша задача близилась к благоприятному для нас разрешению.
Но изменческий поступок Енборисова вынудил нас отказаться от дальнейших операций на Верхнеуральск, так как Енборисов, безусловно, раскроет все наши планы и наши средства к дальнейшей борьбе с нашим противником, который, учтя это, будет оказывать упорное сопротивление, с тем чтобы заставить нас израсходоваться, а тогда взять нас голыми руками.
По агентурным сведениям, в районе Самары ведут бой наши значительные силы. Уфа слабо занята противником. По ту сторону Самаро-Златоустовской железной дороги также находятся наши силы. Стерлитамак занят незначительными силами противника, преимущественно из местной буржуазии. Кроме сего, район Белебея до Самаро-Зла-тоустовской железной дороги по своим свойствам представляет большие удобства для действий конницы, противник же таковой не имеет. Отказавшись в силу приведенных причин от первого направления, мы должны выбрать новое направление на присоединение к нашим силам, опирающимся на базы. Оставаться здесь, в Белорецке, мы не можем, так как противник наш отказ сочтет за нашу слабость и, безусловно, поведет против нас активные действия, с тем чтобы нас взять в кольцо, и тогда нам трудно будет прорывать это кольцо.
Может быть, у многих красноармейцев возникнет сомнение в том, стоит ли идти в новом направлении, не лучше ли остаться здесь и где-нибудь укрыться. Товарищи, такое решение будет весьма гибельным, так как легче всего переловить и передушить нас поодиночке, а когда же мы будем двигаться кулаком, справиться с нами трудно, потому что мы можем бороться и пробивать себе путь сплоченной силой. Итак, вперед! Кто малодушен, оставайся, но помни, что одиночки — не сила и легко могут быть переловлены противником.
Главнокомандующий БЛЮХЕР».
Через хребет Ала-Тау
Двуглавый великан Южного Урала хребет Ала-Тау разлегся с юга на север огромным костистым старым медведем. Вершины его, ощетинившись острыми скалами, бесцветны и лысы. Большая седловина, мелкие ложбины, падающие сверху вниз горные разломы поросли густым лесом. На голых макушках хребта громоздятся тучи, в лесных чащобах — темно и хмуро.
В погожие дни с вершин Ала-Тау просматриваются за разновеликими горами и горушками, плато и долинами змеящиеся ленты далеких рек, блестящие блюдца озер, неясная паутина построек — различных населенных пунктов.
«Медведь» Ала-Тау будто в спячке: пустынна и неподвижна спина его. Лишь в подбрюшье — в лесистых седловинах и выемках, на трудных подъемах и опасных спусках ворочается длинная, серая веревка каменистой дороги — Верхнеуральский тракт.
Тракт изощренно режет поперек седой Урал, то прячась в зеленых зарослях горных лугов, то прижимаясь к отвесным каменным ребрам гор, петляя по берегам рек и ручьев, то тяжело вздымаясь на перевалы, норовя обойти гиблые пропасти.
Истоки тракта — в Казани, на стыке полноводной Камы с Волгой. Конец — в западносибирских просторах, в степях, у золотых приисков в Троицке.
На полуторатысячной ленте тракта стоят города: Мензелинск, Уфа, Стерлитамак, Верхнеуральск и другие. В гоpax тракт сторожат гремящие и полупотухшие заводы Белорецк и Узян, замершая Кага и упрямый Авзян. В горах на сотни километров — четыре башкирских деревни: Макарове Кара-Курттамак, Калгунино, Серменево.
Перейти через Ала-Тау — задача не из легких.
Этот беспримерный поход Уральских красно-партизанских отрядов начался 5 августа. Армия Блюхера двинулась на Серменево, Узян, Кагу, Авзяно-Петровский завод. Путь предстоял нелегкий: нужно преодолеть горный хребет Ала-Тау.
Армия шла по трудному, вьющемуся по хребтам и перевалам Верхнеуральскому тракту. В авангарде двигались кавалерия А.Е. Карташова и Уральский отряд И.С. Павлищева, за ними — штаб Блюхера с главными силами. Внутри армии ехали обозы. Замыкал всю эту огромную колонну Верхнеуральский отряд Ивана Каширина.
Участник героического рейда армии Блюхера И.П. Мар-келов, командовавший в 1918 году отрядом красных партизан, составил о беспримерном рейде красно-партизанской армии Блюхера хронологические записки. Вот один из образных эпизодов — движение армии Блюхера по Верхнеуральскому тракту.
…Перевал. Высота две тысячи метров. Опаленные жарой всадники тяжело послезали с коней. Кони жадно, со свистом и хрипом ловили воздух, взмыленные бока их вздымались порывисто…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.