СТРУКТУРА ОБЩЕСТВЕННОЙ ПИРАМИДЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СТРУКТУРА ОБЩЕСТВЕННОЙ ПИРАМИДЫ

Сильное и прочное централизованное государство может существовать лишь при наличии устойчивой пирамиды власти, подобной природной, естественным образом сложившейся структуре, которую принято называть экологической пирамидой. Суть ее в том, что верхние слои питания, представленные разными видами, служат регуляторами численности нижних, а те в свою очередь обеспечивают существование верхних.

Наиболее успешно и долго экосистема действует в тех случаях, когда составляющие ее части разнообразны и организованы так, что нижележащий пласт примерно вдесятеро больше по биомассе, чем верхний. При этих условиях и относительной стабильности окружающей природной среды экосистема способна существовать десятки тысячелетий.

Для общества такая закономерность не обязательна. В примитивных социумах структура обычно достаточно проста, и нет большого разнообразия в социальных группах. Наиболее приближена к экологической пирамиде монархия, основанная преимущественно на сельском хозяйстве. Тогда выше слоя почвы (земли) идет пищевой пласт культивируемых растений и сельскохозяйственных животных. Над этими двумя пластами находятся крестьяне. Еще выше – слой ремесленников, торговцев, военных (дворян). Над ними – крупные бояре, князья (олигархи), ближнее царское окружение и, на вершине, царь. Не случайно в древности монархи существовали столетиями. Порой возникали демократии (в Древней Греции, Риме), но они перерождались в империи.

Другое принципиальное отличие от экосистемы: для общества важное, а порой и решающее значение имеет психика, интеллект – духовные связи. Биологическая пирамида питания для него необходима, но недостаточна.

В прежние эпохи большую роль в общественной жизни играли религиозные институты и деятели. Церковная иерархия существенно дополняла приведенную выше схему социальной структуры общества. Кроме того, существовали представители искусств, инженеры, ученый люд (поначалу преимущественно в сфере церкви).

Взаимосвязи в общественной пирамиде значительно сложней и прихотливей, чем в экологической. В природе самые тесные взаимосвязи имеют только два контактирующих «пищевых горизонта». Скажем, орел охотится на змей, но не на лягушек или насекомых.

В обществе иначе. Крестьяне, например, могут быть в подчинении и у мелких дворян, и у крупных олигархов, и у царя, а также оставаться свободными. В социальных слоях постоянно происходят взаимные переходы населения (в природе виды практически неизменны).

Вообще, когда мы говорим о структуре власти, то обычно приходим к однозначным схемам. Например. монархия практически никогда не реализуется в чистом виде. Монарх вынужден делить власть с другими правящими группами. В феодальном обществе он имеет в подчинении (помимо своего личного владения) фактически только своих непосредственных вассалов, родовую аристократию, тогда как их вассалы – не его подчиненные. Это в наибольшей степени напоминает взаимосвязи в экологической пирамиде.

Какая же социальная структура сложилась в России в царствование Ивана IV? В простейшей схеме даже в том случае, когда у царя была группа приближенных (второй сверху слой), еще ниже, в «среднем» слое опора была очень слаба. Монархия не могла быть устойчивой и деятельной, способной противостоять сильным внешним врагам и внутренним смутам, без опоры на этот самый третий слой сверху.

Вряд ли Иван Грозный исходил из каких-то теоретических соображений. Как умный правитель, он по опыту знал, что его власть нуждается в серьезном укреплении. Как это сделать? В реальных условиях того времени такая перестройка социальной структуры требовала «революции сверху», и конечно же, насильственной.

Если вернуться в конкретную сферу – российское общество времен большой Смуты, то перемены в структуре управления обществом в схеме выглядят так. При Иване Грозном и его сыне исполнителями и советниками монарха были приближенные, которые в свою очередь опирались (вместе с царем) на средний класс дворян-опричников. После угасания царского рода и правления Бориса Годунова господствующая верхняя группа, олицетворявшая государственную политику, была свергнута. К власти пришел «придавленный» до этого слой бояр. Наступила пора олигархического правления – Семибоярщина.

Русское посольство. По старинному рис. Костомарова

В Энциклопедическом словаре 1955 года (когда еще сохранялась крепкая государственная власть) о ней было сказано нелестно: «(1610-1612) период правления в Москве группы бояр (из 7 чел.), предавших национальные интересы России. Свергнув Василия Шуйского, бояре в страхе перед крестьянским движением совершили измену и присягнули польскому королевичу Владиславу. В Москву был введен польский гарнизон, и власть фактически перешла к полякам…»

А вот БЭС 1998 года весьма сдержанно говорит о том же: «Боярское правительство (7 чел.) в России… Передало фактически власть польским интервентам…» О предательстве государственных интересов – ни слова. Почему? Потому что настали иные времена.

Любопытная и поучительная перекличка веков. В ельцинской России власть, как известно, захватили олигархи. В книге американского историка и публициста Павла Хлебникова «Крестный отец Кремля Борис Березовский» приводится высказывание главного героя: «Чубайс хорошо исполняет приказания, которые дает ему хозяин. Всвое время (начало 1996 года) он был нанят на работу теми, кого потом стали называть «семибанкирщиной» (Березовский, Потанин и другие олигархи, – поясняет автор). Это факт… А задача была простая: нам нужно было выиграть президентские выборы».

Выходит, и такое бывает правление: олигархически – президентское. А в стране, где главному правителю и его администрации принадлежит вся полнота власти, эту структуру вполне можно считать монархически – олигархической. При этом под прикрытием президента-монарха правят управляющие им олигархи.

Вряд ли случайно возникло понятие «семибанкирщина». Аналогия с Семибоярщиной достаточно полная. Ведь для олигарха высшей ценностью является собственная мошна, капиталы (заключены ли они в землях, золоте, предприятиях, банках). Не случайно же при «семибанкирщине» национальные богатства СССР – России потекли мощным потоком за рубеж. Местные олигархи были в значительной мере ставленниками зарубежных господ, но в полной мере – расхитителями (в пользу иностранных держав и свою личную, своих сообщников) – общенародного достояния, включая природные ресурсы.

По приблизительным подсчетам во времена Горбачева – Ельцина из нашей страны было вывезено за рубеж ценностей на триллион долларов! Разве это не прямое предательство национальных интересов России?

Особенность «семибанкирщины» в России конца XX века в том, что она была выражена не столь очевидно, как в начале ХVII века. Потому что во второй половине XX века стало актуально не «жизненное пространство» и не территории сами по себе, а тот доход, который они могли принести, прежде всего в плане минеральных ресурсов. Экологическая эксплуатация и связанная с ней экономическая, безусловно, стали приоритетными для всех крупных капиталистических государств. Им не только не нужно, но и хлопотно, опасно, невыгодно захватывать чужие земли.

Получается так, будто расхитители национальных богатств вовсе не предают Россию, а как бы продают природные ресурсы, только и всего. Такой нехитрый подлог (предательство под видом «продательства») вполне удовлетворил тех, кто имели необоримое желание воспользоваться распродажей национальных богатств для личного обогащения.

Интересно, что уже раньше общественность была подготовлена к благосклонному отношению к предательству благодаря идеологической обработке: понятие «патриот» сумели опорочить и опозорить; «советский» стал «совком» или «красно-коричневым» (гнуснейший намек на сходство фашизма и коммунизма), СССР стали преподносить – по стопам геббельсовской и даллесовской пропаганды – как «империю зла»; Сталина – при котором советский народ постоянно улучшал свое благосостояние, увеличивался в числе и победил в неимоверно тяжкой войне, – стали проклинать, а Ельцина – при котором все шло буквально наоборот, народ стал беднеть и вымирать – провозгласили «отцом русской демократии».

«Семибанкирщина» оказалась несравненно губительней для державы (подлинная раковая опухоль!) по сравнению с Семибоярщиной. Почему? Возможно, за последние полвека русский народ в значительной мере переродился, духовно сильно изменился. Среди трудящихся стали преобладать служащие, наименее интеллектуально самостоятельный слой общества. Среди избирателей преобладающими стали женщины, которые в массе своей значительно легче поддаются внушению, психологической и идеологической обработке, чем мужчины. Социализм выродился в партократию при господстве мещан не только по положению (горожан – большинство), но и по духу, по идеалам и устремлениям.

При Семибоярщине было иначе, даже, можно сказать, наоборот. Русские люди удивительно быстро поняли, что олигархи в прямом смысле продают их иностранцам, которые заинтересованы в развале страны и пользовании ее богатствами. При царе же была надежда на порядок и справедливость, на волю и нормальный труд.

Всего лишь за два года средние классы, казаки, крестьяне и купцы-патриоты (не забывавшие, возможно, о своей выгоде, но ставившие судьбу родины выше личных интересов), объединенными усилиями свергли власть олигархов и иноземцев, восстановив прежнюю монархическую структуру общества.

Совсем иным оказался «средний класс» в конце XX века. Он стал поддерживать те преступные начинания олигархов, которые вели страну к экономическому упадку, казну к разграблению, а большинство населения, включая множество представителей этого самого «среднего слоя», к обнищанию или к деградации. Не было нужды в вооруженных выступлениях, борьбе за свободу. Достаточно было выразить свое отношение к установившемуся режиму и осознать, куда он ведет страну и народ. Масштабы подобных протестов были ничтожно малы.

Что это означает? То, что значительная часть современных россиян, в надежде на быстрое обогащение, сознательно, а точнее сказать, с помраченным сознанием пожертвовала родиной и собственным благосостоянием ради призрачных надежд на получение буржуазных материальных ценностей. Олигархам только того и надо было. Они быстро обзаводились этими самыми ценностями в неимоверном количестве, расчленяя страну, разваливая экономику, армию, науку… И в результате превратили великую сверхдержаву в третьеразрядное государство, погрязшее в долгах, с вымирающим населением, примерно половина которого имеет доходы ниже прожиточного минимума.

Это не просто тревожный сигнал. Это – показатель небывалого бедствия народа, страны, культуры. Правление олигархов продолжается. Новый президент, избранный… все-таки народом, клялся – и не раз – в верности олигархам. Даже если это стратегический маневр, он не сулит ничего хорошего госуда рству.

Заявления представителей «среднего класса» вроде того, что не то, мол, бывало в русской истории, ничего, обходилось! – вызывают недоумение. Ведь даже великая Смута начала ХVII века или Гражданская война 1918-1921 годов продолжались очень недолго и последствия их не были столь разрушительными. Напротив, получалось в конце концов, что это были кризисы роста, раз уж держава не только восстанавливалась, но крепла и расширяла пределы своего влияния. А тут – все наоборот.

Впрочем, у нас еще будет возможность обдумать особенности большой Смуты в России конца XX века.

Хотелось бы еще раз напомнить высказывание К. Валишевского о «демократическом инстинкте» русского народа, проявившемся во время правления Ивана Грозного. Этот же инстинкт давал о себе знать и позже. Современная английская исследовательница М. Перри, анализируя образ Ивана Грозного в русском фольклоре, констатировала, что этот образ выглядит совсем не Ужасным, и высказала мысль об идее «народного монархизма», укоренившейся в России.

Действительно, крестьянство на Руси связывало свою вольность (относительную, конечно) с монархией, справедливым царем, способным навести в стране порядок и укротить хищничество олигархов. В этом смысле монархия была в народном сознании созвучна «анархии» (тоже, конечно, не абсолютной). Самодержавная монархия, таким образом, становилась залогом относительной анархии в нижних социальных группах.

Как это ни странно звучит, но подлинный «демократический инстинкт» народных масс в России и тогда и позже был сопряжен с идеей монархо-анархизма или «народного монархизма» (царя – защитника крестьян). Этим можно объяснить, в частности, смуту Емельяна Пугачева, успех которого явно связан, помимо всего прочего, с русским монархо-анархизмом. Тем более что такое государственное устройство было вполне естественным для общественного сознания той поры.

Однако устойчивой общественная пирамида может оставаться только в том случае, если приведены в соответствие все социальные слои, включая олигархический. Если учесть, что с развитием техники и технологий, изменением природной среды и внешнеполитической ситуации в обществе неизбежны социальные перемены, социальная пирамида не может оставаться неизменной, а стало быть, и невозможно определить какую-то идеальную форму государственного устройства, годную для любой страны, любого народа и любого исторического периода.

Даже в России конца Средневековья смута началась с угасанием правящей династии, а была преодолена благодаря не суровому единовластию монарха, а усилиям народных масс и их «демократической интуиции».

В период великой Смуты переплетение внутренних и внешних сил, материальных и духовных факторов достигло предела, сперва развалив, а затем и уничтожив государственную машину. Бояре-олигархи готовы были расчленить Московское царство и править в своих уделах, пусть даже и под патронажем иноземных государей.

За спасение Родины выступили неформальные общественные организации: рязанское дворянство, нижегородский посад и посады северных городов. Им помогло и то немаловажное обстоятельство, что в многонациональной России начала ХVII века отсутствовал национализм и национальный сепаратизм антирусского характера.

Вот яркий пример. Мусульманские старейшины Казани, в молодые годы сражавшиеся против войск Ивана Грозного, послали в 1611 году татарские конные отряды на помощь не польским интервентам, а Минину и Пожарскому.

Русская православная церковь того времени тоже была патриотичной, а не пыталась обеспечить себе материальные выгоды, пользуясь Смутой. Она не призывала смириться под гнетом олигархов и иностранцев. Проповеди священников и грамоты патриарха-патриота Гермогена призывали народ к сплочению во имя Родины.

Когда 22 августа 1612 года полки Пожарского вступили у Новодевичьего монастыря в излучине Москвы-реки в решающее сражение с поляками, их не поддержали казаки под руководством князя Трубецкого. На третий день сражения к казакам пришел монах Авраамий Палицын и убедил их вступить в сражение против иноземцев. Казаки вняли его доводам и призывам и вместе с войском Минина ударили по полякам. Исход сражения был решен, несмотря на то, что общая численность польской армии была больше (по некоторым подсчетам – в полтора раза), чем русской. Но русские сражались за свою свободу, свою родную землю, свое государство, и потому победили…

Впрочем, таким было завершение Смуты. А нас интересует прежде всего она сама по себе, ее явные и тайные причины.

Еще раз хотелось бы обратить внимание на важное обстоятельство, о котором почему-то редко вспоминают, тогда как оно могло в немалой степени содействовать наступлению Смуты: существенное истощение земельных ресурсов в ряде центральных районов, а в результате снижение урожайности, недороды и голодные годы.

Косвенно об этом упомянул С.Ф. Платонов, который так определил «главный недуг московской жизни» в правление Бориса Годунова: «Кризис землевладения в центре продолжался; поместные земли оставались без рабочей силы, и «тощета» служилых людей не уменьшалась; выход трудового народа на украйны не стал меньше, и борьба за рабочие руки шла с большим ожесточением». Вынужденной мерой стала отмена Юрьева дня, в результате чего крестьянство ожесточилось.

И еще один тайный фактор, но относящийся уже к духовным опорам общества: странная смерть царевича Дмитрия, вызвавшая разноречивые толки и слухи, потрясшая народ и воздействовавшая на общественное сознание. Этим был в значительной степени предопределен успех самозванцев.