ПРИЕМЫ И УЧЕНИЕ ФРАНКМАСОНОВ
ПРИЕМЫ И УЧЕНИЕ ФРАНКМАСОНОВ
Вся деятельность франкмасонов изображается в виде глубокомысленного символа постройки. Соответственно этому и основные истины их учения выражаются в аллегорических изображениях или символах (Lehrreichen) и символических действиях, в некоторых частях дополняемых словами. Но «мудрость слова» значительно уступает «красоте формы» и силе действия. «Символика, позаимствованная преимущественно у строительного искусства, проистекает из эстетической потребности воспринимать духовную сущность и наслаждаться ею в чувственно — прекрасной форме». И франкмасон «многозначительно определяет свою работу как королевское искусство».
В область символики входят и франкмасонские отличительные знаки, и аллегорические приемы. Порядок их выполнения определяется титулом. Титул этот, в большей своей части воспроизводящий ремесленные приемы древних каменщиков, имеет в разных франкмасонских системах различные формы. Символические обряды совершаются в тех случаях, когда братья собираются для масонской работы, следовательно, в ложах.
Когда братья и должностные лица займут свои места, входная дверь запирается, и кровельщик вступает на свой пост. Мастер «стула» берет молоток и ударяет им по алтарю. Все поднимаются и становятся согласно установленному церемониалу. Затем мастер произносит молитву, обменивается установленными фразами с надсмотрщиками, ударяет три раза молотком, что повторяют затем и надсмотрщики, в это время раскладывается ковер и мастер объявляет ложу (работу) открытой. В таком же порядке происходит и закрытие собрания.
Чтобы получить верное представление о роли и значении масонских обычаев, познакомимся с обрядами, сопровождающими посвящение кандидата или же совершаемыми в других случаях, поскольку все это отразилось в литературе.
Даже освещение (внесение света) масонского храма сопровождается торжественными обрядами. В Англии при этом употребляются зерна пшеницы, вино и масло.
Прием в члены франкмасонства и в ученики «королевского искусства» символически делится на три стадии: «Искания, допущения, подготовки; вступления, странствования, принятия обязательств; распространение света, обучения, приветствования». Церемония приема до известной степени символизирует франкмасонское учение.
В исключительных случаях, когда дело идет о высокопоставленных лицах, прием совершается историческим путем, то есть формальности не выполняются, а лишь соблюдаются в виде рассказа.
После того, как «ищущий света» будет допущен к приему в члены, вечером в день, назначенный для посвящения, его вводят в «комнату для подготовки», и на некоторое время предоставляют самому себе. Начертанные здесь аллегорические изречения должны напоминать ему о серьезности предпринимаемого им шага и о значении общества, в которое он собирается вступить. Затем появляется подготовляющий его брат в сопровождении другого брата, чтобы еще раз лично побеседовать с кандидатом и увериться в твердости его намерения. Уведомив об этом ложу, подготовивший брат возвращается обратно вместе со своим спутником, уже одетым в масонское одеяние. Ищущий подписывает обязательство в том, что он будет хранить ненарушимое молчание относительно тех обрядов, которые будут над ним совершены, даже в том случае, если выйдет из союза. Затем ищущего вводят в «черную камеру», обставленную мрачными страшилищами смерти, чтобы внушить ему мысль о бренности всего земного,
о слабости и несовершенстве человеческой природы и дать ему правильное понимание его жизненных задач как масона и как человека. И после того, как он ответит на ряд вопросов в этом направлении, ему дают «внешнее положение», необходимое для приема. У него отбирают «весь металл», все украшения и все то, что его привязывает к внешней жизни, не давая ему возможности воспринимать духовный свет франкмасонства; таким образом, придя в состояние величайшей беспомощности, он познает «бессилие разобщенности, учится не слишком высоко ценить внешние блага и преимущества, которые препятствуют в достижении цели союза, и получает возможность совершенно свободно прислушиваться к внутреннему голосу, к учению союза».
Французский ритуал называется «страшным братом», вследствие тех тяжелых испытаний, которым он подвергает кандидата.
С повязкой на глазах, дабы взор его сосредоточился исключительно на внутренней жизни, неофит, сопровождаемый подготавливающим его братом, приходит окольными путями к входной двери ложи. Дорогою его несколько раз останавливают и спрашивают о цели, к которой он стремится. Его спутник отвечает на вопросы и отвергает приманки соблазнителей.
У входа в ложу неофит три раза сильно стучит в дверь. Три удара означают: ищи и найдешь; проси и дастся тебе; стучи и отворится.
Но «врата познания» открываются лишь после ряда дальнейших формальностей, которые должны убедить собрание, что оно имеет дело с человеком действительно достойным.
Тут подготавливающий брат передает ищущего первому надсмотрщику. Начинается «путешествие». Трижды повторяется обход «прямоугольника». Он символизирует, главным образом, жизненный путь человека — мальчика, юноши и зрелого мужа, а также три ступени масонского братства.
Состояние подготовки оканчивается вместе с путешествием. Если ищущий, которому еще предоставляется возможность вернуться вспять, остается тверд в своем намерении, то он вступает в шестую стадию приема — принятия обязательств. Это высший момент масонской драмы.
Надсмотрщики проводят кандидата по ковру к алтарю истины. Здесь он кладет правую руку на «Великие светочи», на Библию и наугольник, в знак того, что он решился быть твердым, как в отношении религии так и в отношении честности. Затем он преклоняет левое колено перед святыней франкмасонства; в это время раздается благочестивая мольба о ниспослании «Всемогущим строителем всех миров» благословения на его вступление в союз, а издали доносятся торжественные звуки органа; тихие и нежные, они проникают ему в душу. Присутствующие братья стоят im Ziechen (в символе).
Ищущий узнает, какие обязанности возлагаются на него как на масона; главная обязанность — хранить молчание; он дает обет свято исполнять ее.
Клятва эта, еще и в настоящее время требуемая в Англии, Северной Америке и Швеции, уже давно вышла из употребления в Германии, потому что она совсем не соответствует духу времени.
Церемониал заканчивается тремя ударами молота. «Союз заключен на всю жизнь, брат мой». При этом многозначительном восклицании мастер побуждает «брата ученика» подняться.
Он отступает назад, к западу, братья образуют вокруг него «цепь», а после того, как он заявит свое стремление к «свету», с глаз его падает повязка. Ученик достиг желанной цели внутреннего перерождения.
Посвященного вводят в цепь, и сопровождающий его первый надсмотрщик делает три франкмасонских шага. Они должны напомнить о ступенях масонской деятельности и означают, что жизненный путь масона должен быть подобен прямоугольнику. Затем надсмотрщик ведет посвященного к востоку от столба силы к столбу мудрости. Затем начинается восьмой пункт приема — поучение.
Оно заключается в сообщении тех отличительных признаков (символ, жест и слово), по которым масоны узнают друг друга. Церемония приема заканчивается чтением ученического катехизиса, излагающего символы этой степени в форме вопросов и ответов, и торжественным приветствием нового брата ученика «со стороны связанных с ним стремлением к одной цели и общностью духа братьев»; если церемония эта совершается в достойной форме и с надлежащим пониманием, то она оказывается в высшей степени приспособленной к тому, чтобы произвести глубокое впечатление на восприимчивые умы. И все же было бы необходимо взвесить, не слишком ли много впечатлений получает неофит в течение столь короткого времени и в состоянии ли он охватить их во всей глубине и воспринять с той отчетливостью, которой союз должен требовать от своих членов в интересах дела. Но мы не будем здесь касаться вопроса о том, насколько своевременно явилась бы реформа сложного церемониала без ущерба для его сущности.
Неофиту вручаются перчатки, фартук, паспорт ложи, выдаваемое в большинстве случаев Великой ложей свидетельство о законном приеме, устав ложи и список членов.
За «посвящением» часто следует застольная ложа.
По F. A. Fallou (Die Mysterien der FM. Leipzig, 1848. S. 118 f.) открытие застольной ложи происходило раньше так же, как и открытие рабочей ложи. «Мастер произносит при этом несложную застольную молитву. Затем он предлагает братьям зарядить свое оружие (то есть наполнить свои стаканы) и, по обычаю ремесленников, произвести из него выстрел в честь государя. После этого начинается самое пиршество. Бутылки и стаканы, вино и вода и т. п. получают другие названия. Празднество происходит в своеобразной, вероятно, введенной французами форме. Заканчивается это празднество так называемой песнью цепи. Затем, посредством перекрестного разговора должностных лиц происходит закрытие застольной ложи. Фаллу был членом ложи Архимеда в Альтенбурге.
Застольная ложа является в известной степени приятным завершением торжественного и серьезного акта приема. При этом соблюдаются также известные обрядности. Тосты за главу государства, за отечество, за Великую ложу, за братьев посетителей, неофита, сестер и за всех масонов всего земного шара, музыка и хоровое пение сопровождают обед, оживляя его и поднимая настроение. Но умеренность считается первым правилом во время пиршества; не допускается никакой роскоши. Таким образом, оказывается возможным не только соблюсти в точности весь установленный порядок, но и сохранить восприимчивость умов к серьезным словам ораторов. «Благодаря прекрасному сочетанию серьезности и шутки, беседы и пения, благодаря сочетанию телесных наслаждений с духовными, застольные ложи сплетают венок из высоких наслаждений и являются венцом масонской общественности и внушают всем собутыльникам радостное сознание благородной человечности».
При приеме в различные степени «масонство» постоянно стремится сообщать какую?нибудь глубокую нравственную истину, «представить жизнь всего мира и человека в одном образе, в одной драме, в одном эпосе». Странствование ученика из тьмы к яркому свету ложи — это «символическое вступление в мир» — символически изображает «сотворение мира, появление света, созданного словом и всемогуществом Бога».
Если ученик «усвоил мысль, что существует вечный Бог, который создал небо и землю, то он будет размышлять дальше и придет к вопросу, что же представляет он сам, что ему делать, и к чему стремиться, и как ему жить». Когда ученику, возводимому в степень «подмастерья», дают наугольник, мастер говорит ему: «Познай самого себя и свои недостатки, чтобы согласно наугольнику достигнуть правильных мыслей, слов и поступков». «Кроме света ученичества и веры в Бога подмастерье приобретает еще самопознание, учится искусству жизни и строительному искусству, получает наугольник и устав».
Если подмастерье неустанно трудится над светозарным храмом человечества и Божества, то «будет поставлен и последний вопрос: в чем заключается цель, каков конец нашего строительства, наших трудов?». Усталый подмастерье, дойдя до двери ложи мастеров, получает неясный ответ: «Твоя цель — могила».
«Масонство в его глубочайшей сущности, — говорит Шауберг, — это учение о смерти». Подобно античным мистериям, оно рассматривает человеческую жизнь как «возвышенную трагедию». Посвящение в мастера служит ее символическим изображением, «это высшая мистерия масонства». «Если мастер желает работать для высших целей бытия в духе вечного мирового порядка и в согласии с присущей всему существующему закономерностью, то он должен смиренно принести свои земные радости и свою жизнь на алтарь человечества, он должен иметь силы страдать и умереть за истину, за добродетель и за общее дело».
Смертный человек со всеми его недостатками и заблуждениями должен был быть погребен, чтобы возродился новый человек, который приобщится к более чистой и совершенной жизни и свету.
Символическим характером отличаются и обычаи, употребительные в траурной ложе. Она собирается в честь брата, «вознесшегося к вечному Востоку». Родственники усопшего также имеют доступ в нее. Рабочий зал завешивается черным, свет уменьшается. Среди комнаты возвышается катафалк, украшенный ветвями акации, как немой, но красноречивый свидетель смерти. После молитвы и хорового пения оратор посвящает несколько слов памяти покойного. Затем произносится речь, обыкновенно кем?нибудь из братьев, которые были наиболее близки к покойному при жизни. Перед саркофагом зажигается огонь, как религиозный символ того, что усопший может вознестись к вечному Востоку, к вечной жизни и свету. Свет, который он искал в жизни как масон, он надеется найти теперь в смерти. Наконец, все присутствующие, полные веры и упования, трижды обходят вокруг катафалка, украшая его розами и цветущими акациями: розы — последний долг любви, акации — символ смерти, но вместе с тем и вечной жизни и бессмертия.
Учение франкмасонов в том виде, как оно излагается мастерами и ораторами ложи в ложах поучения, покоится на преданиях отдельных систем и заключает в себе мораль, историю союза и его символику.
Основные положения столь выдающейся в истории культуры идеи, как идея франкмасонская, неизбежно должны были сделаться объектом чисто богословского мышления и обоснования. Но дело ограничилось только попыткой. Первая попытка такого рода сделана Лессингом в его «Беседах между Эрнстом и Фальком». Франкмасонство обсуждается здесь с точки зрения социальной закономерности союза и его практического значения, но не рассматривается с определенной философской точки зрения и не исследуется в связи с другими нравственными идеями человечества. Значительный шаг вперед сделал Фихте, который изложил свои взгляды на франкмасонство в законченной философской схеме. Он не только твердо установил точку соприкосновения между франкмасонством и другими явлениями человеческой культуры, но и показал «известную внутреннюю связь», вполне определенное отношение между их нравственными идеями и франкмасонской идеей. Его остроумное, но слишком изысканное толкование, указывающее, что франкмасонство имеет целью превратить одностороннее классовое развитие в общечеловеческое, не нашло сочувствия у Фесслера. Последний резко отмечал различие между франкмасонством и франкмасонским братством и видел в первом «школу разума и нравственности, в которой посвященные воспитывают себя в целях человечества и человечности, то есть для чистой нравственной доброты и блаженства». Ясно, что такое чисто поэтическое понимание уже потому не может быть правильным, что оно уделяет слишком мало внимания практическим задачам масонского союза. Смелый мыслитель R. Ch Fr. Krauze (ум. 1832) также впал в подобную ошибку. Масонский идеал он видел в «союзе человечества». «Представив франкмасонский союз существенной составной частью изображенного им организма человеческой жизни, он дал этой идеализации чрезвычайно яркое выражение».
Цель и содержание франкмасонского учения: братская любовь, любовь ко всему человечеству, любовь к Богу или, по более точному определению Финделя: «Истина, нравственность, любовь к человечеству». Этим требованиям должен отвечать как отдельный человек, так и все человечество. «С постепенным познанием истины растет, в общем, и нравственность, с расширением царства добродетели растет и проявление любви к человечеству, а с ростом любви к человечеству и с осуществлением этого триединого идеала увеличиваются мир, радость и простота отношений между людьми!»
Особенно подчеркивается «призыв к деятельной любви к ближнему, осторожному суждению о ближнем». Из этого явствует, что франкмасонские нравственные правила совпадают со всеобщими нравственными представлениями, сложившимися под влиянием христианства. Своеобразна во франкмасонстве только форма, в которой оно предлагает свое нравственное учение, связывая его с традиционными символами. Нет никакого основания говорить о какой?либо франкмасонской догме. Франкмасонство, вследствие его чисто человеческого и космополитического характера, особенно избегает всяких догматов. Религиозные догматы разъединяют людей и легко приводят к борьбе мнений. Спор же о религиозных вопросах разжигает самые худшие страсти, превращая их во всепожирающее пламя, и в результате неизбежно приводит к озлоблению и взаимной ненависти. Притом жизнь показывает множество примеров того явления, что одна и та же вера одного воодушевляет до отрешения от всего земного, а другого погружает в самую пошлую погоню за наживой. Франкмасонство не хочет разъединять людей, а, напротив, стремится собрать в своих ложах людей всех исповеданий. Благодаря этому оно возвысилось до того понимания религии, которое, по мнению Генриха фон Трейчке, «одно лишь достойно свободного человека». Франкмасонство признает, что «религиозные истины — это истины для души (Gemutswarheiten), что истины эти для верующего — не только не менее, но даже еще более несомненны, чем все то, что может быть измерено и осязаемо, но для неверующего совершенно не существует религия — это субъективная потребность слабого человеческого сердца. Вопрос о нравственном достоинстве человека решается не тем, во что он верит, но тем, как он верит».
Ознакомление с поучительной, полной превратностей историей союза служит, по мнению франкмасонов, «превосходным средством для надлежащей оценки настоящей эпохи, для доказательства того, что традиция должна быть чтима и что, как говорит Гете, в прошлом живет зерно истины».
Опираясь на традицию и историческое развитие и находясь в живой связи с явлениями и успехами человеческой культуры, франкмасонство стремится представить франкмасонские символы в их нравственном значении и живительной силе — прекрасная, обширная и благодарная задача, но именно поэтому особенно трудная.
Бесспорно, что метод обучения при помощи символов во многих отношениях уступает чисто объективному, определенному и ясному изложению и что против него приводится много весьма веских доводов. Символ отражает заключенную в нем идею большей частью лишь в неясных, смутных очертаниях, недостаток, который должен быть восполнен фантазией. Здесь легко впасть в бесплодное фразерство и морализирование, и поверхностное изучение легко может поставить на одну доску внешнюю форму и оболочку с внутренним содержанием и самой сущностью франкмасонского учения, смешать средства и цель. Но, подобно всякому искусству, «масонский культ солнца» уже потому не может обойтись без символа и символического способа обучения, что они, бесспорно, имеют воспитательное значение и представляют собою «существенное связующее средство Для общества» одинаково настроенных братьев. «Воспоминание об истине, выраженное словами, поверхностно. Символы, — говорит Финдель, — окружают нас со всех сторон, так как это нередко предмет, находящийся у нас перед глазами. Зрительные впечатления вообще более устойчивы, чем слуховые. Где бы ни вступил масон в общество братьев, будь то на приветливых берегах Делавэра или у священных вод Ганга, на берегах Темзы или Нила, масоны всюду говорят с ним в одних и тех же понятных выражениях». У Финделя встречается целый ряд других прекрасных мыслей о достоинстве и значении франкмасонского символа.
Франкмасонство различает, по Финделю, 3x3 главных символов и множество (3 х 3+3 х 3+3 х 3) второстепенных символов. К первым относятся «три Великих светоча» (Библия, наугольник, циркуль), «три столба» (мудрость, сила, красота) и «три неподвижных драгоценности» (чертежная доска, необтесанный камень, кубический камень), сюда же относятся «три молодых светоча» (солнце, луна, мастер) «три украшения» (пылающая звезда, мозаичная плита, зубчатая оправа), «три подвижных драгоценности» (молоток, ватерпас, отвес). К этому же причисляются 3x3 жизненных явления (ученик, подмастерье, мастер, подготовка, странствование и т. д.), 3 изображения (прямоугольник, цепь, одежда), 3 масонских отличия (знак, жест, слово) и т. д.
Здесь уместно будет посвятить хотя бы минуту спокойного размышления значению и содержанию этих многозначительных символов.
«Когда франкмасон занимается своим искусством, ему светят» три светоча: Библия, наугольник и циркуль. Библия направляет его веру, наугольник — его действия, циркуль определяет его отношение к ближним. Эти символы соответствуют трем столбам и трем драгоценностям. Своей внутренней гармонией они указывают на задачи франкмасонства и франкмасонского союза — «религиозность, нравственность и любовь».
Наибольшую роль в масонстве играет Библия. Она служит для франкмасона символом религии, в которой сходятся все люди самых различных вероисповеданий, символом веры в нравственный мировой порядок, в конечную победу добра в мире и того благочестия, которое не ограничивается признанием догматических формул, но, не заботясь о временной или вечной награде, творит добро ради добра.
Наряду с Библией стоят наугольник и циркуль. В Древнем Египте наугольник был красноречивым атрибутом судьи мертвых, Озириса, а у древних пифагорейцев он означал меру времени, пространства и количества. В масонской символике наугольник означает закономерность как основу общественного строя, честности и нравственности. Он направляет деятельность масонов, удерживая их в пределах, поставленных божескими и человеческими законами. Циркуль очерчивает совершенную линию, не имеющую ни начала, ни конца, во всех своих частях равно отстоящую от центра. Вследствие этого он символизирует замкнутый круг франкмасонов, вызывает сознание общности и единения, указывает совершеннейшую форму отношений масона к своим ближним: всеобъемлющую любовь к человеку.
Три столба — это столпы храма гуманности. Мудрость составляет план и руководит постройкой, сила выполняет ее, а красота разукрашивает целое. Это священное триединство должно отразиться в мыслях и действиях как отдельного брата, так и всей общины. Чтобы как можно тверже внушить масону эту мысль, эти столпы олицетворяются также тремя высшими должностными лицами: мудрость — мастером, сила — первым, а красота — вторым надсмотрщиком.
Три драгоценности «означают три ступени — ученика, подмастерья, мастера — и круг их деятельности». Неотесанный камень — символ человека, не достигшего совершенства разума и сердца, который со священным рвением стремится к духовному и нравственному совершенству. Неотесанный камень олицетворяет важнейшие обязанности масона: самопознание, самообуздание и самосовершенствование. Масон должен стремиться к тому, чтобы освободить свой разум от заблуждений и предрассудков, чтобы приобрести этим путем ясность мысли и мировоззрения, прийти к познанию истины, красоты, добра и открыть душу побуждениям чуждой эгоизма любви к ближнему. Так, ученик должен при помощи масштаба и ваяльного молотка обработать неотесанный камень и превратить его в куб с гладкими, пересекающимися под прямым углом плоскостями. Неотесанные камни, собранные вместе, представляют лишь бесформенную груду. Только кубический камень может плотно и прочно соединяться с другими при постройке храма гуманности. Только тот, кто путем самопознания развивает в себе самообладание и облагораживает свою душу, имеет право содействовать «духовному и нравственному возвышению своих ближних, может быть достойным членом идеального союза нравственно свободных личностей».
На чертежной доске работает мастер. При помощи масштаба истины, наугольника права и циркуля долга он чертит на ней свои планы различных частей постройки, которые должен выполнить каждый мастер. Так, чертежная доска побуждает к мудрому обсуждению работы и к разумному участию в работе каменщиков.
В то время как три больших светоча изображают три духовных символа, три малых светоча — это три настоящих свечи, горящих на трех столпах. Они напоминают масону об ограниченности и конечности его деятельности на земле. В солнце, вокруг которого в вечном и неизменном порядке вращаются небесные светила и которое своими лучами пробуждает к жизни каждый зародыш, он видит первоисточник творческой, питающей и управляющей силы. Как вся земная жизнь должна погибнуть без живительных лучей солнца, так в человеке замирает вся духовная и нравственная жизнь, если свет познания Бога затмевается или совсем погасает в нем.
Когда солнце склоняется к закату, оно оставляет луну, кроткий, успокоительный свет которой смягчает серый мрак и мрачное молчание ночи. Так «в тихой бесшумной деятельности масон находит радость и награду».
Пылающая звезда принадлежит к числу украшений. Своим светящим согревающим пламенем она символизирует духовную и нравственную жизнь, открывающуюся в свете познания, в силе воли и в теплой братской и человеческой любви. Пять концов ее указывают на добродетели ума, справедливости, силы, умеренности и прилежания.
Мозаичная плита должна изображать поле из мозаики в преддверии храма Соломона. Она символизирует богатое разнообразие божественных даров и, кроме того, изменчивость земного счастья; она должна склонять масона к смирению в счастье, к устойчивости в несчастье и к постоянной готовности помочь в беде ближнему.
«Зубчатая рама» образует ограду мозаичной плиты и напоминает масону о том, что, «подобно тому как волны океана омывают, лаская берега, нежная забота провидения не покидает его, пока он проявляет добродетели умеренности, стойкости, ума и справедливости».
С помощью ватерпаса каменщик примащивает один камень к другому так, чтобы они образовали горизонтальную плоскость. Так, ватерпас служит франкмасону символом равенства. Их стремления одинаковы, они отказались ото всех житейских предрассудков и признают за всеми братьями одинаковые права и обязанности. Так как горизонтальное положение всех частей строения существенно содействует его прочности, то ватерпас служит символом первого надсмотрщика, который стоит у столба силы. «Он должен почитать равенство всех перед законом и приравнять все их стремления к их духовному единству, дабы во всем царила братская простота».
Отвес помогает каменщику делать строение вертикальным, он же напоминает масону о прямоте и правдивости по отношению к самому себе и к своим ближним. В знак своей должности отвес держит второй надсмотрщик, который стоит у столба красоты. Прямые линии содействуют красоте внешних форм. Поэтому отвес напоминает надсмотрщику его обязанность постоянно внушать им, чтобы они шли дорогой добродетели и чести, ибо только в таком случае франкмасонская «постройка может вытянуться ровной линией и сиять, озаренная красотой небесного света».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.