Капитан Оскар Шауб С 12-м мотопехотным полком в России
Капитан Оскар Шауб
С 12-м мотопехотным полком в России
Раннее утро 18 ноября 1941 года застало 12-й стрелковый полк на марше. Из селения Бородино полк выдвигался на исходный рубеж в излучине небольшой речушки. Стоявшему на правом фланге 2-му батальону целью атаки было определено селение Желишево, первый же батальон на левом фланге должен был взять село Марковщина. Это село находилось на другом берегу уже замерзшей речушки.
– Шауб, вы будете прикрывать левый фланг четвертой роты! – отдал приказ командир при обсуждении плана действий.
Фельдфебель, носивший усы и бородку, кивнул. Немного развернувшись назад, он бросил взгляд на солдат своего взвода, собиравших после чистки пулеметы. Четыре станковых МГ представляли собой внушительную силу! Фельдфебеля пробирал мороз, нынешним утром термометр показывал 22 градуса ниже нуля.
По неглубокой ложбине взвод Шауба выдвинулся вперед. Справа от них, увязая в снегу, пробиралась на свою позицию остальная рота. Снег глубиной сантиметров десять изрядно мешал передвижению. Фельдфебель едва не завяз в высоком сугробе, наметенном ветром.
3-я и 1-я роты, двигавшиеся справа и слева от них, были уже довольно далеко впереди, приближаясь к вытянувшимся в неровную линию домикам Марковщины. Несколько мгновений взгляд Шауба был прикован к части 1-й механизированной роты, которая, спешившись, прикрывала фланг наступавших.
Когда они прошли метров двести, раздались залпы артиллерийской подготовки. Часы показывали 6.15 утра. В воздухе стали свистеть ответные снаряды неприятельской артиллерии, 150-миллиметровые снаряды вонзались в промерзшую землю, взметая фонтаны снега.
Когда 4-я рота вышла на открытое пространство, остальные роты уже брали Марковщину.
– Они залегли около кладбища, господин фельдфебель! – доложил один из подчиненных Шауба.
– Да, первая, – уточнил тот, и тут все увидели, что 1-я рота пошла в наступление, – из стволов оружия вырвались огоньки выстрелов.
Сопротивление противника вскоре было сломлено. Около девяти часов утра Марковщина была взята 1-м батальоном, и при этом даже не потребовалось задействовать 4-ю роту, находившуюся в резерве.
После краткой остановки для отдыха она продолжила марш дальше, в направлении на Куйбышево. Теперь впереди двигался 1-й батальон, за которым шли все остальные.
Уже на подходе к Куйбышеву из-за стога соломы вдруг показался ствол противотанкового орудия. Орудие сделало пару выстрелов по двигающимся пехотинцам и снова скрылось за стогом.
– Миномету и полевому орудию – уничтожить противотанковую пушку! – приказал командир батальона, шедший впереди.
Еще пару раз противотанковой пушке удалось высунуться из своего укрытия и выстрелить, прежде чем прямое попадание заставило ее замолчать навсегда.
С окраины Куйбышева раздались нестройные выстрелы. Но 1-й батальон вскоре подавил и это сопротивление.
Мы вышли в предписанное место. Можно вызывать авиацию, – последовал доклад в штаб.
Вскоре в небе появились пикирующие бомбардировщики, ясно различимые в свете дня. Двадцать семь машин пронеслись над остановившейся ротой и, не включая сирен, стали пикировать на дома поселка.
Оскар Шауб, держа у глаз бинокль, считал разрывы бомб.
В расположении батальона появился командир полка полковник фон Люттвиц.
– Ну, как обстоят дела, господин фельдфебель? – спросил Шауба ординарец полковника.
Шауб – австриец по происхождению – кивнул:
– Еще до сумерек мы будем там.
Было только 15 часов, но уже начинало темнеть. По окончании бомбежки пехотинцы снова двинулись в путь.
Предводительствуемые бароном фон Люттвицем, они подошли к поселку. Штурм его начался с юга, из излучины речушки, которая проходила через поселок, и с запада, через большой сад, примыкавший к нему. Дома, подожженные бомбами, горели, тлели разбросанные взрывами их остатки. Но оборонявшихся здесь сибиряков этот мощный воздушный налет не особенно потряс. Последние гнезда сопротивления были ликвидированы только после того, как в дело были пущены подтянувшиеся танки.
На следующий день русские предприняли контратаку с участием танков в направлении платформы Дедилово, которой полк овладел без боя. В ходе этой контратаки были подбиты семь неприятельских танков и один БТР.
К вечеру 21 ноября передовые части полка стояли уже в Узловой. Противника в селении не было. Но вскоре последовала атака русских, и в вечерних сумерках русские при поддержке тяжелых танков прорвались на южную окраину Узловой и продвинулись до вокзала.
– Командиры взводов – ко мне! – приказал командир 4-й пулеметной роты, вернувшись на КП батальона.
– Первый и седьмой взводы немедленно наносят контрудар по окопавшимся русским. Нам поставлена задача выбить вражескую пехоту из сада, расположенного южнее вокзала. Шауб, ваш взвод идет впереди. Оба других следуют с некоторым интервалом слева и справа.
Четыре танка, урча моторами, выползли со своего исходного рубежа. Фельдфебель Шауб сделал знак командиру передового танка.
– Пожалуйста, помедленнее, нам трудновато шлепать за вами!
– Нормально, Шауб! – ответил лейтенант. – Не отставайте!
Фыркнув выхлопами, танки двинулись вперед. Пулеметчики, стараясь держаться поближе, последовали за ними.
Едва они подошли к первым деревьям громадного фруктового сада, как из гущи деревьев и кустов раздались выстрелы, в ответ на которые рявкнуло 76-миллиметровое орудие передового танка.
Из какого-то сарая, стоявшего справа в глубине сада, ударили четыре пулемета.
– Первое отделение, огонь!
Вот установлен первый станковый пулемет. И первая же очередь из него заставила замолчать один из вражеских ручных пулеметов.
– Сзади слева за колодцем русские, господин фельдфебель! – предупредил командира взвода унтер-офицер Клюглер.
Оскар Шауб обернулся назад. Подняв пистолет-пулемет, он дал очередь по приближающимся сзади русским. Одновременно с ним по той же группе заработал пулемет третьего отделения, и враги исчезли в глубоком снегу так быстро, как будто их и не было.
С грохотом упала наружу торцевая стена сарая. В открывшееся пространство изнутри рванулось пламя. Из пламени выскочили вопящие красноармейцы в тлеющей одежде. Они тут же бросились в снег и стали кататься в нем.
– Отделение Клюглера – за ними!
Шедший впереди фельдфебель сделал крюк, обходя какое-то препятствие, попал в засыпанную снегом траншею и провалился по грудь. Отсюда Шауб заметил, как несколько красноармейцев, держа в руках бутылки c зажигательной смесью, подбираются к танку его знакомого лейтенанта.
– Внимание, там – русские!
Когда враги приблизились на расстояние броска, загрохотал пулемет. Шауб дал очередь из своего пистолета-пулемета, и изготовившиеся было к броску советские солдаты упали в снег.
Танк развернулся на одной гусенице, грохоча, подкатил к домику-бане, сдвинул его своим носом и поволок, толкая перед собой, это деревянное строение.
– Взвод Шауба – встать – вперед марш!
Солдаты, сгибаясь под тяжестью оружия и амуниции, двинулись вперед. Все больше и больше домиков охватывало пламя. Русские оказывали ожесточенное сопротивление.
4-я рота бросками продвигалась вперед. Фельдфебель Шауб увидел пламя, вырывающееся из орудий двигающихся на флангах танков. Светящиеся следы снарядных трассеров прорезали чащу сада, и далеко впереди раздавались взрывы снарядов.
Танки вели огонь фугасными снарядами.
Из одного из домишек ударили очереди ручных пулеметов. Оскар Шауб подобрался поближе к этому строению. На бегу он выпустил очередь из своего пистолета-пулемета по окнам, потом повесил оружие на грудь и достал гранату. Приоткрыв дверь в домик, он швырнул туда гранату и тут же у порога упал в снег.
Как только внутри раздался взрыв, он вскочил на ноги и ворвался в дом. Взяв в плен шестерых русских, он поручил охранять их двоим легко раненным пехотинцам своего взвода. Остальные его подчиненные в горячке наступления уже штурмовали здание вокзала. Но красноармейцы еще довольно долго вели огонь с крыш, чердаков, из подвалов и других укрытий.
Танкисты завязали бой с четырьмя 52-тонными советскими боевыми машинами КВ-1, которые уже были повреждены прямыми попаданиями из 88-миллиметровых орудий и противотанковых пушек.
Эта танковая дуэль представляла собой весьма драматическое зрелище. От неприятельских машин удалось отсечь сопровождавшую их пехоту. Истребительно-противотанко-вая группа смогла подобраться со взрывчаткой к КВ-1 и уничтожить двух стальных гигантов. Оба оставшихся танка смогли отойти назад. Один из них был на следующее утро уничтожен танками, приданными 1-й роте.
За это наступление фельдфебель Шауб 1 декабря 1941 года получил из рук генерал-майора Эбербаха, который стал командиром дивизии, Железный крест 1-го класса.
Оскар Шауб родился 19 августа 1919 года в семье четы школьных учителей Йозефа и Йоганны Шауб в нижнеавстрийском городке Кремсе. С 1925 по 1929 год юный Шауб ходил в народную школу Кремса, а потом учился в реальной гимназии в Вене. В 1937 году он сдал экзамен на аттестат зрелости.
В качестве добровольца-одногодичника он 30 сентября 1937 года записался в австрийский бундесвер. Пройдя начальный курс обучения рекрута в городе Нойзидльам-Зее, он был переведен в 1-й егерский автомотобатальон. В его рядах он, Осси, вскоре стал всеобщим любимцем.
Из-за внешне-и внутриполитических проблем с начала 1938 года 1-й егерский автобатальон был переброшен западнее, на охрану государственной границы, тогда как основной личный состав 1-го пехотного полка, к которому относился батальон, нес гарнизонную службу, пребывая в состоянии постоянной боевой готовности. В те дни унтер-офицер Шауб записал в своем дневнике:
«Опасность гражданской войны – или возможность войны с братской Германией – порождала в нас давящее, мрачное настроение. Правительство мало кому нравилось.
Восстание в Граце и вступление германских войск в Австрию довели это напряжение до апогея, который разрешился присоединением к рейху.
1-м егерским автобатальоном во время его марша к немецко-австрийской границе владели прогерманские настроения. Население встречало его мрачным молчанием. Но на обратном пути после осуществленного аншлюса батальон приветствовали восторженным ликованием.
1-й австрийский пехотный полк и 1-й егерский автобатальон было намечено сделать основой создающегося 12-го стрелкового полка. 9 ноября 1938 года батальон был переброшен в тюрингский город Майнинген. Штабная рота, в которой служил унтер-офицер Шауб, стала именоваться 4-й ротой.
В оккупации Богемии и Моравии в период с 11 марта по 4 апреля унтер-офицер Шауб участвовал в составе этой роты. Летом того же года вся 4-я танковая дивизия, в которую входил и 12-й стрелковый полк, была впервые собрана вместе на полигоне сухопутных сил в Ютеборге. «Взаимодействие на поле боя стрелковых и танковых подразделений» – такой была тема заключительного этапа учений. 10 августа дивизия была переброшена в район Кройцбург – Оппельн в Силезию. Здесь она стала готовиться к кампании против Польши.
Польская кампания проходила для Шауба благоприятно. Так же как и кампания против Франции. Оскар Шауб стал фельдфебелем и был представлен к званию кандидата в офицеры после того, как он закончил курсы по подготовке к офицерскому званию.
К началу апреля 1941 года 4-я танковая дивизия располагалась в районе Айзенштадта в состоянии готовности к начавшейся тем временем Балканской кампании. Однако она не была в ней задействована, а 19 апреля переброшена в лагерь на Варте (приток Одера) под Познанью. Фельдфебель Шауб вместе со своей ротой вышел на перрон вокзала Познань-Западная 29 апреля 1941 года.
В ночь на 8 июня 12-я танковая дивизия вышла из лагеря на Варте и двинулась на Восток, выйдя к 11 июня в новый район сосредоточения Бельчак – Сучовола. Здесь ходили самые дикие слухи об их дальнейшей судьбе. Один из них был таков: «Нам предписано идти своим ходом через территорию России и Турции для блокирования Суэцкого канала».
Вечером 21 июня фельдфебель Шауб со своим взводом выдвинулся в лес неподалеку от города Волка. В ночь на 22 июня они вышли на исходный рубеж к атаке у местечка Чозтако непосредственно на берегу Буга. Когда около 3.15 утра 2-й батальон пришел в движение, форсируя Буг, оба станковых пулемета взвода Шауба открыли огонь по дозорной вышке русских пограничников на восточном берегу реки.
При том состоянии общего возбуждения и напряжения, которое царило в это раннее утро, даже висевшая высоко над горизонтом луна могла быть принята за вражеский привязной аэростат и обстреляна.
2-й батальон переправился на другой берег и продвинулся до Медны, тогда как 1-й батальон в полной боевой готовности ждал сигнала у понтонного моста. Только на следующее утро такой сигнал поступил, и переход через Буг начался около 11 часов утра. Вместе со своими друзьями к Медне маршировал теперь и фельдфебель Шауб.
В последующие недели Осси Шаубу пришлось познать и палящий зной русского лета, и висящую в воздухе пыль русских дорог. В ночь на 29 июня пехотинцы вступили в горящий Слуцк. Им предстояло нанести удар в направлении на Бобруйск. Вечером 29 июня батальон получил от командира дивизии генерал-майора фон Лангерманн унд Эрленкампа приказ овладеть переправами через Березину при впадении в нее Свислочи и образовать плацдарм на ее восточном берегу.
Дадим на этом месте слово самому будущему капитану Шаубу:
«Вечерние сумерки бросали длинные тени на шоссе, когда 1-й батальон начал свой марш на Бобруйск.
Походный порядок был таков: оперативная группа штаба, 3-я и 2-я роты, оставшаяся часть штаба, остаток 4-й (усиленной) роты и 1-я (броневая) рота. Большая часть тяжелого вооружения 4-й роты была распределена между нашими стрелковыми ротами.
Наступившая ночь была довольно прохладной. Над далекими лугами повис густой туман. Мы ненавидели его за то, что за его плотными полосами вполне могли не заметить вражеских постов.
Бобруйск до отказа забит боевыми машинами 3-й танковой дивизии. Город смердит, как сущая клоака. Мы сворачиваем с шоссе на север, выходим из города и проходим мимо солдат передового германского охранения, которые в своих плащ-палатках кажутся в тумане какими-то привидениями. Мы движемся с походным охранением и стараемся идти как можно более бесшумно. Среди высоких сосен зловещая темнота обступает нас. Ориентироваться по неточным картам очень трудно. Танки и БТРы двигаются один за другим очень близко друг к другу. Только бы ничему не сломаться!
Офицер из 7-го армейского танкового корпуса, вернувшийся после дозора с одной из разведывательных групп, ведет нас к нашей цели – Березине. Мы двигаемся через леса, поля и спящие деревни. Колеса машин утопают в песке проселков. Наезженные колеи и брошенные на обочине дорог машины американских и советских марок свидетельствуют, что совсем еще недавно по этим же дорогам проходил наш противник. В боевое соприкосновение с ним мы еще не вступали.
К рассвету 30 июня туман сгущается, мы движемся словно в огромной прачечной. В деревеньках начинают просыпаться их обитатели. Заспанные крестьянки с подобострастными поклонами снимают шапки, а потом появляются на берегу Березины у свинцового цвета воды. По реке стелется туман. Вскоре мы уже у первой цели нашего пути. Оружие держим наготове к стрельбе.
При въезде в поселок Октябрь у артезианского колодца стоял неприятельский часовой. Он принял нас за своих соотечественников. Эта ошибка стоила ему жизни. Мы, не снижая скорости, проносимся по поселку. На одной из его улиц стоит русская тыловая автоколонна. Несколько выстрелов по ней, и солдаты врассыпную бегут от нее в разные стороны, направо – в огороды и налево – в спасительный лесок.
Затем мы следуем вдоль реки Углата. У местечка Слобода усиленная 4-я рота сворачивает направо, переправляется по деревянному мосту через Свислочь на высокий противоположный берег. Неприятельские удвоенные посты смяты, образован плацдарм. Задание выполнено!
Батальон захватывает также и железнодорожный мост и образует плацдарм на восточном берегу.
Но на пешеходном мосту через Углату начинается сражение. На вокзал Свислочи прибывает сильно вооруженный бронепоезд. Мы стрелой вышетаем из наших боевых машин и занимаем позиции за насыпью. Стальное чудовище, громыхая, медленно подтягивается ближе.
– Если эта зверюга переберется через мост, мы станем для него отличной мишенью, господин фельдфебель, – шепчет мне Мейер.
Тут мы начинаем обстреливать его из нашего противотанкового орудия и стрелкового оружия. Паровоз окутывается сначала белым паром, а потом из него начинает валить угольно-черный дым. Все-таки мы нашли его слабое место и уделали!
Двигавшийся за бронепоездом транспортный состав тоже начинает гореть сразу после первых же выстрелов по нему. Из дверей товарных вагонов выпрыгивают фигуры в горящей одежде. Мы насчитали до 600 солдат, которых их комиссары собирались повести в наступление против нас. С характерным пилящим звуком начинают работать наши МГ-42. Звонко трещат пистолеты-пулеметы, хлестко лупят карабины. К ним присоединяются глухие хлопки минометов и уханье противотанковой пушки.
Но в ответ нам начинает говорить бронепоезд голосами двенадцати современных зениток и семи счетверенных пулеметов. Бесчисленные ручные пулеметы в амбразурах бронеплощадок тоже открывают по нас огонь. Мы лежим под шквалом свинца и стали».
Это сражение, которое столь ярко описал Оскар Шауб, продолжалось и дальше. Все тяжелое вооружение 4-й роты было переброшено туда, где напор врага был максимальным. Затем командир пулеметчиков доложил фельдфебелю Шаубу о том, что боеприпасы подходят к концу. Ему, как и другим командирам взводов, пришлось отдать приказ вести огонь одиночными выстрелами.
Было уже десять часов. Сражение продолжалось уже шесть часов, когда к вокзалу Свислочи подошел второй бронепоезд. Но и он вскоре был подожжен выстрелами из противотанкового орудия.
Над головами сражающихся кружили русские бомбардировщики и штурмовики.
В 13 часов подошел третий бронепоезд и открыл огонь из всех своих орудий. Одновременно все красноармейцы перешли в атаку.
– Взводу Шауба – огонь по атакующим с фланга!
Станковые пулеметы начали короткими очередями косить наступающих, которые все же подступали ближе и ближе.
Внезапно в воздухе появились девять пикирующих бомбардировщиков «Штука». Вокруг бронепоезда взметнулись в небо фонтаны бомбовых разрывов. Его орудия и пулеметы замолчали.
Когда отгремели разрывы бомб, Оскару Шаубу стало слышно громыхание танковых гусениц. Обернувшись, он увидел четыре подошедших им на помощь танка, которые без промедления открыли огонь из своих орудий.
– Вперед за танками! – отдал приказ командир роты.
Вскочив на ноги, они двинулись вперед, держась как можно ближе к своим боевым машинам. Таким образом они прошли сквозь лес. Как только где-либо среди деревьев показывалась фигура красноармейца, по ней тотчас же открывался огонь.
К 15.00 батальон надежно удерживал в своих руках оба плацдарма.
Батальон Хоффмана, который называли так по имени его командира, майора Эрнста Вильгельма Хоффмана[76], смог прорвать оборону русских и глубоко вклиниться в их боевые порядки.
Достигнув этого успеха, он стал неудержимо продвигаться дальше. У поселка Старый Быков он переправился на другой берег Днепра. В результате прорыва батальон продвинулся до самой линии Сталина.
Особенно ярко военные таланты Оскара Шауба проявились в районе Бахмач – Батурин.
Здесь, северо-восточнее Киева, с ним произошел забавный случай в разгар сражения за местечко Шелковица. На позиции взвода Шауба надвигался неприятельский танк, когда один из его солдат заметил германский танк, стоящий неподалеку за стеной колхозного амбара.
– Стреляй же, старая задница! – крикнул Шауб, разгневанный бездействием танкистов.
В танке откинулся башенный люк, и оттуда появилась голова командира танковой роты.
– Сам ты задница! – ответствовал он. – Сам попробуй выстрелить из этой деревянной хреновины![77]
4-я танковая дивизия оставалась в этом районе вплоть до 26 сентября, удерживая кольцо окружения Киевского котла. Затем она была переброшена для нанесения удара в северовосточном направлении. Удар этот планировалось нанести через Севск – Кромы – Орел на Мценск, а оттуда на Чернь и Венев.
21 октября фельдфебелю Шаубу был вручен Железный крест 2-го класса.
Для наступления на Каширу и овладения Узловой, как уже описывалось, 12-й стрелковый полк был выведен из подчинения 53-го армейского корпуса.
2 декабря пехотинцы приняли участие в наступлении на Тулу. При морозе в минус 28 градусов и режущем восточном ветре они вышли на автомагистраль Тула – Москва. В ночь на 5 декабря термометр упал до —35 градусов, а в ночь на 6 декабря в не защищенных от ветра местах он показывал уже 50 градусов.
В День святого Николая с русской стороны загремели «сталинские органы» и тяжелые минометы. В этот день Осси Шауб записал в своем дневнике: «И все же это случилось! Общее отступление!»
Из района северо-восточнее Венева дивизии предстояло отойти в направлении Орла. Шауб с остатками 12-го стрелкового полка двигался в арьергарде, прикрывая отход.
Канун Рождества Оскар Шауб встретил в Орле. Через сутки, 25 декабря, 12-й стрелковый полк по тревоге занял оборонительную позицию северо-восточнее Орла.
От Белева он снова вернулся на Оку через Болхов. Взвод Шауба, в котором должно было быть по штату четыре станковых пулемета МГ, располагал на 30 декабря только одним.
Новогодняя ночь прошла спокойно, так что в полночь боевые друзья смогли пожать друг другу руки и пожелали: «Ни пуха ни пера!».
На рассвете 1 января 1942 года кандидат в офицеры Шауб вместе с офицерской разведгруппой отправился к местечку Колодезь.
На участке фронта в районе станицы Карагашинской русским удалось прорваться и продвинуться чуть ли не до КП батальона. В густом снегопаде красноармейцы появились у самых позиций полка.
Командир 3-й роты с пятью солдатами пошел в контратаку. Осси Шауб, который со своим взводом входил в состав 3-й роты и случайно оказался на КП, примкнул к ним.
Они бросились на врага, вооруженные только одним ручным пулеметом, четырьмя винтовками, двумя пистолетами и одной ракетницей, приведя его своим броском в состояние нерешительности и смешав его ряды.
– Теперь вперед, Шауб! – крикнул капитан, когда перед ними появились силуэты русских солдат. И пехотинцы бросились вперед. На бегу Шауб выстрелил из своей ракетницы. Шипящая и разгорающаяся сигнальная ракета попала в одного из русских. Пулеметчик полоснул по врагам из своего оружия очередью от живота. Капитан отдавал приказания несуществующим подразделениям…
Русские пустились в бегство и исчезли. Так семеро пехотинцев снова захватили свою прежнюю линию переднего края.
– Четверо остаются тут. Вы, Шауб, и связной Кнолл пойдете со мной вперед.
Осси Шауб сменил ракетницу на ручной пулемет. Они бесшумно пробрались по балке и наткнулись на земляную насыпь рядом с блиндажом, строительство которого еще не было закончено. Примерно метрах в тридцати от них толклось около пятидесяти русских, которым офицер отдавал какие-то команды.
– Шауб, установить пулемет!
Фельдфебель занял позицию для стрельбы, снял пулемет с предохранителя и нажал на спуск. Но, вместо очереди, раздался только сухой щелчок ударника.
Осечка! Несмотря на 48 градусов мороза, Шауба прошиб пот. Он открыл затвор, выбросил осекшийся патрон, передернул затвор и снова нажал на спуск – и снова услышал только щелчок ударника. Повторил все это в третий раз. И снова осечка. Слава богу, что русские в их плотном зимнем обмундировании еще ничего не услышали и не заметили.
– Ладно, обойдемся одними карабинами и пистолетом. Вам придется снова работать ракетницей, Шауб!
По команде капитана они одновременно открыли огонь. Красноармейцы от неожиданности бросились бежать в разные стороны, не в последнюю очередь испугавшись неожиданного фейерверка из ракетницы.
В последующие недели Шауб не знал покоя – ему, как опытному спортсмену по зимним видам спорта, постоянно приходилось вести лыжные разведгруппы, с которыми он часто проникал глубоко за линию фронта противника.
Полковник фон Люттвиц получил под свое командование «группу Люттвица».
26 февраля Шауб записал в своем дневнике:
«Сегодня впервые за долгое время не нашел на себе вшей. Впервые за девять месяцев удалось помыться в ванне. Просто великолепно! Да еще в России!»
1 марта 1942 года Оскар Шауб был произведен в лейтенанты.
По ходу небольшой пирушки, устроенной по такому случаю, полковник Люттвиц сказал Шаубу:
– Но впредь, Шауб, я не потерплю вашей бороды, понятно?
По этому поводу свежеиспеченный лейтенант распрощался со своей бородой.
5 марта неприятель при поддержке танков ворвался в Слободку. Уличные бои в этом городе продолжались вплоть до 8 марта. При отражении этого нападения один из ручных пулеметов сделал днем 6 марта 5100 выстрелов – это семнадцать полных ящиков пулеметных патронов!
Четыре реактивных миномета, как их прозвали на фронте: «пешие Штуки», которые прибыли из населенного пункта Зимницы, на какое-то время внесли смятение в ряды наступавших, но во второй половине дня русские солдаты в белых маскировочных халатах стали снова ползком приближаться к германским позициям.
Ста сорока красноармейцам удалось прорвать линию обороны на юго-западном участке. Стоявшие там в обороне необстрелянные новички отступили перед противником. Селение много раз переходило из рук в руки. Минометы и «сталинские органы» русских обрушивали свой смертоносный груз на германские позиции. Это были дни, которые каждый, кто пережил их, не сможет забыть никогда.
13 марта полковник Люттвиц[78], который 14 января 1942 года был награжден Рыцарским крестом, получил новое назначение и оставил 12-й стрелковый полк. Новым командиром полка стал полковник Шпитта. Одновременно с этим командир 1-го батальона был переведен в резерв фюрера. Капитан Эккер, командир 2-го батальона, был ранен.
6 апреля 12-й стрелковый полк был снят с линии фронта и отведен для отдыха в район города Щигры, южнее Карачева.
На короткое время лейтенант Шауб стал командиром 4-й усиленной роты. Но уже в конце мая 1942 года полк тремя эшелонами был переброшен через Брянск и Орел на Думчино, а оттуда пешим порядком на Мценск. 4-я танковая дивизия была передана под командование 35-го танкового корпуса. 12-й стрелковый полк перестал быть частью 29-й пехотной моторизованной дивизии.
Напротив полка, на восточном берегу реки Суши, располагалась советская 283-я стрелковая дивизия.
10 июля 1942 года было произведено преобразование 12-го стрелкового полка в 12-й мотопехотный полк. Одновременно с этим лейтенант Шауб был переведен в 1-ю роту, в которой он и остался и которой должен был впоследствии командовать.
В тот период времени, когда 4-я танковая дивизия удерживала обширный плацдарм под Мценском, успешно развивалось летнее наступление вермахта на юге России, продвигаясь к своей цели – овладению русскими нефтяными месторождениями.
21 июля 1942 года мотопехотинцы на плацдарме под Мценском впервые увидели над своими позициями самолеты с эмблемами американских ВВС на борту.
Русское наступление началось 29 августа артиллерийской подготовкой из 10 тысяч стволов. Русская авиация в течение часа бомбардировала германскую линию обороны. Затем пошла в наступление русская пехота. Она прорвала германский фронт на участке 2-го батальона 12-го мотопехотного полка на глубину и ширину в 200 метров и закрепилась здесь.
Двумя нанесенными контрударами к двенадцати часам положение удалось восстановить. Вторая атака, предпринятая против позиций 1-го батальона, была отбита.
1 октября 1942 года лейтенант Шауб был произведен в обер-лейтенанты и утвержден в должности командира 1-й усиленной роты.
Наступила зима. Когда 19 ноября 1942 года началось русское контрнаступление под Сталинградом, на плацдарме под Мценском все еще сохранялось спокойствие. Лишь в дозорных и разведывательных группах имелось несколько раненых. Обер-лейтенант Шауб писал в эти дни в своем дневнике:
«Солдаты в окопах были удручены ежедневной рутиной. Эта монотонность несла с собой опасность летаргии. Главной задачей командиров в этих условиях было заставить людей посредством духовных усилий встряхнуться и занять себя».
Был организован конкурс на создание гимна мотопехотинцев. Первый приз выиграл старший ефрейтор 4-й роты. Этот гимн вскоре стал известен всем мотопехотинцам германского вермахта.
Начиная с 23 января 1943 года 12-й мотопехотный полк был заменен на линии обороны 80-м пехотным полком 34-й пехотной дивизии.
В новом районе базирования 4-й танковой дивизии между Курском и Воронежем 14 января началось зимнее наступление русских. К концу января 2-й германской армии были нанесены тяжелые удары. Ее сосед – 2-я венгерская армия – была почти полностью уничтожена, а в 8-й итальянской армии боеспособным остался только Альпийский корпус.
1 февраля 1943 года вся 121-я мотопехотная дивизия высадилась в Щиграх, и в тот же день ее 1-й батальон пошел в наступление на Исаково.
Во главе своей роты обер-лейтенант Шауб двигался почти до самой деревни. Резкий северный ветер бросал мотопехотинцам в лица снег и лед. Стоял 30-градусный мороз.
«Тяжелое вооружение поддерживает наступление фланкирующим огнем».
Шауб приказал ввести в действие тяжелый миномет и полевое орудие. Вскоре из стволов вырвалось пламя выстрелов, а в Исакове громыхнули разрывы снарядов.
Оставшийся батальон пошел в пешую атаку, подошел к западной околице деревни и здесь остановился. Теперь надо было оборудовать оборонительные позиции.
Но когда неприятель крупными силами стал обходить германские подразделения, оба батальона получили из штаба полка приказ отойти в Щигры, куда 4 февраля перебрался также и КП полка.
Благодаря этим мерам дивизия оказалась в состоянии перевести значительную часть личного состава с фронта под Воронежем на запад. Когда главные силы дивизии передислоцировались под Курск, 1-й батальон прикрывал это передвижение со своих позиций у селения Вязовое. За свой вклад в передислокацию под Воронежем 4-я танковая дивизия была упомянута в сводке штаб-квартиры вермахта. Теперь ей предстояла переброска вместе с 8-й пехотной дивизией под Курск.
Но уже 8 февраля 1-й батальон получил особое задание – выступить на город Обоянь, расположенный в 65 километрах южнее Курска. Здесь штурмовая группа, усиленная 9-й артиллерийской ротой, ротой егерей, батареей самоходных орудий и батареей штурмовых орудий, должна была оборудовать первоначальные позиции для отступающего из Коровина VII армейского корпуса.
В это время обер-лейтенант Шауб был на волосок от военного суда. На вокзале Конотопа он «организовал» один из новейших «мулов». Этот новейший вездеход был им оформлен под номерным знаком и всеми необходимыми документами принадлежавшего части, но давно подбитого грузовика, дело едва сошло ему с рук. За «преждевременное изъятие» Оскар Шауб какое-то время провел под арестом. От суда его спасли лишь предшествующие его боевые заслуги.
Вечером 25 февраля обер-лейтенант Шауб был назначен командиром боевой группы.
«Шауб, вашей роте придается легкое полевое орудие, саперный взвод и артиллерийская полубатарея. Вы выступаете в ночь и с первыми лучами рассвета должны занять Липовую долину», – гласил приказ командования.
Через час Осси Шауб дал команду к началу движения. Колонна медленно двинулась по улице, ведущей на Засулье. Чуть погодя его команда миновала узкий лесок, который им пришлось освобождать от красноармейцев еще 22 сентября 1941 года.
– Помните, господин обер-лейтенант? – спросил его связной.
Шауб в ответ только кивнул. Воспоминания у него остались не самые приятные.
Пройдя 33 километра, они подошли к Липовой долине, а на следующий день двинулись дальше. 1-я рота смогла миновать все снежные заносы, потому что колеса всех грузовиков были оснащены цепями. Через 45 километров колонна остановилась в Груне.
Тем временем подтянулась вся дивизия. Для обер-лейтенанта Шауба настало время, когда его имя должно было стать известным и за пределами полка.
Утром 1 марта 1943 года 1-й батальон начал наступление с артподготовки из полевых орудий. 1-я рота осталась в качестве резерва батальона.
Но когда пехотинцы приблизились к селению Мещеричи, противник открыл по ним оборонительный огонь из противотанковых пушек, полевых орудий и нескольких пулеметов. Атака захлебнулась на окраине местечка у крутого въезда в него. Потерпели неудачу все попытки с ходу ворваться вверх по крутому проселку. Похоже было на то, что мотопехотинцам придется оставить все надежды на взятие села и переночевать в тепле.
Но тут подошла 1-я рота.
– Все за мной! На полной скорости! – приказал обер-лейтенант Шауб, когда все сосредоточились на исходном рубеже для атаки.
И рота рванулась вперед. Противотанковые орудия с крутой возвышенности открыли по ним огонь. Один из тяжелых БТРов получил прямое попадание. Снаряды ложились все ближе и ближе к командирскому БТРу.
Шауб на своем командирском БТРе увернулся от огня противотанкового орудия и приказал открыть ответный огонь. Заговорила скорострельная 20-миллиметровка. Ее поддержали оба 122-миллиметровых орудия на самоходных шасси.
– Огонь по ферме! – крикнул Шауб и направил свой БТР к отдельно стоящему зданию.
Навстречу ему метнулись несколько острых языков дульного пламени. По броне замолотили пулеметные очереди. 75-миллиметровые орудия усиленной роты выпустили снаряды по главному узлу сопротивления, туда же ударила и очередь из 20-миллиметровки. Из здания взметнулось пламя. Наступающие все ближе и ближе продвигались к центру обороны.
Внезапно из-за угла здания выдвинулось противотанковое орудие и направило свой ствол на командирский БТР. До него было не более восьмидесяти метров. Осси Шауб высунулся из люка БТРа, дал три очереди из своего пистолета-пулемета, опустошив магазин, и расчет орудия оказался повержен.
Все орудия усиленной роты одновременно рявкнули по противнику. Затем сразу наступила тишина.
Таким кавалерийским наскоком 1-я рота смогла захватить позиции вдоль ведущей вверх улицы.
– Вторая и 3-я роты – за нами!
Приказ этот взметнул залегших было пехотинцев двух оставшихся рот и бросил их в прорыв, который пробила 1-я рота.
Но само селение еще оставалось в руках русских. Батальон занял оборонительную позицию по гребню крутого обрыва, на котором стояли Мещеричи. Группа связи, которую обер-лейтенант Шауб отправил на север, наткнулась у селения Сороки на другую германскую часть. Положение представлялось устойчивым.
В ночь на 2 марта русские оставили Мещеричи.
Тогда как основная часть личного состава полка 2 марта двинулась дальше, 2-й батальон остался в арьергарде. Во второй половине дня его сменил пехотный полк «Лист», а батальон в снежную бурю продолжил свое движение на Грун. 9 марта весь полк снова объединился в районе города Новгород-Северский.
По оставшемуся неповрежденным мосту через реку Десну батальон переправился на ее восточный берег. Ранним утром 8 марта обер-лейтенант Шауб со своей ротой провел разведку боем в районе Ивота[79]. Атаку на Ивот было приказано предпринять 10 марта; ее предстояло осуществить тремя боевыми группами.
Рота Шауба входила в состав второй группы, которая должна была наступать от Свирша, вдоль дороги Погребки – Ивот. Атака началась в семь часов. После пятиминутной артподготовки обер-лейтенант Шауб со своей ротой в бронетранспортере подобрался ближе к Ивоту. Энергичным броском они ворвались в северную и северо-западную часть местечка и тут внезапно увидели противотанковые орудия противника, стоявшие к ним тылом, поскольку русские ожидали нападения с юго-запада. Собственно, это было правильно, поскольку первая боевая группа штурмовала городок именно оттуда, хотя пока еще не прорвала оборону.
– Огонь! – приказал обер-лейтенант.
1-я рота открыла огонь по противнику из всего имеющегося у нее оружия. Огнем были разрушены два, три, четыре орудия. Скорострельные орудия по всему поселку поливали неприятеля очередями 20-миллиметровых снарядов.
– Пробиваться к центру поселка и к мосту! – последовал новый приказ.
Шауб своим БТРом смял пулеметную точку. Следовавшие за ним БТР со скорострельным орудием и БТР, вооруженный крупнокалиберным пулеметом, вели огонь по обнаруживавшим себя противникам. Проносясь мимо неприятеля, они подавляли те цели, которые им указывал Шауб.
Продвигавшиеся за БТРами мотопехотинцы штурмовали дом за домом. Очаги сопротивления огрызались огнем из счетверенных пулеметов. В разгоравшихся сражениях за каждый дом участвовали и партизаны. Командир 9-й стрелковой роты был расстрелян почти в упор из автомата шестнадцатилетним подростком. Многие дома в Ивоте были разрушены.
Когда пришло известие о том, что юго-восточная и юго-западная группы в преследовании неприятеля не прошли далее Антоновки, обер-лейтенант Шауб снова получил свободу действий. Ему была оперативно подчинена венгерская танковая рота.
И снова Осси Шауб на своем БТРе преследовал уходящего противника. Танки оставались все дальше и дальше позади. Рота подступала к поселку.
Обер-лейтенант Шауб приказал двум взводам спешиться и наступать пешим строем с запада. Сам же он с усиленным взводом обогнул Антоновку и вступил в нее с севера.
Снова рявкали орудия усиленного взвода. Станковый пулемет, установленный на командирском БТРе, после прямого попадания замолчал.
Русские вели огонь из противотанковых ружей, одна тяжелая пуля попала в правый борт БТРа. Весь его корпус загудел, как колокол, но этим все и обошлось.
Через пять минут сражение закончилось и здесь. Теперь усиленная рота занимала два поселка.
Осси Шауб организовал в Антоновке круговую оборону и выгслал дозорную группу.
Когда начальник штаба группы армий «Центр» 10 марта появился на КП дивизии, чтобы сориентироваться в самой последней обстановке, ему доложили об этом успехе обер-лейтенанта Шауба.
12 марта наступление должно было быть продолжено. Светило яркое солнце, когда 1-я бронетанковая рота выступила утром в направлении на Лунев и Гудовщино. Встретившийся полевой караул русских был уничтожен, но во множестве установленные в местечке садовые изгороди, у которых скопились громадные сугробы снега, значительно задержали продвижение БТРов.
– Мы обогнем эту дыру с востока! – решил Осси Шауб.
БТРы двинулись вперед. Вскоре они догнали на высоте около селения Залесье группу идущих на лыжах красноармейцев и всадников. Завязалась краткая перестрелка, после которой красноармейцы сдались в плен. Среди них обер-лейтенант Шауб обнаружил много раненых, в том числе и командира полевого караула, который все же шел на лыжах, и приказал оказать им помощь. Об этом инциденте он впоследствии записал:
«То, что русские не бросили своих раненых на произвол судьбы, но взяли их с собой и старались скрыть от нас, свидетельствует о чрезвычайной силе духа противостоящих нам войск».
Около полудня все гусеничные транспортные средства 1-й роты подошли к юго-восточной окраине селения Вовна. Скрываясь в густом дыму горящих амбаров, БТРам удалось вплотную приблизиться к селению. Когда они обнаружили позиции противника, на которых захлебнулась атака 2-го батальона, стрелки открыли по ним огонь. Затем Шауб отдал команду своим пехотинцам вступить в селение, двигаясь с востока.
Русские потеряли голову. Они толпами бросились на лыжах в разные стороны. Целый кавалерийский полк на полном галопе рванул в восточном и юго-восточном направлении и вышетел как раз под дула орудий и пулеметов БТРов 1-й роты. Фанатичные казаки не дали себе труда подумать о предстоящей им задаче. Часть кавалерийских подразделений заняла оборону и открыла огонь.
Все БТРы ответили огнем на огонь. Лошади вставали на дыбы, сбрасывая всадников с седел. Картина была совершенно неописуемой. Один из БТРов замер на месте, поскольку его водитель был ранен.
Внезапно неподалеку рявкнуло несколько выстрелов. Оскар Шауб, который только что одержал столь ужасную победу своими БТРами над кавалерией, успел еще увидеть несколько ярких вспышек. Затем его пронзила страшная боль, которая растворилась тут же в спасительном беспамятстве.
В БТР Шауба попал один из снарядов, выпущенных неприятелем. Четыре человека были ранены. У него, командира роты, ранение оказалось самым тяжелым. Осколок снаряда задел спинной мозг и вызвал полный паралич нижней половины туловища.
Эта победа стала для обер-лейтенанта Оскара Шауба вместе с тем и окончанием его военного поприща. Он был помещен в 1-й резервный военный госпиталь в Варшаве, а оттуда переведен в Вену, где его прооперировал профессор Шёнбауер.
22 апреля 1943 года обер-лейтенант Оскар Шауб за свой успех, решивший исход сражения, был награжден Рыцарским крестом. А 20 мая майор медицинской службы профессор доктор Шёнбауер в 24-м военном госпитале Вены вручил ему золотую нашивку за ранение.
Командир дивизии генерал-майор Эрих Шнайдер лично пожелал своему обер-лейтенанту всего доброго и полного выздоровления. Он тоже за оборонительные бои своей дивизии был 7 мая 1943 года награжден Рыцарским крестом[80].
С неослабевающей энергией Оскар Шауб, который тем временем за мужество был произведен в капитаны, принялся овладевать гражданской профессией. Операция прошла безрезультатно. Он был прикован к инвалидному креслу. Тем не менее уже в ноябре 1943 года он начал изучать право в Венском университете. Но в начале 1945 года ему пришлось снова лечь в военный госпиталь города Ишль[81]. Здесь после вступления американцев он был отчислен из вермахта.
Как на бывшего германского офицера на Оскара Шауба распространялся запрет на получение высшего образования, поэтому с 1946 по 1947 год он приобрел профессию дерево-обработчика в профессиональном училище города Халльштадта. Вместе с этим он занимался журналистикой и писал статьи по военной экономике для германских и австрийских журналов. Одновременно он стал записывать полковую историю 12-го мотопехотного полка и окончил эту работу в 1957 году.
В 1956 году он начал изучать журналистику в Венском университете. Незадолго до своей смерти он успел сдать экзамены и получить диплом.
Но 19 мая 1958 года Оскар Шауб умер. 24 мая он был похоронен на Гринцигском кладбище Вены.
Пятнадцать лет он был обречен на тяжкую долю инвалида войны, но никто и никогда не слышал от него ни одной жалобы. Для своей жены и маленькой дочери он был образцовым мужем и отцом.
На его похоронах встретились многие из его бывших фронтовых товарищей. Они съехались сюда со всех концов Германии и Австрии. Его ближайший друг, последний командир 12-го мотострелкового полка майор Хайнц фон Хейден, в прощальном слове сказал: «На примере таких людей наша молодежь могла бы знать, что поколению ее отцов, носивших защитного цвета шинель, нечего стыдиться».
1 С а н д а т а – река на Ставрополье, приток Егорлыка.
* * *
ОСКАР ШАУБ
Родился 19 августа 1919 года в городе Кремсе
Последнее воинское звание: капитан
Боевые действия: Польша, Франция, Россия
Награды:
Железный крест 2-го класса 21 октября 1941 года
Железный крест 1-го класса 1 декабря 1941 года
Знак истребителя танков – зима 1942 года
Рыцарский крест 22 апреля 1943 года
Золотая нашивка за ранение 30 мая 1943 года
Данный текст является ознакомительным фрагментом.