Подполковник Бруно Карцевски «Дьявольская» дивизия в боях

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Подполковник Бруно Карцевски

«Дьявольская» дивизия в боях

Генерал-лейтенант Вернер Хюнер, готовя эшелонированную оборону порученного ему участка фронта – район рабочих поселений от Поселка-1 до Поселка-9 южнее Ладожского озера, – расположил оба полка своей 61-й пехотной дивизии вглубь по фронту, чтобы иметь возможности отразить все попытки русских прорваться к Ленинграду и разомкнуть кольцо германской блокады вокруг этого города. Затем ему пришлось пять дней и ночей вести почти непрерывный бой. Теперь же он собрал своих офицеров и, стоя перед ними, говорил следующее:

– Господа, у нас есть приказ продвинуться к югу до линии Поселок-5—Северный Городок и овладеть Синявинскими высотами.

У майора Крудцки, командира 151-го пехотного полка, и у обоих командиров батальонов 162-го пехотного полка, капитана Оффера и обер-лейтенанта Карцевски, который замещал командира 2-го батальона, вопросов не было. Но обер-лейтенант Копп, командир 6-й роты, спросил:

– А какими силами располагает противник у Поселка-5, господин генерал?

– Неприятель сосредоточил крупные силы южнее Поселка-5. Мы должны выпустить по нему весь запас боекомплекта и затем прорывать оборону несколькими группами. Наше продвижение будет прикрывать с запада боевая группа полицейской дивизии СС. Чтобы сосредоточить необходимые для прорыва силы, мы тотчас же занимаем промежуточные позиции.

Взглянув на светящийся циферблат своих часов, Бруно Карцевски увидел, что до шести часов осталась еще одна минута. Грохот германских орудий смолк. Затем смолкли и разрывы снарядов, а над командным пунктом дивизии в воздух поднялась условленная ракета.

– Батальон – вперед!

Вместе со 2-м батальоном, который вел в бой обер-лейтенант Карцевски, наступали также и пехотинцы 1-го батальона во главе с капитаном Оффером.

На правом фланге была видна цепь пехотинцев 151-го полка, тоже идущих в атаку.

Когда они вышли на открытое пространство, заработала русская оборона. Открыли огонь станковые пулеметы и многочисленные противотанковые орудия. В рассветных сумерках ярко сверкали огоньки выстрелов. Ураганный огонь косил наступавших. Солдаты падали, кричали раненые, товарищи поднимали их.

– Не оставлять ни одного человека! – крикнул обер-лейтенант и склонился над упавшим неподалеку от него пехотинцем.

Тут же к своему командиру подскочили еще двое бойцов, подняли раненого и, поддерживая его с двух сторон, помогли ему укрыться в ложбинке.

– Наш командир убит! – прокричал ему пробирающийся по замерзшему и ломающемуся под его ногами насту связной, который узнал обер-лейтенанта по высокому росту.

Карцевски бросил взгляд на наступающие порядки 1-го батальона. Он заметил, что пехотинцы в нерешительности замешкались и дрогнули под непрерывным огнем русских. Их ряды были готовы вот-вот смешаться. Прорыв начал захлебываться, и каждая новая секунда промедления стоила новых жертв.

После пары секунд раздумья Карцевски сорвал с головы полевую фуражку с высокой тульей, сделал несколько шагов вперед и махнул фуражкой над головой.

– Обоим батальонам слушать мою команду! – разнесся его голос над заснеженным полем. – Первому батальону наступать слева, а второму справа! Сзади подходит остальная рота. Штаб за ней. Направление движения – Поселок-6. Все – вперед!

По цепям пехотинцев словно прошла какая-то волна. Они осознали, что у них снова есть командир. Вскоре, за несколько минут перестроив ряды, они продолжили наступление.

Неприятельский огонь стих на какое-то время. На флангах наступавших появились было группы пехотинцев неприятеля, но пулеметные очереди из МГ тут же отбросили их назад. Вот уже 162-й полк подошел к Поселку-6, а 151-й – к Синявину. Прорыв на юг для следующих сзади многочисленных частей и соединений был теперь обеспечен.

В ходе боя был ранен майор Крудцки. Вскоре после этого пуля сразила и обер-лейтенанта Коппа. Но атака по открытому полю продемонстрировала, что и в самом трудном положении может быть найден путь к спасению.

В этот день многие бойцы полка в первый раз по-настоящему узнали высокорослого командира одной из пехотных стрелковых рот, Бруно Карцевски. Проявился пехотный опыт офицеров из рядов рейхсвера, начинавших службу в качестве простых солдат. И здесь стало понятно, что офицер, готовый без размышлений отдать жизнь за подчиненных ему солдат, может рассчитывать на их безусловную преданность.

Бруно Карцевски родился 18 марта 1913 года в семье железнодорожника Йозефа Карцевски в городке Остероде, что в Восточной Пруссии. После окончания школы он получил профессию жестянщика и слесаря и сдал экзамен на звание подмастерья. По полученной специальности он работал до начала 1932 года.

В начале 1932 года он подал заявление о вступлении в рейхсвер и был принят 29 марта 1932 года. Зачислен он был в 13-ю роту 2-го пехотного полка, стоявшего в городе Алленштейне. «Курс молодого бойца» он прошел в 14-й (учебной) роте в Растенбурге. В ту пору обучение новобранцев продолжалось еще полтора года. За это время он также прошел подготовку на унтер-офицерское звание по нескольким военным специальностям: командир орудия, артиллерист-наводчик, сапер-взрывник. По собственной инициативе Карцевски прошел также обучение как связист, кавалерист и водитель. После успешного окончания курсов унтер-офицеров 1 октября 1934 года ему было присвоено унтер-офицерское звание.

Для службы на этом уровне он был подготовлен глубоко и всесторонне, но Карцевски желал большего и хотел учиться дальше. В 1935 году он закончил курсы командиров саперных взводов, после чего летом был прикомандирован на шесть месяцев в качестве инструктора по тяжелому пехотному оружию к учебному отделению унтер-офицерских курсов. С 1 ноября 1935 года ему доверили подготовку взвода новобранцев. После выпускных экзаменов этого взвода Карцевски был произведен своим тогдашним командиром полка полковником фон Бёкманом в звание фельдфебеля.

В последующие годы ему поручали все новые и новые задания в качестве инструктора.

В начале апреля 1937 года фельдфебель Карцевски снова появился при учебном унтер-офицерском отделении, на этот раз в качестве инструктора-преподавателя по тяжелому пехотному вооружению. Зимой того же года ему было поручено преподавать этот предмет на офицерских курсах повышения квалификации. На курсах проходили подготовку также и офицеры иностранных армий.

После переорганизации войск для больших осенних маневров 1939 года он 20 августа 1939 года был переведен в Алленштейн в составе 13-й роты 162-го пехотного полка, где и обрел свое постоянное место службы в рядах заново созданной в военном округе Кёнигсберг Восточно-Прусской дивизии, которая в последующих сражениях заслужила почетное имя «дьявольской дивизии». Гербом дивизии стал герб Тевтонского ордена. Первым командиром дивизии стал генерал-майор Зигфрид Хенике, кавалер ордена «Pour le merite», полученного в Первую мировую войну. Командиром 162-го пехотного полка был полковник Калмукофф.

В качестве командира отделения одного из пехотных взводов фельдфебель Карцевски принимал участие в войне с Польшей. Наступая, дивизия двигалась из района Восточной Пруссии через Млаву, Пултуск и Минск на Варшаву. Под огнем противника Карцевски со своим взводом переправился через Буг и на противоположном берегу захватил плацдарм для подходящих частей своего полка. За это он был награжден Железным крестом 2-го класса.

После окончания Польской кампании дивизия была переброшена в район Кёльн – Аахен. Здесь 1 сентября 1939 года Карцевски получил звание обер-фельдфебеля и стал кандидатом в офицеры.

Во время войны с Францией 61-я пехотная дивизия сражалась в районе Маастрихта, на Альберт-канале и в районе Эбен-Эмаель, где они отбили атаку десантировавшихся на этот форт парашютистов. Новыми точками на боевом пути дивизии стали Кеммельберг и котел Дюнкерка.

В июне 1940 года Карцевски был произведен в лейтенанты с отсчетом срока выслуги в этом воинском звании от 1 октября 1938 года.

Затем осенью и зимой 1940/41 года лейтенант Карцевски служил в 10-й роте 162-го полка, потом в 5-й роте того же полка. В феврале он стал исполнять обязанности командира 13-й роты 162-го пехотного полка, а в мае 1941 года стал полноправным ее командиром.

Действуя в составе группы армий «Север», 61-я пехотная дивизия после начала войны с Советским Союзом наступала через государства Балтии, южнее Ленинграда и Волхова на Тихвин. В августе 1941 года Карцевски было присвоено звание обер-лейтенанта. Почти тогда же генерал-лейтенант Хенике за успешные действия своей дивизии 17 сентября 1941 года был награжден Рыцарским крестом[50].

С 31 марта 1942 года генерал-лейтенант Хенике стал командующим армейским корпусом. Командовать дивизией стал полковник Шайдис. Но 4 апреля 1942 года полковник, одним из первых офицеров 31 декабря 1941 года ставший 43-м кавалером дубовых листьев к Рыцарскому кресту, пал в бою. Командование дивизией после этого на некоторое время принял полковник Франкевиц.

Плацдарм Грузино удерживала рота Карцевски, которая была основой всего германского фронта на этом участке. Запланированный прорыв советских войск к Ленинграду потерпел неудачу. За бои на этом плацдарме обер-лейтенант Карцевски 19 мая 1942 года был награжден Железным крестом 2-го класса.

В период тяжелых оборонительных боев южнее Ладожского озера в январе 1943 года он стал командиром 2-го батальона 162-го полка и возглавлял прорыв на юг, тот самый, который уже был описан в начале этой главы.

В январе 1943 года порой приходилось ликвидировать прорывы неприятеля силами буквально горстки пехотинцев. Основным направлением атак стал район железнодорожного узла Синявино.

1 апреля 1943 года Бруно Карцевски было досрочно присвоено звание капитана.

Летом 1943 года он сражался во главе 1-го батальона 162-го полка на плацдарме Волхов – Кириши.

В этот же период времени он стал командиром этого полка. С марта дивизией командовал генерал-майор Краппе[51].

При отражении одного из прорывов в октябре 1943 года капитан Пестке вместе со своим батальоном пошел в контратаку и после драматического противоборства спас положение. За этот подвиг Ханс Пестке 14 октября 1943 года первым из солдат дивизии был удостоен дубовых листьев к Рыцарскому кресту[52].

С началом сражения за Новгород и Ленинград для Карцевски и его солдат почти мирное Рождество сменилось напряженными боями, которые приносили разочарования. Советы крупными силами прорвали германский фронт и к 21 января 1944 года подошли к стратегическому шоссе Кипен – Ямбург[53]. Некоторые части вермахта – большей частью необстрелянные новички – пустились в беспорядочное бегство. В этой ситуации капитан Карцевски лишний раз подтвердил свою репутацию командира, умеющего находить выход из безнадежных положений. С остатками 162-го полка он занял позиции у шоссе Красное Село – Кингисепп, чтобы обеспечить планомерный отход. Если бы он со своим арьергардом не смог сдержать противника на этом рубеже, то большая часть 18-й армии была бы потеряна.

– Прошел слух, что вы только что получили звание майора. От всего сердца поздравляю.

– Благодарю, Беккер! Но сейчас у нас есть дела поважнее. Первая рота подтягивается вон к той деревне, вторая и третья занимают позиции слева и справа от шоссе. Я иду к третьей.

В расположении 3-й роты он приказал установить единственный станковый пулемет и несколько минометов, расположив их так, чтобы они могли действовать наиболее эффективно. Вскоре с юга показались русские, и начался настоящий ад.

– Из всего оружия – огонь!

Загрохотал станковый пулемет, заухали минометы, выпуская мину за миной. Первый натиск русских, направленный по обеим сторонам вдоль шоссе, был отбит. Последовавшие за ним три атаки также не принесли наступавшим успеха.

В этом сражении особо отличился обер-фельдфебель Бёмке, командир батареи тяжелых полевых орудий полка. Прямой наводкой он уничтожил прорвавшийся русский танк и тут же схватился в рукопашной с русскими пехотинцами.

За мужество в этом бою и успешные действия его артиллеристов Рейнгольд Бёмке 15 апреля 1944 года был награжден Рыцарским крестом.

За несколько дней до этого он в ближнем бою уничтожил еще два вражеских танка.

– Танки, господин майор! – доложил через несколько минут адъютант.

– Четыре штурмовых орудия ко мне. Резервному штурмовому взводу собраться у КП батальона.

Вскоре от арьергарда подкатили, громыхая, четыре штурмовых орудия.

– Мы наносим контрудар. Всем занять места!

Одним прыжком майор забрался на первое штурмовое орудие. Вслед за ним устроились на броне и пехотинцы. С лязгом стальной колосс пришел в движение, прогромыхал через всю деревню к ее южной оконечности и там попал под вражеский огонь. Бронебойные снаряды, завывая, пронеслись над головами пригнувшихся пехотинцев.

Орудия остановились и ответили на огонь. Бруно Карцевски ощутил, как дернулся под ним корпус орудия от выстрела. Прицел был точным. Первые танки взорвались один за другим, и вскоре на заснеженном поле горели уже пять Т-34.

Поступил новый доклад:

– Приближается пехота, господин майор!

– Орудиям рассредоточиться! Принять вправо! Вот так! – приказал Карцевски.

Кренясь на неровностях, штурмовое орудие сползло в ложбинку и остановилось. Бруно Карцевски спрыгнул с брони и зашагал по заснеженному полю вперед. У себя за спиной он слышал лязг оружия и тяжелое дыхание торопящихся за своим командиром пехотинцев. Вскоре они натолкнулись на приближающуюся пехоту противника.

Захлебываясь, заработали пистолеты-пулеметы и ручные пулеметы. Захваченный врасплох противник был уничтожен, несколько красноармейцев сдались в плен. Отдельные солдаты противника попытались спастись бегством. Танки неприятеля развернулись и пропали из вида. Благодаря решительно нанесенному контрудару эта опасность была устранена.

– Обратно в деревню! – отдал приказ майор.

Шоссе снова было в распоряжении германских войск, по нему в обоих направлениях шли тыловые части и маршевые группы, минуя пехотинцев, охраняющих эту коммуникацию для армии.

Ночь прошла спокойно. Лишь в предрассветных сумерках следующего дня русские снова пошли в атаку, поддержанные 12 танками.

Бруно Карцевски видел, как головные советские танки на флангах уже двигаются по германским позициям. По сторонам от шоссе пехотинцы отходили назад, стараясь держаться на одной высоте с вражескими танками.

– Послать связного к роте. С наступлением темноты собраться у совхоза.

Со своим небольшим штабом и группой резерва майору Карцевски все же удалось пробраться по уже занятой неприятелем территории к центральной усадьбе совхоза.

– Русские повсюду! – доложил часовой. – Они уже обошли нас и в любую минуту могут двинуться на совхоз!

– Будем прорываться. Необходимо снова найти наши части, – решил майор.

Несколько часов шли они в темноте ночи. Наконец им удалось выйти на какую-то германскую часть и разомкнуть кольцо русского окружения.

Арьергард медленно отступал и добрался до деревни Горелово. Но здесь уже были русские. Они обогнали идущих с боями пехотинцев и уничтожили расположившуюся здесь германскую тыловую часть. Это поставило под вопрос дальнейшее продвижение колонны.

– Придется прорываться, найти какое-нибудь окно в окружении и просочиться через него, – сказал майор, получив доклад об обстановке.

Длинная колонна грузовиков германского обоза еще стояла перед этим местечком, не имея возможности двигаться дальше, поскольку в Горелове расположился противник, имеющий станковые пулеметы и тяжелое вооружение.

– Штурмовые орудия – вперед!

Два штурмовых орудия выдвинулись вперед. Только сейчас примостившиеся на их броне пехотинцы увидели, как много здесь застряло тыловык и армейских подразделений, которым только они могли обеспечить возможность вырваться из окружения.

– В атаку! – отдал приказ Карцевски.

Ведя огонь на ходу, штурмовые орудия двинулись вперед. Когда они подошли к деревеньке на расстояние действенного огня, из ее домов и с чердаков, из сараев и из-за сугробов на них обрушился шквал огня.

Справа и слева от Карцевски с брони падали на снег сраженные убийственным огнем пехотинцы.

– Спешиться! Продолжать наступление! – перекрикивая грохот битвы, приказал майор.

Вместе со своим адъютантом, лейтенантом доктором Гюнтером Бергерхоффом, и пятнадцатью пехотинцами Карцевски ворвался в деревню. Наперерез им бросилась группа красноармейцев. Майор выпустил в них две длинные очереди из своего пистолета-пулемета, опустошив магазин, укрылся за перевернутой автомашиной и сменил магазин на полный. Тут он увидел, что из окна соседнего дома высовывается ствол пулемета.

Вскоре над стволом в окно выглянуло и лицо пулеметчика. Карцевски выпустил в него короткую очередь. Человек упал.

Крича на бегу и слыша за своей спиной выстрелы штурмовых орудий и стрельбу залегших товарищей, совершенно обессилевшие пехотинцы с майором во главе добрались до северной окраины местечка, где противника уже не было.

– Мы пробились, господин майор! – воскликнул унтер-офицер Берке.

– Да, но остальной батальон застрял в том аду! Мы должны их оттуда вытащить.

Пока они говорили, к ним подкатили оба штурмовых орудия.

– Стой! Давай сюда! – махнул им рукой майор.

– В чем дело?

– Контратака! Нам придется вернуться туда и вытащить оттуда батальон. Ударим противника с тыла – он ведь развернут фронтом к батальону.

В эту минуту к майору подкатил мотоциклист, который сообщил ему, что им на помощь послана бригада СС под командой фон Штольца, имеющая задание прорвать кольцо окружения с запада. Контратака началась.

Штурмовые орудия развернулись. Следом за ними двинулись пехотинцы. Места дислокации нескольких противотанковых орудий и русский миномет были засечены.

Оба штурмовых орудия открыли огонь. И снова пятнадцать пехотинцев во главе с майором Карцевски ударили с тыла по противнику, совершенно не ожидавшему такого удара. Штурмовые орудия вмяли в снег миномет и пулеметы, проехавшись по ним гусеницами. Наконец пехотинцы прорвались друг к другу, объединились и вместе обрушились на противника, смяв его.

Путь обозу и армейским подразделениям был открыт. Грузовики пришли в движение. Под прикрытием пехотинцев майора Карцевски они благополучно выбрались из вражеского окружения.

Постоянно ведя арьергардные бои, 1-й батальон обеспечил благополучный отход основной массы войск.

Командир дивизии генерал-лейтенант Краппе в своем представлении о награждении майора Карцевски Рыцарским крестом так обосновывал свой шаг:

«Майор Карцевски с остатками 162-го пехотного полка героически сражался на шоссе Красное Село – Кингисепп. Подавая личный пример своим немногим оставшимся в живых солдатам, он находил выход из самых тяжелых ситуаций и давал отпор всем попыткам врага перерезать шоссе. За освобождение шоссе под Гореловом, благодаря чему только и стал возможным прорыв из окружения тыловых и армейских подразделений, майор Карцевски безусловно достоин такой высокой награды, какой является Рыцарский крест, о чем я настоящим и ходатайствую».

12 февраля 1944 года Бруно Карцевски был вручен Рыцарский крест. При этом он сказал следующее: «В эти переломные времена, так же как и раньше и позднее, я черпал стойкость и выдержку исключительно в беспримерной отваге и стойкости наших пехотинцев. Без них я безусловно не смог бы столь долго нести этот тяжкий груз ответственности».

Один из пехотинцев так ответил корреспонденту фронтовой газеты на соответствующий вопрос:

– Если только с нами наш командир, то считай, задание уже выполнено!

В сражении под Гореловом противник потерял около 300 человек убитыми. После выполнения задания прикрывать в качестве арьергарда шоссе Ленинград – Ямбург батальон Карцевски был переподчинен и снова стал частью 61-го пехотного полка. Тем временем дивизия была отведена с фронта и занялась переформированием в 100 километрах западнее Нарвы.

Двигаясь туда, майор Карцевски получил приказ незамедлительно следовать со своим батальоном на северный берег Чудского озера. Там ожидался прорыв русских.

Однако произошло по-другому. После пополнения припасов батальон был переподчинен 31-й танковой дивизии, на участке которой вдоль реки Нарвы произошел глубокий прорыв линии фронта.

Батальон вступил в бой с противником. Во время ночной схватки майор Карцевски был тяжело ранен и отправлен в госпиталь в Восточной Пруссии.

Командование осиротевшим батальоном перешло к обер-лейтенанту доктору Гюнтеру Бергерхоффу, адъютанту Бруно Карцевски. Он командовал батальоном несколько дней, пока также не попал в госпиталь, будучи тяжело ранен.

За свои действия после ранения майора Карцевски и личное мужество доктор Бергерхофф 25 апреля 1944 года был награжден Рыцарским крестом.

Заняв позиции по обе стороны государственного шоссе № 1, ведущего к Гумбиннену[54], 176-й полк готовился выполнить порученную ему задачу – не допустить продвижения противника в ходе ожидавшегося зимнего наступления русских в западном направлении. Ждать пехотинцам пришлось недолго, и уже 13 января 1945 года противник двинул в наступление крупные силы вдоль шоссе № 1.

Несмотря на то что противнику удалось на некоторых участках фронта потеснить оборону полка, прорвать его фронт русские так и не смогли. Но в конце концов они смогли глубоко вклиниться в оборону соседней дивизии, что сделало необходимым общее отступление германских войск на Запад.

Когда Бруно Карцевски снова вернулся на фронт, ему в июне 1944 года было поручено исполнять обязанности командира 151-го пехотного полка. В рядах этого полка он сражался во время отступления через территории Прибалтийских государств.

В декабре он был произведен в подполковники и получил под свое командование 176-й пехотный полк той же дивизии. Таким образом, он командовал уже тремя полками этой дивизии. Во всех арьергардных боях на территории своей прибалтийской родины подполковник Карцевски неизменно был в первых рядах сражающихся подразделений своих полков. Там, где он появлялся, фронт стоял неколебимо. Достойно восхищения, с каким доверием относились к нему пехотинцы его «старого» полка.

В ходе сражений за Прибалтику 61-я пехотная дивизия была подчинена командующему парашютно-десантным танковым корпусом «Герман Геринг» генерал-майору Шмальцу. Выполняя задачи, поставленные последним перед пехотинцами, подполковнику Карцевски удалось еще раз сдержать продвижение противника восточнее Гумбиннена и на Ангерапе[55]. Но затем 1-й батальон был снова передан в состав своего полка.

– Давай на прорыв, Кемпас! – передал по радио Карцевски командиру батальона.

Капитан Кемпас со своими солдатами пошел в атаку, прорвал фланг русских и отбросил их назад. За это 28 февраля 1945 года он стал 757-м германским солдатом, награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

За выдающееся мужество, проявленное в этих сражениях, и за стойкость всего 176-го пехотного полка подполковник Карцевски 5 марта 1945 года стал 767-м германским солдатом, награжденным дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. Но эта награда не могла быть вручена ему на фронте, поскольку в конце января 1945 года он был в третий раз тяжело ранен в бою северо-восточнее Прейсиш-Эйлау[56]. При драматических обстоятельствах он был переправлен морем в морской госпиталь города Глюкштадт на Эльбе. Здесь его и застало окончание войны. 9 января 1946 года он был переведен во вспомогательный госпиталь Кремпе в Хольштайне, где ему пришлось провести еще несколько месяцев.

После войны, обосновавшись в городе Хольцминден, Бруно Карцевски начал новую жизнь.

* * *

БРУНО КАРЦЕВСКИ

Родился 18 марта 1913 года в Остероде, Восточная Пруссия

Боевые действия: Польша, Франция, Россия, последние сражения за Восточную Пруссию

Награды:

Железный крест 2-го класса в сентябре 1939 года

Железный крест 1-го класса 19 мая 1942 года

Серебряный Штурмовой знак

Рыцарский крест 12 февраля 1944 года

Дубовые листья за № 767 к Рыцарскому кресту 5 марта 1945 года

Данный текст является ознакомительным фрагментом.