«ТРЕБОВАНИЯ ЗАКОНА ДОЛЖНЫ СТРОГО СОБЛЮДАТЬСЯ» Генеральный прокурор Союза ССР РОМАН АНДРЕЕВИЧ РУДЕНКО
«ТРЕБОВАНИЯ ЗАКОНА ДОЛЖНЫ СТРОГО СОБЛЮДАТЬСЯ»
Генеральный прокурор Союза ССР РОМАН АНДРЕЕВИЧ РУДЕНКО
Роман Андреевич Руденко родился 17 июля 1907 года в селе Носовка Черниговской губернии в многодетной семье крестьянина-бедняка. В автобиографии он писал: «До революции мой отец имел одну четверть десятины земли, работал по найму — плотничал, мать батрачила. После Октябрьской революции отец получил земли от Советской власти». Учиться сметливому юноше, которого за склонность к верховодству товарищи прозвали Ватажком, пришлось недолго. Надо было помогать большой семье, и он пошел работать на завод. Вскоре стал комсомольцем. С 1925 года на протяжении четырех лет он находился на комсомольской и советской работе, служил в рабоче-крестьянской инспекции. Часто публиковал заметки в местной печати, доводилось ему выступать и в суде в качестве общественного обвинителя.
В 1929 году Романа Руденко, только что окончившего юридическую школу, окружной комитет партии (ее членом он стал в 19 лет) направил в органы прокуратуры. Он стал работать следователем, а затем старшим следователем в окружной прокуратуре в Черниговской области. Затем постепенно поднимался по служебной лестнице: был помощником прокурора и прокурором города, заместителем прокурора области и, наконец, возглавил прокуратуру одной из крупнейших областей — Сталинской. Р. А. Руденко пользовался довольно высоким авторитетом в партийной среде и был на хорошем счету в Прокуратуре СССР. Когда в июне 1939 года встал вопрос о назначении нового Прокурора Союза ССР, выбор А. Я. Вышинского, уходившего на должность заместителя Председателя Совнаркома СССР, вначале пал на Руденко, но бывший в то время на Украине первым секретарем ЦК компартии Н. С. Хрущев не захотел отпускать от себя толкового прокурора, и назначение не состоялось. Прокурором Союза ССР утвердили М. И. Панкратьева.
В начале сентября 1940 года Роман Андреевич стал слушателем Высших академических курсов при Всесоюзной правовой академии, директором которых был тогда Шнейдер.
В марте 1942 года Р. А. Руденко назначили заместителем прокурора Украинской ССР, а в августе по приказу Прокурора Союза ССР В. М. Бочкова он возглавил специальную оперативную группу республиканской прокуратуры, став одновременно исполняющим обязанности Прокурора Украинской ССР. Эта группа после освобождения первых районов и городов Украины от немцев стала немедленно организовывать работу органов прокуратуры, направленную на полное восстановление правопорядка и законности. Вскоре прокуратура республики создала и другие оперативные группы прокуроров и следователей, которые входили в освобожденные местности Украины вместе с частями Красной Армии. В Киеве, например, оперативная группа стала работать уже в первый день его освобождения.
В одной из характеристик Романа Андреевича этого периода сказано: «Будучи и. о. Прокурора УССР, товарищ Руденко в сложных условиях работы в освобожденных от оккупации районах сумел правильно организовать прокурорскую и следственную работу периферии. Органы Прокуратуры УССР в специфических условиях прифронтовой обстановки активно способствовали правительственным органам и военному командованию в использовании сил и средств для разгрома врага, восстановлении народного хозяйства, ликвидации последствий оккупации».
В 1944 году Р. А. Руденко выдвинули на ответственный пост Прокурора Украинской ССР. Было ему тогда 37 лет. Забот у руководителя прокуратуры крупнейшей республики, серьезно пострадавшей от фашистского нашествия, было предостаточно. Он лично возглавил работу по расследованию фактов злодеяний, бесчинства и террора, устроенных на украинской земле против ее мирных жителей нацистами. Собранный по этому вопросу огромный документальный материал немедленно передавался в созданную Правительством СССР Чрезвычайную государственную комиссию.
С 20 по 22 июня 1945 года военная коллегия Верховного суда СССР рассматривала дело по обвинению генерала Л. Б. Окулицкого и других лиц (всего 15 человек), руководивших польским подпольем, действовавшим в тылу Красной Армии. В результате террористической деятельности так называемой Армии Крайовий было убито и ранено около 500 советских солдат и офицеров. По предложению И. В. Сталина процесс проходил в Колонном зале Дома союзов с широким привлечением как советской, так и зарубежной прессы, с частичной трансляцией по радио. На нем присутствовали дипломаты и корреспонденты из многих стран. Основным обвинителем был утвержден Главный военный прокурор Н. П. Афанасьев. Когда при обсуждении этого дела у Сталина возник вопрос о том, кто будет помогать обвинителю, Афанасьев назвал Прокурора Украинской ССР Р. А. Руденко. Сталин с ним согласился.
Роман Андреевич сумел показать себя на этом процессе хорошим судебным оратором, красноречивым и напористым. Поэтому нельзя считать случайным тот факт, что при определении Главного государственного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе, выбор пал именно на прокурора Украины Руденко, и он блестяще справился с поставленной задачей. Участие Р. А. Руденко в Нюрнбергском процессе — ярчайшая страница его биографии. О советском прокуроре узнал и заговорил весь мир. Его роль в этом процессе, продуманные допросы подсудимых, обстоятельные и взвешенные, солидно аргументированные заключения, блестящая обвинительная речь хорошо известны. Чего стоит только один факт. Для изобличения подсудимых Р. А. Руденко задумал использовать показания фельдмаршала Паулюса. Последнего скрытно доставили самолетом в Нюрнберг. На одном из заседаний Руденко заявил ходатайство о допросе Паулюса. Защитники подсудимых не возражали, полагая, что приезд плененного Паулюса на процесс нереален. Судьи согласились с ходатайством советского прокурора и спросили у Руденко, сколько потребуется времени, чтобы доставить Паулюса в город. «Полчаса», — кратко ответил Роман Андреевич. По словам самого Руденко, появление Паулюса в зале заседаний произвело эффект разорвавшейся бомбы.
В октябре 1951 года Р. А. Руденко выступил на судебном процессе по делу оуновца-террориста Стахура, убившего вместе с Лукашевичем в октябре 1949 года писателя Я. А. Галана. Обвинительная речь его по этому делу является образцовой. Она неоднократно публиковалась, по ней учились выступать многие советские прокуроры.
29 июня 1953 года Р. А. Руденко был срочно вызван в Москву. В тот же день он присутствовал на заседании Президиума ЦК КПСС, на котором, по предложению Н. С. Хрущева, его утвердили Генеральным прокурором СССР вместо смещенного с этого поста Г. Н. Сафонова. К этому времени уже был арестован Л. П. Берия (26 июня) и надо было организовать следствие по его делу. Как впоследствии вспоминал Хрущев, прежний Генеральный прокурор СССР Сафонов не вызывал доверия у членов Президиума ЦК. «Мы сомневались, — писал Хрущев, — что он может объективно провести следствие по делу Берии».
Так Роман Андреевич оказался на прокурорском Олимпе.
На этом же заседании Президиума ЦК было принято постановление «Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Ведение следствия поручалось Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко. Ему предлагалось в суточный срок подобрать соответствующий следственный аппарат, доложив о его персональном составе Президиуму ЦК КПСС, и немедленно приступить, «с учетом данных на заседании Президиума ЦК указаний», к выявлению и расследованию «фактов враждебной антипартийной и антигосударственной деятельности Берии через его окружение (Кобулов Б., Кобулов А., Мешик, Саркисов, Гоглидзе, Шария и др.)».
Официально Р. А. Руденко был назначен Генеральным прокурором СССР 30 июня 1953 года и утвержден на сессии Верховного Совета СССР. Он сразу же приступил к выполнению возложенной на него ЦК партии миссии.
Старейший работник органов прокуратуры, прослуживший в ее рядах более 40 лет, государственный советник юстиции 2-го класса Сергей Васильевич Тюрин вспоминал: «1 июля 1953 года нас — аппарат Прокуратуры СССР — срочно собрали в Мраморном зале. В президиуме появился Р. А. Руденко, один, без всякого сопровождения, и объявил о том, что он назначен новым Генеральным прокурором СССР. Р. А. Руденко сразу же сообщил, что он уполномочен заявить: Политбюро ЦК КПСС претензий к прежнему Генеральному прокурору СССР Г. Н. Сафонову не имеет, его освобождение связано с тем, что сочтено неудобным оставление его в должности в связи с арестом Берии. Конечно, мы понимали, что после разоблачения Берии не могло не быть претензий к Генеральному прокурору СССР, и освобождение Сафонова произошло «не просто так». Но все же был и какой-то успокоительный жест в адрес Прокуратуры СССР. Им как бы подчеркивалось, что органы прокуратуры не отождествляются с бандой Берии и органами безопасности, творившими произвол».
Р. А. Руденко пришлось готовить сразу же несколько крупных процессов: над Берией, Абакумовым, Рюминым и другими лицами. Как и в сталинские времена, судьба указанных лиц решалась, конечно же, не в прокуратуре или суде, а в ЦК партии, где предварительно обсуждались и обвинительные заключения, и меры наказания. Но если дело Берии рассматривалось в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года (без участия сторон), то Абакумова судили 14 декабря 1954 года в Доме офицеров Ленинградского военного округа (там же, где состоялся некогда процесс по так называемому «ленинградскому делу», основным из «авторов» которого и был Абакумов). Бывший Председатель Верховного суда СССР А. А. Волин рассказывал, что он, присутствуя на заседании Секретариата ЦК партии, рассматривавшего предварительно дело Абакумова, предлагал направить его для производства дополнительного расследования, так как в нем многое было еще неясным. Однако с ним не согласились. Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко лично поддерживал обвинение по этому делу. Абакумов виновным себя не признал, сказав, что его дело было сфабриковано Кобуловым и Рюминым (последний к этому времени по приговору суда был уже расстрелян). И тем не менее Абакумов был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение немедленно, не дав подсудимому даже его обжаловать. Спустя 40 лет военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела это дело и нашла в деяниях виновного только злоупотребление властью и превышение власти при наличии особо отягчающих обстоятельств, но никак не контрреволюционное преступление.
Роман Андреевич с первых же дней своей работы в Прокуратуре СССР стал расчищать авгиевы конюшни, в которые фактически превратились органы правопорядка, да и сама законность в стране. Беззаконию и произволу надо было поставить надежный заслон. Именно он начал осуществлять мероприятия по восстановлению в своих правах прокурорского надзора после долгих лет сталинской диктатуры и произвола. И не просто восстанавливать, а создавать незыблемые гарантии законности. В своих речах, выступлениях он всегда подчеркивал необходимость единства, обязательности советских законов для всех, недопустимость противопоставления законности и целесообразности, неразрывную связь законности с культурностью. Эти идеи он проводил в жизнь, конечно, в тех пределах, которые ставились политическим руководством страны.
Одновременно решались кадровые вопросы. Но самое главное — надо было принимать новое Положение о прокурорском надзоре, так как предыдущее (принятое 19 декабря 1933 года) давно уже устарело. К этому времени была принята Конституция СССР, целый ряд других законов, которые сделали систему органов прокуратуры более стройной. И создалось парадоксальное положение, когда прокуроры, осуществляющие надзор за законностью в стране, сами не имели законодательного документа, определяющего их права и обязанности по осуществлению этого надзора.
Проект нового Положения о прокурорском надзоре в СССР готовился при непосредственном участии Р. А. Руденко, который и докладывал его на всех заседаниях Президиума Верховного Совета СССР. Проект был предварительно одобрен ЦК КПСС, а затем тщательно изучен членами Президиума Верховного Совета СССР, его юридическим отделом и всеми президиумами верховных советов союзных республик, Верховным Судом СССР, Министерством юстиции СССР. Многие замечания и предложения были учтены. Но были и принципиальные расхождения. Например, председатель Верховного суда СССР А. А. Волин и министр юстиции СССР К. П. Горшенин предлагали исключить из проекта статью 30, устанавливающую право Генерального прокурора СССР опротестовывать постановление пленума Верховного суда СССР в Президиуме Верховного Совета СССР. На заседании Президиума Руденко доложил, что основной оппонент по этому вопросу Волин считает, что постановление пленума Верховного суда СССР не может быть опротестовано, так как это высшая судебная инстанция. «При всей авторитетности Верховного суда СССР, этой высшей судебной инстанции, мы не исключаем, что она может выносить отдельные ошибочные решения, — сказал Руденко. — Было бы неправильно считать, что раз это высшая судебная инстанция, то нет другой власти в стране, которая была бы вправе поправить эту инстанцию. У нас есть такая власть — есть Президиум Верховного Совета, который, безусловно, полномочен вносить коррективы, исправления и т. д.» Правда, Р. А. Руденко согласился с тем, что, может быть, нет необходимости опротестовывать решения пленума Верховного суда СССР, но настаивал на том, чтобы в Положении определить право Генерального прокурора СССР входить в Президиум Верховного Совета об отмене постановления пленума Верховного суда. «Мы не можем исходить из измышлений буржуазных теоретиков, которые ставят суд надо всем, как суд, ни от чего не зависящий». Он просил сохранить в Положении статью 30, хотя бы в измененной редакции.
А. А. Волин, которому было предоставлено слово сразу же после выступления Руденко, пояснил, почему Верховный суд СССР, Министерство юстиции СССР да и многие ученые-юристы возражают против предложенного проекта статьи 30 Положения о прокурорском надзоре в СССР, считая ее порочной, не соответствующей Конституции СССР. Он подчеркнул, что принятие статьи в такой редакции означало бы, что правосудие в государстве не кончается в судебных органах и что Президиум Верховного Совета СССР наделяется судебными функциями. «Установить такое положение, чтобы законодатель издавал законы, следил за их исполнением и сам их исполнял, нельзя, — сказал Волин. — Функция законодателя более высокая, нежели функция правосудия».
После долгих дебатов в Положении о прокурорском надзоре в СССР записали, что, если Генеральный прокурор СССР находит постановление пленума Верховного суда СССР не соответствующим закону, он обязан войти по этому вопросу с представлением в Президиум Верховного Совета СССР (статья 29). Положение о прокурорском надзоре в СССР 24 мая 1955 года было утверждено указом Президиума Верховного Совета СССР, а 28 декабря того же года — и сессией Верховного Совета СССР и стало законом. Оно действовало около 25 лет, вплоть до принятия Верховным Советом СССР Закона о прокуратуре СССР (30 ноября 1979 года).
Во главе Прокуратуры Союза ССР Р. А. Руденко стоял дольше всех советских прокуроров — 27 лет. У него был классный чин действительного государственного советника юстиции, высокий авторитет среди руководителей партии и правительства. Там к его мнению всегда прислушивались.
После сталинских репрессий права и законные интересы граждан, о которых любили говорить во все времена, находились под пристальным вниманием Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко. Когда речь шла о привлечении человека к уголовной ответственности, он был предельно требовательным. Он писал: «Всякое преступление во всех его обстоятельствах должно быть расследовано наиболее всесторонне и самым объективным образом, чтобы виновность лица была исчерпывающе доказана в результате самой тщательной проверки всех возможных версий совершенного преступления. Требования закона об оценке доказательств на основе всестороннего, полного, объективного расследования всех обстоятельств дела, в их совокупности, должны строго соблюдаться».
Конечно, оценивая сейчас те или иные высказывания Р. А. Руденко по вопросам соблюдения прав граждан, нельзя забывать, что он — человек своего времени — был все же проводником генеральной линии партии. Власти требовали преследования так называемых диссидентов, тунеядцев, и он это осуществлял, направляя против таких лиц всю мощь прокурорского аппарата. Судебные и внесудебные (административные) расправы с неугодными властям лицами происходили не без участия Генерального прокурора СССР. Об этом напоминают факты преследования А. Д. Сахарова и А. И. Солженицына, процессы Бродского, Синявского и Данелия, дело о событиях в Новочеркасске и многие другие.
Руденко всегда внимательно прислушивался к голосу партийных функционеров, чутко улавливая задачи, стоящие перед страной, своевременно вносил предложения по совершенствованию действующего законодательства. Ему приходилось решать множество проблем — больших и малых. В то же время это был исключительно осторожный политик, когда дело касалось его взаимоотношений с Правительством СССР или ЦК партии. Прежде чем войти к ним с каким-либо предложением, вопрос им долго изучался и согласовывался. Особенно это относилось к самому животрепещущему вопросу — материально-техническому обеспечению работников прокуратуры, которое долгое время было очень низким. Не проходило ни одного совещания, на котором прокуроры с мест не поднимали бы эти вопросы. Оклады помощников прокуроров и следователей составляли всего 100–120 рублей (после денежной реформы 1961 года), никаких доплат за классные чины или выслугу лет и вовсе не полагалось. В районных прокуратурах не было автомашин, не хватало пишущих машинок, канцелярских принадлежностей, помещения были тесными, расположенными, как правило, в старых зданиях. Все это создавало массу неудобств.
Писатель и юрист А. А. Безуглов вспоминал, что в 1960 году, работая в газете «Советская Россия», он опубликовал статью под названием «В защиту юриста», в которой впервые в печати обнажил проблему материального обеспечения прокуроров и следователей. Статья задела за живое — на нее пришло много откликов. В газету писали даже прокуроры областей. О них Безуглов доложил главному редактору М. Ф. Стрепухову, ранее работавшего в ЦК КПСС и хорошо знавшего секретаря ЦК Суслова. Редактор посоветовал молодому журналисту позвонить Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко и предложить совместно обобщить отклики на статью и войти с ходатайством в ЦК партии. Записку прокуратуры редактор обещал лично передать Суслову.
Роман Андреевич, когда ему позвонил Безуглов, сказал: «Да, это интересно. Да, это серьезно. Надо подумать». И попросил позвонить через неделю. После вторичного звонка Безуглова Руденко почти дословно повторил все ранее сказанное. Он так и не решился воспользоваться услугами главного редактора газеты, чтобы поставить перед ЦК партии вопрос об улучшении условий работы прокуроров. Конечно, об этой проблеме он не забывал, но и не выделял ее в число главных. Условия жизни и труда работников прокуратуры при Р. А. Руденко все же улучшались: появились машины, стали строить новые здания прокуратур, подросли оклады, ввели доплату за классные чины и т. п. Но делалось все постепенно, не торопясь, маленькими шажками.
При Романе Андреевиче Руденко прокурорский надзор наполнился новым содержанием. Важное значение приобрели вопросы укрепления законности и государственной дисциплины, усилилась борьба с правонарушениями и преступностью, при этом основной упор делался на предупреждение преступлений и искоренение причин, их порождающих, а также таких сопутствующих им социальных зол, как пьянство и наркомания. Мощный импульс получила борьба с преступностью несовершеннолетних и особенно с теми, кто подстрекает и вовлекает их в преступную деятельность. Более активно стала вестись борьба с местничеством, ведомственной ограниченностью, бюрократизмом и взяточничеством. Прокуратура повернулась лицом и к таким важнейшим проблемам, как охрана природы и окружающей среды. Расширились и укрепились связи прокуратуры с общественностью и средствами массовой информации, появились новые формы и методы пропаганды права. Прокуратура одной из первых заговорила о необходимости правового воспитания граждан и, прежде всего, молодого поколения.
Генеральному прокурору СССР пришлось по существу отстаивать процессуальную самостоятельность прокуроров и следователей, в буквальном смысле слова «биться» за следствие, когда в 1970-е годы всесильным тогда министром внутренних дел СССР Н. А. Щелоковым был поставлен вопрос об изъятии всего следствия из органов прокуратуры и передаче его в органы внутренних дел. По мере своих возможностей он противился и так называемому директивному праву, попыткам вмешательства в деятельность органов прокуратуры, что вызывало раздражение в административном отделе ЦК КПСС.
При Романе Андреевиче усилилась борьба и с таким злом, как сокрытие преступлений от учета и регистрации. В одном из своих приказов (1974 год) он потребовал от прокуроров «принципиально реагировать на каждый факт сокрытия преступлений от учета… давать острую оценку бездеятельности лиц, ответственных за организацию и осуществление прокурорского надзора за следствием и дознанием в органах внутренних дел».
Р. А. Руденко был непримирим, когда дело касалось очищения органов прокуратуры от нечистоплотных работников, лиц, злоупотребляющих своим высоким положением. В этом отношении характерно дело, возбужденное в начале 1960-х годов в отношении большой группы работников прокуратуры и министерства внутренних дел Киргизской ССР. На скамье подсудимых оказались прокуроры, занимавшие ответственные должности в аппарате республиканской прокуратуры и прокуратуре г. Фрунзе, которые совместно с оперативными работниками республиканского министерства внутренних дел за взятки освобождали преступников от заслуженного наказания, а иногда обирали невиновных граждан, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности. Были установлены факты пьянок отдельных прокуроров, следователей и работников милиции с «преступным элементом», семейственности и панибратства во взаимоотношениях между работниками республиканского аппарата прокуратуры и милиции и их нижестоящих органов и т. п. По делу было привлечено к уголовной ответственности 30 человек, из них 17 работников прокуратуры и органов внутренних дел. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР, рассмотрев это дело, приговорила 7 человек к высшей мере наказания — расстрелу, а остальных — к длительным срокам лишения свободы и иным мерам.
Роман Андреевич многократно выступал с докладами и сообщениями на сессиях Верховного Совета СССР и заседаниях его Президиума, а также на многочисленных форумах юристов по самым разнообразным вопросам. Не чуждался он и судебной трибуны, поддержав государственное обвинение по ряду громких дел. В частности, в августе 1960 года выступил на заседании военной коллегии Верховного суда СССР, рассматривавшей в Москве, в Колонном зале Дома союзов дело американского летчика-шпиона Ф. Г. Пауэрса.
После Нюрнбергского процесса вопросы справедливого наказания нацистских преступников, на которых не распространялись сроки давности, всегда были в поле зрения Руденко. Он посвятил этим вопросам немало ярких выступлений в различных аудиториях. В марте 1969 года он был одним из организаторов и генеральным докладчиком на Московской международной конференции по преследованию нацистских преступников. Помимо министров юстиции, генеральных прокуроров и ученых европейских социалистических стран на этом представительном форуме выступили видные общественные деятели Австрии, Англии, Бельгии, Греции, Дании, Италии, Нидерландов, Норвегии, ФРГ, Франции и Швеции.
Р. А. Руденко неоднократно возглавлял советские делегации на конгрессах и конференциях Международной ассоциации юристов-демократов. Он побывал во многих зарубежных странах, в том числе Венгрии, Болгарии, Германии, Монголии, Польше и других. Роман Андреевич был удостоен многих наград социалистических стран, являлся почетным доктором юридических наук Берлинского университета имени Гумбольдта (ГДР) и Карлова (Пражского) университета в Чехословакии.
На XX съезде КПСС Р. А. Руденко был избран кандидатом в члены ЦК, а на XXII–XXV съездах КПСС — членом Центрального Комитета партии. Он являлся депутатом Верховного Совета СССР нескольких созывов. Роману Андреевичу было присвоено звание Героя Социалистического труда, он награжден шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, орденом Трудового Красного Знамени и многими медалями.
Скончался Р. А. Руденко в январе 1981 года и похоронен на Новодевичьем кладбище. Его имя было присвоено Свердловскому юридическому институту. На здании Прокуратуры СССР, где многие годы трудился Роман Андреевич Руденко, установлена мемориальная доска.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.