9.4. Удары по базам и поиск выхода

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

9.4. Удары по базам и поиск выхода

9.4.1. Прорывы бронекатеров

Утро 11 ноября застало 3-ю группу высадки в плачевном состоянии. В строю остались лишь два боевых катера — ТКА-104, прибывший в Тамань днем 10 ноября, и поврежденный СКА-098. С юга пришли первые пять ботов ПВО (ПВО-13, -14, 15, -16, -19), но они после перехода требовали мелкого ремонта. В общем, с такими силами нечего было и думать о прорыве блокады. Попытки регулярного снабжения Эльтигена по морю больше не предпринимались. Вплоть до падения плацдарма совершались отдельные выходы для доставки самого необходимого. Параллельно шла череда попыток снять блокаду самыми разными способами.

Ночью с 11 на 12 ноября Эльтиген блокировал снова отряд Класмана (4 оставшихся в строю раумбота и 3 ТКА), с юга его поддерживали еще 2 ТКА (полоса Чонгелек — Такиль). В отсутствии нашего флота немцы занялись уничтожением катеров, выброшенных на берег у Эльтигена, в том числе торпедами. В эту ночь взорвался от прямого попадания (видимо, с батарей) БКА-31, выброшенный на берег в ночь на 7 ноября. В числе погибших оказался помощник начальника штаба бригады бронекатеров старший лейтенант Г.И. Яковенко, который сгорел в боевой рубке. БКА-303, находившийся на плацдарме с той же ночи, избежал попадания двух торпед, но вечером 12 ноября был уничтожен огнем батарей. Оставшиеся в живых катерники были собраны в команду по разгрузке катеров, сбору грузов, сбрасываемых с воздуха, и т. п. До того как вечером 22 ноября команды катеров были вывезены на Большую землю, при сборе грузов были убиты и ранены несколько человек. Все это время вместе с командами находился на плацдарме командир 4-го дивизиона капитан 3-го ранга А.Н. Шальнов.

В ночь на 12 ноября из-за выхода 56-й армии к окраине Керчи немецкие БДБ навсегда покинули керченский порт. Дитмер увел 6 БДБ (F211, 335, 341, 386, 574, 578) в Феодосию, а 7 барж ночью находились в дозоре перед Керченской и Камыш-Бурунской бухтами и к утру прибыли в Камыш-Бурун, ставший новой базой блокадных сил. Здесь ввиду постоянной угрозы налетов экипажи БДБ размещались в бункерах на берегу, на баржах оставались только зенитные расчеты.

Прорывать морскую блокаду ночью было нечем. 12 ноября Холостяков решил вернуться к идее, неудачно опробованной в первые дни операции, — прорыв боевых катеров днем с обеспечением авиацией и артиллерией. Для этого хорошо подходили бронекатера. Они были достаточно быстроходны, имели бронирование, осадка позволяла подойти вплотную к берегу. Правда, все они были неисправны. Утром 12 ноября прибыли с Азовского моря БКА-112 и БКА-134, но и они находились в плачевном состоянии: первый пришел под одним мотором, а второй — вообще у него на буксире. Ремонтники выбрали четыре бронекатера, которые можно было быстро реанимировать, и принялись за работу.

Параллельно, чтобы ослабить противника, авиация начала регулярные удары по базам. 622-й шап 214-й дивизии и 8-й гшап 11-й дивизии занимались выброской грузов десантникам, поэтому для налетов оставались 47-й шап, 190-й шап и 40-й пбап. Камыш-Бурун был закрыт облаками, действовать пришлось по «дальним» базам блокадных сил. 6 Ил-2 нанесли удар по Киик-Атламе, 10 — по Феодосии. В обеих базах пострадали некоторые объекты на берегу, но корабли остались целы. В Киик-Атламе от зенитного огня получили повреждения 3 Ил-2 и был сбит один истребитель сопровождения (Як-7Б 9-го иап). 15 Пе-2 летали на Феодосию, но ее закрыли облака. 9 «пешек» вернулись, а 6 отбомбились с горизонтального полета по Киик-Атламе с тем же результатом, что и штурмовики. Правда, из-за налета на полчаса задержался выход торпедных катеров к Эльтигену. Возможно, это сыграло некоторую роль в благополучном исходе рейса бронекатеров.

В половине пятого наскоро залатанные БКА-71, БКА-112, БКА-134 и БКА-323 под командованием командира 1-го дивизиона бронекатеров капитан-лейтенанта C.B. Милюкова вышли из Тамани. На переходе их прикрывал дымзавесами отряд Левищева (ТКА-104 и АКА-96). С той же целью сделали 5 самолето-вылетов Илы 8-й гшап. Артгруппа Малахова подавляла батареи.

Все прошло на удивление гладко. Бронекатера под огнем прорвались на плацдарм, за 10 минут разгрузились и благополучно вернулись в Кротков. Удалось доставить 14,9 тонны боеприпасов и 2,8 тонны продовольствия, а также 16 человек, сопровождавших грузы. Для сравнения: этот день был рекордным за всю операцию по числу дневных самолето-вылетов на сброс грузов. В 172 вылетах (110 (107) Ил-2 на сброс, 1 Ил-2 на контроль сброса и 71 истребитель на сопровождение) было сброшено около 24 тонн грузов. Из них, если судить по среднему проценту принятых годных грузов за операцию, десантникам в руки попало, в лучшем случае, тонн десять — то есть меньше, чем доставили 4 бронекатера за один рейс. При этом были подбиты и сели на вынужденную 2 ЛаГГ-3, из них один разбился.

После наступления темноты действия бронекатеров в сложнейших метеоусловиях обеспечивали 3 И-153, 2 И-15 и 4 МБР-2. Одна из летающих лодок пропала. Бронекатера готовились ко второму выходу, но из-за появления блокадных сил его пришлось отложить. Отряд вышел перед рассветом, когда немцы ушли. На этот раз батареи открыли такой огонь, что прорвался только БКА-134. Под шквальным огнем за 10 минут выгрузили 56 ящиков с 120-мм минами и высадили 10 человек. Начальник медсанбата отказался от погрузки раненых под таким обстрелом. Тем не менее БКА-134 принял 6 раненых бойцов, 12 человек с погибших катеров и 5 армейских работников. БКА-112 с Милюковым на борту после трех попыток подойти к берегу сел на мель, но смог уйти. БКА-134 на обратном пути два раза терял ход из-за заклинивания гребного вала, его проворачивали ломом. В этом выходе катера отделались мелкими осколочными повреждениями, отряд потерял 4 человек ранеными. Кроме того, на БКА-134 из эвакуируемых погиб армейский майор, еще 3 человека получили ранения. БКА-112 после посадки на мель вернулся с течью и окончательно вышел из строя (главным образом из-за износа механизмов).

Для подавления батарей были высланы 6 Ил-2. Но из-за плохих метеоусловий они вылетели с запозданием и появились над целью за две минуты до прекращения огня вражескими батареями. Удару подверглась артиллерия на мысе Такиль, ответным огнем один штурмовик был поврежден. Немцы потеряли прожектор на батарее 1./613.

В ночь на 13 ноября в Кротков прибыли еще пять ДБ ПВО (ПВО-10, -11, -12, -17, -18). Все они требовали ремонта. Теперь в распоряжении Холостякова были 10 ботов ПВО, и еще 10 вскоре должны были подтянуться с юга.

9.4.2. Действия авиации и шторм 13–15 ноября

Попытки перехватить утром блокадные силы во время их возвращения из пролива в Феодосию или Киик-Атламу стали регулярными. Утром 13 ноября с этой целью безрезультатно вылетели две пятерки Илов. Погода позволила работать авиации только до полудня. За это время 8-й гшап и 622-й шап сделали 22 самолето-вылета на сброс грузов, а 190-й шап — 14 (11) самолето-вылетов тремя группами по баржам в Камыш-Буруне. Если бы не плохие метеоусловия, эти три налета можно было бы считать первой серьезной попыткой «выкурить» флот противника из Камыш-Буруна. Но цель была все время перекрыта облаками, и большая часть экипажей не наблюдала результатов ударов.

Днем 13 ноября произошло важное событие. Поскольку катера-тральщики использовать для снабжения Эльтигена стало невозможно, их наконец решили применить по прямому назначению. Контрольным тралением КАТЩ-081, -5385 и РТЩ-105 приблизительно определили границы минного поля западнее Тузлинской промоины, одну мину подорвали.

Вечером 13 ноября была предпринята попытка снова прорваться к плацдарму бронекатерами. Однако в это время начинался шторм, сумел выйти только БКА-71, но и его вернули. Шторм наделал немало бед. В Кроткове сорвало с якорей БКА-134 и БКА-323. Первый вышвырнуло на мель, после чего он полузатонул. БКА-323 швыряло 7-балльными волнами, как игрушку, несколько раз разворачивало на 180 градусов. Два человека, в том числе командир катера лейтенант П.А. Козин, были смыты за борт и погибли. Командование принял краснофлотец, рулевой Райчев, который сумел привести полузатопленный катер в Тамань. Все это время на катере находились 30 человек, которых планировалось доставить в Эльтиген. Из них погибли 5 человек, смыло за борт также тонну боеприпасов, погруженных для Эльтигена.

На косу Тузла выбросило боты ПВО-15, ПВО-16 и ПВО-19, доставлявшие туда грузы. Стихия разрушила причалы в Кроткове и у Соленого озера (там затонули буксир Н-33 и водолазный бот ВРД-25, выбросило на берег баржу № 101). Немецкие синоптики дали на ночь ошибочный благоприятный прогноз, поэтому шторм застал 4 раумбота в море. Они вышли из строя на сутки. При ночном обстреле Кроткова получил осколочные пробоины КАТЩ-606. Повреждения были устранены в течение двух суток.

В тот же вечер прибыл с Азовского моря БКА-305, оказавшийся неисправным. В обратном направлении отправили выгоревший 2 ноября БКА-414.

14 ноября шторм продолжался, но при этом погода оставалась летной. Четверка пушечных Илов (то есть оснащенных 37-мм пушками ОКБ-16) из 47-го шап дошла до мыса Чауда в безуспешных поисках катеров противника. 8-й гшап и 622-й шап сделали 70 (69) самолетовылетов на сброс грузов. Один Ил-2 погиб от столкновения с мешком в воздухе, два получили повреждения.

190-й шап работал по Камыш-Буруну тремя группами (13 Ил-2). По донесениям экипажей, были потоплены 3 БДБ. В действительности баржи лишь незначительно пострадали от осколков. На F307 сгорела (но не взорвалась) одна глубинная бомба, на F137 две глубинные бомбы были повреждены. Более существенным оказалось то, что часть зенитных автоматов на баржах из-за интенсивного использования вышла из строя. Флот затребовал прикрытие Камыш-Буруна дополнительными зенитными батареями и истребителями. В ходе трех налетов два Ил-2 получили повреждения от зенитного огня.

Вечером 14 ноября произошло примечательное событие. Единственный раз за всю операцию удалось взять в плен вражеского летчика. Незадолго до 10 часов вечера в районе Комсомольска наша ПВО засекла звук пролетающего самолета. 85-мм зенитки 1333-го зенитного полка и 2-й батареи 21-го зенитного дивизиона РГК открыли «заградительный огонь по неосвещенной цели». Вероятность поразить таким методом одиночный самолет очень невысока, но на этот раз счастье нам улыбнулось. В 21:55 самолет, принятый по звуку за Ю-88, был поражен и вскоре упал на косу Тузла. Из 4 членов экипажа падение пережил только радист Курт Шпранг. Оказалось, что к нам залетела довольно редкая «птица» — Do 217М-1 из 1-го отряда ночных разведчиков (Aufkl.1.(F)/Nacht). Пленный рассказал о своем отряде, но в целом мало что добавил к представлениям наших штабов о вражеской авиации в Крыму.

В ночь на 15 ноября попыток снабжения Эльтигена не было из-за шторма. Между тем за ночь шторм постепенно стих, что позволило шнельботам перед рассветом подойти к Эльтигену и обстрелять выброшенные на берег катера. Кизерицки, встревоженный регулярной охотой наших ВВС за возвращавшимися по утрам катерами, несколько дней добивался истребительного прикрытия. Утром 15 ноября такое прикрытие было наконец предоставлено. В этой роли выступил… один FW-189 — знаменитая «рама». Вряд ли тихоходный ближний разведчик мог чем-нибудь помешать группе штурмовиков в сопровождении истребителей. Самолет появился над катерами за двадцать минут до их входа в базу, и к началу налета благоразумно исчез. 4 «пушечных» Ил-2 47-го шап настигли шнельботы во время их входа в Киик-Атламу. Ущерб оказался невелик — на S52 вышел из строя радиопеленгатор. На берегу, по нашим данным, взорвался склад боеприпасов.

До вечера Киик-Атламу атаковали еще пять групп Илов 8-го гшап, 47-го и 622-го шап, а также пикировщики 40-го пбап. Всего за день по этой базе было произведено 30 (28) самолето-вылетов Ил-2 и 8 — Пе-2. Торпедные катера при этом не пострадали, но одной из пятерок 622-го шап удалось добиться прямого попадания бомбы в укрытие личного состава береговой батареи 8./601. 3 человека погибли и 6 получили ранения, вышли из строя два зенитных автомата, прикрывавших батарею. Ответным огнем были сбиты 1 Ил-2 и 1 ЛаГГ-3, 4 Ил-2 и 1 Пе-2 получили повреждения. Вечером того же дня немцы приняли решение вернуть в Киик-Атламу две тяжелые зенитные батареи (8 орудий), которые всего двое суток назад забрали для прикрытия Ак-Монайских позиций. Заодно в Феодосию решили перебросить одну легкую батарею из Багерово.

Такому же интенсивному воздействию с воздуха подвергся и Камыш-Бурун. В течение дня его атаковали 6 групп штурмовиков 11-й, 214-й и 230-й шад — 32 (28) самолето-вылетов. Впервые в ходе операции была предпринята попытка использовать против БДБ фосфор. Но по разным причинам из четырех Илов 210-го шап его сумел применить только один. По наблюдениям экипажа, одна БДБ загорелась. Штурмовики, имевшие обычное оружие, доложили о повреждении еще нескольких судов. Достоверно известно о трех поврежденных БДБ. На F446 были выведены из строя оба 20-мм автомата, она получила множество повреждений от осколков, появилась течь в трюме; на F307 частично затопило машинное отделение, были вырваны 3 бортовые двери в трюм, выгорел неназванный груз; F137 получила как минимум сотню пробоин от осколков и пушечно-пулеметного огня, в машинное отделение поступала вода, 75-мм орудие и оба 20-мм автомата были повреждены. Вероятно, менее серьезные повреждения получили еще несколько БДБ. Три Ила получили осколочные повреждения. Истребительная авиация противника время от времени безрезультатно пыталась оказать противодействие одной-двумя парами Me-109.

230-я штурмовая авиадивизия приняла участие в налетах, так как на фронте под Керчью наступило временное затишье. В ходе ударов 15 ноября по Камыш-Буруну ни одна баржа не была потоплена или выведена из строя. Все они, несмотря на полученные повреждения, в ночь на 16 ноября были «выпихнуты» в дозор. Тем не менее Кизерицки отметил, что при усилении давления с воздуха базу придется покинуть. Из-за налетов экипажи не могут отдохнуть после ночных выходов, расчеты должны постоянно дежурить у орудий. Адмирал запланировал использовать для смены экипажей команды выведенных из строя БДБ. Таким образом, удары по Камыш-Буруну даже незначительными, в общем-то, силами заставили противника подумать об эвакуации базы.

Казалось бы, ничто не мешает в течение нескольких дней заставить баржи уйти из пролива. К сожалению, этого не случилось. 16 ноября Камыш-Бурун плотно закрыли облака, а 17–18 ноября погода вообще была нелетная. На 20 ноября было намечено наступление под Керчью. Естественно, основные силы 4-й воздушной армии должны были его поддерживать. То есть между 15 и 20 ноября остался только один день, когда можно было всеми силами ударить по Камыш-Буруну, — 19 ноября. Ниже мы увидим, как этот день был использован.

Заметную часть самолето-вылетов штурмовики делали для сброса грузов десантникам. Это, естественно, ослабляло ударную мощь авиации. Возможно, если бы эти штурмовики вместо полетов с грузами один-два дня били бы вместе с остальными по Камыш-Буруну, то вскоре отпала бы сама необходимость снабжения Эльтигена по воздуху. Но десантники сидели на голодном пайке, и уменьшать грузопоток было нельзя. Нужно учитывать, что число летных дней в ноябре невелико, поэтому каждый день был дорог. Можно было временно переложить усилия по снабжению на ночные полки У-2 132-й бомбардировочной дивизии, которые также доставляли грузы. Но это требовало некоторых организационных усилий (доставка предметов снабжения на другие аэродромы и т. п.).

Практически не использовалась для ударов по Камыш-Буруну в этот период артиллерия. Дело в том, что 2-й артиллерийский (корректировочный) авиаотряд (аао), сформированный лишь 3 октября, к боевой работе смог приступить только 20 ноября. До этого эффективная корректировка огня была невозможна. А для стрельбы по площадям в масштабах, способных дать результат, у артиллерийской группы Малахова не хватало боеприпасов.

9.4.3. На абордаж! Операция в ночь с 15 на 16 ноября

Пока авиация пыталась изгнать немецкий флот из баз, планировалась противоблокадная операция силами 3-й группы высадки. Поскольку этих сил было мало, требовался какой-то нестандартный ход. Случаи боев в проливе на предельно малых дистанциях вызвали к жизни идею абордажного боя. Достоверно выяснить автора идеи не удалось. Но, скорее всего, это был или сам Холостяков, или кто-то в его штабе. 12 ноября Владимирский направил Холостякову боевое распоряжение на соответствующую операцию. Согласно этому документу, на всех находившихся в строю боевых катерах размещались штурмовые группы. Для них выделялись 250 отборных бойцов 393-го батальона морской пехоты и 18 бойцов разведотдела штаба флота. Разведчики подбирались по возможности со знанием немецкого языка. Одновременно следовало провести в Эльтиген конвой с грузами.

Операция планировалась на ночь с 13 на 14 ноября, но из-за шторма состоялась двумя сутками позже. Штаб 3-й группы высадки разработал специальное боевое наставление. План боя сводился к следующему. Создавались три группы. Ударная группа (бронекатера, торпедные и артиллерийские катера), следуя в центре, завязывала бой с десантными баржами перед плацдармом и оттесняла их в сторону северной или южной (по обстоятельствам) групп, состоявших из ботов ПВО, с одним «охотником» в роли лидера каждая. Боты должны были по сигналу «Сюркуф» (!) взять баржи на абордаж. Очевидно, абордировать планировалось поврежденные БДБ. Об этом упоминает отчет 1-й бригады торпедных катеров, однако в Наставлении данный вопрос не конкретизирован. Для ориентировки отрядов в районе Кроткова были установлены четыре пары створных огней. В связи с нехваткой катеров доставка грузов на плацдарм в ночь боя была отменена.

Участие авиации сводились к ударам по батареям и огневым точкам. Однако в светлое время суток ударная авиация была занята ударами по Камыш-Буруну и сбросом грузов десантникам. Поэтому 11-я шад ограничилась налетом шестерки Илов на 173-мм батарею 2./613 в 16:20 15 ноября. Немцы отметили этот налет как «тяжелый», но серьезных материальных последствий он не имел. В любом случае, удар ограниченными силами за много часов до начала событий вряд ли мог сыграть заметную роль. Ночью подвели метеоусловия. Летающие лодки 119-го полка произвели лишь 3 вылета. Два МБР-2 еще до выхода отрядов отбомбились по огневым точкам, результатов не наблюдали из-за облачности. Во время боя один МБР-2 вел разведку погоды в проливе и сбросил три ФАБ-100 на селение Камыш-Бурун. Участие артгруппы Малахова ограничилось тем, что в течение ночи батареи БП-524 и БП-740 выпустили 13 снарядов по батареям противника.

Были ли у операции шансы на успех? И без того небольшие силы разделялись на три группы, не имевшие между собой надежной связи. Одна из групп ботов ПВО фактически обрекалась на бездействие. Возможности ударной группы были невелики. По плану в ее состав должны были входить 4 БКА, 3 ТКА и 2 АКА, фактически же получились 3 БКА, 1 ТКА и 2 АКА. Если бы ситуация складывалась «обычно», они бы встретились с 4 БДБ. О неприспособленности речных бронекатеров к морскому бою уже говорилось. Вероятность поражения БДБ на ходу торпедой, да еще в условиях сильного волнения, приближалась к нулю. «Артиллерийские» катера в количестве двух штук, согласно приведенным в наставлении по их применению таблицам, могли поразить своими катюшами БДБ только чудом. В общем, ударный отряд вряд ли мог вывести из строя хоть одну баржу. Каждый из «абордажных» отрядов (по одному «охотнику» и по 4 бота ПВО) имел две 45-мм пушки и четыре 37-мм автомата и, в принципе, мог нанести серьезный ущерб. Но на волне стрельба ботов ПВО была менее точной, чем у БДБ. В реальности ситуация сложилась еще хуже, поскольку вместо десантных барж пришлось сражаться с более быстроходными и маневренными раумботами.

Какие же силы удалось собрать для операции? Из 10 прибывших 13 ноября ботов ПВО три уже сидели на мели у косы Тузла, а два вышли из строя и ремонтировались. С юга шли еще 10 ботов. Но из них два остались в Геленджике из-за штормовых повреждений, остальные вечером 15 ноября, то есть прямо перед операцией, прибыли в Кротков, в том числе четыре нуждались в ремонте. Таким образом, для участия в операции оставались лишь 9 ботов ПВО.

В соответствии с планом были сформированы три отряда. Ударный и северный отряды с наступлением темноты перешли из Тамани в Кротков. При этом ТКА-35 в 19:55 погиб на мине, ТКА-75 ударился о затонувшее судно и вышел из строя. В итоге из трех торпедных катеров в строю остался только ТКА-104.

В 20:26 было получено донесение о выходе 4 БДБ из Камыш-Буруна. Они действительно вышли в это время, но не к Эльтигену, а в противоположном направлении — к Керченской бухте. За ними в дозор у Камыш-Буруна вышли и остальные три БДБ. Адмирал Черного моря использовал ночью с 15 на 16 ноября все семь камыш-бурунских барж, хотя после налетов некоторые из них имели ограниченную боеспособность. Блокаду Эльтигена он возложил на 4 раумбота (R37, 196, 207, 216). Они подошли в район плацдарма в 19:45. Не видя противника, немцы незадолго до 10 часов вечера обстреляли выброшенные у Эльтигена катера.

В 23:35 из Кроткова вышла ударная группа, в 23:55 — северная и южная группы. Состав их был следующий.

• Ударная группа (капитан-лейтенант П.В. Красников) — БКА-71, -305, -306, ТКА-104, АКА-76, АКА-86.

• Северная фланговая группа (старший лейтенант Ф.И. Усатенко) — СКА-03, ПВО-10, ПВО-14, ПВО-18, ПВО-24, ПВО-25, стальной КАТЩ-5385.

• Южная фланговая группа (капитан 3-го ранга Г.И. Гнатенко) — СКА-01, ПВО-12, ПВО-17, ПВО-27, ПВО-29, стальной КАТЩ-081.

Вскоре бот ПВО-14 вышел из строя и остался на месте на якоре. После боя он был приведен в Кротков на буксире. В 00:45 в районе плацдарма началась серия коротких боев немецкой «боевой группы» с нашей ударной группой, а затем и с южным отрядом ботов ПВО. Сразу же подтвердилось, что бронекатерам и торпедным катерам тяжело действовать вместе. Они не имели связи между собой, быстро потеряли друг друга и в дальнейшем действовали разрозненно, иногда даже вели огонь друг по другу. Столкновения носили беспорядочный характер. В отдельных случаях доходило до того, что морские пехотинцы с ботов ПВО открывали огонь из противотанковых ружей. Раумботы во тьме ночной опознавались нами то как 4 БДБ, то как 4 ТКА или СКА. На самом деле десантные баржи в боях не участвовали.

Смысл наших действий немцами понят не был. Они посчитали, что это очередная попытка доставить грузы. Поэтому раумботы не преследовали наших катеров, которые несколько раз отходили к востоку и вновь возвращались. Хотя немцы практически в каждом из эпизодов имели превосходство в силах и действовали как единое целое, им успехи оказались не слишком впечатляющими. У нас пострадали БКА-306 и СКА-01, причем на БКА-304 были разбиты рубка и компас, в корпусе имелось 9 пробоин и три человека получили ранения. На БКА-71 во время стрельбы вышли из строя обе 76-мм пушки Лендера, с большим трудом отремонтированные после боя 3 ноября. Кроме того, в его наспех залатанном корпусе открылась течь и вообще имелась масса технических неисправностей.

В 02:04 R207 получил попадание «45-мм снарядом» ниже ватерлинии. Если немцы точно определили калибр, то это работа СКА-01. Однако возможно и попадание 37-мм снаряда с одного из ботов ПВО. Через некоторое время выяснилось, что повреждение угрожает раумботу гибелью, и Класман начал отход. Некоторое время по обоим бортам R207 шли R37 и R196, поддерживая его на плаву. Затем экипаж временно заделал пробоину, и раумбот пошел самостоятельно.

Таким образом, поле боя осталось за нами. К сожалению, ни командиры групп, ни штаб 3-я группы высадки об этом не догадывались. После непродолжительного поиска катера вернулись в Кротков. В 03:10–03:16 северная группа, ранее не участвовавшая в бою, вела ожесточенную перестрелку с противником. Но затем выяснилось, что бой идет с огневыми точками на берегу, и Усатенко приказал прекратить огонь.

Всего группы (включая северную), израсходовали за ночь 114 PC, 300 снарядов 76-мм, 107 — 45-мм, 252 — 37-мм, 395 — 20-мм, 272 патрона ПТР, 2170 ДШК, 116 ДП.

Штаб и командиры групп рассматривали операцию как провальную. Слишком уж все развивалось не по плану и беспорядочно. В выводах по итогам операции отмечено, что совместные действия БКА и ТКА невозможны. В очередной раз подтвердилось, что стрельба из танковых пушек бронекатеров «исключительно неэффективна, особенно при наличии волны»[81]. Экипажи ботов ПВО, только что прибывшие и не знакомые с обстановкой, действовали нерешительно. Впрочем, как показали последующие события, эта нерешительность быстро прошла.

9.4.4. Нелетная погода и рейсы ботов ПВО

16 ноября началось очередное ухудшение погоды. Наносить удары по Камыш-Буруну или снабжать по воздуху Эльтиген стало невозможно. Во второй половине дня погода позволила сделать несколько групповых вылетов по «дальним» базам блокадных сил. Для удара по Киик-Атламе вылетели три Пе-2 40-го пбап и две шестерки Илов 8-го гшап. «Пешки» отбомбились безрезультатно, хотя вроде бы наблюдали попадания. 6 Ил-2 с тем же результатом атаковали порт Феодосии.

Незадолго до двух часов дня из Феодосии в пролив вышла группа Бурова (F333, 386, 535, 574). На нее у мыса Чауда наткнулась еще одна шестерка Ил-2. В результате атаки на одной БДБ наблюдался пожар после прямого попадания бомбой АО-25М-35. Затем группу Бурова проштурмовали 6 Илов, которые возвращались от Феодосии. На добивание в 15:40 вылетели 6 Ил-2 47-го шап. В 16:15 они обнаружили и атаковали ее в районе все того же мыса Чауда. Летчики донесли о потоплении одной баржи и повреждении еще одной. По донесениям, одна баржа возвращалась в Феодосию, еще одна, ранее горевшая, стояла без хода, а одна с креном шла к берегу. По итогам этих ударов штаб 11-й шад посчитал группу разгромленной, а «операцию по срыву перевозок» сорванной. В действительности лишь F574 получила прямое попадание бомбой в районе 75-мм орудия. Оно, а также носовой 20-мм автомат вышли из строя, имелись тяжелые потери в личном составе. Баржа вернулась в Феодосию и встала в док. Из остальных трех БДБ лишь F535 получила осколочные повреждения, группа Бурова продолжила свой путь.

Для компенсации потерь Кизерицки приказал перебросить из Севастополя в Феодосию 5 БДБ, лучших по техническому состоянию и вооружению. У нас 16 ноября закончилась установка двухорудийных 100-мм стационарных батарей БС-640 и БС-663. Так в артиллерийской группе Малахова наконец появились морские дальнобойные орудия. В тот же день с Азовской флотилии прибыли БКА-131 и БКА-321. Однако первый из них находился в таком состоянии, что по пути потерял ход и был приведен на буксире. Вскоре его отправили на ремонт на юг.

К 16 ноября командование 18-й армии решило вывезти с плацдарма штаб 117-й гвардейской стрелковой дивизии, поскольку в Эльтигене находился лишь один ее полк, а переправа всей дивизии уже не предвиделась. Одновременно планировалась доставка боеприпасов. План предусматривал прорыв вечером, до подхода блокадных сил. Но около 4 часов дня немецкие батареи произвели огневой налет на Кротков. В это время там шла погрузка боеприпасов. БКА-306 получил повреждения, на нем был смертельно ранен командир дивизиона бронекатеров капитан-лейтенант П.В. Красников, тяжело ранен командир катера лейтенант И.А. Балабуха, ранены 4 краснофлотца. Катера прервали погрузку и рассредоточились на рейде. После обстрела при подходе к причалу БКА-305 пропорол себе днище о камень и полузатонул у берега. Так как во время обстрела грузы были эвакуированы с пристани, погрузку удалось закончить только к девяти часам вечера, когда немецкие баржи уже блокировали Эльтиген. Выход отложили до предрассветного «окна» в блокаде.

С наступлением темноты вышел в дозор отряд Левищева — ТКА-104, АКА-76 и АКА-86. Около полуночи наши катера имели короткую стычку с группой Бурова, которую днем не добила авиация на переходе (Буров получил подкрепление из Камыш-Буруна — БДБ F446). При этом были повреждены ТКА-104 и АКА-86, а у немцев — F535. АКА-76 после 02:15 пропал без вести. Немецкие шнельботы, находившиеся южнее Эльтигена, два раза отгоняли на восток одиночный катер, последний раз в 02:58–03:10. Это мог быть только АКА-76. Поскольку на потопление катера немцы не претендовали, он, скорее всего, погиб на мине при возвращении[82].

В 04:15 вышли наши отряды из Кроткова. Усатенко на стальном КАТЩ-081 вел за собой на буксире груженые боеприпасами ПВО-17, ПВО-18, ПВО-10 и мотобаркас № 35, а Гнатенко на СКА-01 буксировал «боевые» боты ПВО-25, ПВО-23, ПВО-24 и ПВО-11. В проливе стоял туман, в котором в 05:10 отряд Гнатенко наткнулся на группу Бурова. Дистанция в момент встречи была всего 2–3 кабельтовых. На таком расстоянии боты ПВО имели отличные шансы своими 37-мм и 20-мм автоматами нанести серьезный урон десантным баржам. Отряд Гнатенко связал немцев боем, а в это время боты Усатенко пошли к Эльтигену, также поливая баржи огнем из автоматов. Около половины шестого внезапно сгустившийся туман прервал бой. У нас получил одно попадание СКА-01, у немцев второй раз за ночь пострадала F535.

Боты ПВО-10 и ПВО-18 благополучно достигли плацдарма, а ПВО-17 из-за аварии потерял ход. Мотобаркас № 35 в тумане отстал и присоединился к отряду Гнатенко. Зато от этого отряда оторвался ПВО-24 с командиром отряда ботов ПВО лейтенантом В.В. Подупейко. В тумане он наткнулся на стоявший без хода ПВО-17 и прибуксировал его к Эльтигену. Всего на плацдарм удалось доставить 4,2 тонны боеприпасов и 20 человек. Приняв 60 человек управления 117-й дивизии и 62 раненых, боты вышли на рейд. Там их ждали буксировщик КАТЩ-081 и отряд Гнатенко, но в тумане отряды друг друга не нашли. Подупейко повел боты в Кротков самостоятельно. Сам он пошел головным, а ПВО-10 с комдивом Л.B. Косоноговым поставил последним, чтобы уменьшить вероятность его подрыва на мине. В пути отряд становился на якоря, пережидая особенно плотный туман. Боты постепенно сносило к югу, и к таманскому берегу они вышли южнее мыса Панагия. В каких условиях Подупейко приходилось прокладывать курс, лучше всего говорят заключительные строки его рапорта: «Считаю долгом доложить, что на всех катерах компасы не в порядке, картушки перемагничены и показывают чепуху, катера я вел только по проблескам солнца в тумане и по часам»[83].

Подупейко отвернул в море, чтобы обойти камни у мыса. К этому моменту, видимо, терпение Косоногова было уже на исходе, и он начал вмешиваться в управление отрядом. В итоге ПВО-10 вырвался вперед и вправо и пошел прямо к камням в районе мыса, не отвечая на семафоры. С других катеров наблюдали, как комдив стоял на мостике и что-то приказывал командиру ПВО-10 лейтенанту В.А. Басалаеву, стоявшему по стойке «смирно». Вскоре бот подорвался на мине. Из 38 человек удалось спасти девятерых. В числе погибших оказался генерал-майор Косоногов — герой Малой земли и виновник трагедии. Погиб и лейтенант Басалаев. Остальные катера Подупейко благополучно довел до Кроткова.

Если не считать нелепой гибели ПВО-10, операция прошла успешно, и Холостяков повторил ее. В 18:10 17 ноября Усатенко повел к Эльтигену груженные боеприпасами ПВО-12, ПВО-23, ПВО-24, ПВО-25 и мотобаркас № 35 в охранении СКА-01 и ПВО-29. Переход обеспечивал отряд Левищева (ТКА-114, ТКА-94, АКА-86). Снова стоял туман. В ту ночь Эльтиген блокировала группа Бурова (F333, F386, F535). Кроме того, в дозор на участке от мыса Такиль до Эльтигена вышли три шнельбота (S45, S47, S51) и два оставшихся в строю раумбота (R37, 216). Но они прибыли к плацдарму только в 20:35.

Отряд Бурова обнаружил подход наших катеров, но сразу потерял их в тумане. ПВО-23, ПВО-24 и ПВО-25 прошли к Эльтигену, высадили 21 человека, выгрузили 4,5 тонны боеприпасов, взяли 27 раненых и 82 командировочных и благополучно вернулись в Кротков. ПВО-12 отстал, не нашел места высадки и вернулся неразгруженным. Мотобаркас № 35 пропал без вести. По немецким данным, баржа F333 в 20:27 потопила небольшой десантный катер. Видимо, мотобаркас в этом столкновении уцелел, но окончательно потерял ориентировку. По немецким данным, в районе прожектора немецкой батареи 2./613 южнее Эльтигена в 21:00 с «маленького катера» высадились 15 человек. В бою с румынским подразделением и расчетом батарейного прожектора все высадившиеся погибли. Поскольку другие наши катера за ночь не имели ни одного боевого столкновения, это мог быть только пропавший мотобаркас. Немцы остались в полной уверенности, что за ночь к плацдарму не прошел ни один катер.

После возвращения в Кротков СКА-01 в 00:15 18 ноября наскочил на подводный камень и получил пробоину. Единственный боеспособный «охотник» вышел из строя. Боты ПВО готовились к следующему рейсу, но начался шторм. 17–18 ноября не летала и авиация. Лишь к ночи на 19 ноября установилась летная погода, и бипланы 889-го ночного полка сделали 133 самолето-вылета к плацдарму, сбросив десантникам более 15 тонн продовольствия, а также медикаменты.

Немцы продолжали подбрасывать силы для поддержания блокады. В Феодосию прибыл R208. К утру 19 ноября в Камыш-Бурун пришла группа Бастианса (F135, F139, F170, F306, F521). Эти баржи были сняты с перевозок.

9.4.5. Массированные налеты на Камыш-Бурун и гибель Адмирала Черного моря

Днем 19 ноября в проливе продолжался шторм. Для авиации же погода постепенно улучшалась. В 07:25 четверка Ил-2 47-го шап взлетела в традиционной попытке перехватить немецкие катера, возвращающиеся из дозора в Феодосийский залив. Из-за тумана пришлось действовать по запасной цели. 8-й гшап и 622-й шап начали вылеты на сброс грузов десантникам. Но в 07:45 ситуация изменилась. Пара «киттихауков» 30-го рап обнаружила в Камыш-Буруне 15 БДБ. Сообщение вызвало настоящий ажиотаж. Из-за нелетной погоды последний раз порт просматривался 16 ноября, и тогда там насчитали всего 7 БДБ (фактически их было 10). Получалось, что противник вдвое увеличил свои силы. Командование флота сделало вывод: баржи сосредоточены для высадки десанта. Встревоженный Петров приказал немедленно уничтожить скопление барж главными силами ВВС флота и 4-й воздушной армии. На следующий день на помощь 230-й шад можно было не надеяться — утром 20 ноября начиналось наступление под Керчью. А пока появилась прекрасная возможность ударить общими силами. 8-й гшап, а потом и 622-й шап получили приказ вместо сброса грузов также работать по Камыш-Буруну. Подключили даже 23-й шап, до этого имевший на своем счету с начала операции только 2 самолето-вылета на поиск своих катеров. Дополнительно были запланированы удары артгруппы Малахова. На случай бегства барж из порта Холостяков приказал подготовить к атаке ТКА-94 и ТКА-114 в обеспечении АКА-86.

Никогда еще с начала войны на Черном море не производился такой массированный удар по военно-морской базе.

Число самолето-вылетов ВВС ЧФ и 4-й ВА по Камыш-Буруну 19 ноября 1943 года (в том числе выполнили задание)

Бомбардировщики Штурмовики Истребители Всего Бомбо-штурмовые и бомбовые удары 6(6) 100(95) 106(101) Сопровождение 79(79) 79(79) Расчистка воздуха 12(12) 12(12) Воздушная разведка 1(1)* 14(14)** 15(15) Всего 7(7) 100(95) 105(105) 212(207)

* Б-3 30-го рап — аэрофотосъемка Камыш-Буруна.

** 8 «киттихауков» 30-го рап — одновременно с Камыш-Буруном вели разведку других портов; 4 «аэрокобры» 66-го иап и 2 ЛаГГ-3 863-го иап — разведку Камыш-Буруна.

Расход боеприпасов: 12 ФАБ-250, 124 ФАБ-100, 145 ФАБ-50, 228 АО-25М-35, 125 АО-25, 24 АО-10, 114 АО-8 (всего около 35 тонн бомб), 350 кг фосфора и 105 кг дымсмеси, 12 PC-132, 299 РС-82, 13 575 снарядов ВЯ и ШВАК, 1122 патронов БС, 17 240 ШКАС.

На утро 19 ноября в 11-й шад, 214-й шад и трех действующих полках 230-й шад имелось 120 исправных Ил-2. Кроме того, более 30 исправных Илов было в 23-м шап. Напряжение получилось менее одного вылета на исправную машину. Так вышло потому, что для большинства полков налеты на Камыш-Бурун в этот день не планировались. Приказ поступил, когда они уже начали выполнять ранее поставленные задачи. Много времени ушло на то, чтобы заменить одни бомбы на другие (или грузы на бомбы), на постановку задачи. Сказались и проблемы с управлением. Например, из-за недостаточно подготовленных радистов боевое распоряжение штаба 214-й шад на вылет начали передавать в 190-й шап в 12:05, а закончили через сорок минут.

Налеты продолжались с 10:10 до 16:50. Интересно посмотреть на результаты этого сверхусилия и на выводы, которые сделали стороны по итогам дня. Штаб ВВС ЧФ скрупулезно анализировал фотографии и донесения экипажей. Картина в течение дня менялась незначительно. Большинство барж просто оставались на своих местах, за время налетов местоположение изменили всего три баржи, в 17:47 очередная пара «киттихауков» наблюдала отчаливание от стенки еще одной БДБ. Отмечена была также малая активность БДБ в ночь на 20 ноября. На основании этих наблюдений был сделан вывод: выведены из строя на разные сроки не менее 10 БДБ.

Командование ВВС ЧФ невысоко оценило точность бомбометания штурмовиков. Причины назывались следующие:

— отсутствие штатных хорошо оборудованных полигонов с наличием движущейся цели;

— отсутствие на Ил-2 бомбового прицела. Это не дает возможности произвести бомбометание с заданным углом прицеливания, в результате получается большое рассеивание.

Были и другие проблемы. Например, бомбардировщикам Пе-2 были неправильно указаны места стоянок барж. Они отбомбились по другой части порта и доложили о потоплении двух сторожевых катеров (видимо, атаковали полузатопленные рыболовные катера).

Каковы же были действительные результаты? Серьезные повреждения получили 4 БДБ: F139 — 2 прямых попадания бомбами, сильно повреждена пушечно-пулеметным огнем; F170 — 4 прямых попадания бомбами; F446 — 1 прямое попадание бомбой, повреждены надстройки, дубель-шлюпка и спасательные плоты, ранен 1 человек. F535 — 2 прямых попадания бомбами в артиллерийскую палубу, вышли из строя машины и рули, тяжело поврежден корпус. Другие баржи (количество неизвестно) получили повреждения от осколков и пушечно-пулеметного огня. На некоторых баржах были пожары, к вечеру все они потушены, все БДБ остались на плаву. Из личного состава барж были ранены 8 человек (в том числе 1 — тяжело). Видимо, на борту БДБ, как и в предыдущие дни, во время стоянки в порту оставались только расчеты зенитных автоматов.

Общие потери в людях, а также разрушения на берегу неизвестны — за одним весьма заметным исключением. Именно 19 ноября Адмирал Черного моря собрался посетить Камыш-Бурун, чтобы вручить награды личному составу десантных барж. Примерно в половине третьего машина Кизерицки на подъезде к порту подверглась внезапной атаке четверки Ил-2. По одним данным, они только обстреляли машину, по другим — еще и сбросили бомбы. В автомобиле находились сам вице-адмирал Кизерицки, корветтен-капитан Пильцекер, исполняющий обязанности командира 3-й десантной флотилией корветтен-капитан Мэлер (на тот момент — одновременно и командир над всеми баржами в проливе), адъютант адмирала и водитель. Трое, включая адмирала, погибли на месте, а Мэлер и адъютант получили тяжелые ранения.

Новым Адмиралом Черного моря 20 ноября был назначен начальник штаба группы ВМС «Юг» контр-адмирал Бринкман. Он прилетел из Софии в Симферополь утром 22 ноября. Временно исполняющим обязанности командира дозоров в Керченском проливе стал обер-лейтенант Бастианс, а исполняющим обязанности командира 3-й десантной флотилии — капитан-лейтенант Алекси.

Немцы провели расследование обстоятельств гибели Кизерицки и установили, что штурмовики атаковали, «несомненно, опознанный автомобиль» адмирала. В действительности никакого «точечного удара» не было. Наша разведка узнала о гибели Кизерицки несколько дней спустя. Пилоты, конечно же, не представляли себе внешнего вида личного автомобиля Адмирала Черного моря и вряд ли вообще задумывались о существовании такой машины.

К сожалению, невозможно точно установить, кто же именно обезглавил немецкий флот на Черном море. Дело в том, что время гибели адмирала (12:30, то есть 14:30 по московскому времени) указано в немецких документах приблизительно и никаких уточнений найти не удалось. Ближайший по времени удар (14:13) не подходит, так как в нем 4 Ил-2 210-го шап поливали баржи фосфором. По разведданным Отдельной Приморской армии, адмирал был убит в 14:00–14:15. Очевидно, его гибель на счету одной из четырех четверок 7-го гвардейского штурмового полка 230-й дивизии (ведущие — Карабут, Моргачев, Тужилков, Скворцов). Эти четверки наносили удары плотно одна за другой, начиная с двух часов дня, причем прокладывали себе дорогу к цели штурмовкой зенитной артиллерии (возможно, и попутных целей) от Горкома до Камыш-Буруна. Единственная заявка на уничтоженные машины принадлежит 190-му шап. Его пилоты донесли, что в 13:35–13:45 уничтожили две автомашины южнее Горкома, но в оперсводке 214-й шад эти машины названы грузовыми и к ним добавлена цистерна с ГСМ.

Помимо авиации, Камыш-Бурун в 14:44–17:50 обстреливали батареи группы Малахова. За три часа они выпустили 254 100-мм и 177 122-мм снарядов и записали на свой счет одну потопленную БДБ и несколько сильных взрывов в порту. Возможно, прямое попадание получила F316 (потери немецкого флота даны в приложении 11). Огонь корректировали посты 224-го орад в Эльтигене. Место стоянки барж скрывали здания в порту, поэтому о полноценной корректировке речь не шла. Требовалось участие самолета-корректировщика, что на следующий день и попытались сделать.

Осталось сказать о противодействии, которое смогли оказать немцы. По данным нашей разведки, ПВО Камыш-Буруна составляли две зенитные батареи и до 6 точек МЗА, а на каждой БДБ находился один 37-мм автомат. В действительности БДБ имели по два 20-мм автомата каждая, но часть автоматов к 19 ноября из-за боевых повреждений и поломок вышла из строя. Очевидно, огонь с БДБ могли вести немногим более 20 стволов. О зенитных батареях судить сложнее. Точных немецких данных по району Камыш-Буруна на этот период нет. В донесениях ведущих групп наших штурмовиков зенитный огонь иногда оценивался как слабый, иногда отмечался лишь сам факт ведения зенитного огня, но сильным огонь назван только в самом последнем налете. При такой интенсивной работе авиации потери оказались на удивление скромны. Зенитным огнем был сбит один Ил-2, еще 5 получили повреждения (3 — незначительные, 1 произвел вынужденную посадку вне аэродрома, 1 сел на фюзеляж на своем аэродроме). Немецкие зенитчики претендовали на 3 сбитых самолета (неясно, входят ли сюда заявки, сделанные батареей 3./613 на мысе Ак-Бурну и находившимся в Камыш-Буруне пулеметчиком Керченской флотилии охраны рейда). В действительности, за весь день над Керченским полуостровом был сбит только один самолет. Видимо, сказалось попутное подавление зениток, а к концу дня — еще и нехватка боеприпасов.

Немецкие истребители из-за численной слабости не смогли прикрыть Камыш-Бурун, что и констатировал вечером командир 5-го корпуса. Действительно, большинство наших групп вообще не видели вражеских истребителей. В некоторых случаях пары Me-109 находились в районе Камыш-Буруна, но в бой не вступали. Лишь в 11:38 пара Me-109 атаковала четверку Илов 47-го шап и незначительно повредила три из них. Сопровождение (2 Як-1 и 2 Як-7Б 9-го иап) вмешалось с запозданием, но истребители доложили об уничтожении одного Ме-109. Кроме того, в 16:50 была атакована последняя за день группа (5 Ил-2 23-го шап), но сопровождавшая их пара «аэрокобр» 57-го гиап отразила нападение. В воздушном бою получил ранение один летчик-истребитель, а второй доложил об одном сбитом Me-109.

Из 26 самолето-пролетов Me-109, которые зафиксировали наши посты за день, большинство пришлось на Еникальский полуостров. Там и развернулись основные воздушные бои. Поскольку немцы ожидали с утра 20 ноября наше наступление под Керчью, реакция на удары по базе была достаточно вялой. Флот решил перебросить в Камыш-Бурун одну батарею 37-мм автоматов.

В ночь на 20 ноября 3-я группа высадки вновь не посылала катеров с грузами к Эльтигену. Продолжался шторм. Командование ВВС ЧФ пыталось выяснить, сколько же барж осталось в строю после дневных налетов. Преодолевая сложные метеоусловия, одиночные МБР-2 с 17:50 до 08:49 двенадцать раз летали на разведку плавсредств в Камыш-Буруне и в проливе. Шесть из них попутно сбросили по баржам и портовым сооружениям 12 ФАБ-100. В свете сброшенных САБов летчики зафиксировали передвижения 4 БДБ, наземные посты наблюдали в проливе две-три баржи. Штаб ВВС ЧФ дополнительно убедился, что его дневная оценка (выведено из строя не менее 10 БДБ) верна. Как мы знаем, цифра оказалась несколько завышенной.

Утренняя пара «киттихауков» 30-го разведывательного полка, несмотря на отвратительную погоду, в 06:45 обнаружила в Камыш-Буруне все те же 15 БДБ. Несомненно, обстановка требовала продолжать налеты на базу. Но такого количества вылетов, как 19 ноября, сделать не удалось из-за переключения 230-й дивизии на поддержку наступления, а 8-го гшап и 622-го шап — на снабжение плацдарма. По морю уже несколько дней не было переброшено ни килограмма грузов, а бипланы У-2 минувшей ночью смогли сделать лишь 13 самолето-вылетов на сброс. Кроме того, в первой половине дня стоял туман.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.