§ IX. Пятый год работы в Трое и курганы героев, а также исследование Троады: 1879

§ IX. Пятый год работы в Трое и курганы героев, а также исследование Троады: 1879

Я отправился в Европу и возвратился в Дарданеллы к концу февраля 1879 года. Обеспечив себе снова услуги десяти жандармов, или заптиехов, и 150 рабочих, я возобновил раскопки 1 марта. До середины марта я жестоко страдал от северного ветра, который приносил такой ледяной холод, что в моих деревянных бараках нельзя было ни читать, ни писать, и я мог согреваться только активной физической работой в траншеях. Чтобы не простудиться, я, как всегда, очень рано каждое утро отправлялся к Геллеспонту, чтобы искупаться в море, но всегда возвращался в Гиссарлык до восхода и до начала работы [100]. Два моих жандарма всегда служили мне охраной во время этих омовений и во всех случаях, когда мне приходилось отлучаться с Гиссарлыка. Однако холод длился только две недели, и после этого все время стояла прекрасная погода. Аисты появились в начале марта.

В конце марта ко мне в Гиссарлыке присоединился мой досточтимый друг профессор Рудольф Вирхов из Берлина и месье Эмиль Бюрнуф из Парижа, почетный директор Французской школы в Афинах; последнего послало в Трою с научной миссией французское правительство по инициативе месье Жюля Ферри, министра общественного образования. Оба помогали мне в моих исследованиях в полную силу своих способностей. Профессор Вирхов изучил флору, фауну и геологические характеристики долины Трои и также состояние руин и щебня, обнаруженных в ходе моих раскопок; и месье Бюрнуф, который является прекрасным инженером и художником, сделал все планы и карты, а также многие из набросков, содержащихся в этой книге. Он также изучил геологию долины Трои и многие слои руин на Гиссарлыке.

Мои усилия в тот момент были направлены в основном на то, чтобы раскрыть все стены в окружности, и, таким образом, я вел раскопки к востоку и юго-востоку от ворот [101](которые, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находятся в 41,10 метра = 135 футах 2 дюймах над уровнем моря и в 8,33 метра = 27 футах 5 дюймах ниже поверхности холма), а также к северо-западу и к северу от дома старейшины и к востоку от моей большой северной траншеи [102]. Было особенно важно сохранить дома сожженного города; поэтому я постепенно раскапывал руины трех верхних городов по горизонтали слой за слоем, пока не достиг легкоузнаваемых обгоревших руин третьего, или сожженного, города. Сведя к одному уровню все пространство, которое я намеревался исследовать, я начал с конца этого участка, раскапывая дом за домом и постепенно продвигаясь с этой работой в направлении северного склона, куда приходилось сбрасывать мусор. Таким образом я смог раскопать все дома третьего города, не повредив их стен. Однако, конечно, все, что я смог найти от них, были основания или первые этажи высотой от 3 до 10 футов, построенные из кирпича или камня, сцементированного землей. Огромное количество кувшинов, которое в них было, не оставляет никаких сомнений в том, что эти помещения служили в качестве подвалов; хотя с первого взгляда кажется трудным объяснить редкость дверных проемов, лишь немногие из которых могут видеть посетители, однако представляется, что в эти нижние части домов входили по деревянным лестницам или стремянкам сверху. Тем не менее обычные дверные проемы существуют во всех комнатах и покоях большого здания к западу и северо-западу от ворот.

Профессор Вирхов обращает внимание на тот факт, что с архитектурной точки зрения положение третьего города является точным прототипом зданий того типа, который все еще характерен для деревень Троады. Только когда медицинская практика [103]заставила его войти внутрь современных домов, он смог понять архитектурные детали домов древнего города. Для этой архитектуры характерно то, что в большинстве случаев в нижней части домов не было входа и она окружена каменной стеной. Верхний этаж, который строят из квадратных, высушенных на солнце кирпичей, служит жилищем для всей семьи; нижний, в который входят по лестнице или стремянке сверху, служит кладовкой. Если в нижнем этаже есть отдельная дверь, то он, как правило, используется как стойло для скота. Когда, как нередко случается и сегодня, современные дома такого типа разрушаются, эти руины выглядят точно так же, как руины третьего, или сожженного, города Гиссарлыка. На камнях стен первого этажа троянских домов нет никаких следов обработки; они извлечены из легкодоступных естественных слоев третичного пресноводного известняка соседнего горного хребта. Комнаты, окруженные этими стенами троянских домов, содержат гигантские терракотовые кувшины, которые нередко стоят рядами; их огромный размер (в каждом из них человек может стоять) говорит о значительном богатстве.

Улицы также были редки; ибо за исключением широкой улицы, которая вела от ворот, я обнаружил только одну улицу шириной 4 фута, замощенную большими плитами, которые несут на себе следы сильного жара. Эту улицу можно видеть прямо над руинами второго города на восточной стороне моей большой траншеи [104]; кроме того, есть между троянскими домами проход шириной 2 фута, который отходит под прямым углом от улицы dна северо-восток. Далее, я вел раскопки на восток и юго-восток от Большой башни, где я был вынужден уничтожить несколько стен домов рядом со складом, в котором находились десять больших кувшинов, обнаруженных в 1873 году [105], чтобы открыть городскую стену и ее связь с двумя гигантскими каменными стенами, которые я назвал Большой башней. Все это было исполнено. Мои раскопки на юге, юго-западе, западе, северо-западе и к северу от ворот также позволили мне обнаружить городскую стену в этих направлениях; так что теперь вся ее окружность открыта, за исключением того, что было срезано моей большой траншеей. В ходе этих исследований я нашел (в присутствии профессора Вирхова и месье Бюрнуфа) на склоне северо-восточной части стены еще один клад, состоявший из золотых украшений, который будет описан позже.

Вне города, на восточной стороне, я обнаружил множество стен домов, однако почти никаких древностей; это обстоятельство, как кажется, доказывает, что в пригороде обитали более бедные классы. Юго-восточный угол города не несет никаких следов большого пожара.

Я раскопал примерно половину моей большой траншеи до известняковой скалы и таким образом обнажил три параллельных стены [106]домов первых поселенцев Гиссарлыка. Я также выкопал большую канаву для отвода дождевой воды.

Хотя его превосходительство Муниф-эфенди, министр общественного образования, уже в январе 1879 года дал согласие на просьбу его превосходительства сэра Генри Лэйарда с тем, чтобы мне был дарован фирман на раскопку курганов, так называемых гробниц героев Троады, мне было очень сложно получить его. Однако мне очень помог сэр Генри Лэйард и мой досточтимый друг г-н Эд. Мэлет, уполномоченный посол во время его отсутствия, а также его превосходительство граф Хатцфельдт, немецкий посланник в Константинополе, который помог мне по просьбе профессора Вирхова, и фирман наконец был получен 17 апреля. Я немедленно начал исследовать два крупнейших кургана Троады, Бесика-Тепе и Ужек-Тепе, а также четыре меньших. Эти раскопки будут описаны подробно в главе о курганах.

В обществе профессора Вирхова я снова посетил деревню Бунарбаши и высоты за ней – Бали-Даг, которые в течение почти ста лет пользовались незаслуженной честью считаться местом, где располагался гомеровский Илион.

Профессор Вирхов полностью согласен со мною в том, что окружные стены небольшого акрополя – которые, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находятся в 144,36 метра = 472 футах над уровнем моря и в которых столь многие современные светила археологии видели стены приамовского Пергама, – ничем не заслуживают именования «циклопические». Он был первым, кто заметил по особой манере, в которой обтесаны камни в этих стенах, что они были аккуратно обколоты (abgesplittert) с помощью железного отбойного молотка и, следовательно, должны принадлежать к гораздо более позднему периоду. Как уже было сказано выше, эти руины, возможно, отмечают место, где находилась Гергифа; там, согласно Ксенофонту, царица Мания держала свои сокровища [107]. Я показал ему, что средняя глубина культурного слоя в маленьком акрополе составляет только 1 фут 6 дюймов и что здесь обнаруживается только эллинская керамика. В лощине в форме амфитеатра он распознал агору этого городка; здесь еще можно видеть руины четырех рядов каменных сидений. Странно, что эту агору никто не замечал раньше и что именно острому глазу профессора Вирхова было суждено обнаружить ее.

Мы также посетили источники [108]в Бунарбаши [109], которые, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находятся в 27,77 метра = 91 футе над уровнем моря и в которых защитники теории «Бунарбаши—Троя» узнают лишь два источника – один теплый, один холодный как лед, – дабы заставить их согласоваться с тем, как описывает Гомер источники, близ которых Гектор был убит Ахиллом:

Мимо холма и смоковницы, с ветрами вечно шумящей,

Оба, вдали от стены, колесничной дорогою мчались;

Оба к ключам светлоструйным примчалися, где с быстротою

Два вытекают источника быстропучинного Ксанфа.

Теплой водою струится один, и кругом непрестанно

Пар от него подымается, словно как дым от огнища;

Но источник другой и средь лета студеный катится,

Хладный, как град, как снег, как в кристалл превращенная влага [110].

Профессор Вирхов обнаружил, что в двух источниках температура составляет 16,8 °C (62,24° по Фаренгейту), в третьем – 17° (62,6° по Фаренгейту). Последний источник бьет в болоте, и, как объясняет профессор Вирхов, именно поэтому он чуть теплее, поскольку вода тут стоячая. С другой стороны, источник с температурой 17° тут же впадает в небольшой ручей, образованный другими источниками выше его, и поэтому он кажется чуть более холодным; температура двух источников с температурой 16,8° была измерена прямо там, где они, бурля, вытекали из-под скалы; и, таким образом, как говорит Вирхов, вполне понятно, что разница в температуре воды в болоте и в проточной воде ручейка еще более очевидна зимой, чем весной или летом, когда можно видеть, что пар поднимается из первого, но не из второго.

Далее, я посетил вместе с тем же самым другом обширные руины Александрии-Троады на берегу почти напротив Тенедоса [111]. Оттуда мы отправились к горячим источникам под названием Лигия-Хаммам, в долине на юго-востоке; высота над уровнем моря здесь составляла, согласно Вирхову, 85 футов. Вода была соленой и железистой, и ее температура равнялась 150° по Фаренгейту, согласно Баркеру Уэббу [112]; согласно Кларку [113]– только 142° по Фаренгейту. Многочисленные древние руины в долине не оставляют никаких сомнений в том, что эти источники славились и в древности. Источники часто посещают летом больные ревматизмом и страдающие кожными заболеваниями. Мы провели ночь в цветущей турецкой деревне Кестамбул, которая господствует над великолепным видом на гору Чигри (именуемую по-турецки Чигри-Даг) и Эгейское море. Затем мы поднялись на гору Чигри (ее высота над уровнем моря составляет 1639 футов, согласно Вирхову), прошли на своем пути мимо древних каменоломен близ деревни Коч-Али-Овасси. Здесь мы видели семь колонн, которые были вырублены целыми из гранитной скалы, каждая длиной 38 футов 6 дюймов; их диаметр составляет наверху 4 фута 6 дюймов и 5 футов 6 дюймов у основания. Они, видимо, были предназначены для Александрии-Троады, поскольку в точности похожи на три колонны, которые лежат там на побережье.

На вершине горы Чигри мы пришли в восторг от огромных эллинских руин, которые, как полагает г-н Калверт, отмечают место, где находилась Неандрия, в то время как другие отождествляют их с Кенхреями. Крепость, которая отличается необычайной длиной в 1900 шагов и шириной в 520, считается очень древней, и некоторые ее части можно отнести к той же эпохе, что Тиринф и Микены. Однако здесь мы не смогли обнаружить ничего, что смогло бы претендовать на глубокую древность; кроме того, доисторические города всегда очень малы. Средняя ширина стен составляет 10 футов; они состоят из двух параллельных стен правильной горизонтальной кладки из гранитных блоков, промежуток между которыми заполнен небольшими камнями. Мы думаем, что такую кладку (которую также можно видеть на знаменитом акрополе Асса) нельзя считать древнее македонского периода, тем более что камни были обработаны железным молотком. Некоторые части стен, которые мы видели, состояли из хорошо пригнанных друг к другу многоугольных камней, однако они также не показались нам очень древними. Фактически я могу указать в Греции на несколько стен из многоугольных камней, которые, как мы знаем, были воздвигнуты в македонский период; например, фундаменты некоторых мавзолеев на древнем кладбище Святой Троицы в Афинах и укрепления Саламина. Стены крепости на горе Чигри большей частью достаточно хорошо сохранились, однако во многих местах они более или менее разрушены. Я отношу это на счет корней деревьев, которые растут между небольшими камнями и, видимо, раздвигают большие блоки. Профессор Вирхов считает это объяснение существенным, однако предпочитает приписывать разрушение стен землетрясениям. Следует заметить, что голая скала выступает наружу во многих местах в этой крепости и что здесь нет скопления мусора; только местами я видел позднеримские черепки и несколько фрагментов поздних кирпичей.

Далее, мы посетили небольшой турецкий городок Ине на Скамандре, расположенный в 304 футах над уровнем моря, название которого, возможно, является испорченным Aenea [114]. Как бы то ни было, представляется очевидным, что Ине стоит на месте древнего города, возможно, как полагает г-н Калверт, Скамандрии, поскольку здесь можно видеть множество фрагментов древней керамики и массы фрагментов сосудов выступают из глиняных стен домов; многие фрагменты являются эллинскими. Из Ине мы отправились в красиво расположенный город Байрамич, который стоит на плато на берегах Скамандра в 516 футах над уровнем моря, согласно Вирхову, откуда мы проехали в аккуратную деревеньку Эвджилар, которая расположена в 864 футах над уровнем моря; название Эвджилар означает «деревня охотников». Она также стоит на берегу Скамандра, ширина которого здесь варьируется от 40 до 66 футов, притом что глубина воды составляет от силы фут. С нами было три верховых и два пеших жандарма, поскольку в сельской местности тут небезопасно.

Затем мы взошли на вершины Иды, которые покрыты прекрасным дубовым и сосновым лесом [115], смешанным с каштановыми деревьями, платанами, липами и т. п. Дождь, стекавший вниз бурными потоками, не дал нам подняться на вершину Гаргары, которая расположена в 5750 футах над уровнем моря. Мы смогли добраться только до истоков Скамандра, которые лежат в 4056 футах ниже вершины горы. Главный источник, который, согласно Вирхову, расположен в 1694 футах выше уровня моря, изливает поток примерно 7 футов шириной из естественной пещеры в почти вертикальной скальной стене высотою от 250 до 300 футов, которая состоит из грубого кристаллического мрамора. Поток сразу падает почти вертикально вниз на 60 или 70 футов на выступающую часть скалы, и через 200 футов в него впадает еще небольшой ручеек, образованный водами трех меньших, но все же изобильных источников, а также крошечные ручейки, вытекающие из расщелин скал рядом с большой пещерой, и довольно большая речка, которую образовывает тающий снег (летом воды в ней совсем немного). Примерно в 200 футах от большой пещеры, в пяти или шести шагах от русла реки, находится небольшая впадина, очевидно та самая, о которой пишет П. Баркер Уэбб [116]и из которой некогда тек изобильный источник теплой воды; но теперь, возможно уже много лет, эта впадина пуста, и источник прорезал себе другую дорогу через скалу значительно ниже и ближе к Скамандру, в который он втекает. Температура этого источника, по наблюдениям Вирхова, составляет 60,44°, температура воздуха – 58,64°, а температура Скамандра, вытекающего из пещеры, равнялась 47,12°. Профессор Вирхов отмечает [117]: «Хотя в «Илиаде» [118]говорится, что Скамандр – одна из рек, вытекающих из горного массива Иды, однако по поводу точного местонахождения его истоков присутствовали некоторые сомнения. Мне представляется, что эти сомнения возникли благодаря утверждениям Деметрия из Скепсиса, который среди различных вершин Иды говорит о Котиле как о месте, где находятся истоки Скамандра, в то время как формулировки, содержащиеся в «Илиаде», скорее указывают на гору Гаргара. Здесь Зевсу были посвящены роща и алтарь [119], и здесь он имел обыкновение находиться подолгу [120]. И если Скамандр именуется сыном Зевса, где еще мог быть его источник, как не на горе Гаргара? Хотя, согласно Гершеру [121], постоянное добавление «вечным рожденного Зевсом» [122]может считаться поздней интерполяцией, остается еще эпитет «излиявшийся с неба» [123], который встречается три раза; и даже если начало двенадцатой книги «Илиады», где Скамандр называют «священным» (????) [124], не является подлинным, однако божественный характер реки-бога ясно засвидетельствован в «Приречной битве» [125*]. Здесь Гера называет Скамандр «бессмертным богом» [126], а Ахилл – «громовержцев питомец» [127]. В воображении поэта река и речной бог сливаются в одну личность, и происхождение обоих справедливо приписывается великому божеству бури с горы Гаргара».

Рис. 15. Долина Симоента. Вид с края южного болота. Слева – высоты между Симоентом и Геллеспонтом; справа – плато между Симоентом и Фимбрией; на заднем плане – Улу-Даг

Мы вернулись в Эвджилар и оттуда через Эренлю (780 футов над уровнем моря), Буджук-Бунарбаши и Айваджик отправились в Бехрам – древний Асс, откуда в открытой лодке мы возвратились на Троянскую долину. Согласно измерениям Вирхова, Буджук-Бунарбаши находится в 907, Айваджик – в 871 и акрополь Асса – в 615 футах над уровнем моря. Я полностью согласен с полковником Ликом в том, что руины Асса дают наиболее совершенное представление о греческом городе, чем что-либо и где-либо еще. Его окружные стены построены лучше и лучше сохранились, чем в каком-либо другом дошедшем до нашего времени греческом городе. В среднем их толщина составляет 8 футов 4 дюйма, и они состоят из обтесанных камней, квадратных или клиновидных, которые сложены точно так же, как стены большой крепости на горе Чигри; внутренняя часть стен, а также промежутки между стенами заполнены маленькими камнями. Там, где стена состоит из квадратных блоков, они на равномерном расстоянии перемежаются длинными клинообразными блоками, которые служат для того, чтобы лучше закрепить их. На всех стенах есть вполне очевидные следы обработки с помощью железного молотка, и, следовательно, они не могут относиться к очень глубокой древности. Профессор Вирхов согласен со мною в том, что, хотя некоторые части стены могут относиться к VI веку до н. э., однако большая часть ее была построена в македонское время.

В обществе профессора Вирхова и месье Бюрнуфа я также проехал через долину Думбрека к горе Кара-Юр и горе Улу-Даг. Первая из них, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находится в 209 метрах = 686 футах над уровнем моря и до сего времени удостаивалась чести быть отождествляемой с Калликолоной, упомянутой дважды у Гомера [128]. Однако поскольку поэт говорит, что бог войны перепрыгивает то с Илиона на Калликолону, то с Калликолоны на Илион, то, по мнению профессора Вирхова, это должно предполагать, что Калликолона должна быть видна от Илиона, а гора Кара-Юр не удовлетворяет этому условию; он отождествляет с гомеровской Калликолоной гору Улу-Даг, поскольку это единственная другая крупная вершина в окрестностях Симоента; кроме того, Гиссарлык и почти любую точку на Троянской долине можно видеть с этой горы, чего нельзя сказать о горе Кара-Юр. Что касается Улу-Дага, то он, по измерениям месье Бюрнуфа, находится в 429,80 метра = 1409 футах над уровнем моря.

Мы также посетили руины древнего города Офриний, теперь Палеокастрон, который стоял между мысом Ретий и деревней Рен-Кей на высокой возвышенности, нависающей над Геллеспонтом; поэтому он так и назывался (от слова ????? [129*]). Его акрополь примерно того же размера, что и на Гиссарлыке. Остатки стены с остатками двух башен видны на трех сторонах; возможно, на четвертой стене, которую защищает обрыв, стены и не было. Внутри акрополя находятся остатки множества зданий. Кажется, что нижний город простирался в долину на южной стороне акрополя, где множество куч камней, видимо, отмечают места, где находились дома; однако все фрагменты керамики, которые я смог собрать там или в акрополе, относятся уже к эллинскому периоду. Что касается отождествления этого места с Офринием, то монеты, найденные здесь, не оставляют в том никаких сомнений. На карте адмирала Спрэтта [130*]местоположение Офриния ошибочно обозначено к востоку от Рен-Кея, в 2 милях от его настоящего местоположения.

Рис. 16. Вид на Трою из эллинского амфитеатра. Болото справа образовано водами Симоента и водами источников, которые находятся под стенами Нового Илиона. На заднем плане справа – долина Скамандра. Вид на раскопки в 1879 г.

Мы также посетили скалистую высоту напротив Бали-Дага на восточной стороне Скамандра. Здесь на северо-западе, севере, северо-востоке, востоке и юго-востоке вершины мы нашли фрагменты больших стен, которые, судя по большим грудам камней по обеим сторонам от них, видимо, достигали высоты 20 футов или больше; они состоят из необработанных камней вместе с небольшими камнями. Самые большие блоки в этих стенах имеют длину 3 фута и примерно 1 ¹/ ₂фута в ширину и высоту; однако в среднем камни намного меньше. Внутри стен можно проследить несколько фундаментов домов. Гораздо больше фундаментов можно заметить на плато под вершиной, а также по всему склону, куда, видимо, простирался нижний город. Холм на южной и западной стороне круто спускается к Скамандру почти по вертикали. Из-за множества неровностей почвы в этом маленьком акрополе, а также в нижнем городе дожди настолько смыли все следы культурного слоя, что везде выдается голая скала и раскопки здесь невозможны. Несмотря на самый тщательный осмотр, я не смог найти ни единого фрагмента керамики ни на акрополе, ни в нижнем городе. На северном склоне есть куча беспорядочно сваленных камней, которая потеряла свою коническую форму. Руины этого древнего акрополя и города помечены на карте адмирала Спрэтта 1840 года, однако они были указаны ему г-ном Фрэнком Калвертом, который обнаружил их.

Здесь я даю выдержку из речи, которую произнес профессор Вирхов по своему возвращении в Берлин из экспедиции в Троаду перед Берлинским обществом антропологии, этнологии и доисторической археологии 20 июня 1879 года:

«Та часть холма-цитадели Гиссарлык, в которой были обнаружены обугленные руины « сожженногогорода», ко времени моего отъезда из Троады была расчищена в значительном числе мест вплоть до материка. В одном месте мы достигли самой скалы, на которой был построен древнейший город. В середине большой траншеи Шлиман оставил стоящим большой блок, который (пока он держится) покажет посетителям первоначальный уровень поверхности. Он образует большую четырехугольную колонну, которая поднимается на высоту от 8 до 9 метров (от 26 футов 4 дюймов до 29 футов 7 дюймов) над уровнем почвы, на которой стоял дом городского старейшины. Однако под этим последним уровнем можно копать вглубь на 6, 8 и даже 10 метров (19 футов 9 дюймов, 26 футов 4 дюйма или 32 фута 10 дюймов) прежде, чем проникнуть через все слои руин. Таким образом, общая глубина всех слоев руин с поверхности до самой скалы достигает почти 20 метров. Все эти слои состоят из руин древних жилищ. Во всем нет даже намека на то, что это могло бы относиться к чему-либо другому.

Выглядит все это следующим образом: на последнем выступе третичного горного гребня, который выдается из вулканических гор на восток к Скамандру и поднимается на высоту, возможно, около 100 футов над долиной, находится холм, состоящий из слоев руин, в котором легко распознать стратификацию поселений, следовавших один за другим. Эти массы руин действительно выросли до невероятной высоты. Однако само то обстоятельство, что, возможно, нигде в мире не было еще открыто скопления такого рода – конгломерата, состоящего из таких масс руин следовавших друг за другом поселений, – доказывает, что необычайно долгое время должно было пройти от основания первого поселения до разрушения последнего. Что бы мы ни думали о том, как именно строились эти следовавшие друг за другом здания, для того, чтобы массы руин достигли такой глубины, несомненно, требовалось больше времени, чем мы могли бы обоснованно отвести на образование скопления руин в каком-либо другом месте в мире. Если кто-либо желает сравнивать, в лучшем случае некоторой параллелью могли бы послужить холмы Ассирии, в которых, благодаря большому количеству кирпичей, использовавшихся при постройке зданий, расползшиеся массы глины достигли необычайного объема. До некоторой степени аналогией могут служить также раскопки на Палатинском холме в Риме. Однако руины Гиссарлыка отличаются от всех других тем, что здесь наличествует более длинный ряд следовавших друг за другом разнородных слоев,нежели в каком-либо другом известном нам месте; и они всей своей природой и состоянием свидетельствуют о неоднократно повторявшейся смене населения. Действительно, хотя продолжительность этих стадий нельзя определить в точном числе лет, однако мы тем не менее получаем хронологический базис на основе исследования заключенного в них материала, который находится там в изобилии.

Сколь долго вышеупомянутый блок сможет сопротивляться воздействию погоды, я не могу сказать. Во всяком случае, он будет еще в течение длительного времени служить свидетельством не только гигантской высоты этой массы руин, но также, как я полагаю, и невероятной энергии того человека, который с помощью своих личных средств успешно срыл такие огромные массы земли. Если бы вы могли видеть, какие горы земли (в полном смысле этого слова) нужно было срыть и убрать, чтобы увидеть нижние слои, вы действительно едва ли могли бы поверить в то, что один человек за несколько лет может осуществить столь великое предприятие. По этому случаю я должен защитить Шлимана от упрека (который, будучи сам по себе вероятным, обесценивается при близком рассмотрении) в том, что он не копал с поверхности слой за слоем, чтобы получить полный план для каждого последующего периода.

Несомненно, способ его раскопок – а именно единовременное выкапывание большой траншеи через весь холм – возымел в высшей степени разрушительное воздействие на верхние слои. В слоях, близких к поверхности, находились остатки храмов эллинского периода, колонн, триглифов и всевозможных мраморных фрагментов, беспорядочно набросанных друг на друга. Тем не менее с великим тщанием и вниманием, как те, с какими производятся раскопки в Олимпии, могло бы оказаться возможным восстановить храм или, по крайней мере, часть его. Однако Шлимана совершенно не интересовал храм, принадлежащий к периоду слишком позднему для него. Я могу также сказать, посмотрев на значительную часть фрагментов, что я сомневаюсь, была бы, если бы все они были собраны вместе, получена какая-либо существенная польза для истории науки или искусства. Я, конечно, могу согласиться с тем, что это было нечто вроде святотатства. Шлиман перерезал храм (Афины) прямо надвое: строительный материал был выброшен и отчасти снова закопан; нелегко было бы кому-нибудь, даже со значительными затратами, собрать его снова. Однако, несомненно, если бы Шлиман продолжал подобным же образом, снимая руины слой за слоем от поверхности, из-за огромности этой задачи он даже сегодня, очевидно, не достиг бы слоев, в которых были найдены основные предметы. Он добрался до них, только немедленно вытащив «ядрышко» большого холма.

Холм Гиссарлык также вырос с течением времени не только в высоту, но также и в длину и толщинуиз-за масс руин, срытых и выброшенных следовавшими друг за другом поколениями, чтобы получить место, где они могли бы строить. Поскольку раскопки в этом направлении проводились теперь систематически, можно с величайшей точностью извлечь хронологические выводы из скопления руин, которые в вертикальных шахтах показывают ряд слоев, лежащих друг на друге и наклоненных наружу под углом. Едва ли можно было бы прийти к таким выводам, если бы слои, которые лежат один на другом, но не всегда на одном и том же уровне, были просто последовательно сняты.

Рис. 17. Вид на Трою с юго-восточной стороны. Точка зрения – с плато между Симоентом и Фимбрией, над амфитеатром Нового Илиона. Вид в 1879 г.

Близ поверхности в одном месте мы видим основание храма, в другом – стену, состоящую из правильных слоев обработанных камней эпохи Александра, так называемую стену Лисимаха. Ее положение очень характерно. В вертикальных шахтах, прорытых через внешнюю окружность холма, можно видеть последовательные наклонные слои руин, по которым легко можно понять, что мусор сбрасывали со склонов холма. На этих грудах руин и построена стена [131]; она стоит не на первоначальной скале, но на материале, который отбрасывали вниз, в сторону, и там, где внизу скалы вообще нет. Это говорит о том, что поверхность холма явно увеличивалась в ширину от поселения к поселению. Окружность холма продолжала постоянно расширяться с течением времени. Таким образом она выросла до размеров, которые как в высоту, так и в ширину значительно превышают размеры «сожженного города». Этот последний составляет сравнительно небольшую центральную часть целого. Следовавшие друг за другом города становились все больше и больше, и их радиус увеличивался. Мы впервые обратили на это внимание в нашей собственной работе по раскопкам «сожженного города». Мусор вынимали из середины и относили в сторону; однако, поскольку здесь был склон, мусор выносили через траншею, которая была прорезана по радиусу через холм до края склона, и сбрасывали вниз. В результате масса земли отчасти сползала по склону и отчасти оставалась лежать на нем, в то время как только большие камни скатывались вниз, на долину. Таким образом холм явно и постоянно рос, и, если смотреть на него снизу, казалось, что он становится все больше и больше. Теперь, как мне кажется, он выглядит еще величественнее, чем когда-либо раньше. Различные траншеи и груды земли придают холму вид чего-то очень похожего на большую крепость. Итак, искусственно раскопанный холм теперь находится в следующем состоянии. Помимо отдельных траншей, внешняя часть поверхности древнего холма все еще находится на своей первоначальной высоте, в то время как внутренняя часть раскопана. Стоя на окружных стенах, посетитель смотрит в нечто вроде огромного котла, на дне которого находится «сожженный город», и его стены и фундаменты видны ясно, как на плане. Таким образом можно познакомиться с особой природой этих сооружений.

Рис. 18. Вид Трои после раскопок 1871—1873 гг. Северная сторона: вид с берега древнего Скамандра

Все это, следовательно, представляет большой интерес для тех филологов, которые хотят выяснить, насколько указания Гомера согласуются с существующими условиями: например, с упоминанием о том, что Гектор и Ахилл три раза описали круг вокруг города. Речь уже не идет, как раньше, обо всем холме Гиссарлык, но только о центральной части ее, которая действительно представляет собой древнее поселение. Это последнее гораздо меньше, чем все содержимое и окружность самого Гиссарлыка. Однако я должен особо подчеркнуть тот факт, что в сравнении с акрополем Бали-Дага даже эта небольшая часть все-таки составляет значительный город, который существенно превосходит поселение на Бунарбаши».

Во время моего последнего путешествия по Англии и Германии я постоянно слышал, как говорят, что я, поддавшись своим амбициям, разоряюсь на своих археологических раскопках в ущерб собственным детям [132], которые после моей кончины останутся без единого пенни. Поэтому я считаю необходимым уверить читателя, что, хотя из-за моих нынешних научных занятий я должен воздерживаться от всяких коммерческих сделок и вынужден довольствоваться небольшими процентами на свой капитал, я все еще имею годовой доход в 4 тысячи фунтов чистой прибыли от арендной платы на мои четыре дома в Париже и 6 тысяч фунтов мне приносят проценты на ценные бумаги, что в общем составляет 10 тысяч фунтов; в то время как, даже включая большую стоимость моих раскопок, я трачу не более 5 тысяч фунтов в год и, таким образом, могу добавлять к моему капиталу ежегодно 5 тысяч фунтов. Таким образом, я полагаю, что после своей смерти я оставлю своим детям достаточно большое состояние, чтобы они смогли продолжить научные занятия своего отца, даже не трогая своего капитала. Я пользуюсь этой возможностью, дабы заверить читателя, что я люблю и почитаю науку ради нее самой и никогда не буду извлекать из нее прибыль. Ценность моих огромных коллекций троянских древностей невозможно подсчитать, однако они никогда не будут проданы. Если я не подарю их при жизни, они в любом случае по моему завещанию перейдут Музею народа, который более всего люблю и почитаю.

Я не могу закончить это введение, не выразив свою самую горячую благодарность моим досточтимым друзьям: г-ну Фрэнку Калверту, консулу США; г-ну Павлу Венизелосу, консулу Греции; г-ну Эмилио Витали, консулу Италии; и г-ну Николаосу Дидимосу, первому драгоману и политическому агенту турецкого правительства в Дарданеллах, за всю ту доброту, что они проявили по отношению ко мне, и за все те неоценимые услуги, которые они оказали мне в течение длительного времени моих раскопок на Гиссарлыке. Я также горячо благодарю своих друзей: д-ра Ф. Имхоофа Блюмера из Винтертура и г-на Ахиллеса Постолаккаса, хранителя Национальной коллекции монет в Афинах, – первого за огромную любезность, которую он выказал мне, сфотографировав для меня все различные монеты Илиона, которые были в его распоряжении; второго за огромную дружескую услугу, которую он мне оказал: под его руководством были выполнены рисунки этих монет, а также всех монет Илиона, содержащихся во вверенной его попечению коллекции, а также за научную работу о монетах и медалях Илиона, которую он написал для меня и которая будет опубликована в главе о Новом Илионе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.