Этот пресловутый Балканский вопрос

Этот пресловутый Балканский вопрос

Невзирая на все несчастья, которые одно за другим обрушивались на род Габсбургов, Франц Иосиф продолжал со стойкостью и рвением заниматься делами своей державы. Императорские обязанности были для него превыше всего. Тем более они требовали полной самоотдачи в столь не простое время, каким была последняя четверть XIX столетия.

Европейские государства в этот период активно создавали новые союзы, меняя своих бывших внешнеполитических союзников на противников и наоборот. В этом отношении достаточно показательными были связи между Германией и Австро-Венгрией. Между этими странами с 1866 года не существовало никаких государственных или федеративных уз. Их отношения строились исключительно на основе международных договоров. Начиная с 1871 года рейхсканцлер германской империи Отто фон Бисмарк неустанно боролся за создание германо-русско-австрийского договора, который играл бы роль стабилизирующего фактора в Европе. Однако по мере того как русско-германские отношения становились все сложнее, изменялись и предпочтения Бисмарка. Ив 1879 году он сделал «выбор» в пользу Австрии. Концепция сообщества двух государств предусматривала сохранение Австро-Венгрии и использование ее потенциала прежде всего на востоке в качестве противовеса России. Для Франца Иосифа создание союза с Германской империей было равносильно решающему шагу к укреплению безопасности его державы. Император настолько сжился с этой мыслью, что до самого конца его долгой жизни этот союз оставался неизменной точкой отсчета всей его внешней политики.

После смерти Рудольфа новым наследником престола в 1896 году Франц Иосиф объявил своего племянника Франца Фердинанда. Он относился к нему весьма своеобразно: не приближал к себе и не стремился посвящать в государственные дела. Однако Франц Фердинанд успел создать в своей резиденции – Бельведерском дворце – настоящее теневое правительство. Он продвинул своих людей на руководящие посты (министр иностранных дел граф Алоиз Эренталь, начальник генерального штаба Франц Конрад фон Гетцендорф). Известно было также, что со своими тайными сотрудниками Франц Фердинанд разработал программу коренного изменения политической структуры монархии. Она была направлена на территориальное и политическое ослабление Венгрии, но не решала опасной чешской проблемы. Не лучше обстояли дела и с итальянским, румынским и польским вопросами. Франц Фердинанд главным образом стремился укрепить положение немцев в империи. Все это превращало наследника престола в «человека германского правительства» и прежде всего в подручного императора Вильгельма II, с которым он умел прекрасно находить общий язык.

Франц Фердинанд был весьма властолюбивым человеком. Он с большим трудом мирился с тем, что «шенбруннский дедушка», как назвали в придворных кругах Франца

Иосифа, не желал уступать ему дорогу. Весьма ревниво относился он и к возможным конкурентам. Поначалу таковым считали его легкомысленного брата, эрцгерцога Отто, но в 1906 году он умер. Злило Франца Фердинанда и то, что еще в 1900 году его вынудили подписать отказ от права на престол для его собственных детей. Таким образом, следующим наследником становился сын Отто, эрцгерцог Карл. Вводя это ограничение, Габсбурги еще не ведали, что впереди их ждет очередная трагедия.

А пока нынешнего монарха Австро-Венгерской империи особенно волновал балканский вопрос. После того как Габсбурги захватили Боснию и Герцеговину, в поле их интересов оставались и другие страны Балкан: Далмация, Хорватия, Словения, Воеводина, Истрия и независимое княжество Черногория. Но особенно их волновали события в Сербии, которая, вступив в союз с Россией, в 1876 году вышла из-под владычества Турции. С помощью россиян в столице Сербии – Белграде, прозванном турками «вратами священной войны», – было спущено зеленое знамя мусульман.

Главным своим врагом Сербия считала Австро-Венгрию. Белград стоял у самого слияния Дуная с Савой, и с австрийского берега крепостные орудия Землина держали город на постоянном прицеле. Сербский король Милан Обренович в 1883 году втайне от народной скупщины и министров вступил в сговор с Габсбургами. Австро-Венгрия сделала из Сербии нечто вроде своего протектората. На смену турецкому угнетению пришло угнетение немецкое. Но покорить полностью Сербию Австро-Венгрии было не под силу. Когда Габсбурги попытались силой подчинить ее своему диктату, Сербия «взорвалась» народными волнениями, но все они были подавлены королем с жестокостью, напоминавшей прежние ужасы правления турецких султанов. В конце концов Обренович вынужден был покинуть страну и переехать в Вену, где и скончался.

Австрийская политика на Балканах подвергалась ожесточенной критике со стороны России. Дипломаты отзывались о габсбургской державе как о «давно съеденной червями». «Лоскутная империя» начинала трещать по всем швам.

Тем временем Россия энергично сближалась с Францией и при этом опасались союза Германии с Австрией. И недаром. В 1899 году в Гааге состоялась мирная конференция, на которой были приняты конвенции о законах войны и о всеобщем разоружении. Но после нее все страны, напротив, начали усиленно вооружаться. Германский король Вильгельм II даже не скрывал своего боевого азарта: «Этот фокус в Гааге придумала Россия, но пусть в Петербурге не думают, что я побросаю в море свои пушки, лучшие в мире, и пусть русские торчат в Маньчжурии, а в Европе они всегда получат от меня коленкой под зад…» Никто и не думал нападать на Германию, но в Европе запахло порохом. И причиной тому стал так называемый «боснийский кризис».

Дело в том, что после того, как в 1878 году российские войска избавили болгар от гнета Турции, все Балканы охватило предчувствие свободы. Австрия в этой войне не участвовала, но на Берлинском конгрессе 1878 года представлявший ее граф Андраши, венгр по происхождению, с нескрываемым цинизмом заявил, что империя Габсбургов готова приобщить славян к мировой цивилизации. В ответ на такое заявление участники конгресса вручили Австро-Венгрии мандат на управление Боснией и Герцеговиной, в соответствии с которым она стала поспешно превращать захваченные земли в свою провинцию. Сербию резали по-живому, что привело к кровавому восстанию в стране. А в 1897–1899 годах, когда в Боснии начался массовый голод и люди питались травой и кореньями, Вена обложила голодающих налогом в три кроны именно на траву и коренья. Славянское население Боснии и Герцеговины стало убегать в Сербию и Черногорию. Затем Габсбурги начали притеснять православных священников и закрывать славянские школы. Под предлогом соблюдения тишины было запрещено пение народных песен. Вена натравливала православных на мусульман и католиков и наоборот. На улицах Сараево не стало слышно сербской речи, говорили в основном по-немецки. Вот такие «блага мировой цивилизации» принесла империя Габсбургов на земли южных славян.

Франц Конрад фон Гетцендорф в беседе с Францем Иосифом предлагал: «Не пора ли от методов управления Боснией и Герцеговиной перейти к методам энергичной аннексии? Генеральный штаб вашего императорского величества полагает, что можно захватывать даже всю Сербию, ибо Россия ныне ослаблена, а Германия преисполнена боевой бодрости». Это предложение было принято императором, и вскоре Австро-Венгрия целиком поглотила Боснию и Герцеговину. Славянский мир был возмущен этим, Сербия вооружалась, готовясь отбить нападение, но официальный Петербург пока молчал. Это обстоятельство пошатнуло доверие Белграда к русской политике. О причине такой реакции на происходящее со стороны России точнее всего высказался Петр Столыпин: «Мы никак не можем влезать в войну – ни в большую, ни в малую». Тем не менее простые русские люди были готовы в случае военных событий выступить на стороне сербов: в одной только Москве набралось десять тысяч добровольцев, желавших выехать в Белград, чтобы сражаться за братский славянский народ.

Наступил 1910 год – год появления знаменитой кометы Галлея, которую считали плохим предзнаменованием, несущим людям войны, засухи, эпидемии и природные катаклизмы. И хотя Земля задела лишь хвост кометы, без происшествий не обошлось. 15 июля 1910 года сербский студент Богдан Жераич стрелял в австрийского генерала Верешанина, который был поставлен Францем Иосифом во главе Боснии. Террорист промахнулся и покончил с собой. Однако, впоследствии стало известно, что он готовил покушение на самого императора, который в те дни должен был посетить Сербию.

Аннексированные Босния и Герцеговина оказались для Габсбургов лишь обузой. Не только Россия, но и Турция возмутилась агрессией Вены. Турки объявили беспощадный бойкот австрийским товарам, из-за чего Австро-Венгрия понесла многомиллионные убытки. Вместо вооруженного усмирения Балкан Европа наблюдала за невиданным подъемом национально-освободительного движения славян. А положение в этой стародавней «бочке с порохом», подложенной в погреб континента, день ото дня становилось запутанней. Дипломаты и политики хорошо понимали, что все это является прологом к мировой бойне, но лишь разводили руками: «Когда добрые соседи дерутся, стоит ли нам поджигать весь дом, чтобы они прекратили драку?..» В 1912 году началась 1-я Балканская война. В ходе ее Россия предупреждала Сербию, чтобы та не рассчитывала на вовлечение русских в войну, а Австро-Венгрия боялась, что Сербия получит выход к Адриатическому морю, куда может войти российский флот. Берлин наблюдал за всем этим свысока, единственным проявлением внимания со стороны Германии стало лишь поздравление кайзером Франца Иосифа с началом мобилизации австрийской армии.

В конце 1912 года по инициативе России в Лондоне открылась минная конференция. Дипломаты торопились уладить конфликты, так как Франц Иосиф ввел свои войска в Галицию. Австрийцы готовы были наброситься на Сербию: «Мы не уберем штыки, хорошо видимые с улиц Белграда, до тех пор, пока сербы не разойдутся по домам…» Пока в

Лондоне решали, как принудить Балканы к послушанию, в Турции власть захватила партия «младотурок», стремившаяся к сближению с Германией. Турция вновь напала на славян, но была разбита. Лондонская конференция решительно настояла на том, чтобы турки убрались из Европы.

Не успела закончиться 1-я Балканская война, как летом 1913 года разразилась 2-я. Она привела к тому, что вчерашние победители перессорились, поскольку всем хотелось урвать побольше от военного пирога. Давние борцы за свободу, греки, заговорили о возрождении Великой Эллады, а Белград – о создании Великой Сербии. Началась братоубийственная и грабительская война. Коалиция в составе Сербии, Черногории и Греции набросилась на братьев-славян Болгарии. Румыния отказалась от нейтралитета, и король Карл I двинул румынскую армию на Софию. Турки ударили с юга. Несчастная Болгария капитулировала. Таким образом, 2-я Балканская война полностью разрушила Балканский союз.

Вена тем временем утопала в роскоши. Оживленная публика, сверкающая бриллиантами, беззаботно и жизнерадостно прогуливалась вечерами на Рингштрассе. Венцы не задумывались о том, что положение на рубежах с Сербией становилось все тревожнее. К границам шли австрийские военные эшелоны. Белград лежал как на ладони под жерлами австрийских пушек. Никто не догадывался о том, что именно здесь «вязались те исторические узлы», которые никто не в силах будет развязать.