Первая война против ордена иоаннитов (госпитальеров). Осада Родоса
Первая война против ордена иоаннитов (госпитальеров). Осада Родоса
После первого успешного похода против Венгерского королевства Сулейман решил начать войну против ордена иоаннитов (или госпитальеров), центром которого был остров Родос. Овладение этим островом давало туркам контроль над Восточным Средиземноморьем. Корабли госпитальеров, которых турки считали «профессиональными головорезами и пиратами», захватывали турецкие суда, направлявшиеся в Египет и из Египта, осложняли жизнь корсарам султана, снабжали антитурецких повстанцев в Сирии, перехватывали пилигримов по пути в Мекку через Суэц. Предварительно Сулейман заключил с Венецией договор о дружбе и согласии, что гарантировало нейтралитет венецианцев в будущей войне с иоаннитами.
Это была война не просто за контроль над Восточным Средиземноморьем, но еще и война идеологий. Ведь иоанниты были рыцарями-крестоносцами, мечтавшими о том, чтобы вновь овладеть Иерусалимом и освободить Гроб Господень. Поэтому турки, уважавшие рыцарей-иоаннитов за храбрость, тем не менее называли их цитадель на Родосе оплотом демонов.
Обосновавшись на отдаленном от Европы острове, рыцари либо совершали набеги на турецкие суда, либо торговали с соседней Малой Азией. Их быстрые галеры легко брали на абордаж нагруженные зерном корабли, шедшие из Египта.
На Родосе господствовал особый уклад жизни. На широкой улице размещались отдельные здания рыцарских собраний с различными гербами над внушительными входными дверями. Здесь были гербы уже исчезнувших рыцарских братств Арагона и Прованса, а также рыцарей Франции и Англии.
Великим магистром ордена с 1521 года был седобородый французский рыцарь 52-летний Филипп Вилье де Лиль Адам. Он был опытным и закаленным в боях и походах солдатом. Сулейман же еще только набирался боевого опыта.
В письме Великому магистру, полученному тем через две недели после вступления в должность, Сулейман предложил ему добровольно уступить туркам власть на острове. Рыцари же могли либо остаться на острове и свободно отправлять свои религиозные обряды, либо эвакуироваться с Родоса со всем своим оружием и имуществом, используя для переезда в избранное место турецкие корабли. Султан хвастался своими новыми завоеваниями, в том числе и взятием Белграда и «многих других прекрасных и хорошо укрепленных городов», где он «большую часть жителей перебил, а оставшихся в живых продал в рабство».
Строго говоря, по крайней мере в отношении Белграда данное утверждение было поэтическим преувеличением, поскольку гарнизон Белграда после капитуляции получил право свободного выхода, а жителей Белграда Сулейман пощадил.
Магистр в ответ похвастался своей победой над турецким корсаром Кортоглу и отказался от почетной капитуляции.
В начале лета 1522 года на Родос пришло еще одно султанское послание. Оно гласило:
«Рыцарям Родоса.
Чудовищные несправедливости, которые вы причинили моему столь долго страдавшему народу, пробудили во мне жалость и гнев. Поэтому я приказываю вам немедленно сдать мне остров и крепость Родос и милостиво разрешаю вам удалиться в безопасное место, взяв с собой самое ценное имущество. Если вы люди мудрые, то предпочтете дружбу и мир жестокостям войны».
Султан также обещал, что те из рыцарей, кто хочет остаться на Родосе, не принося вассальной присяги и не платя дани, могут остаться на острове, но при условии, что они признают суверенитет султана над Родосом.
Ответа на ультиматум не последовало.
Великий визирь Сулеймана Пири-паша возражал против экспедиции. По его мнению, высадка полевой армии и самого султана на остров была слишком рискованна. Войско могло оказаться отрезанным в случае, если бы к Мальте подошел мощный европейский флот, состоящий из кораблей Венеции, Испании и Германской империи. Кроме того, сила турецкой армии, как полагал Пири-паша, заключалась в кавалерии, которая окажется бесполезна у крепостных стен. Между тем турки с меньшим риском могут наступать через Дунайские ворота и, если будет необходимо, без потерь оттуда отступить. Более того, Пири-паша не доверял (и, как показали последующие события, справедливо) информации еврейского лекаря, прибывшего с Родоса, что цитадель рыцарей плохо снабжается.
26 июня 1522 года у берегов Родоса появился османский флот, на борту которого находился сам султан. Сначала турки высадили на Родос передовые отряды с саперами, которые определили и подготовили места для возведения осадных батарей. Через день после того, как передовые отряды достигли берега острова, началась высадка основных сил. На остров были доставлены запасы продовольствия, тяжелая артиллерия и десять тысяч солдат.
Крепостные укрепления Родоса сооружались по новейшим проектам и были наиболее мощными в Европе того времени. Вместо прямых отвесных стен с угловыми башнями времен изобретения пороха рыцари построили невысокие укрепления из бетона на большую глубину. Над ними выступали бастионы. Орудийный огонь с бастионов сметал все живое перед крепостным валом. Обширная сеть подземных переходов и укрытий позволяла защитникам крепости безопасно перемещаться с места на место. Половина цитадели прикрывалась морем. Два мола с крепостными башнями образовывали небольшую бухту. Осада цитадели со стороны моря была невозможна, а благодаря хорошо защищенной бухте крепость могла снабжаться морским путем. Проход в бухту был настолько узок, что перекрывался цепью.
За внешними стенами Родоса рыцари построили внутреннюю цитадель из массивных бетонных сооружений. Такими укреплениями были также дом-резиденция Великого магистра, собор Святого Иоанна и госпиталь.
Часть армии, находившаяся под непосредственным командованием Сулеймана, не высаживалась на остров до 28 июля 1522 года. Европейские хроники говорят о 700 турецких кораблях и 200-тысячном десанте. Возможно, эти цифры сильно преувеличены.
Осада крепости Родос началась 28 июля 1522 года с высадкой на остров султана с отборными войсками. Сулейман Великолепный высадил на остров лучшие свои войска – корпус янычар, а с моря блокировал крепость своим флотом, который, по турецким данным, состоял из 400 кораблей. Гарнизон острова состоял из 700 рыцарей, 1500 наемников и 500 венецианских лучников, а также 4-тысячного вспомогательного войска, набранного из местного греческого населения. Среди осажденных были кавалеристы, моряки, копейщики и аркебузиры. Гарнизон располагал сильной артиллерией.
Рыцари-иоанниты из Франции, Германии, Оверни, Кастилии, Арагона, Англии, Прованса и Италии во главе с Великим магистром Вилье де Лиль Адамом оборонялись до 21 декабря, отразив все турецкие штурмы и выдержав сильнейшие бомбардировки.
Родос был мощнейшей крепостью своего времени. Туркам предстояло взять крепость нового типа – с бастионами, широким рвом, гласисом (пологой земляной насыпью перед наружным рвом крепости) и на наиболее опасных участках с двойными внутренними стенами. Порт защищали мощные башенные форты, возведенные по сторонам входа в гавань, который блокировался, кроме того, еще и вполне традиционным средством – массивными бронзовыми цепями.
Когда 28 июля Сулейман прибыл в приготовленную ему резиденцию на холме, расположенном напротив стен крепости, загрохотали пушки. Очевидно, он взял на себя руководство боем, но сколько-нибудь впечатляющих успехов не достиг.
Бомбардировка крепости стала началом подготовки к первому штурму. Саперы начали рыть подкопы в каменистой почве, в которые потом надо было заложить пороховые мины, чтобы перед самым началом штурма взорвать стены. Лишь в начале сентября турки вплотную приблизились к стенам крепости.
Ответный артиллерийский огонь с крепостных стен накрыл передовые траншеи турецких войск. Контратаки рыцарей вывели из строя батареи Пири-паши на несколько недель. Дневник султана свидетельствует:
«Султан меняет дислокацию своего лагеря, чтобы быть ближе к полю боя. Мощные бомбардировки крепости заставляют умолкнуть пушки противника.
Для султана сооружено укрытие из веток деревьев, чтобы он мог лучше командовать своими войсками.
Командир орудия убит… командиры команд стрелков из кремневых ружей и начальники орудийных расчетов ранены».
В турецких траншеях, вырытых ценой больших жертв в непосредственной близости от цитадели, были установлены мощные длинноствольные пушки, способные снести крепостные стены. У турок были также латунные осадные мортиры, стрелявшие огромными ядрами и разрывными снарядами за крепостные стены.
Но стены цитадели Родоса оставались несокрушенными.
Всего турки сделали более 50 подкопов. Но у рыцарей-госпитальеров было чем ответить. Они заручились содействием итальянского специалиста по минам из венецианской службы по имени Габриель Тадини Мартинегро, и он вел контрподкопы и закладывал контрмины. Веницианец руководил крепостной артиллерией с большим искусством и поражал огнем своих пушек любую цель за стенами крепости.
Вскоре Мартинегро создал причудливый лабиринт тоннелей, пересекавший во многих местах турецкие, часто на расстоянии всего нескольких десятков сантиметров от стен турецких подкопов. Контрмины взрывали турецкие тоннели чаще всего в тот момент, когда в них еще работали саперы.
За работами саперов и с той, и с другой стороны следили специально подготовленные слухачи. Мартинегро изобрел также едва ли не первые в истории миноискатели. Они представляли собой трубки из пергамента, которые сигнализировали своими отраженными звуками о любом ударе вражеский кирки. Команда из родосских греков с миноискателями постоянно дежурила в контртоннелях, сообщая о приближении вражеских саперов. Мартинегро старался вовремя подорвать турецкие тоннели. Если же это не удавалось, он их довольно своеобразно «вентилировал» посредством бурения спиральных отдушин, которые гасили силу взрывов.
В дневнике Сулейман отмечал:
«Подрывники приходят в соприкосновение с противником, который использует большое количество горящего гарного масла, и не достигают…
Войска проникают в крепость, но вытесняются оттуда с большими потерями из-за того, что гяуры применяют новый тип катапульты…
В крепость прорывается несколько черкесов, сорвав четыре-пять флагов и большую доску, на которую противник насадил металлические шипы, чтобы ранить ноги штурмующих…»
Никаких брешей в обороне крепости найти не удалось. Волны штурмовавших войск накатывались на проломы в стенах, но под огнем артиллерии и мушкетов, под градом стрел, камней и горящего масла с большими потерями откатывались назад. Все турецкие батареи одновременно вели огонь по позициям рыцарей, но не могли нанести им существенного ущерба.
Турки несли большие потери, но не прекращали атаки на крепость.
В конце сентября Сулейман решился на всеобщий штурм. Вечером перед ним к защитникам крепости вышли глашатаи со словами:
«Земля и каменные сооружения на ней будут принадлежать султану, вам же достанутся только кровь и разграбление».
Штурм достиг кульминации на рассвете 24 сентября. Накануне турецкие саперы взорвали несколько вновь установленных мин.
Всеобщий штурм был предпринят против четырех отдельно стоящих бастионов. Он проходил под прикрытием завесы черного дыма от костров и пожаров. На бастионы обрушилась мощная артиллерийская бомбардировка. К проломам в стенах ринулись янычары, водрузившие в нескольких местах свои знамена.
Однако защитники бастионов не дрогнули, пользуясь тем, что из-за небольшого периметра стен турки не могли реализовать свое подавляющее численное превосходство.
После шести часов ожесточенного сражения атакующие были отброшены, потеряв несколько тысяч человек убитыми и еще больше ранеными, многие из которых впоследствии умерли из-за невозможности оказать им необходимую медицинскую помощь.
После провала генерального штурма крепости султан устроил «разбор полетов». В дневнике Сулейман записал:
«26 сентября. Совет. Разгневанный султан сажает под арест Аяс-пашу (этот командир понес наибольшие потери. – Авт.)».
Однако на следующий день султан сменил гнев на милость, очевидно, осознав, что других пашей у него все равно нет, что и отметил в дневнике:
«27 сентября. Совет, Аяс-паша восстановлен в своей должности».
Турецкие войска были в значительной степени деморализованы неудачей и ожидали приказа покинуть Родос.
Наибольшие потери понесли невооруженные строители-крестьяне, проводившие земляные работы под огнем с крепостных стен. Войска страдали от недоедания, болезней и холода, а также от проливных осенних дождей. На одного погибшего от ядер, пуль, стрел, камней и от взрывов мин в турецком войске приходился один умерший от болезни. Лошади гибли от недостатка подножного корма, а загодя заготовлять фураж турки не привыкли.
После столь чувствительного поражения султан на два месяца прекратил атаки, ограничившись продолжением минной войны. Турецкие тоннели все глубже проникали под город. В некоторых местах янычары предпринимали местные атаки, пытаясь захватить отдельные участки стены, но неизменно терпели неудачи. Моральный дух турецких войск падал; приближалась зима. Пусть даже довольно мягкая в условиях средиземноморских субтропиков, она все равно пугала янычар.
Но и защитникам Родоса было несладко. Они все чаще приходили в уныние. Их потери, хотя и составляли лишь одну десятую часть от потерь турок, были гораздо более чувствительны для рыцарей из-за малочисленности гарнизона. Кроме того, иссякали запасы продовольствия и пороха.
Среди обороняющихся были и те, кто предпочел бы сдаться. Они уверяли, что Родосу повезло, что он смог так долго существовать после падения Константинополя, и нечего больше гневить судьбу, тем более что христианские державы Европы не собираются помогать иоаннитам.
Между тем с турецких разведывательных судов сообщали о сосредоточении венецианского флота на Крите. В любой момент к осажденным могла подойти помощь, и тогда Сулейман рисковал быть изолирован на острове вместе с армией, которую было уже нечем кормить.
Султану не улыбалось сидеть на острове в беспомощном состоянии в шатре под ветвями деревьев, поливаемом дождем. В периоды затишья Сулейман ездил в места, где росли сады, посещал развалины крепостей, в глубокой древности основанных норманнами. Он приказал подготовить эти крепости, чтобы армия могла разместиться там на зимние квартиры. Но туркам не хотелось зимовать на Родосе.
После того как еще один общий штурм крепости провалился, Сулейман 10 декабря вывесил белый флаг на башне церкви, располагавшейся вне городских стен. Это означало приглашение к началу переговоров.
«Этот прием оказал противнику гораздо большую услугу, чем что-либо еще, – писал британский историк XVI века Ричард Ноллес. – Противник мало-помалу добивается успехов, ставит защитников в такие экстремальные условия, что они рады снести свои дома, чтобы на их месте можно было построить новые укрепления и уменьшить площадь города, окружив себя новой линией траншей. Так что через небольшой промежуток времени они уже не могут сказать определенно, где именно строить укрепления. Противник проник за стены города. Он занял участок почти в двести шагов в ширину и сто пятьдесят шагов в глубину».
Действительно, переговоры принесли успех, которого турки не смогли достичь силой оружия. Сулейман, решивший, что милосердие будет эффективнее пушек, отправил Пири-пашу убедить жителей Родоса начать переговоры с целью сдачи их города на почетных условиях.
Ноллес утверждал: «У многих из тех, кто во время штурма, не раздумывая, расстался бы с жизнью, после того как противник предложил переговоры, появилась надежда остаться в живых. Люди стали просить Великого магистра позаботиться об их безопасности. Силы защитников были ослаблены, а их моральный дух поколеблен.
Долгие лишения и рукопашные бои за каждую улицу и дом измучили людей, уже страдавших от зимних морозов. Магистр и сто восемьдесят уцелевших рыцарей, под чьим началом находились полторы тысячи вооруженных людей и греческие жители города, ожидали безжалостной резни в случае, если турецкие войска ворвутся в город. Они ждали помощи от Европы. В первые дни осады в европейские столицы были отправлены гонцы, которые должны были убедить европейских правителей, что стены Родоса выстоят, если рыцари получат подкрепление и порох.
Великий магистр послал одного из рыцарей в Испанию к императору Карлу, другого – в Рим, к итальянским кардиналам и рыцарям. Оттуда гонцы были посланы во Францию с письмами к французскому королю, в которых христианского правителя молили о помощи для города, где рыцари-крестоносцы были осаждены с суши и моря. Но все было напрасно. Правители были заняты бесконечными междоусобными дрязгами и лишь восхищались мужеством защитников Родоса, но не спешили оказывать помощь».
Стороны договорились о трехдневном перемирии. Ночью при потушенных огнях к рыцарям прибыл корабль с Крита, предназначенный для перевозок бочек с вином, но доставивший сотню венецианцев-добровольцев. Турки сочли это нарушением перемирия и предприняли очередной штурм, который был отбит.
Великий магистр выслушал мнение Габриеля Мартинегро. Тот заявил: пороховой завод у бухты больше не может производить достаточного количества пороха. Способных сражаться защитников крепости хватит только для обороны нескольких секторов стены. Если генеральный штурм продлится непрерывно более двенадцати часов, крепость падет, поскольку обороняющимся не хватит пороха. Правда, еще ни один турецкий штурм столько не продолжался.
Выслушав отчет инженера и зная настроения своих воинов и горожан, магистр решил, что надо принять турецкие условия. В турецкий лагерь направили гонца. Султан подтвердил прежние условия. Рыцари и жители покидали Родос вместе с тем имуществом, которое они могут унести и погрузить на корабли, в том числе и со всеми накопленными орденом сокровищами. Тем, кто решил остаться, гарантировалось сохранение их домов и имущества, религиозная свобода и освобождение от уплаты налогов в течение пяти лет.
После горячих дебатов большинство созванного магистром совета согласилось, что «для Бога было бы угодно просить о мире и сохранить жизни простых людей, женщин и детей». Великий магистр призывал сражаться до конца, утверждая, что вот-вот подоспеет помощь. Но гарнизон больше не мог сражаться и угрожал бунтом. Рыцари и наемные воины не желали больше терпеть лишений.
20 декабря был произведен обмен пленными; турки покинули захваченный в городе плацдарм и отвели войска на полтора километра от стен.
Капитуляция иоаннитов была подписана на Рождество после 145-дневной осады. Султан подтвердил свои обещания, да еще и предоставил свои корабли для эвакуации. Сулейман еще раз разъяснил, что церкви не будут превращены в мечети и никто не будет насильно обращать родосцев в ислам или отбирать у них детей. Те, кто захочет оставить остров, сохранят свое оружие и имущество.
Султан честно соблюдал выдвинутые им условия, которые были нарушены лишь однажды без его ведома. Отряд янычар вышел из повиновения и совершил несколько убийств и грабежей, прежде чем порядок был восстановлен.
А когда невооруженные янычары, возмущенные запретом на грабежи, устроили у ворот беспорядки, Великий магистр под дождем в сопровождении одного спутника отправился в резиденцию султана просить его защитить родосцев от бесчинств.
Сулейман послал янычар из своей личной охраны прекратить беспорядки. Он также распорядился восстановить некоторые здания, разрушенные в ходе боев. Затем султан нанес ответный визит магистру. Сулейман полагался лишь на слово Великого магистра, гарантировавшего безопасность султана, и пришел без охраны.
Правда, для гарантий безопасности был произведен обмен заложниками, и посланный султаном отряд янычар вошел в крепость.
1 января 1523 года Великий магистр Филипп Виллье де Лиль Адам вышел из ворот крепости с оставшимися в живых рыцарями и солдатами. Они несли развевающиеся знамена. У Крита корабли рыцарей попали в жестокий шторм, и один корабль погиб. Но Великий магистр с большинством изгнанников все же добрались до Крита, потом до Сицилии и в конце концов прибыли в Рим. Целых пять лет у рыцарей не было пристанища, пока римский папа не разрешил им поселиться на Мальте, где они на средства, вывезенные с Родоса, возвели еще более мощную крепость.
Когда рыцари благополучно добрались до Крита, они обнаружили, что венецианский флот и не думал выходить в море. Венеция собиралась действовать лишь в случае, если со стороны турок возникнет угроза Кипру. В Риме собралось две тысячи добровольцев, готовых идти на помощь Родосу, но им не дали судов.
По утверждениям самих рыцарей, турки потеряли во время осады Родосской крепости свыше 60 тысяч человек убитыми и умершими. Турецких данных по поводу потерь вообще нет. Основные потери были от болезней, а не от пуль, стрел и ядер обороняющихся. Осада Родоса знаменательна тем, что здесь впервые были использованы при бомбардировках разрывные бомбы, что, впрочем, никак не способствовало взятию крепости, которая пала от голода и истощения боеприпасов, а не от приступов.
Султан вознаградил несколько гречанок, опытных пловчих, за оказание помощи туркам в передаче во время осады посланий в город и из него. Большинство греков осталось на острове после ухода рыцарей. В этом не было ничего удивительного. Правление рыцарей им отнюдь не казалось раем. Турки же на пять лет освободили греков от налогов, и только после этого они обязаны были платить годовой налог за владение домом в размере десяти серебряных монет. При этом от жителей Родоса, в отличие от других христианских подданных султана, не требовали никаких выплат за содержание скота или виноградников.
Родос пал потому, что Испания, Венеция и другие европейские морские державы не оказали необходимой помощи ордену присылкой снабжения и подкреплений. Теперь же турецкий флот мог претендовать на господство в Восточном Средиземноморье. Сулейман вслед за своим отцом сознавал, что турецкое господство в Средиземноморском регионе не будет прочным без побед на море. Он стал первым турецким султаном, при котором флот Османской империи нанес ряд серьезных поражений европейским флотам.
После родосского похода Сулейман отстранил от должности великого визиря Пири-пашу, но не казнил его, а назначил огромную пенсию. Новым же великим визирем был назначен Ибрагим-паша, которого историки считают самым способным из приближенных Сулеймана Великолепного. Некоторые исследователи полагают, что своими военными победами султан в первую очередь обязан Ибрагиму-паше.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.