8.10. Откуда в «сонной американской лощине» взялся «немецкий всадник без головы»?

8.10. Откуда в «сонной американской лощине» взялся «немецкий всадник без головы»?

Во Франкфурте было слишком мало места для всех нас.

Натан Майер Ротшильд

Конечно, займы как-то требовалось отдавать, причем отдавать с процентами. Известно, какой высокий прибыток приносят банкирам войны. Упоминавшаяся выше Тридцатилетняя война, к большому сожалению, не стала последней, наоборот, так называемый Вестфальский мир, заключенный в ее финале[333] и торжественно именуемый порой результатом первого современного дипломатического конгресса, положившего начало новому порядку в Центральной Европе, основанному на концепции государственного суверенитета, на деле лишь закрепил феодальную раздробленность Германии. Ну а где раздробленность, там, естественно, и крысиная возня, и шкурные интересы, локальные конфликты и вмешательство могущественных соседей. «Вестфальский мир, — как писал Генрих Шнее, — предоставил князьям право самим проводить свою внешнюю политику. Каждое государство стремилось приобрести новые земли, чтобы расширить свою страну, повысить ее ранг, добиваясь при этом прежде всего определенных субсидий от крупных держав». А поскольку финансами у князей занимались факторы, упомянутые Шнее субсидии шли через их руки, последнее обстоятельство сделало факторов незаменимыми членами всевозможных дипломатических миссий, и таким образом они вышли на международный уровень. Снова обращаясь к работе Шнее, узнаем, как саксонский курфюрст Август I[334] заполучил корону Речи Посполитой стараниями банкира Беренда Лемана, а некий финансист Йост Лимбан поспособствовал коронации бранденбургского курфюрста Фридриха III из династии Гогенцоллернов, ставшего первым прусским королем.[335] Тоже, очевидно, не даром. Генрих Шнее пишет: «Субсидии, получаемые князьями в XVII, XVIII и в начале XIX в., поступали исключительно через придворных финансистов. Несметное число миллионов талеров стекалось в казну князей, а крупные суммы — просто в карманы правящих министров». И далее: «Только с 1776 по 1814 г. английские субсидии составили в Гессене 19 миллионов 56 тысяч талеров. В 1815 году Арнольд фон Айхталь вместе с отцом Ароном Элиасом произвел английских субсидий в баварскую государственную казну на сумму 608 тысяч 695 фунтов стерлингов, это были финансовые трансакции высокого класса».

За что же могли платить англичане? Ну как же, в первую очередь за войны, в которых участвовали князья. Вроде той же знаменитой Семилетней, которую Черчилль называл Первой мировой. Это когда Фридрих Великий сражался за «английское золото» в Европе с французами, австрияками и русскими, в то время как спонсировавшие смертоубийство британцы захватывали за пределами горящей Европы одну колонию за другой. Немецкие курфюрсты дрались на обоих фронтах, за что им вполне исправно перечислялись гонорары. Я уж не говорю о торговле знаменитыми немецкими наемниками, приобретшей в XVIII столетии такой размах, что она оттеснила на задний план работорговлю. Эхо тех событий звучит и сейчас. Вот смотрим мы с вами, к примеру, великолепный триллер «Сонная лощина» Тима Бартона, где нью-йоркский сыщик-новатор Икабод Крейн (в исполнении блестящего Джонни Деппа) бросает вызов ужасному всаднику без головы — воскрешенному колдовскими чарами гессенскому наемнику (в исполнении не менее блестящего Кристофера Уокена), и невдомек нам, а откуда он взялся, наемник этот? Что он в Сонной лощине позабыл? А вот оттуда и взялся, приплыл на корабле, зафрахтованном каким-нибудь немецким Ротшильдом, который на этом ручки погрел.

Считается, пионером немецкой солдатоторговли выступил епископ Христоф фон Гален, и было это в 1665 г. Пример высокопоставленного попа оказался заразительным, вскоре саксонский курфюрст Иоганн Георг III продал венецианцам три тысячи своих бойцов. За ним, уже по ходу Войны за австрийское наследство, ландграф Вильгельм VIII Гессенский (родной дедушка того самого ландграфа, с которым на почве любви к старинным монетам так сдружился Амшель Мейер Ротшильд) додумался сбывать рекрутов обеим противоборствующим сторонам конфликта: и императору Священной Римской империи Карлу VII Альбрехту, и британцам. А почему бы и нет? Ну и пошло-поехало. Кости немецких солдат забелели в самых разных уголках континента, хранилища немецких князей и их оборотистых финансистов наполнились сотнями тысяч талеров. Торговля штыками, просуществовав больше столетия, достигла апогея во времена Войны за независимость США. В Америку из Германии убыло около тридцати тысяч солдат и офицеров, на счета было зачислено не менее восьми миллионов фунтов стерлингов. Немалые деньги, как для того времени…

Надо думать, кое-что перепало и предприимчивому Майеру Амшелю, ведь именно ландграфов Гессен-Кассельских историки называют абсолютными лидерами по части поставок немецких войск за кордон, а молодой Ротшильд, как-никак, водил с этими господами трепетную дружбу. Английский король Георг III для борьбы с взбунтовавшимися колонистами остро нуждался в наемниках, британцы всегда предпочитали лить за свои интересы чужую кровь, пускай и щедро оплаченную фунтами. С чего бы это Майеру Амшелю было не заработать, тем более что угрызения совести его по данному поводу вряд ли стесняли, с каких таких пирогов, и американские колонисты, и гессенские солдаты были в его глазах совершенно одинаковым расходным материалом.