8.3. Братство «Вольных каменщиков»

8.3. Братство «Вольных каменщиков»

В течение двух веков во всех пунктах земного шара члены лож находились во главе борцов за торжество идей политической свободы, религиозной терпимости, соглашения между народами. По своим основным принципам масонство есть противник заблуждения, злоупотребления, предрассудков.

Эрнест Нис, исследователь франкмасонства

Масонство — истинный сфинкс, погребенный до головы в песке, сгрудившемся вокруг него веками.

Альберт Пайк

После казни три замаскированных человека тайно собрались под эшафотом Жака де Моле и, смочив в его крови платок, поклялись над тремя, сложенными треугольником кинжалами в вечной мести королю и папе.

Элифас Леви. История магии

Есть историки, обвиняющие в организации Французской революции масонов. А кто они вообще такие, масоны эти? Давайте заглянем для получения ответа в «Википедию». Там можно прочесть, что масонство есть религиозно-этическое движение, основанное на принципах доброты, взаимопомощи и терпимости. Нет слов, звучит неплохо, а то и трогательно, не правда ли? Только вот насколько соответствует истине? Ведь и Иеремия Бентам в предыдущей главе тоже выступал за всеобщее счастье, при этом, правда, не забывая проектировать «Паноптикумы» в свободное от работы на британскую разведку время. Еще масонов называют «вольными каменщиками», имея в виду строительство Храма Доброты и Разума, отчего даже кельма с молоточком попали к ним на герб.[300] Но при этом забывают добавить, что речь идет о том самом Храме на одноименной горе в Иерусалиме, который, согласно представлениям иудаистов, суждено восстановить тому Мессии, которого называют Антихристом в христианской традиции. Да и как он будет восстанавливать вышеупомянутый Храм, если с VII столетия место занято, и сначала потребуется расчистить строительную площадку, уничтожив Купол Скалы, мечеть Куббат ас-Сахра, мусульманскую святыню, построенную по повелению халифа Абд аль-Малика на развалинах разрушенного римлянами древнего храма? Принимая в учет отношение последователей ислама к своим святыням, для начала Мессии доведется перебить большинство мусульман…

Вот такие дела. И пойди, короче, разберись после всего этого, хорошие масоны или плохие, и кстати, чего нам от них ждать? Мы тоже — не масоны. А они же — не говорят, чего именно, скрытничают по своему обыкновению…

Проблема тут, на мой взгляд, заключается в том, что с момента своего рождения (теории на этот счет разные, сейчас мы их вкратце рассмотрим) масонство никогда не было чем-то вроде открытой гуманитарной организации и гораздо больше походило на засекреченную шпионскую сеть. Представляло собой, если хотите, самую настоящую иерархическую пирамиду с по-военному жесткой дисциплиной, властными вертикалями, под стать партноменклатурной империи товарища Сталина, и напоминающими воинские звания градусами посвящения, постепенно открывающими избранным дорогу на самый верх, последовательно минуя этажи, наглухо задраенные для неудачников. Слов нет, масонство, особенно в Средние века, когда не затухали костры недремлющей инквизиции, «испанские сапоги» дробили кости вольнодумцев и просто невезучих, а из пыточных подземелий неслись вопли еретиков, работая в самом настоящем подполье, действительно продвигало идеи Просвещения через всевозможные сообщества, кружки и прочие аналогичные структуры в основании пирамиды. Чего не отнять, того не отнять. При этом задачи, решаемые на самом верху, оставались покрытыми непроницаемой тайной. Это, конечно, и понятно, принимая во внимание и условия, в которых зарождалось движение, и многовековую враждебную среду обитания.

Как и когда масонство появилось на свет? Этого, конечно, никто из смертных точно не знает. История его происхождения теряется в глубине веков. Согласно одной из распространенных версий, движение восходит к эпохе царя Соломона, поручившего архитектору из Тира Хираму-Авию воздвигнуть в Иерусалиме храм. Хирам, подойдя к поручению основательно, подразделил своих рабочих на категории и ввел специальную систему опознавательных знаков, действовавших по принципу системы многоуровневого допуска на секретный объект. Так якобы зародились и масонские градусы посвящения, и их упорная склонность к конспирации, условным сигналам, тайным знакам и всевозможным шифрам. Тем более что международная обстановка не располагала почивать на лаврах, извне нападали то хетты, то ассирийцы, то вавилоняне. Ну а дальше уже пошло по накатанной.

Согласно другой легенде, масонство зародилось в Древней Индии как система передачи оккультных знаний, полученных жрецами от древних учителей. В плоскости двух этих гипотез гармонично умещается версия, увязывающая происхождение европейских масонов с орденом рыцарей Храма, уничтоженным инквизиторами безжалостного «железного» короля Филиппа Красивого. Мол, в самый разгар кровавой расправы, незадолго до мученического конца, гроссмейстер ордена Жак де Молэ учредил-таки четыре секретных общества. Вот они-то, пережив и последнего великого магистра тамплиеров, и его лютого врага французского короля, и стали в будущем Неаполитанской (Восточной), Эдинбургской (Западной), Стокгольмской (Северной) и Парижской (Южной) ложами. Там-то адепты и хранили знания, полученные рыцарями на Востоке у суфийских и иудейских мудрецов. Там-то они их и приумножали и передавали из поколения в поколение, доверяя их лучшим из лучших, отобранным по шкале из множества градусов посвящения.

Кстати, такой версии возникновения масонства придерживался сам Альберт Пайк,[301] человек, которого недоброжелатели называют «черным папой» мировой масонерии: «Жак де Молэ и его товарищи погибли на костре, но еще до казни главы обреченного ордена организовали и учредили то, что позднее начало называться оккультным, скрытым или шотландским масонством».

Говорят, будто в Средневековой Европе, где нравы были суровыми, а вольнодумцев, как легко представить, не жаловали, масонские ложи стали незаменимым приютом для инакомыслящих. Клубом, где, не вздрагивая и не озираясь через плечо, могли поделиться идеями западноевропейские ученые, естествоиспытатели, алхимики, философы, врачи. Тот же Парацельс,[302] которого называют и магом, и алхимиком, и целителем, состоял в «братстве» и наверняка нашел в нем и единомышленников, и сподвижников, и учеников. А где еще ему было их искать, не среди церковников же с инквизиторами, о которых он отзывался совершенно недвусмысленно, называя «не учителями истины, а проповедниками лжи», неспособными «доказать учений по Библии» и оттого промышляющими фарсом. При этом именно инквизиторы обладали вполне реальной властью, чтобы отправить «отца современной фармакологии» на костер, недаром же он говорил, что церковники, будь у них такая возможность, «умертвили бы в своих жалких бойнях на месте Илию, Еноха, Давида, Соломона и остальных пророков и предсказателей, если бы те были живы». Кто бы сомневался, что так и случилось бы. Инквизиторы мигом отправили бы на костер и Парацельса, и его предшественников, легендарного Христиана Розенкрейца,[303] и вполне реально существовавшего Нострадамуса (1505–1566), вместе с их манускриптами, пробирками и колбами для опытов. И кто бы тогда развивал науку, делая открытия, опередившие свое время на многие столетия?