Крылья блицкрига

Крылья блицкрига

После победы над Францией в июне 1940 г. рейхсмаршал Геринг заявил: «В начале войны Германия была единственной страной, в распоряжении которой имелись эффективные военно-воздушные силы, являющиеся самостоятельным видом вооруженных сил и имеющие на вооружении первоклассные самолеты… Основная масса наших Люфтваффе имела структуру, позволяющую наносить удары в глубине территории противника и достигать стратегических результатов». И на тот момент он был абсолютно прав.

В отличие от Вермахта и флота Гитлер не оказал столь же большого влияния на создание германских военно-воздушных сил – Люфтваффе. Эту задачу он фактически полностью доверил своему другу Герману Герингу. Многие военные историки считают, что фюрер слабо разбирался в вопросах авиации, поэтому, дескать, находился в постоянной зависимости от мнения своих экспертов, таких как Удет и Ешоннек, кои являлись летчиками Первой мировой войны. Став государственными деятелями, они ни имели ни времени, ни возможностей для того, чтобы приобрести фундаментальные знания в области современной стратегии применения авиации. В министерстве авиации, которое возглавлял Геринг, было семь руководителей управлений, четверо из которых были выходцами из армии без опыта службы в авиации. Имея подобных консультантов, Гитлер не мог правильно ориентироваться в вопросах боевого использования авиации.

Уделяя большое внимание новой технике и осуществляя масштабные программы производства танков, орудий и подводных лодок, фюрер вплоть до начала войны не уделял внимания техническому прогрессу в самолетостроении, также доверив этот вопрос Удету и Герингу. Тем не менее это не значит, что последние пустили развитие Люфтваффе по неправильному пути.

Одна из распространенных точек зрения гласит, что командование немецкой авиации с молчаливого согласия Гитлера не позаботилось о создании стратегических бомбардировщиков, имея в виду, прежде всего, четырехмоторные самолеты.

Британский маршал авиации Харрис писал: «Немцы фактически совсем не имели стратегических бомбардировщиков, так как вся их бомбардировочная авиация должна была обеспечивать выполнение задач армией. Она применялась для нанесения ударов по городам только тогда, когда не требовалось обеспечения поддержки армейским частям». Примерно ту же точку зрения высказывал американский авиационный генерал Теддер: «Немцы так и не смогли понять, что означает воздушная мощь». Ряд немецких командиров и авиаторов, таких как Адольф Галланд, Альберт Кессельринг и другие, тоже считали, что авиация в первую очередь должна была выполнять именно стратегические задачи, а уж только во вторую заниматься непосредственной поддержкой войск. По их мнению, Люфтваффе, и в первую очередь бомбардировочные эскадры, всю войну использовались неправильно и рассматривались только как придаток сухопутных войск.

Но есть и другое мнение. Так, британский профессор Блакетт считал, что если бы Германия направила большую часть мощностей своей промышленности на создание четырехмоторных бомбардировщиков, то это в дальнейшем значительно снизило бы мощь танковых ударов Вермахта и нарушило бы прекрасно организованное взаимодействие авиации с наземными войсками.

Споры на эту тему шли в течение всей войны, однако Гитлер и Верховное командование Люфтваффе в целом придерживались тактического решения. Начальник ОКЛ генерал Ешоннек поначалу поддерживал стратегический подход, но потом авиация под его руководством почти полностью стала средством поддержки сухопутных войск. Его преемник, генерал Кортен, наоборот, считал, что Люфтваффе должны сосредоточиться на ПВО Рейха и стратегических бомбардировках. Рейхсмаршал, впечатлившийся результатами налетов союзников на Германию, тоже склонялся к этой точке зрения. Однако в 1943–1944 гг. реализовать данную стратегию было уже невозможно, особенно в части создания стратегической авиации.

В гитлеровской стратегии блицкрига главной задачей авиации была поддержка сухопутных войск и разгром вооруженных сил противника. С этой целью самолеты-разведчики должны были обеспечить заблаговременное обнаружение целей (аэродромов, военных баз, мостов и дорог и т. д.), а истребители – завоевать господство в воздухе над местами сражений. После этого бомбардировочная и штурмовая авиация должна была наносить удары по войскам противника и коммуникациям в его оперативном тылу. Налеты на города и военные объекты в тылу рассматривались как второстепенная цель, и проводить их следовало только в период затишья на фронте. Гитлер не придавал значения проблемам разрушения военной экономики противника, так как авиаудары по электростанциям, заводам и железнодорожным узлам могли принести лишь отсроченный эффект, а к тому времени территория противника уже могла быть просто завоевана. Таким образом, стратегическая авиация для блицкрига была попросту не нужна.

Поэтому созданные германскими конструкторами в конце 1930-х годов четырехмоторные бомбардировщики были не востребованы. 22 ноября 1937 г. Гитлер вместе с Мильхом, Удетом и Герингом посетил в Аугсбурге фирму «Мессершмитт-АГ». При осмотре завода Вилли Мессершмитт попросил фюрера «взглянуть на новую конструкцию». Когда были открыты ворота в большой цех, «экскурсанты» увидели огромный четырехмоторный самолет. Мессершмитт сообщил, что его дальность полета с тонной бомб составит 6000 км. Гитлера он в целом заинтересовал, однако Мильх и другие присутствующие сказали, что на массовое производство подобных машин нужно слишком много сырья и мощных двигателей. В итоге заказ на производство самолета, позднее получившего индекс Ме-264, так и не поступил, хотя в случае поступления на вооружение Люфтваффе он мог быть использован для налетов не только на Урал, но и на Новосибирск, Иркутск и Читу, Нью-Йорк, Вашингтон и даже Чикаго. Первый опытный экземпляр бомбардировщика был построен в конце 1942 г., однако в дальнейшем из-за нехватки ресурсов и отсутствия интереса у командования Люфтваффе работы по нему были свернуты. Примерно то же самое произошло с четырехмоторным Ju-89 фирмы «Юнкерс» и Do-19 фирмы «Дорнье». Ешоннек в 1937 г. считал, что готовящийся к производству пикирующий бомбардировщик Ju-88 будет идеальным ударным самолетом для Люфтваффе. Эту точку зрения поддержал и Геринг, считавший, что вместо одного четырехмоторного можно сделать два-три двухмоторных бомбардировщика.

На создание и обслуживание стратегической авиации у Германии попросту не хватало ресурсов. Упомянутый выше генерал Эрнст Удет справедливо считал: «Нам не нужны дорогие тяжелые бомбардировщики, так как на их создание требуется слишком большое количество сырья по сравнению с производством двухмоторного пикирующего бомбардировщика». Как показал опыт войны, добиться победы одними стратегическими бомбардировками, даже очень массированными, невозможно без захвата территории противника. Поэтому обвинение немцев в том, что они не имели четырехмоторных самолетов и потому не смогли одолеть Англию в 1940 г., а также не смогли разбомбить Урал, выглядит голословным.

^{Гитлер во время посещения авиазавода в Аугсбурге, 1938 г. Слева от него – авиаконструктор Вилли Мессершмитт}

В сентябре 1939 г. президент США Рузвельт направил послание правительствам всех воюющих государств, в котором в идеалистическом духе призвал их публично подтвердить отказ от использования своих ВВС для бомбардировок городов и других объектов, где находилось мирное население.

Гитлер мгновенно откликнулся на эту акцию и заявил в рейхстаге: «Я не хочу войну против женщин и детей, и я отдал приказ командованию Люфтваффе подвергать ударам только военные цели». В своем ответе Рузвельту фюрер отметил: «Я согласен с Вашим предложением, конечно, с тем условием, что и противник тоже будет придерживаться тех же правил». Таким образом, вождь нацистской Германии отнюдь не хотел быть втянутым в тотальную воздушную войну, видимо, представляя, какие это может иметь последствия. Известный британский военный историк Б. Г. Лиддел Гарт писал: «Гитлер в то время, когда он обладал неизмеримым превосходством мощи бомбардировочной авиации, явно не желал в полную силу выступить против городов своих противников. Он неоднократно пытался заключить соглашение об отказе от бомбардировки городов с воздуха даже в те дни, когда находился на пике своего могущества».

Ранним утром 10 мая 1940 г. Германия начала вторжение в Голландию. В первый же день наступления германские бомбардировщики совершили налеты на Гаагу, Роттердам и другие города. Одновременно в районы важных стратегических объектов были выброшены воздушные десанты. Тем не менее немцы встретили упорное сопротивление, и к 14 мая продвижение войск остановилось на подступах к Роттердаму. Командир 39-го танкового корпуса Вермахта генерал Шмидт выдвинул ультиматум голландцам, угрожая массированными бомбардировками города, если те откажутся сдаться.

Однако комендант города затянул переговоры, в результате чего немцы не успели отменить запланированный вылет бомбардировщиков, а сигнальные ракеты, выпущенные при подходе последних к цели, не были вовремя замечены летчиками. В итоге приказ «налет отменить» был выполнен лишь частично. 57 из 100 самолетов все же сбросили бомбы. И хотя целью налета были военные объекты за рекой Маас, возникший в результате коврового бомбометания сильнейший пожар уничтожил весь расположенный рядом исторический центр города, погибло множество старинных зданий, в том числе синагога, здание Ост-Индской компании, 24 церкви, 500 гостиниц и ресторанов. После такого удара правительство Голландии поняло, что вскоре та же участь может постигнуть Амстердам и Гаагу. Будучи морально раздавленным, оно вскоре капитулировало.

Однако вопреки расхожему мнению налет на Роттердам отнюдь не был «террористическим» и никакого «приказа Гитлера» тоже не было. Город погиб в результате трагической цепи случайностей. В действительности в течение первого года войны фюрер практически ни разу серьезно не вмешивался в проведение воздушных операций и не отдавал никаких приказов о бомбардировках тех или иных целей, тем более городов. Такая привычка возникла у него только во время т. н. «битвы за Англию».

Незадолго до окончания кампании во Франции офицер ОКВ Вальтер Варлимонт случайно стал свидетелем разговора между Гитлером и Герингом. Они обсуждали бомбардировки англичанами жилых кварталов нескольких немецких городов, которые начались совсем недавно и не дали никаких особых результатов. Рейхсмаршал жаждал мести, предлагая «ответить им десятью бомбами за каждую одну». Однако фюрер без колебаний запретил любые ответные меры. Он считал, что британское правительство просто потеряло голову после разгрома под Дюнкерком. Гитлер даже выдвинул версию, что бомбардировка была произведена не специально, а в силу плохой подготовки экипажей самолетов.

Будучи в первую очередь политиком, фюрер нередко рассматривал Люфтваффе, в особенности их бомбардировочную авиацию, как оружие внешнеполитического давления и даже шантажа, полагая, что одной угрозой массированных налетов можно заставить противника встать на колени. При этом немецкая пропаганда всячески раздувала военную мощь немецкой авиации, создавала ей ореол непобедимости и несокрушимости. И вот летом 1940 г. Гитлеру представилась возможность испробовать свое «политическое оружие» в действии.

Далее приводятся воздушные операции, непосредственно проведенные по приказу фюрера.

^{Исторический центр Роттердама после удара бомбардировщиков}

Данный текст является ознакомительным фрагментом.