Глава 4. Стратег

Глава 4. Стратег

Он знал точно – невозможное возможно

Все цели военных кампаний нацистской Германии и время для их начала определялись лично фюрером. Он никогда не менял свои решения по стратегическим вопросам, даже выслушав весомые доводы своих соратников и высших армейских офицеров. Таким образом, фюрер возложил на себя всю ответственность за все важные решения.

В дальнейшем Гитлер постоянно нарушал принципы ведения войны, разработанные его любимым прусским военным теоретиком Клаузевицем. Последний подчеркивал: «Война никогда не должна быть отделена от политического общения, ибо иначе возникает бессмысленная и бесцельная вещь». У фюрера все было наоборот. Блестящие военные успехи первых лет войны не имели почти никакого политического использования, поэтому в конечном счете были попросту обесценены. Клаузевиц также завещал потомкам, что государственный деятель не может предъявлять к армии таких требований, которые та не может выполнить. Гитлер преклонялся перед техникой, прекрасно понимая, что ей нужна передышка для техосмотра и ремонта, но при этом беспощадно относился к пехоте, не понимая, какие тяготы переносят двигающиеся в пешем строю солдаты. Кроме того, Клаузевиц предостерегал от того, чтобы решать военные вопросы с чисто политической точки зрения.

Начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал Альфред Йодль значительно расширил понятие стратегии, сформулированное Клаузевицем: «Стратегия есть высочайшая руководящая деятельность в войне. Она охватывает внешнюю и внутреннюю политику, пропаганду и управление народом, и все эти элементы в комплексе приводят к политической цели войны». Исходя из этого становится понятно, что полководец и стратег не одно и то же. В отличие от руководителей других воюющих государств – Рузвельта, Сталина, Черчилля и Муссолини, которые были только стратегами, отдававшими приказы полководцам, – Гитлер совмещал и то и другое. Он был одновременно и главой государства, и главнокомандующим Вермахтом, а с декабря 1941 г. еще и главнокомандующим сухопутными войсками. В этом плане фигура фюрера была уникальна. Он лично осуществлял руководство войной, подготовленной им в политическом, экономическом и военном отношении.

В своей стратегии Гитлер пытался придерживаться того же принципа, что и в политике: «делать невозможное возможным». Он хотел подчинить своей воле не только людей, но и обстоятельства, преодолеть границы возможного. И нередко это ему удавалось.

Стратегия Гитлера была исключительно эффективна для наступательной войны. Его методы основывались на молниеносных прорывах танковых и моторизованных войск, за которыми следовало окружение и уничтожение деморализованного противника. Как отмечали военные историки Маккарти и Сайрон в своем труде «Бронетанковые войска Третьего рейха»: «Теперь он сам видел себя «Бисмарком наших дней», с одинаковым успехом плетущим тонкие дипломатические интриги и ведущим молниеносные войны. Гитлер правильно оценил намерения своих противников и убедил в своей правоте собственных осторожных генералов».

На протяжении трех лет – с августа 1939 г. до осени 1942 г. – этот подход практически всегда приносил потрясающий успех. Однако когда соотношение сил, а также факторы пространства и времени в конечном счете привели к остановке блицкрига, фюрер оказался не готов пересмотреть свои стратегические воззрения. Отныне его основным стратегическим принципом в политике и на войне стало удержание всего любой ценой. Он полностью отверг идею подвижной обороны, а также мысль о каких бы то ни было переговорах и соглашениях. Понимая, что разгромить всех противников ему не удастся, он решил биться за каждую пядь земли, чтобы выиграть время. При этом он считал, что завоеванного ранее пространства хватит, чтобы полностью истощить силы своих противников. 1 февраля 1943 г. Гитлер говорил Йодлю: «Пространство – это один из важнейших военных факторов. Вы можете вести военные операции, только если вы имеете пространство… В непрерывном наступлении в прошлом году мы заняли большие территории, чем во всем нашем западном наступлении… На этом огромном пространстве можно держаться и держаться. Здесь, на Востоке, мы можем амортизировать удар. Здесь у нас такое поле боя, на котором есть место для стратегических операций».

Осенью того же года фюрер твердил своим генералам: «Нужно выиграть время, в этом залог грядущей победы… В ходе любой войны наступает такой момент, когда победа зависит не от числа выигранных сражений, а от силы духа… В этой войне победит тот, кто стиснет зубы и не сломается».

Однако завоеванного пространства оказалось все же недостаточно. 14 февраля 1945 г. Гитлер жаловался Борману: «Трагедия немцев состоит в том, что у них всегда не хватало времени. Нас всегда стесняли обстоятельства. Мы всегда были в цейтноте. Нам не хватало пространства… Русские, обладая колоссальным пространством, могут ждать. Время работает на них. И оно же работает против нас».

Почитаемый Гитлером Карл Клаузевиц требовал от военного гения, каковым считал себя фюрер, очень многих положительных качеств, как то: мужество и готовность нести ответственность, выдержка, энергия, твердость характера, стойкость и образованность. Что в этом случае можно сказать о Гитлере?

Он в той или иной степени соответствовал всем этим качествам. Его интеллект был уж никак не ниже, чем у среднего фельдмаршала Вермахта, мужество, выдержка, энергия и стойкость признавались очень многими. Он имел тонкое стратегическое чутье, мог интуитивно определить слабости противника и зачастую знал лучше военных, как использовать время и подходящую ситуацию для осуществления своих планов. Впрочем, эти способности частично дезавуировались чисто человеческими чертами характера – упрямством, своенравием, нетерпимостью.

Немецкий историк Карл Фризер писал: «Проблемы в меньшей степени заключались в недостаточной военной компетентности Гитлера, а скорее в его чрезвычайных перепадах настроения. Фюрер постоянно балансировал между безмерной переоценкой собственных возможностей и постоянным преувеличенным фатализмом». По мнению Варлимонта, Гитлеру элементарно не хватало самокритики. Кроме того, фюрер зачастую не понимал важность стратегической инициативы, противопоставляя последней упорство и фанатизм. В силу этого наступление часто предпринималось без необходимого обеспечения, как это было в декабре 1944 г. в Арденнах. При этом нехватку бензина и снарядов, по мнению Гитлера, должна была компенсировать воля к победе. Подобные наступления продолжались, как правило, до полного истощения войск и исчерпания резервов, после чего возникала угроза потери инициативы. Генерал Вестфаль по этому поводу сказал: «Этот человек, несмотря на то что дар его в некоторых отношениях был необыкновенный, не сумел понять, что искусство войны не состоит в том, чтобы крепко стоять, но в том, чтобы захватить инициативу… В своих расчетах он не учитывал время и расстояние как решающие факторы… Недостаток какого-либо чувства умеренности привел к тому, что он разбазарил все ресурсы во время войны на всех фронтах».

ОКХ и ОКВ не могли противостоять Гитлеру, так как были низведены до статуса промежуточных инстанций. В 1943–1944 гг. шеф-адъютант Шмундт совместно с несколькими генералами пытались пропихнуть на пост начальника главного командования Вермахта решительного и энергичного человека, например, Кессельринга. Однако фюрер заявлял, что никогда не откажется от услуг Кейтеля, потому что тот «предан ему, как собака».

Британский историк XIX века Томас Карлейль писал, что «опасный человек – это человек, идущий на поводу у своих фантазий и не понимающий истинной природы объекта, с которым имеет дело. Добившись высокого положения, такой человек становится неописуемо опасным». Именно таким человеком и был Гитлер. Генерал Йодль, хорошо знавший повадки вождя, как-то сказал Варлимонту: «Не следует указывать диктатору, где тот допустил ошибку, так как это подрывает его уверенность в себе – главное, на чем зиждется его личность и его поступки».

Однако ко всем высказываниям немецких генералов по поводу гитлеровской стратегии надо тоже относиться скептически. Ведь многие из них полагали, что война могла бы закончиться по-другому, если бы Вермахтом командовал кто-то из них. Тем самым они показали, что сами страдали тем, в чем обвиняли фюрера – в непонимании решающих факторов ведения войны. На самом деле причина поражения Третьего рейха кроется не в стратегических ошибках при ведении боевых действий, а в политической плоскости. Гитлеру не удалось предотвратить создание коалиции великих держав, а в дальнейшем не удалось расколоть ее. А при таком соотношении сил всякие успехи на поле боя были бесполезны.

Фюрер с презрением относился к военным законам и моральным ограничениям, полностью сделав ставку на закон насилия.

Именно он стал главенствующим при ведении боевых действий. Как писал Вернер Мазер: «В том, что война (особенно в 1941–1942 гг.) не укладывается ни в какие рамки, он виноват сам. Он развязал на Востоке извращенную идеологическую войну, объявив русских вне закона, втянув США в декабре 1941 г. в войну и спровоцировав тем самым Вторую мировую войну». Своими преступными действиями и целями по отношению к евреям и мирному населению Гитлер настроил против себя весь западный мир и тем самым исключил какие-либо компромиссы. Началась война не на жизнь, а на смерть, которую Германия выиграть не могла, что бы она ни делала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.