С домом и дружиной

С домом и дружиной

Если верить полулегендарным сведениям, содержащимся в Несторовой летописи, восточные славяне и другие племена, жившие по берегам озера Ильмень и по рекам Ловать, Волхов, Мета, Молога, очень страдали из-за того, что их старейшины вступили между собой в острое соперничество. Каждый из них хотел быть первым и главным и не желал уступать другому. Эти междоусобицы и раздоры продолжались так долго и так всем надоели, что было в конце концов решено пригласить на княжение кого-нибудь из соседней Скандинавии. Жившие там норманны, или, как называли их в восточнославянских землях, варяги, славились своей отвагой, воинским искусством, высокой организованностью. Было известно также, что они охотно нанимаются на службу в другие страны, если она хорошо оплачивается.

В. Васнецов. Варяги. 1909

Ходила, правда, о скандинавах недобрая, но справедливая молва как о дерзких морских пиратах, сочетавших разбой с торговлей. Они передвигались на крупных парусных судах и весельных лодках и совершали грабительские рейды на приморские и приречные города Европы и Азии.

Шлезвигский историк Харм Паульсен даже считает варягов «изобретателями блицкрига» – молниеносной войны, поскольку они первыми стали практиковать внезапные и жестокие нападения и, применяя эту откровенно бандитскую тактику, разграбили и сожгли Севилью, громили Париж и Гамбург, атаковали Константинополь.

И все же выбор ильменских славян (словен) был сделан в пользу воинственных норманнов. Вероятно, здесь сыграли свою роль давние связи, установившиеся между восточнославянскими племенами и скандинавами. Важной торговой артерией, соединявшей земли славян с богатой и могущественной Византией – великой державой тогдашнего мира, был древний путь «из варяг в греки»: из Балтийского моря в Черное. И обычно надежную охрану купеческих караванов несли наемные варяжские воины. Из летописи можно понять, что вознаграждение за эти услуги они получали данью. Так что ясно, почему после тщетных поисков достойного вождя среди своих соплеменников и соседних народов – еми, води и прочих – словене вместе с дружественными им чудью, весью и кривичами решили отправить посольство именно на берега Балтийского моря, к норманнам. Прибыв на место, послы будто бы сказали варяжским князьям так: «Земля наша велика и богата, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами». Те откликнулись на этот заманчивый призыв, и вскоре скандинавский военный предводитель Рюрик прибыл со своей дружиной в город Новгород и начал там княжить. Произошло это в 862 году.

Вот как случилось, что у истоков будущего государства Новгородско-Киевская Русь оказались варяги. Норманнского происхождения был не только Рюрик, но и следующие за ним князья Олег, Игорь и княгиня Ольга. Их имена звучали весьма странно для славянского уха, но были вполне обычными в Скандинавии.

Согласно летописной традиции, с Рюриком пришли два его брата – Синеус и Трувор. Однако сегодня большинство историков признают их вымышленными персонажами, появившимися на свет в результате неверного прочтения скандинавской хроники. В ее тексте говорится, что Рюрик прибыл «сине хус трувор». Это было понято как имена собственные: «Синеус» и «Трувор». На самом же деле «сине хус трувор» на древнешведском означает «с домом и дружиной» или, по другой версии, «с верной дружиной».

По-видимому, и самим своим именем Русь обязана варягам. Не все историки и филологи с этим согласны, и все же точка зрения, что слово «русь» пришло из Скандинавии одновременно с Рюриком, имеет немало сторонников. В буквальном переводе с древнешведского «русь» – это «воины-гребцы». И, когда в летописи мы читаем, что Рюрик, приняв приглашение словен и их союзников, отправился к ним, взяв с собой «всю русь», нужно иметь в виду под этим словом военную дружину, которая водным путем, «на веслах», прибыла в землю славян.

Существует и другой взгляд на вещи. Ряд ученых считают, что «русь» – производное от Рось – реки, точнее, сразу нескольких восточноевропейских рек с таким названием. В этом случае иноземное происхождение имени страны исключается.

Есть и еще одно толкование. Сами восточные славяне понимали слово «русь» как «светлая земля». Ведь издавна «русый» означает «светлый».

Сам факт призвания скандинавов из-за моря уже давно оспаривается, поскольку в некоторых летописях Рюрик представлен предводителем наемной варяжской дружины, стоявшей в Ладоге, где в качестве опорного пункта был построен замок, окруженный укреплениями. Тогда получается, что Рюрик и его воины хоть и были норманнами, но уже порядком натурализовались, поскольку долго проживали на берегах Волхова. В литературе (правда, без вызывающих доверие ссылок на источники и научной аргументации) высказывается предположение и о неваряжском происхождении Рюрика. По этой версии его родословная, если брать последнее колено, выглядит так: отец – князь бодричей (ободритов, или рарогов) Годослав, а мать Умила – дочка новгородского князя Гостомысла. Тогда, стало быть, Рюрик вообще не варяг, а наполовину полабский, наполовину восточный славянин (полабские славяне – одно из племен, населявших Северную Германию).

Судя по обнаруженным археологами на территории России скандинавским погребениям с характерными для них предметами (например, амулетами, связанными с культом Тора – почитавшегося в Скандинавии бога-громовержца), в IX–X веках варяги проживали на Руси наряду с местными жителями. Приблизительно в пятидесяти городах России и Киеве найдены следы прежних торговых колоний норманнов (район Новгорода, Старой Ладоги и др.). Интересно, что почти все русские и украинские топонимы (географические названия) вдоль знаменитого пути «из варяг в греки» восходит к шведским и норвежским корням. Таковы, например, названия днепровских порогов.

Стереотипный образ варяжского воина – викинга – бесстрашный и благородный витязь, готовый верой и правдой служить тому, кто его нанял.

Однако такое представление о варягах мало соответствует истине. Как установлено в последних работах британских и французских исследователей, норманнам действительно были присущи доблесть, невероятное мужество, стойкость к лишениям и страданиям, но эти качества отступали на задний план перед беспредельной, неукротимой алчностью. Жажда наживы и вечная погоня за ней и заставляли викингов предпринимать самые опасные походы и пускаться в рискованные авантюры. Смыслом их жизни и главным мерилом ценности было серебро. Они копили его год за годом, устраивая многочисленные тайники и закапывая клады в землю. Арабский путешественник X века пишет о варягах: «Когда один из них накопит 10 тысяч монет, он дарит своей жене кольцо или ожерелье, когда накопит 20 тысяч – дарит второе, и так всю жизнь». Они были богаты, но не пользовались своим богатством. Владея горами серебра, норманны продолжали жить в убогих, сырых землянках, питаться безвкусной кашей и грубым хлебом с примесью коры, не заботясь ни о своем здоровье, ни о чистоте своего тела.

О самом Рюрике известно, что он, как и подобало настоящему варягу, был очень жаден до денег и жесток. Впрочем, стоит ли этому удивляться? Кто из основателей европейских или азиатских государств отличался кротостью и ангельским нравом?

Культура варягов отнюдь не превосходила культуру восточных славян, власть над которыми они приняли. Землю славян пришельцы из Скандинавии называли Гардарикой – страной городов. У самих варягов городов еще не было, а у славян к середине IX века их было не менее десяти, но в древнейшей летописи упомянуты лишь восемь: Белоозеро, Изборск, Киев, Ладога, Муром, Новгород, Полоцк, Ростов. А в XI веке в Древнерусском государстве насчитывалось уже более ста городов!

Вероятно, слово «Гардарика» – славянского происхождения и образовано на основе слова «град» – «город». Однако скандинавы произносили это непривычное для них слово на свой лад – вот и получилась Гардарика.

Есть версия, что приход варягов-язычников оттеснил на задний план христианство, которое еще в 860-х годах была сделана попытка принять в Киеве в качестве государственной религии. Когда беспокойный и воинственный варяжский элемент влился в верхушку древнерусского общества, это сразу значительно укрепило позиции язычества, отодвинув в сторону христианство. Тем не менее устойчивая тяга и интерес к христианской вере сохранялись, чему всемерно способствовали связи не только с Византией, но и с Симеоновской (времен царя Симеона: 919–927 годы) Болгарией, откуда Русь по крайней мере столетием ранее крещения при Владимире в 988 году получила изрядную долю того, чем владела эта близкая ей южнославянская страна: богословские сочинения славянских просветителей Кирилла и Мефодия, тексты Священного Писания на церковнославянском языке и другую литературу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.