Глава 3 КТО ВЫ, АКАДЕМИК ЛЫСЕНКО?

Глава 3

КТО ВЫ, АКАДЕМИК ЛЫСЕНКО?

ГРЯЗНЫЕ ПРОМОКАШКИ НА ИМЕНИ ЛЫСЕНКО

Если почитать русскоязычную литературу последних пары десятилетий, то видно, что Лысенко выставлен просто настоящим монстром, своеобразным пугалом для ученых России и всего мира. Вот как его характеризуют в справочниках: «Т.Д. Лысенко — создатель псевдонаучного «мичуринского учения» в биологии. Отрицая классическую генетику (т. н. менделизм-морганизм) как «идеалистическую» и буржуазную, утверждал возможность наследования приобретенных признаков, «перерождения» одного вида в другой и т. п. Многочисленные практические рекомендации Лысенко для сельского хозяйства (сверхскоростное выведение новых сортов и др.) были несостоятельными и нанесли большой экономический ущерб. С 30-х гг. по 1964 (особенно после сессии ВАСХНИЛ 1948) деятельность Лысенко поддерживалась И. В. Сталиным и затем Н. С. Хрущевым, а его «марксистское» учение и практические рекомендации, как направленные на революционную переделку природы и сулившие быстрое решение продовольственных проблем, внедрялись административно. В результате монополизма Лысенко и его сторонников (т. н. лысенковщина) были разгромлены научные школы в генетике, ошельмованы честные ученые, деградировало биологическое и сельскохозяйственное образование, затормозилось развитие биологии и сельского хозяйства».

Что тут сказать — просто дьявол во плоти, вон сколько всего наворотил… К слову сказать, то, насколько «деградировало» от его действий советское сельское хозяйство, мы увидим дальше по ходу нашего изложения.

А вот еще одно описание: «…Любая ее (концепции Лысенко. — Авт.) критика воспринималась как вредительство. Как организатор сельскохозяйственной науки Лысенко проявил себя жестким и беспощадным гонителем своих научных оппонентов, нанес большой ущерб развитию генетики и биологии в стране. Монополизм Лысенко в биологии, совмещенный со сталинскими методами борьбы с инакомыслием, вызвал уничтожение целых научных школ, гибель многих ученых (в т. ч. Н.И. Вавилова). Позже было однозначно доказано, что все идеи Лысенко не более чем шарлатанство, основанное на лженаучных исследованиях и фальсификациях результатов опытов».

Прочитаешь все это, и прямо в глазах темнеет — ну прямо настоящий злодей и изувер, почище любого инквизитора. Однако ниже мы увидим, что приведенные выше поделки имеют одно краткое название — клевета.

НАУЧНЫЕ ЗАСЛУГИ ЛЫСЕНКО

Начнем с биографической справки.

Лысенко Т.Д. (1898–1976), советский агроном, академик АН Украины (1934), президент (1938–1956 и 1961–1962) ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина), академик АН СССР (1939), Герой Социалистического Труда (1945), трижды лауреат Государственной премии СССР (1941,1943, 1949). Восемь раз награжден орденом Ленина.

…Т.Д. Лысенко родился в крестьянской семье. Его отец, Денис Никанорович Лысенко, был опытным земледельцем, даже в преклонном возрасте он возглавлял овощеводческую бригаду в Горках Ленинских под Москвой, которая в 1950–1955 годах ежегодно давала прибыль в размере 3 миллионов рублей.

Высшее образование Т.Д. Лысенко получил в Киевском сельскохозяйственном институте (1925). В 1922–1925 годах он старший специалист Белоцерковской селекционной станции, в 1925–1929 годах зав. отделом селекции бобовых культур Гянджинской селекционной станции (Азербайджан). В 1929–1934 годах старший специалист отдела физиологии Всесоюзного селекционно-генетического института (ВСГИ). В 1934–1938 годах научный руководитель, директор ВСГИ. В 1940–1965 годах директор Института генетики АН СССР.

В 1950 г. был награжден Золотой медалью имени И. И. Мечникова «за выдающиеся труды в области биологии и развития творческого советского дарвинизма, приведшие к важнейшим практическим результатам в сельском хозяйстве». С 1937 по 1966 год Лысенко — депутат Верховного Совета СССР и заместитель его председателя.

* * *

Попробуем теперь посмотреть, а есть ли у Лысенко научные достижения. Я думаю, что стоит вслед за академиком С. Ф. Демидовым перечислить основные научные заслуги Лысенко.

«1. Яровизация зерновых культур, позволяющая продвинуть ценные сорта яровой пшеницы в более северные районы и обеспечивающая значительную прибавку урожая… В 1940 г. посевы яровизированными семенами были произведены на площади 13 млн. га…

2. Летние посадки картофеля, обеспечивающие прекращение вырождения посадочного материала в южных районах. Площади их достигают сотен тысяч гектаров…

3. Под руководством акад. Лысенко выведен сорт озимой пшеницы «Одесская-3», он превышает по урожайности стандартные сорта на 3–4 ц с гектара, является морозостойким и одновременно засухоустойчивым. Выведен сорт ярового ячменя «Одесский-9». Сорт хлопчатника «Одесский-1» является по существу основным сортом новых районов хлопководства. Академик Лысенко сыграл большую роль в разработке научных основ семеноводства в стране.

4. Мероприятия по укреплению собственной сырьевой базы для производства натурального каучука…

5. Широкое производственное освоение мероприятий по повышению урожайности проса… обеспечило получение урожайности проса свыше 15 ц с гектара.

6. Чеканка хлопчатника, применяющаяся теперь на площади 85–90 % всех посевов хлопчатника и обеспечивающая… увеличение доморозного сбора лучших сортов хлопчатника на 10–20 %.

7. Академиком Лысенко в годы Великой Отечественной войны внесены предложения по обеспечению повышения всхожести семян зерновых культур в восточных районах СССР. Внедрение этих предложений позволило колхозам и совхозам Сибири значительно увеличить собственные ресурсы семян и повысить урожайность.

8. Представителями мичуринского направления в биологической науке разработан и практически широко распространен такой эффективный прием селекционной работы, как внутрисортовые и межсортовые скрещивания, методы браковки в селекционном процессе и. сознательного подбора родительских пар.

9. В соответствии с решениями февральского Пленума ЦК ВКП(б) в степных районах юга в настоящее время широко внедряются летние посевы люцерны в чистом пару, что быстро обеспечивает значительное увеличение урожаев семян этой культуры, столь необходимых для освоения правильных травопольных севооборотов.

10. В годы войны академиком Т. Д. Лысенко были разработаны и широко внедрены в практику колхозов и совхозов лучшие сроки сева и уборки зерновых культур в Сибири, а также такие важные мероприятия, как мероприятия по борьбе со свекловичным долгоносиком; использование верхушек клубней картофеля в качестве посадочного материала, что значительно увеличило семенные ресурсы этой культуры; биологический метод борьбы с вредителями и др.

…Одной из основных особенностей академика Лысенко является его повседневная связь с колхозами и совхозами, привлечение к научным исследованиям большого коллектива передовиков сельского хозяйства и быстрое внедрение научных достижений в сельскохозяйственное производство».

Это только краткий перечень достижений великого селекционера. Обратите внимание на характерную деталь: «повышение доморозного (то есть самого качественного. — Авт.) сбора лучших сортов хлопка на 10–20 %» и представьте себе, какую выгоду это дало в масштабах такой страны, как СССР. Одно это только «тянет» на Государственную премию, а идет в списке «всего лишь» под № 6.

Выделено особо — повышение урожайности пшеницы и картофеля. Значение этого людям, пережившим войну, объяснять было не надо. Только представьте, сколько сотен тысяч, а то и миллионов наших соотечественников спасли в войну от голодной смерти работы Лысенко. И совершенно не случайно, что Т.Д. Лысенко был награжден восемью орденами Ленина, то есть высшими наградами Советского Союза. И ведь не зря он получал звание Героя Социалистического Труда — высшую награду СССР, не считая самых престижных премий…

К ним могла добавиться и еще одна — Нобелевская, но тут уже изо всех сил постарались завистники и недоброжелатели, кабинетные доктора сельскохозяйственных и биологических наук. С этим фактом также нужно считаться.

Кстати, подумайте, было ли время и желание у человека, сделавшего столько, сколько сделал Лысенко, участвовать в какой-то мышиной возне? Думаю, что он был выше всего этого — он просто работал, не покладая рук.

ГЛАВНОЕ — ПРАКТИКА

Лысенко в отличие от кабинетных ученых активно участвовал в улучшении агрокультуры в стране. Вот лишь один из примеров. Традиция неприязненного отношения к известному агроному и почвоведу В. Р. Вильямсу (1863–1939), в определенных научных кругах уходит корнями еще в его прижизненные конфликты с рядом ученых. Так, в книге некоего И. Ю. Смирнова «А чем Россия не Нигерия?», в которой автор дает «суровую отповедь» Небезызвестному А. Паршеву с его книгой десятилетней давности «Почему Россия не Америка», целые две главки посвящены глумливым нападкам на Вильямса.

Однако травопольная система Вильямса несводима к севообороту с многолетними травами. Она была именно системой земледелия в полном смысле этого слова. Она включала и специфическую организацию земельной территории, и севооборот, и систему вспашки, и удобрения, и семеноводство, и создание лесозащитных насаждений.

В довоенное время В.Р. Вильямс предложил травопольную систему земледелия для улучшения структуры почв и повышения их плодородия. Эта теория В.Р. Вильямса очень импонировала Сталину, так как не требовала больших материальных затрат, и поэтому авторитет Вильямса был очень высок. Однако Вильямс отрицательно относился к озимым зерновым культурам и основной культуре — пшенице. Он вообще считал возделывание озимых хлебов признаком отсталости в земледелии.

Т.Д. Лысенко удалось убедить Сталина в ошибочности этого положения, в последующие годы был взят курс на селекцию озимых сортов пшеницы для Европейской части Советского Союза и других регионов страны. В результате урожайность озимых сортов пшеницы повысилась до 40–60 и более центнеров с 1 га.

* * *

Несмотря на «мракобесие» Лысенко его селекционная школа дала много сортов различных культур, которые пришлись очень к месту.

Кроме того, можно с уверенностью утверждать, что, если бы не твердая позиция президента ВАСХНИЛ академика Т.Д.Лысенко, то не было бы таких талантливых селекционеров по озимой пшенице, как Д.А. Долгушин, В.Е. Писарев, П.П. Лукьяненко, В.Н. Ремесло, И.Г. Калиненко, и многих других. Сорта каждого из вышеназванных селекционеров занимали многие миллионы гектаров озимой пшеницы и решали проблему продовольственного зерна не только в нашей стране, но и во многих странах Западной Европы.

Приблизительно в 1983 году, когда сорт озимой пшеницы «Одесская-56» селекции Д.А. Долгушина занял более 6 миллионов гектаров, а при таких масштабах ученые обычно представлялись к званию Героя Социалистического Труда, то и на Доната Александровича к его 80-летнему юбилею были направлены представления к этому званию. Однако на торжественном заседании Ученого совета ВСГИ, посвященном 80-летнему юбилею академика ВАСХНИЛ Д.А. Долгушина, в заключительном слове юбиляр заявил, что своими успехами в селекции он обязан теории стадийного развития и другим теоретическим разработкам академика Т.Д. Лысенко.

Сидевший в президиуме первый секретарь Одесского обкома КПСС, кажется, Кириченко, зло зыркнул на тогдашнего директора ВСГИ А.А. Созинова и что-то сердито ему сказал. А дело, видимо, было в том, что в тот период имя академика Т.Д. Лысенко было предано анафеме, й первый секретарь обкома усмотрел здесь непорядок. В итоге, вдогонку пошла депеша о снижении награды. В конечном счете Долгушина наградили только орденом Октябрьской Революции, хотя за свой честный и гражданский поступок академик ВАСХНИЛ Д.А. Долгушин был бы достоин особой дополнительной награды «За мужество».

* * *

В своей борьбе с морганистами Лысенко, как уже было сказано, опирался на работы выдающегося русского селекционера Мичурина и всегда заявлял, что он мичуринец.

Думаю, что будет нелишним напомнить российскому читателю о И. В. Мичурине. Уж очень печально наблюдать, что из-за клеветы на Лысенко как ученого и человека, ушли из памяти народной деяния Мичурина. Почему вместе с именем Лысенко из науки было вычеркнуто и имя Мичурина, уже совсем непонятно.

Вот краткая аннотация деятельности Мичурина, прочитайте ее, чтобы составить представление о колоссальном подвижническом труде великого советского ученого.

«Иван Владимирович Мичурин (15 (27) октября 1855 — 7 июня 1935) — выдающийся ученый-селекционер, один из основателей науки о селекции плодовых культур.

Он жил и работал в уездном городе Козлове (Тамбовская губерния), переименованном в 1932 г. в Мичуринск. Поставив перед собой задачу продвижения южных сортов плодовых деревьев в среднюю полосу России, Мичурин сначала пытался решить ее путем акклиматизации указанных сортов в новых условиях. Но выращенные им южные сорта зимою вымерзали. Одно лишь изменение условий существования организма не может изменить филогенетически выработавшийся стойкий генотип (или сумму наследственной информации), притом в определенную сторону.

Убедившись в непригодности метода акклиматизации, Мичурин посвятил свою жизнь селекционной работе, в которой использовал три основных вида воздействия на природу растения: гибридизацию, воспитание развивающегося гибрида в различных условиях и отбор…

Чудо-сорта Мичурина были востребованы во многих странах мира, в том числе в США. Сотрудник Вашингтонского сельскохозяйственного института профессор Ф. Н. Мейер впервые посетил И.В.Мичурина в 1896 году и вывез в США коллекцию мичуринских яблонь, вишен и слив. Мичурин был избран почетным членом американского ученого общества «Бридерс», после чего до революции его ежегодно посещали американские профессора. В 1913 году Мичурин отказался от предложения Департамента земледелия США переехать в Америку или продать свою коллекцию растений.

В 1934 году на базе питомника Мичурина создана генетическая лаборатория. В результате плодотворной деятельности ученого г. Мичуринск превратился в общероссийский центр садоводства, впоследствии здесь также появился НИИ плодоводства им. Мичурина, Мичуринский государственный аграрный университет.

За свою выдающуюся деятельность Мичурин был награжден орденами Св. Анны 3-й степени (1913), Ленина (1931) и Трудового Красного Знамени».

Современная наука подтвердила, что Мичурин, а вслед за ним Лысенко, по сути, научились воздействовать факторами внешней среды на генетическую программу. Самое интересное, что даже сейчас многие практические приемы, Которые использовал Мичурин, не имеют удовлетворительного теоретического объяснения.

* * *

Лысенко использовал находки Мичурина в своей работе. Например, внутрисортовое скрещивание самоопыляющихся растений было рекомендовано Лысенко для сортов пшеницы, позднее эта техника была опробована на других видах самоопыляющихся растений. Лысенко указывал, что в отличие от сортов ржи (перекрестноопыляющегося растения), сорта самоопыляющейся пшеницы весьма нестабильны, постепенно теряют свои ценные свойства. Поэтому они могут постепенно накапливать мутации, увеличивающие их приспособленность, но одновременно снижающие их сельскохозяйственную ценность.

Согласно Лысенко, старые сорта пшеницы нужно непрерывно заменять новыми, так как растения нестабильны и их ценные свойства (ради которых они были изначально выведены) теряются при долгосрочном культивировании. Поэтому сорта пшеницы (или другого самоопыляющегося растения) должны постоянно подвергаться селекции на полезные свойства либо время от времени замещаться новым сортом.

Деятельность Т. Д. Лысенко сыграла также важную роль в пропаганде и внедрении в сельскохозяйственную практику отечественных достижений генетики школы Мичурина. Мичуринское направление генетики подтверждалось многочисленными практическими работами по выведению новых сортов растений. Эти свидетельства приведены в выступлениях ученых на сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Большая заслуга Т.Д. Лысенко заключается и в том, что он поднял на щит труды И.В. Мичурина, которые были названы «мичуринским учением» и вошли в золотой фонд советской биологической науки.

А СУДЬИ КТО?

Обвинители Лысенко широко использовали и продолжают использовать приемы полоскания грязного белья. Это делает приводимые ими факты сомнительными. Если ворошить грязное белье любого исторического деятеля, то грязи в нем можно найти не меньше, если не больше, чем в случае с Лысенко.

Вот мнение уважаемого академика Ольшанского, который писал: «Многие противники Лысенко в своей борьбе против его научных взглядов пользуются недостойным приемом — клеветой, восстанавливая против него общественное мнение. Уже несколько лет ходит пущенная молва о культе Лысенко, который связывают с культом Сталина. Распространяют слухи, что якобы по вине Лысенко в период культа личности Сталина погибли видные советские биологи, другие были уволены со своих постов, третьи подвергались всякого рода гонениям…

В числе других обвинений муссируется клевета о виновности Т. Д. Лысенко в гибели академика Н. И. Вавилова й ряда других советских. ученых. В 1957 г. на сессии ВАСХНИЛ выступил профессор А. В. Соколов с клеветническим обвинением Лысенко в разгоне кадров агрохимиков. На большом совещании лесоводов в 1963 г. профессор Шепотьев Ф. Д. в своем выступлении говорил о вреде существующего якобы культа личности Лысенко, поддерживаемого высшими инстанциями».

* * *

Кто больше всего хулил и хулит Лысенко? Тот, кто является научным импотентом. Возьмем академика Струнникова. Академик Струнников пишет по заказу своих подпольных хозяев обличительную статью, где поливает грязью Лысенко и не приводит ни одного факта, который бы порочил Лысенко. Видимо, в этом и состоит весь его вклад в науку. Что-то я не нашел его в ряду высокоцитируемых ученых. Академик, поди ж ты, но ничего не открыл. Ну ничегошеньки…. Только закрыл. Имя Лысенко. А грязь на имя Лысенко лил по заказу предателей в партии и правительстве. Так что не академик он, а нуль и ничтожество.

Ему подобны и другие хулители Лысенко. Как пишет доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники, президент Общероссийской общественной академии нетрадиционных и редких растений П. Ф. Кононков, «вызывает просто изумление, что находятся люди, не внесшие и сотой доли процента от вклада Т.Д. Лысенко, которые пытаются очернить имя Трофима Денисовича, как это делает чиновник от науки, вице-президент РАСХН А.А. Жученко, который лично не внес ничего существенного ни для теории, ни для практики. В свое время он был куратором закладки сада-гиганта в Молдавии на площади 5000 га. Ничего не было продумано, не организовано производство посадочного материала, поэтому со всей Европы закупался случайный материал плодовых пород, который не оправдал себя в условиях Молдавии, не была решена проблема опыления и т. д. В итоге затея с садом-гигантом провалилась и, кроме убытков, не принесла ничего для Молдавии. Будучи вице-президентом РАСХН, А.А. Жученко организовывал различные ассоциации по элитному семеноводству, которые также лопнули как мыльный пузырь. Далее, используя федеральные средства, выделенные для РАСХН, издает «кирпичи» по 40–50 печатных листов своих так называемых «монографий», в которых, кроме словоблудия и сотен ссылок на себя, ничего полезного нет. И этот администратор от науки, не прочитавший ни разу трудов Т.Д. Лысенко, на всех перекрестках обливает грязью имя Трофима Денисовича».

Может, другие критики Лысенко отличаются кристальной нравственностью? Тот же Сойфер, например? Когда читаешь книгу Сойфера о Лысенко, то возникает редкостный образ негодяя от науки.

Сойфер вешает всех собак только на Лысенко, как говорил Шурик из комедии Гайдая: «И церковь тоже я?» Сойфер пишет, что Лысенко «не читал беллетристики, вообще читал мало и по пустякам не разбрасывался. Никто не помнил, чтобы он по собственной инициативе хоть раз сходил в театр, на концерт, — он жил в ином мире и ничуть этим не тяготился».

Недавно вышла статья в Интернете, где доказывается, что этот Сойфер, самый известный критик Лысенко, оказался нечист на руку. Сын академика Т.Д. Глушенко, сподвижника Лысенко, обвинил Сойфера в плагиате. Он пишет: «Ни он (академик Глушенко. — Авт.), ни я, его наследник и хранитель архива, никогда не давали юридически оформленного права профессору В. Н. Сойферу приводить полученные от моего отца в моем присутствии фотодокументы в своих книгах, выдавая их за свою собственность, да еще и с примечанием «публикуется впервые»… Во втором издании книги «Власть и наука» («Лазурь», Москва, 1993) приведены в количестве 28 единиц (украденные фотодокументы. — Авт.), а в четвертом, последнем издании («ЧеРо», Москва, 2002) — в количестве 17 единиц (по моим оценкам)».

Сойфер не гнушается и грязных намеков. Сын Глушенко пишет: «Иначе, как гнусными и грязными, я не могу назвать измышления и намеки на якобы существовавшие отношения между Т.Д. Лысенко и моей покойной матерью… Разумеется, В.Н. Сойфер знает все и обо всех, поскольку, судя по вышеприведенному тексту, обладает не только вдохновенной фантазией, но и способностью заглядывать в чужие постели и замочные скважины. Как сын своей покойной матери, честь и достоинство которой мне безмерно дороги, я сожалею, что в наше время не практикуются дуэли, на которую я бы без колебаний вызвал «всемирно известного ученого», сочинения которого «буквально завораживают читателя».

В Интернете же я не нашел у Сойфера выдающихся научных результатов… Ах да, есть одно «научное» достижение! Он помогал разваливать русскую науку в рядах соросовской банды.

* * *

Еще хотелось бы отметить, что Лысенко принципиально не писал ни на кого доносов. В результате его не тронули, а тех, кто на него доносы писал, типа Вавилова — известно как… Существуют письма Вавилова в соответствующие органы, с критикой и просьбой «обратить внимание»…

Да! Методы борьбы «вавиловцев» были не самые чистоплотные. Опыты по подтверждению теории Лысенко запрещались, на Лысенко и его сторонников непрерывно писали доносы в «компетентные органы».

Например, Жорес Медведев подтверждения «научной борьбы» Вавилова находит не в его научных статьях, а в его доносах на Лысенко в адрес наркома земледелия и секретарей ЦК.

Итак, вышеприведенные факты доказывают, что хулители Лысенко — нечистоплотные люди, а используемые ими методы критики глубоко аморальны. Это сводит на нет все их усилия представить Лысенко в виде Мальчиша-плохиша.

«МЫ ПРОСТО НЕ МОГЛИ ИМЕТЬ РОСКОШЬ СОДЕРЖАНИЯ БЕСПЛОДНОЙ, ОТОРВАННОЙ ОТ ЖГУЧИХ ТРЕБОВАНИЙ ЖИЗНИ НАУКИ»

Мое мнение о том, что Лысенко был выдающимся естествоиспытателем, совпадает с мнением бывшего народного комиссара земледелия СССР И.А. Бенедиктова. Далее привожу отрывок из интервью с ним.

«— И все-таки хотелось бы поподробней о генетике…

— Что ж, вернусь к ней. В конце 30-х гг. и в 40-е годы, когда страна испытывала острейшую нехватку сил и средств для выживания в схватке с фашизмом, а затем и восстановления из руин, мы просто не могли иметь роскошь содержания бесплодной, оторванной от жгучих требований жизни науки. Все, буквально все в те годы жестко подчинялось интересам укрепления экономического и оборонного потенциала, к любому вопросу подходили, прежде всего, именно под таким углом.

Научные исследования, проводившиеся Лысенко и его сторонниками, были четко нацелены на реальную отдачу и в ряде случаев уже приносили осязаемый практический эффект. Я имею в виду как повышение урожайности, так и внедрение новых, более перспективных сельскохозяйственных культур. Работы же Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем.

Кстати, среди генетиков преобладали ученые буржуазной, дореволюционной закваски с элитарными, подчас явно антинародными замашками, афишировавшие свою «аполитичность» и преданность «чистой науке», которой, мол, не до «заземленных», практических нужд. Кое-кто из них чуть ли не в открытую солидаризировался с человеконенавистническими расовыми «теориями» фашизма и даже работал на их подтверждение. Один из таких академических снобов — биолог Тимофеев-Ресовский — пошел даже на прямое предательство Родины, добровольно оставшись в фашистской Германии, где всю войну протрудился в научно-исследовательском институте в Берлине, тесно связанном со спецслужбами гитлеровского рейха.

Симпатии такие люди, естественно, не вызывали. Но главное, повторяю, в том, что тогдашние генетики не сумели доказать важность и перспективность своего направления.

Конечно, с позиций сегодняшнего дня очевидно, что проявленный здесь чрезмерный «практицизм» притормозил развитие «большой науки». Но виновны за этот просчет скорее те, кто нес прямую ответственность за академическую науку, а также в определенной мере и я, как министр земледелия Союза. Сталин, который от данной проблемы стоял довольно далеко, постоянно, кстати, побуждал нас, руководителей министерского ранга, следить за перспективными научными направлениями, последними достижениями и техническими новинками, защищать талантливых ученых от нападок и интриг бездарностей и завистников.

Но допущенный просчет все же решающего значения не имел. И сейчас, с высоты прошедших десятилетий, я по-прежнему считаю, что проводившийся партией курс на всемерное приближение сельскохозяйственной науки к жизни, к ее потребностям и нуждам был в своей основе правильным. Да и сам Вавилов, возглавлявший тогда Институт растениеводства, фактически признавал это, давал неоднократные обещания преодолеть чрезмерно узкую специализацию его исследований, переориентировать деятельность института в сторону сельскохозяйственной практики. Но своих обещаний, к сожалению, не сдержал.

— И все-таки вы же не будете отрицать, что в споре Лысенко — Вавилов победа осталась на стороне невежества и непорядочности, нетерпимости к иной точке зрения и что симпатии Сталина к Лысенко способствовали утверждению в биологии того самого монополизма одной группы людей, который сейчас превратился в едва ли не самый главный тормоз развития науки…

— Почему же не буду отрицать? Буду отрицать, и отрицать решительно. Но сначала позвольте мне, старику, поворчать немного. Тенденциозность и односторонность вопросов о Сталине и о Вавилове не делают вам чести. Похоже, что вы уже заняли определенные позиции, повторяя неумные выдумки, которые любят муссировать в так называемых «интеллигентских кругах». Зачем же тогда вам мои суждения? Журналист должен быть более объективным и беспристрастным, если он искренне стремится понять что-то, а не «заклеймить» непонятое модными фразами. Хочу в данной связи привести замечательные слова В.И. Ленина: «…Необходимо рассматривать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение в том, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится «субъективная» стряпня для оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает… чаще, чем кажется».

Похоже, вы и попались на такую «субъективную стряпню». Только в вопросе о Сталине ее использовали для оправдания своих неприглядных дел нечистоплотные политики, а в истории с Вавиловым — столь же нечистоплотные деятели науки.

— Что же, критику принимаю, постараюсь быть более объективным, хотя, как вы понимаете, отказаться сразу от того, что считал само собою разумеющимся, не так-то просто… И все же, как вы расцениваете широко распространенные утверждения о шарлатанстве Лысенко и мученичестве Вавилова?

— Как типичнейший пример групповщины. В интересах утверждения своей монополии определенные люди — а последние 20 лет, как известно, генетики держат в биологии ключевые участки — распространяют заведомо ложные, порочащие «конкурентов» сведения.

Я хорошо знал Трофима Денисовича Лысенко, его сильные и слабые стороны. Могу твердо сказать: это был крупный, талантливый ученый, много сделавший для развития советской биологии, в чем не сомневался и сам Вавилов, который, кстати, и двинул его в большую науку, чрезвычайно высоко оценив первые шаги молодого агронома. Ведь это факт, что на основе работ Лысенко созданы такие сорта сельскохозяйственных культур, как яровая пшеница «Лютенцес-1173», «Одесская» 13», ячмень «Одесский-14», хлопчатник «Одесский-1», разработан ряд агротехнических приемов, в том числе яровизация, чеканка хлопчатника. Преданным учеником Лысенко, высоко чтившим его до конца своих дней, был и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, пожалуй, наш самый талантливый и плодовитый селекционер, в активе которого 15 районированных сортов озимой пшеницы, в том числе получившие мировую известность «Безостая-1», «Аврора», «Кавказ». Что бы ни говорили «критики» Лысенко, в зерновом клине страны и по сей день преобладают сельскохозяйственные культуры, выведенные его сторонниками и учениками. Побольше бы нам таких «шарлатанов»! Давно, наверное, решили бы проблему повышения урожайности, сняли с повестки дня обеспечение страны зерном. Успехи генетиков пока куда скромней — и не от этой ли слабости позиций, низкой практической отдачи крикливые обвинения своих соперников? Хотя, разумеется, я этих успехов не отрицаю, просто убежден в том, что воцарившаяся монополия одной научной школы приносит немалый вред…

Да, ряд лысенковских положений не нашел экспериментального подтверждения, а кое-какие из них и просто оказались ошибочными. Но назовите мне хотя бы одного ученого, который бы не ошибался, не выдвигал ложных гипотез? Что же, «шарлатаном» объявлять его за это?

Теперь о борьбе вавиловского и лысенковского направлений. Здесь бытует немало спекуляций, искажающих истинную картину происходившего. Во-первых, эта борьба шла с переменным успехом: бывали, и не раз, моменты, когда Лысенко оказывался в меньшинстве. В решениях, например, Февральского пленума ЦК 1947 г. говорилось об ошибочности ряда направлений его деятельности. Хорошо помню резкую критику Лысенко заведующим Отделом науки Центрального Комитета партии Юрием Ждановым, который, правда, позднее, в ходе разгоревшейся дискуссии изменил свою точку зрения.

Далее. Как бы ни драматизировались гонения на генетиков, фактом остается то, что многие ученые этого направления, подвергнутые резкой критике на известной сессии ВАСХНИЛ в 1948 г., где сторонники Лысенко взяли верх, продолжали, хотя и в ухудшившихся условиях, свою работу. Немчинов, Дубинин, Раппопорт, называю лишь тех, кого помню, — все они оставались в науке, несмотря на довольно резкое осуждение Лысенко и его сторонников, и, что весьма характерно, отказывались от «покаяний». Что касается репрессий, то их применяли отнюдь не за те или иные взгляды, а за конкретные вредительские действия, хотя и здесь, видимо, имелись случаи произвола и беззакония, кстати, и по отношению к ученым, находившимся от генетиков по другую сторону научных баррикад. Один такой судебный процесс, если мне не изменяет память, был проведен незадолго до войны.

И еще на одно обстоятельство хочу обратить ваше внимание. После развенчания Лысенко и его сторонников все ключевые участки в биологической науке, воспользовавшись благоприятным моментом, заняли его научные противники. Уже одно это говорит о том, что «поголовное уничтожение генетиков» — злобная выдумка, подхваченная, к сожалению, несведущими журналистами и литераторами.

— И все-таки Сталин, судя по всему, благоволил Лысенко и недолюбливал Вавилова…

— Тут с вами, пожалуй, можно согласиться. С одной лишь оговоркой: Сталин обычно не руководствовался личными симпатиями и антипатиями, а исходил из интересов дела. Думаю, так было и в этом случае.

Не помню точно, кажется, в 1940 г. в Центральный Комитет партии обратились с письмом двое ученых-биологов — Любищев и Эфроимсон. В довольно резких тонах они обвиняли Лысенко в подтасовке фактов, невежестве, интриганстве и других смертных грехах. В письме содержался призыв к суровым оргвыводам по отношению к «шарлатану», наносящему огромный вред биологической науке.

Мне довелось принять участие в проверке письма. Лысенко, конечно же, оправдывался, приводил разные доводы, когда убедительные, когда нет, но никаких «контрсанкций» по отношению к обидчикам не требовал. Это был его стиль — не превращать науку в конкурентную борьбу с обязательным устранением проигравших. Он страстно, фанатически верил в свою правоту, испытывая подчас наивные надежды, что противники в силу неопровержимости фактов рано или поздно придут к таким же выводам и «сложат оружие» сами, без оргвыводов со стороны руководящих инстанций. «Вот видите, — сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной и творческой среды. — Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».

И второй, весьма типичный для Лысенко факт. Когда арестовали Вавилова, его ближайшие сторонники и «друзья», выгораживая себя, один за другим стали подтверждать «вредительскую» версию следователя. Лысенко же, к тому времени разошедшийся с Вавиловым в научных позициях, наотрез отказался сделать это и подтвердил свой отказ письменно. А ведь за пособничество «врагам народа» в тот период могли пострадать люди куда с более высоким положением, чем Лысенко, что он, конечно же, прекрасно знал…

Не хочу сказать, что Трофим Денисович всегда был таким. Иногда верх брали упрямство, предвзятость, склонность к трескучей политической фразе. Но людей без недостатков, увы, не бывает. Важно, чтобы достоинства перевешивали.

Впрочем, я сужу с «общечеловеческих», моральных позиций. Сталин же, уверен, подходил к этому, как и к другим вопросам, политически. Что я имею в виду?

Чтобы преодолеть отсталость, выйти на передовые рубежи технического прогресса, стране нужны были ученые нового, социалистического типа, свободные от недостатков русской буржуазной интеллигенции с ее дряблостью, ленью, «безрукостью», барски-пренебрежительным отношением к простому народу. Говоря современным языком, в 30-е гг. сформировался массовый социальный заказ на ученого с активной жизненной позицией, тесно связанного с трудящимися, их революционной борьбой за создание нового общества, людей, непримиримых к академической рутине и догме, «почиванию на лаврах», людей, нацеленных на решение назревших практических задач.

В прекрасном фильме «Депутат Балтики», герой которого «делался» с великого русского ученого-биолога Тимирязева, глубоко и правдиво передан весь драматизм противостояния такого ученого преобладавшему в тогдашней науке «образованному мещанству», насквозь пропитанному буржуазными привычками и предрассудками. Увы, большая часть дореволюционной интеллигенции заняла обывательские позиции, Тимирязевы были единичным явлением. Но их эстафету взяли в свои руки ученые нового, социалистического мира, вышедшие из самых глубин народа, как Лысенко. Вавилов же так и не сумел избавиться от недостатков дореволюционной академической элиты…

В научной полемике, которая разгорелась между ними в 30-х гг., Лысенко и его сторонники продемонстрировали куда больше бойцовских качеств, твердости, настойчивости, принципиальности. Вавилов же, как признавали даже его единомышленники, лавировал, сдавал одну позицию за другой, старался сохранить хорошие отношения и с «вашими и с нашими», что у меня, например, всегда вызывало раздражение и недоверие — значит, не уверен в своей позиции, боится ответственности. Думаю, что у людей, непосредственно руководивших в тот период наукой, были такие же чувства, хотя, конечно, в таких делах решать должны не эмоции.

Определенное малодушие и слабость проявил Вавилов и находясь под следствием, когда, не выдержав психологического давления следователей, оговорил не только себя, но и других, признав наличие вредительской группы в Институте растениеводства, что, естественно, обернулось мучениями и страданиями совершенно невинных людей. Но об этом, правда, я узнал намного позже. В тот же период ни я, как нарком земледелия, ни тем более Сталин во все перипетии борьбы между Лысенко и Вавиловым, в обстоятельства его ареста не входили…

Лысенко же даже под угрозой четвертования не оговорил бы ни себя, ни тем более других. У него была железная воля и стойкие моральные принципы, сбить с которых этого человека представлялось просто невозможным. Другое дело, что иногда он впадал в необъяснимое упрямство и раздражение, начинал подводить под свои эмоции «теоретическую» базу.

Полагаю, что не случайно к Трофиму Денисовичу так тянулась научная молодежь, которой подчас не хватает опыта, но которая весьма чутка к истинному и фальшивому. Мне доводилось не раз бывать на встречах Лысенко со студентами, аспирантами, молодыми учеными и могу сказать вполне определенно: он умел «зажигать» аудиторию, вести ее за собой, внушать молодежи страстное желание к творческому поиску, к достижению неординарных результатов. А вот ученые старой, дореволюционной закваски, и я это хорошо помню по учебе в Сельскохозяйственной академии в 20-х гг., симпатии у нас, рабочей молодежи, рвавшейся осваивать большую науку, не вызывали. Многие из них приняли революцию с большим запозданием, да и то, как говорится, «держа камень за пазухой», проявляли открытую неприязнь к «кухаркиным детям», осмелившимся начать продвижение к научному Олимпу. Для выходцев из рабоче-крестьянской среды Лысенко был своим, до мозга костей преданным идеалам революции, наглядным примером того, сколь многого может достигнуть простой человек, одержимый жаждой истины, страстным желанием превратить науку в мощный рычаг улучшения жизни людей. Все это, конечно же, сказывалось на отношении Сталина, стремившегося активней вовлечь в науку рабоче-крестьянскую молодежь, к Лысенко».

ВАВИЛОВ И ЛЫСЕНКО

А как же Вавилов, которого будто бы уничтожил Лысенко? Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется сказать несколько слов о Вавилове. Н.И. Вавилов действительно выдающийся ученый, который открыл закон морфогенетической изменчивости (он же закон гомологических рядов), а точнее параллельность наследственной изменчивости у растений (1922 г) и учение о исторических центрах происхождения современных культурных растений (1927). Эти два открытия занесли имя Вавилова в ряд классиков генетики и ботаники.

Но что произошло дальше. Он стал директором Института растениеводства. А известно, что любой администратор от науки очень быстро теряет свою научную квалификацию. Это и произошло с Вавиловым. Он продолжал кататься по миру и даже тогда, когда советское правительство резко ограничило научный туризм советских ученых, Вавилов оставался выездным.

Зачем Вавилову нужно было самому ездить по всему миру, если можно послать научного сотрудника, который непосредственно занимается научной работой и систематикой. Пользы было бы гораздо больше. Не пришлось бы краснеть за то, что были куплены советские же семена, проданные в Латинскую Америку. Можно, наконец, было послать двух лаборантов для сбора зерна. Вавилов же везде ездил сам, забывая о своей директорской роли и вообще о науке.

А ведь Вавилов занимал много важных постов. До 1935 он был одним из двух главных советников правительства по проблемам сельскохозяйственных методов. Критики Лысенко говорят об атмосфере преемственности, о связи поколений, о школах ученых. Но о какой научной советской школе Вавилова можно вести речь, если он почти не занимался научной работой с 1927 года, а только мотался по командировкам.

* * *

А каковы были взаимоотношения Вавилова и Лысенко? Оказалось, что Лысенко был рекомендован в академики самим Вавиловым. На Международном генетическом конгрессе в 1932 году Вавилов дал высокую оценку открытиям Лысенко. На сессии ВАСХНИЛ, состоявшейся летом 1935 года Вавилов сам защищал Лысенко от критиков метода гибридизации растений. Вавилов же рекомендовал кандидатуру Лысенко в действительные члены ВАСХНИЛ.

Вавилов сам ходатайствовал о присуждении Лысенко научных премий. Вот документ, доказывающий мои слова.

«16 марта 1933 г.

В Комиссию содействия ученым при СНК СССР

Настоящим представляю в качестве кандидата на премию в 1933 г. агронома Т.Д. Лысенко.

Его работа по так наз[ываемой] яровизации растений несомненно является за последнее десятилетие крупнейшим достижением в области физиологии растений и связанных с ней дисциплин. Впервые с исключительной глубиной и широтой тов. ЛЫСЕНКО удалось найти пути овладения управлением растением, найти пути сдвигов фаз растений, превращения озимых растений в яровые, позднеспелых в раннеспелые. Его работа является открытием первостепенной важности, ибо открывает новую область, притом вполне доступную исследованию. Несомненно, за работой ЛЫСЕНКО последует развитие целого раздела физиологии растений; его открытие дает возможность широкого использования мировых ассортиментов растений для гибридизации, для продвижения их в более северные районы. И теоретически, и практически открытия ЛЫСЕНКО уже в настоящей фазе представляют исключительный интерес, и мы бы считали т. ЛЫСЕНКО одним из первых кандидатов на получение премии в 1933 г.

Если бы понадобились более подробные данные, то они могут быть представлены мною.

Академик Н. Вавилов».

* * *

Виноват ли Лысенко в гибели Вавилова? Как пишет Википедия, «есть мнение, что осуждение Н. И. Вавилова связано исключительно с его политическими, а не научными взглядами».

Как мне удалось установить, дело было так. В стенгазете ВНИИ растениеводства, где Вавилов был директором, появилась статья, где Вавилов обвинялся во всех смертных грехах, а главное — в том, что он покрывает «вредителей» и «врагов народа». Но долгое время никто не спешил Вавилова арестовывать.

В феврале 1939 г. Отдел науки ЦК ВКП(б) рассмотрел заявление парторганизации Института генетики АН СССР «О нетерпимом положении с руководством и работой ИГЕН АН СССР», подписанное сотрудниками института Дозорцевой, Нуждиным, Соколовской и Шкворниковым, где говорилось, что руководство Н.И. Вавилова — это гастролерство, и что оно «дезорганизует» работников института, и не дает правильных указаний к перестройке. Это заявление Отдел науки переслал в АН СССР. Положение в генетике в высших инстанциях было решено рассмотреть в дискуссии, организуемой редакцией журнала «Под знаменем марксизма» в виде совещания по генетике и селекции в здании ИМЭЛ при ЦК ВКП(б), куда съехались 150 участников совещания. В качестве аргументов некоторые из них даже припасли образцы растений, плодов, гибридных животных как результат использования генетических теорий, объявлявшихся вредными. «Политическое» содержание столкновения двух точек зрения в этой научной дискуссии председатель Общества биологов-марксистов Б.П. Токин характеризовал в своих тезисах как «большевистский, хозяйский, государственный подход Лысенко. Вавилов — преклонение перед заграницей, отсутствие критики и самокритики».

В феврале 1940 г. в недрах III отделения Главного экономического управления НКВД появилась справка на Вавилова, где были собраны «показания», удостоверяющие его руководящую роль в «контрреволюционной вредительской организации», обвиняющие его в шпионаже. Следующая справка (май 1940 г.) также содержала набор показаний со всевозможными обвинениями и завершалась тремя резкими высказываниями Вавилова о Лысенко и выражением решимости «бороться до конца». Вскоре появилась еще одна справка, где в числе прочего говорилось об антикоммунистических взглядах ученого, о его весьма критичном отношении к генсеку. Справка завершалась словами: «На основании изложенного, полагал бы ВАВИЛОВА Николая Ивановича арестовать и на квартире провести обыск».

6 августа 1940 года Вавилов был арестован по обвинению в шпионаже. Через месяц Вавилова приговорили к смертной казни за шпионаж и руководство контрреволюционной организацией. В 1942 году приговор был заменен на 20 лет тюрьмы. Н.И. Вавилов умер от болезни в саратовской тюрьме в 1943 году.

* * *

Вавилов был реабилитирован в 1960 году. После реабилитации Н.И. Вавилова в 1960-х годах следователи прокуратуры признали, что обвинения против него были ложными. Александр Хват, следователь, который вел дело Н. Вавилова, признал, что никаких доказательств шпионской деятельности Вавилова не было найдено. Хват заявил в интервью через много лет после смерти Вавилова, что он не верил в обвинения Вавилова в шпионаже.

Вот этот факт выглядит довольно странным. Хотя Хват и признал, что обвинения Вавилова были беспочвенными, на самом деле следует отметить, что в 1940 году репрессии прекратились и никто не выбивал показания из подозреваемых. Это я показал в своей первой книге о сталинских репрессиях.

Что же было истинной причиной ареста Вавилова? Во-первых, хотя возглавляемый Вавиловым институт носил название прикладной ботаники, никаких особо выдающихся достижений в сельском хозяйстве (!) ученые под руководством Н.И. Вавилова так и не продемонстрировали. Кроме того, создание Вавиловым мировой коллекции предков культурных растений требовало огромных денег. Вавилов обещал быструю отдачу за счет создания новых сортов злаков, но надежды оказались несбыточными, и сдержать обещания ему не удалось. Поскольку он истратил огромное количество денег и все впустую, то бдительные граждане сообщили о своих подозрениях во вредительстве Вавилова.