2

2

Впрочем противник и в те времена, и позже нередко делал Наполеону подарки. Так, Вурмзер при Кастильоне распределил войска равномерно, не оставив резерва – тем самым он ничем не мог подкрепить тот участок поля, на который пришелся главный удар французов.

Противники Наполеона еще долго не учили уроков, которые он им преподавал, считая его победы случайностями и не видя его стиля – бить на опережение, бить поодиночке, определять ключевые места позиции и завладевать ими, несмотря ни на что. (В 1805 году при Аустерлице план битвы, составленный австрийцами, повторял все ошибки – австрийцы не могли мыслить иначе даже на сравнительно небольшой территории, где войска вполне можно было концентрировать и где разделение их на колонны не диктовалось необходимостью продовольствовать их).

Продолжая кампанию 1796 года, австрийцы опять разделились – Давидович с 20 тысячами человек стоял в Роверетто, а Вурмзер с 26 тысячами – в Бассано.

Открыть боевые действия они собирались 6 сентября. Наполеон же выступил в поход 1-го и 4-го уже разбил отряд Давидовича. Вурмзер – надо полагать от растерянности – все же решил придерживаться прежнего плана кампании (идти на Мантую, которую опять осадили французы), при том, что армия его теперь уступала французской в численности (у Наполеона было 46 тысяч солдат). Вполне вероятно, Вурмзер (ему в эти дни было 74 года) просто мечтал, чтобы все поскорее кончилось – как угодно, но поскорее! За год до этого он в битве на Рейне разбил Самбро-Мааскую армию Журдана – но тогда у Вурмзера было 185 тысяч против ста тысяч, а главное – Журдан был не Наполеон. Видимо, австрийская армия уже чувствовала это: когда 8 сентября французы атаковали ее у Бассано, австрийцы после незначительного сопротивления частью бежали, частью сдались. Вурмзер с остатками войск сумел пробраться в Мантую, но от этого стало только хуже: запасы в крепости не были рассчитаны на 17 тысяч новых едоков. К октябрю у Вурмзера из 27 тысяч солдат было 10 тысяч больных. Забили коней (кавалерия составляла 4 тысячи всадников – это минимум 6 тысяч лошадей), засолили, этим и держались. (Думал ли тогда Наполеон, что через 16 лет конина будет спасением его армии?).

На выручку Мантуе в ноябре пошел Йозеф Альвинци с армией в 50 тысяч человек (это была еще одна странность противников Наполеона – они еще долго бросали свои войска порциями, которые он вполне мог переварить). У Бонапарта было к тому времени всего 32 тысячи солдат, так что он начал быстро собирать войска отовсюду – немного отнял и от Мантуи. 12 ноября произошел бой у Кольдиеро. Все было против Бонапарта: австрийцы окопались на высотах, выстроив редуты, лил дождь, делавший невозможной ружейную стрельбу и существенно влиявший на темп артиллерийского огня. Бонапарт атаковал, но неудачно – пришлось отступить к Вероне. Оттуда он решил обойти австрийцев и вышел к Арколе, где завяз на три дня (там он пытался сыграть свою партию, так удачно получившуюся при Лоди – побежал по Аркольскому мосту, но то ли мост оказался длиннее, то ли огонь австрийцев эффективнее – ничего не вышло, только погиб заслонивший Бонапарта адъютант Мюирон, а самого генерала солдаты столкнули с моста в болото – так Наполеон впервые проделал путь от великого до смешного). Впрочем, кое-какие нотки Лоди пригодились и в Аркольской сонате: 17 ноября Ожеро, переправившись через реку Альпону, вышел в тыл австрийцам. Альвинци отступил.

Умиравшая от голода Мантуя ждала помощи, и в январе 1797 года Альвинци пошел к ней. Примечательно, что в этой кампании разделены оказались и силы французов: Бонапарт распределил их на зимние квартиры (возможно, Альвинци на это и рассчитывал – кое-чему австрийцы учились уже тогда), так что поначалу роли даже переменились – 10 января австрийцы поймали под Леньяго корпус Ожеро и потрепали его. Тут Наполеону был от судьбы подарок: французы перехватили письмо, из которого Наполеон узнал, что главный удар австрийцы нанесут в направлении Риволи. (За этот подарок судьба взяла плату в момент, когда Наполеон сильнее чем когда-либо нуждался в ее кредите: в марте 1814 года из перехваченного письма Наполеона к Марии-Луизе союзникам стало известно, что путь на Париж открыт).

Когда 13 января австрийцы вышли к Риволи, их там уже ждали 22 тысячи французов при 60 пушках. Командовал французами 27-летний Бартелеми Жубер, который только в декабре 1796 года был произведен в дивизионные генералы. Риволи была его первая самостоятельная операция. 60-летний Альвинци сыграл против Жубера небольшую сонату при явном подражании Бонапарту: атаковав позицию Жубера четырьмя колонами по фронту, пятую Альвинци послал в тыл французам. Жубер не выдержал натиска и отступил. Вечером этого дня к французам прибыл Бонапарт и по бивачным огням понял расположение колонн противника, а из этого – его намерения: Альвинци намеревался утром охватить французов с флангов. Наполеон приказал Жуберу тут же, не дожидаясь ни утра, ни подкреплений, атаковать. Французы бросились вперед, но австрийцы устояли и едва не задавили неприятеля. Только Массена, пришедший к 10 утра 14 января с 6 тысячами солдат, а затем и дивизия Рея позволили отбросить австрийцев. К тому же на поле появился Мюрат (он с кавалерией переправился на лодках через озеро Сало). Австрийцы побежали. Боевой дух у них явно иссяк: когда на следующий день 15 января Альвинци пытался атаковать, это была уже чистая формальность – после первых своих атак австрийцы сами же и побежали. 10 тысяч пленных указывали на полную деморализацию австрийских войск. Дальше была «кода» январской кампании: колонны Провера и Баялича были разбиты, Мантуя сдалась.

16 марта он сыграл сонату «Тальяменто». Соната, как известно, начинается с экспозиции (завязки), которая определяет начальные темы. При Тальяменто экспозиция состояла из артиллерийской дуэли, а потом – атаки французской кавалерии. Разработка темы однако не удалась Наполеону – австрийцы, которыми командовал эрцгерцог Карл (это была их первая встреча на поле боя), отбили атаку. Тогда Наполеон пошел на неожиданную репризу: его войска сели обедать. Австрийцы решили, что на сегодня война кончилась и ушли в лагерь, но в 1797 году у Наполеона даже обед был маневром: французы вдруг вышли из лагеря, перешли реку Тальяменто, которую теперь никто не защищал, и заняли часть неприятельского берега. Кроме атаки по фронту, французы ударили во фланг. Австрийцы начали отступать. Ко всему оказалось – у Наполеона везде были сюрпризы! – что на путях отступления стоит Массена. Эрцгерцог с трудом выбрался из переделки.

31 марта Бонапарт уже и решил было, что сыграл все, что умел (он послал эрцгерцогу Карлу письмо, в котором писал, что если удастся заключить мир, то этим он будет гордиться больше, «чем печальной славой, которая может быть добыта военными успехами»), но душа, видимо, требовала исполнить что-нибудь «на бис», даже если утомленная публика об этом не просит: 1 апреля войска Массены ворвались в городок Фризах, а затем прошли до Неймаркта, где нашли эрцгерцога Карла с войсками. В 15 часов Массена атаковал первую линию и прорвал ее. Французы начали общий штурм. Австрияки были отброшены. К ночи французы ворвались в Неймаркт, а потом прошли до Леобена, хотя и понимали, что без поддержки рейнских армий (а они еще не открыли военных действий) этот порыв бесполезен. Однако у всей этой музыки все же был смысл: она сообщила миру, что Бонапарт становится Наполеоном! В Леобене был подписан предварительный мирный договор, а 17 октября 1797 года – мирный договор в Кампо-Формио.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.