Глава 12 БОРЬБА ЗА КАРПАТЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 12

БОРЬБА ЗА КАРПАТЫ

Как мы уже говорили, Уйсцассы удалось наладить контакт с лидером коммунистов Л ас л о Райком, который был затем тайно приглашен на аудиенцию к регенту. Встреча их результата, однако, не дала. Различные оппозиционные венгерские группы не были достаточно сильны, чтобы на них можно было опереться.

Единственной организованной силой в стране, с помощью которой Хорти мог осуществить свой план, была армия. Поэтому он решил привлечь на свою сторону командующих 1-й и 2-й венгерскими армиями генералов Миклоша Далноки и Вереша Далноки. План Хорти заключался в выступлении коменданта Будапешта генерал-майора Бакея против немецкого гарнизона, с тем чтобы заставить его покинуть город. Оба генерала должны были двинуть свои войска одновременно с комендантскими частями с северо-востока и юго-востока, атакуя немцев с двух сторон.

Бакей и Миклош Далноки готовы были действовать, но у Вереша Далноки оставались сомнения. У него не было никаких иллюзий в отношении намерений русских разрушить старую Венгрию, в то же время он понимал опасность нависшей катастрофы по типу румынской. В связи с этим он придерживался плана реоккупации территории, расположенной в Карпатских горах, отошедшей к Румынии по второму венскому арбитражному решению, и организации обороны горных проходов против наступающих советских войск. Его соображения носили отчасти стратегический и отчасти националистический характер. Как бы то ни было, концепция этого плана вполне устраивала Германию.

Боязнь обвинений в пораженчестве не дала немецкому командованию возможности включить в свои стратегические соображения крушение Румынии. Когда из румынской столицы стали поступать противоречивые, будоражащие донесения, сразу же сказался фатальный недостаток «фюрерского принципа». Вместо того чтобы немедленно разрешить венграм занять румынские территории в Трансильвании и поддержать их всеми имевшимися в наличии силами, немецкая миссия проявила нерешительность и запросила указаний из ставки фюрера. Как обычно, первые донесения о ситуации в Румынии, пришедшие в ставку фюрера, были окрашены в оптимистические тона и не давали представления о реальном положении дел. Прошло несколько очень важных дней, пока не была установлена правда. Если бы Гитлер и дал санкцию на оккупацию венграми Трансильвании, было бы уже поздно. Ускоренным маршем русские достигли к тому времени Железных ворот, открывавших выход на Венгерскую равнину, и без всякого сопротивления оказались у самой гряды Карпатских гор, перекрывавших дорогу в Центральную Европу. Войска генерала Вереша Далноки, плохо вооруженные, но сражавшиеся отважно, вышли к Тимишоару и Араду, однако дальше пробиться не смогли и отступили, ведя кровопролитные бои с превосходящими силами противника. Борьба за Карпаты была ими проиграна.

Эта неудача устранила последние сомнения Хорти, и он решил капитулировать перед русскими. В качестве парламентария регент избрал начальника жандармерии генерал-майора Ласло Фараго. Само собой разумеется, подготовка к капитуляции и предстоявшие ей переговоры держались в тайне от немцев. Выдворение немецкого гарнизона из Будапешта должно было состояться позже. С этой точки зрения выбор в качестве парламентария Фараго было мудрым решением Хорти, так как тот слыл большим германофилом и заклятым врагом коммунизма. Поэтому о трюке с русскими с его стороны никто никогда бы и не подумал. С 1936-го по 1940 год он был венгерским военным атташе в Москве, а по возвращении домой написал резко критическую статью о Сталине лично и о советской системе в целом. Для ведения переговоров о капитуляции Хорти направил Фараго в Москву через Анкару. Регент полагал, что, будучи лично знакомым с рядом членов советского правительства, он сможет легче выполнить свою задачу. Каковыми были результаты миссии Фараго, точно неизвестно. Скорее всего, это было решение о безоговорочной капитуляции.

Немецкая секретная служба, зная в деталях о намерениях Хорти, была, несомненно, в состоянии предпринять необходимые контрмеры. К тому же в заговор было вовлечено совсем не много людей, каждый из которых был нам известен. Но как обычно, разгорелись споры о том, какой из методов избрать лучше.

Несмотря на серьезность военного положения, вносилось предложение о смене в Венгрии существующего режима в целях установления порядка и законности, которые уже не соблюдались. Говорилось и о необходимости немедленного ареста таких главарей, как Бакей, Харди, Миклош Далноки и Вереш Далноки, а также об ограничении свободы действий Хорти при оставлении ему личной свободы.

В этот период времени произошло несколько событий, оказавших свое влияние на общую ситуацию. Хорти, как уже отмечалось, стремился сделать должность регента наследственной, назначив старшего своего сына Иштвана заместителем регента. Но тот разбился, вылетев на самолете за линию фронта после молодежной пирушки. (Официально было сообщено, что он погиб в бою, и были распространены легенды о его героической смерти.) Вначале Хорти хотел было задействовать своего внука, сына Иштвана, но потом учел его юный возраст (нужно было еще несколько лет ждать до совершеннолетия) и решил остановиться на своем втором сыне, Миклоше.

Однако он, будучи человеком не слишком умным да к тому же слабого здоровья, менее всего подходил на роль главы государства. Из-за малопривлекательных инцидентов ему приходилось временами покидать страну, где, кроме постоянных посетителей ночных клубов, завсегдатаем которых он был, он не нажил друзей. Но, несмотря на всю свою безответственность и отсутствие каких-либо талантов, у молодого Хорти были большие политические амбиции. Он полагал, что разрыв с Германией в соответствии с известным ему стремлением отца предоставит ему шансы на успех. У него были уже определенные контакты с движением Сопротивления и целый ряд встреч с Райком.

Более того, он решил действовать самостоятельно и направил своего эмиссара в штаб советского маршала Толбухина. (В действительности посланник туда не добрался.) Предусмотрительный Миклош заранее, через Австрию, перевел значительные суммы иностранной валюты в швейцарские банки. И вот Уйсцассы сообщил ему, что один из агентов венгерской секретной службы по имени Марта, проживающий в Гиекениесе, имеет связь с Тито. Для молодого Хорти это прозвучало многообещающе. Если ему удастся достичь договоренности с Тито о будущих взаимоотношениях Венгрии и Югославии, Тито обязательно использует свою близость к Сталину, чтобы замолвить тому о нем, Хорти, доброе слово. Через своего друга и коллегу Феликса Борнемисца, директора портовой компании на Дунае, он уже установил первоначальный контакт с Тито, выйдя с предложением об отказе Венгрии от всех требований в отношении сербского Баната и островов Мура и Башки. Таким образом, предложение Уйсцассы закрепило бы эти договоренности. Однако молодому Хорти было неизвестно, что доверенное лицо того – тот самый Марта – сотрудничал с немцами и сообщал им обо всем, что знал.

Наша секретная служба решила подсунуть сыну Хорти двух своих сотрудников в качестве «представителей Тито» и предложила Гитлеру арестовать молодого человека, предъявив ему факт ведения сомнительных переговоров с «югославской делегацией».

В результате этой комбинации регент будет поставлен перед выбором: либо назначить подобранного немцами генерала в качестве главы правительства с предоставлением ему всех необходимых полномочий, либо немецкое правительство объявит публично по радио и в прессе об интригах его сына с Тито, в результате чего Хорти потеряет надежду на сохранение доминирующей позиции в венгерских делах. У нас не было сомнений, что Хорти будет вынужден выбрать первое.

Гитлер же решил пойти на компромисс. Он согласился на то, чтобы поинтриговать с молодым Хорти и произвести аресты венгерских главарей, но отклонил предложение о смещении существующего режима. Вместо этого он поддержал мнение Веезенмайера о снятии Хорти с должности регента и передаче всей полноты власти лидеру партии «Перекрещенных стрел». Чтобы эти драматические события не вызвали волнений, он возложил командование операцией на подполковника СС Отто Скорцени, известного как освободитель Муссолини. А поскольку ни он, ни Риббентроп уже не доверяли Веезенмайеру и его способностям, политическая сторона дела была поручена послу Рану, который продемонстрировал свою дипломатическую изворотливость, будучи представителем рейха при новом фашистском правительстве Муссолини в Республике Сало.

В решающий момент – в октябре 1944 года – Ран прибыл в Будапешт.

Исполнение первой части видоизмененного плана протекало как по маслу. Утром 10 октября Бакей, друг молодого Хорти, был арестован гестапо, когда, выйдя из своей автомашины, направился в гостиницу «Ритц». Над городом стоял плотный туман, так что инцидент остался незамеченным. Бакей просто-напросто исчез, и его друзья не знали, что с ним произошло. Арест ключевой фигуры обеспечил успех проведения всего плана. Хорти перенес срок акции по выдворению немецкого гарнизона из города и провозглашение капитуляции на 20 октября, о чем оповестил русских.

Чуть позже генерал Харди, командующий Дунайской флотилией, был арестован прямо в постели, что не представило никаких трудностей. Генерал же Миклош Далноки ареста избежал, так как находился в расположении своих подразделений. Он отказался признать свое смещение с поста командующего армией, но 15 октября, когда убедился, что с арестом Бакея и Харди заговор обречен на провал, перешел вместе со своим штабом к русским. Вереш Далноки, не последовавший его примеру, был арестован прямо в штабе своей армии.

Акция против молодого Хорти была назначена на 13 октября, но ее пришлось перенести на более поздний срок в связи с неким инцидентом, носившим довольно комический характер. На встрече молодого Хорти и Борнемисцы с двумя немецкими агентами, изображавшими посланцев Тито, вдруг совершенно неожиданно появился сам регент. Оба эсэсовских офицера, изображавших «титоистов», оказались в сложном положении, ведь по плану в конце их встречи все они должны были быть арестованы. Небезынтересно, что регент просил «югославов» передать Тито, что никогда не был нацистом, а теперь в пожилом возрасте никто не может ожидать, что он может стать коммунистом. «Титоисты» совсем растерялись, поскольку Хорти говорил с ними на мягком австрийском диалекте, которым всегда предпочитал пользоваться. Встреча эта закончилась в дружественной атмосфере, и регент уехал в хорошем настроении.

Молодой же Хорти, сопровождая «югославов» до дверей дома, заметил стоявшего напротив человека, показавшегося ему подозрительным. Это был комиссар гестапо Отто Клагес, отвечавший за проведение операции «Маус»[79]. Эта непредвиденная встреча чуть было не сорвала всю операцию. На следующую встречу, которая была назначена на 15 октября в помещении конторы Борнемисцы на набережной Дуная, молодой Хорти прибыл в сопровождении взвода охраны из состава отцовской гвардии, которых расположил во всех соседних помещениях и на крышах прилегавших зданий. Двое продолжили свою игру, но немцам пришлось вызвать на поддержку людей Скорцени. Арест произошел почти без сопротивления, а стрельба началась, лишь когда автомашина с арестованными стала удаляться с места происшествия. В завязавшейся перестрелке были убиты Клагес и два венгерских солдата.

После этого интрига стала развертываться очень быстро. Немецкий полномочный представитель, вместо того чтобы позвонить регенту и предложить ему альтернативу, чтобы замять скандал, стал ожидать его реакции на арест сына. Хорти совсем потерял голову. Не дожидаясь 20 октября (об этом дне он оповестил русских, но ответа еще не получил), он в этот же день, то есть 15 октября, объявил по венгерскому радио о немедленном заключении перемирия. При этом он, однако, не проинформировал большинство заговорщиков, а тем более армейских офицеров, которые должны были осуществить противодействие ожидавшимся немецким контрмерам. После заявления радио замолчало, но никаких указаний не последовало.

В течение дальнейших шестнадцати часов один драматический инцидент следовал за другим. Важнейший заговорщик, начальник венгерского Генерального штаба, генерал Ворос, посчитал, что заговор провалился, и объявил в войсках, что перемирие отменяется и что необходимо продолжать боевые действия на стороне союзника – немцев. Как стало известно позже, большинство солдат и офицеров венгерской армии не намеревалось складывать оружие и подчиниться распоряжению регента, тем не менее указания генерала Вороса были как нельзя кстати, внеся разброд в ряды тех, кто был осведомлен о заговоре.

Поздним вечером 15 октября немецкий посол Ран провел переговоры с регентом и вырвал у него обещание не предпринимать никаких дальнейших шагов по соблюдению формального перемирия.

Хорти упустил наиболее важные часы, когда позиция немецкого посольства была затруднительной и щекотливой. Здание посольства находилось на Херренгассе в Бургберге и оказалось в полной изоляции, когда послушные регенту венгерские подразделения заняли весь прилегающий к замку район. Была нарушена связь со всеми немецкими учреждениями в городе. Какой-нибудь решительный венгерский генерал мог бы без большого труда преодолеть слабенькие немецкие силы, но венгры не использовали этой возможности.

В тот же день несколько новых немецких танков типа «тигр» оказались в пригороде Будапешта, следуя на Восточный фронт. Генерал СС Пфеффер-Вильденбрук задержал их, заправил горючим и пустил по улицам города. Демонстрация силы произвела нужное впечатление. Хорти уже не видел никакой альтернативы и в пять часов утра 16 октября прекратил борьбу и запросил немецкое покровительство. Веезенмайер сразу же побудил его поручить формирование нового правительства Салаши и сложить с себя полномочия регента. Премьер-министр регента генерал Лакатос сообщил немцам через некоторое время о согласии Хорти, но потребовал предоставить приют в Германии ему и его семье. В тот же день Хорти попрощался с народом и армией, заявив, что генерал Ворос действовал правильно. Обратившись к армии, он призвал солдат и офицеров продолжать боевые действия, показав себя достойными традиций предков. Генерал Лакатос тут же отдал приказ всем армейским и полицейским подразделениям прекратить любые действия против немцев. В заключение следует отметить, что он в тот же день официально продемонстрировал публике Рыцарский крест, которым Гитлер наградил его за успешные действия на Восточном фронте.

Салаши взял власть в свои руки, соблюдая соответствующий конституционный порядок. А Хорти прислал собственноручно написанные им письма в обе палаты парламента, в которых сообщил о своей отставке, что позволило Салаши образовать регентский совет всего из трех человек. На совместном заседании обеих палат парламента 20 ноября Салаши был провозглашен главой государства с получением соответствующих полномочий и прав. Выборы регента были перенесены на более позднее время в связи с тем, что страна стала театром военных действий. Он же получил звание «немцетвесцето» – «лидера нации».

Таким образом Салаши достиг своей заветной цели. Подобно Гитлеру, он объединил должности главы государства и главы правительства в одном – своем – лице.

В результате благоприятного развития событий необходимость в проведении операции «Панцерфауст»[80] отпала. В течение нескольких часов партия «Перекрещенных стрел» в кооперации с немецкой полицией заняла все стратегически важные пункты Будапешта и других крупных городов страны. Серьезного сопротивления им оказано не было, однако в связи с тем, что Хорти забыл отдать распоряжение собственной охране о прекращении противостояния с немцами, командир его личной гвардии отдал приказ открыть огонь по молодчикам Скорцени, когда те попытались занять регентский замок. Перестрелка была закончена быстро, и инцидент исчерпан, когда немцы произвели несколько выстрелов из противотанкового орудия по замку, возвышавшемуся над Дунаем. Для венгров это послужило хорошей демонстрацией силы.

События в Венгрии после 15 октября подтвердили опасения тех групп немцев и венгров, которые предупреждали о нецелесообразности свержения существовавшего режима власти. Мораль венгерской армии упала настолько, что многие даже наиболее выдающиеся офицеры не хотели подчиняться новому главе государства и тем более воевать под его командованием. К тому же не только в Будапеште, но и по всей стране партия «Перекрещенных стрел» в ажиотаже своей победы допустила много грубых промахов. Как всегда, различные подонки воспользовались ситуацией для нарушения законов и грабежей. Из-за недостатка подходящих членов партии многие административные посты всех уровней остались вакантными и стали замещаться людьми, мало для них пригодными, но проявившими энтузиазм и сообразительность. В результате административная машина стала пробуксовывать. Поэтому даже не шла речь о мобилизации промышленных и иных ресурсов страны, остававшихся еще нетронутыми, и стали быстро нарастать хаос и кризисные явления в экономике. Конечным результатом смены правительства явилось приближение всеобщего краха.

Волна большевизма угрожала захлестнуть страну, а Салаши не предпринял никаких эффективных мер, на которые был неспособен, как предсказывали люди, его знавшие. Человек, которому во время нахождения в тюрьме являлись «видения» и который заявлял, что получает указания от самой Божьей Матери, был абсолютно непригоден на роль лидера. Уединившись в замке, расположенном неподалеку от австрийской границы, и находясь вдали от внешнего мира, он принялся за написание истории своей жизни наподобие книги Гитлера «Майн кампф». В марте 1945 года он завершил ее первую часть. К тому времени только небольшая часть Венгрии осталась неоккупированной – как говорится, считанные квадратные километры территории. Не работал ни один печатный станок, поэтому он попросил немцев отпечатать первый том его труда в Вене. Такова была сила иллюзий, которыми был наполнен придуманный им мир, что он, как и Гитлер, распорядился, чтобы каждая чета новобрачных получала экземпляр его книги в качестве свадебного подарка и чтобы ни один офицер или правительственный чиновник не получали назначения на должность без сдачи экзамена на знание ее текста. Он был абсолютно бесполезен для своей страны, неудивительно, что режим его рухнул.

Правление Салаши было губительным даже для тех, кто его поддерживал. Десятки тысяч венгров, будучи членами партии «Перекрещенных стрел», жившие долгие годы изгоями, появились на государственной сцене хозяевами положения только за несколько недель до оккупации страны русскими войсками и были вынуждены заплатить жизнями за краткий успех своих лидеров. Советские подразделения и отряды венгерских коммунистов расстреливали всех, на кого доносили, что они являются членами партии. Только немедленное заявление о признании коммунизма давало еще какой-то шанс на выживание, чем и воспользовалось немалое число бывших членов этой партии.

Вся эта история закончилась трагическим эпилогом. Начиная с конца 1944 года военная обстановка быстро ухудшалась. На Рождество Будапешт был окружен войсками маршала Толбухина. Для повышения престижа и авторитета венгерского правящего режима Гитлер решил прийти на помощь городу. Командованию немецких и венгерских частей, находившихся в окружении, было приказано сражаться до подхода деблокирующих сил, удерживая город.

Наспех сформированные и плохо обученные части, в которых были и парнишки лет по пятнадцать, сражались храбро. Город был превращен в неприступную крепость. Бои шли за каждую улицу и даже отдельные дома. Немцы пытались восполнить недостаток боеприпасов и продовольствия, сбрасывая их на парашютах в центр города, но этого было явно мало. В ожесточенных схватках маршал Толбухин, тем не менее, всего за несколько дней потерял до четырех дивизий.

Запланированный на 26 января 1945 года штурм города был болезненным и закончился неудачно. Из района Грана к северо-западной окраине Будапешта вышла усиленная танковая дивизия «Викинг», совершившая марш вдоль Дуная через горную гряду Пилис. Появление ее танков «тигр» было совершенно неожиданным для русских, которые были выбиты с занимаемых позиций и отошли. Для развития успеха в бой была брошена наиболее боеспособная танковая дивизия «Рейх». Давление советских войск на измотанный гарнизон города было ослаблено. И опять успех был парализован тем же пресловутым «фюрерским принципом» субординации и ответственности. Дело в том, что проводимая с северо-запада акция не был утверждена немецким Верховным главнокомандованием. Необходимо было получить разрешение Гитлера, но связь этой армейской группы со ставкой фюрера была нарушена. Ее командованию было известно, что фюрер планировал деблокирование с юго-западного направления, поэтому никто не решился взять на себя ответственность за дальнейшие действия. Подразделения дивизии «Викинг» были отведены, оставив обреченный гарнизон Будапешта без поддержки.

В городе начался самый настоящий хаос. Советские лазутчики действовали как корректировщики огня артиллерии, осуществляя в то же время диверсии. В начале боев за город гарнизон Будапешта был уверен, что получит помощь и поддержку, не оставляя надежду на деблокирование даже после отхода дивизии «Викинг». Однако запланированное Гитлером деблокирование с юго-запада, от озера Балатон, было сорвано. Внезапное русское наступление на Силезском фронте отобрало у немцев резервы, без которых надежд на успех уже не было. Операция все же была начата, но застопорилась и в конце концов была остановлена. Оборона Будапешта, ведшаяся главным образом в политических и пропагандистских целях, была не только сломлена, но и стоила жизни десяткам тысяч солдат. На заключительном ее этапе гарнизон предпринимал неоднократные попытки прорвать окружение. В одной из них, проводимой в северо-западном направлении, из 25 тысяч человек, в ней участвовавших, до немецких позиций дошло около 700. Остальные были либо убиты, либо взяты в плен.

Когда позиции в восточном секторе города удерживать стало невозможно, остатки гарнизона переправились через Дунай в район Офена, продолжая сражение. Но все было уже бесполезно. У обороняющихся не было ни пищи, ни боеприпасов, но они сдавались, только расстреляв последние патроны. Не соблюдая цивилизованных правил ведения войны, советские подразделения поступали жестоко по отношению к населению при захвате того или иного городского квартала. В широко известной гостинице «Геллерт» находилось несколько тысяч раненых. Поскольку там не осталось продуктов питания, а линия фронта приближалась, руководство госпиталя решило сдать его русским. Но те, закрыв все входы и выходы, облили здание бензином и подожгли, в результате чего все раненые сгорели живьем. Гнев и ярость их не остановила даже окончательная капитуляция гарнизона 12 февраля. Красная армия расстреливала сдававшихся, а танки прокладывали себе дорогу сквозь колонны обезоруженных венгерских солдат.

С падением Будапешта настал конец старой Венгрии. Правящий класс, управлявший страной в течение веков и надеявшийся кое-что спасти путем капитуляции, был смещен и истреблен. Лишь немногим удалось спастись бегством. Большинство же были либо убиты во время боев советскими войсками и коммунистическими террористами, либо исчезли бесследно в венгерских застенках и сибирских лагерях. Не только Будапешт, но и вся страна находились в состоянии агонии. Москва не простила Венгрии ее отказа от участия в серии восстаний против немцев, которые организовывались советским правительством. В Румынии, Болгарии и Словакии советские оккупационные войска вели себя с соблюдением определенных цивилизованных порядков и дисциплины. В Венгрии же они уподоблялись диким зверям. Не предпринимая даже никаких попыток урезонить солдат, советское Верховное командование чуть ли не аплодировало подобным выходкам.

Таким образом, венгерскому народу пришлось горько расплачиваться за поступки своих правителей, пошедших на сделку с немцами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.