«А был еще фокус…»
«А был еще фокус…»
Бабкин Иван Алексеевич, 1920 год, дер. Б. Черноскутово
Коллективизация… Просыпаюсь в холодном поту, если ночью вспомнится. Собрание… Место за столом занимает человек из района в черной гимнастерке (но не военный), довольно неприветливый на вид. Выкладывает на стол наган, ведет речь о добровольном вступлении в колхоз. Бедняк да лодырь вступал безропотно, ибо у него, кроме кошки, в доме живности не было. А кому предстояло сдать в колхоз годами и трудом нажитое движимое и недвижимое имущество (скот, лошадей, телеги, сани, инвентарь), такие с маху не удерживались от слез. Возражать было бесполезно: нежелающих вступать в колхоз тут же объявили саботажниками, лишали пахотной земли и одворичного участка. Нависала даже угроза быть объявленным кулаком или подкулачником. А был еще фокус — лишение права голоса, нависала угроза конфискации немудреного имущества и высылки невесть бог куда, невзирая на стариков и детей. Невозможно забыть, как из домов доносились вопли отчаяния, словно по усопшим родственникам. Невозможно забыть, как скот и лошади сгонялись в какой-то облюбованный дом, а весной следующего года эти животные стояли в тех дворах, подвешенные на веревках, истощенные до предела — их не держали ноги.
Люди видели, что полно неувязок и противоречий, некоторые делали попытку обратиться за спасением к самому Сталину, но они уходили в неизвестность, в небытие. Слепая вера в Сталина была столь фанатична и велика, что люди с разных окраин в 1953 году пытались выехать на похороны Сталина в Москву, но въезд в Москву был ограничен.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.