ЧЖУРЧЖЭНИ

ЧЖУРЧЖЭНИ

Вообще-то чжурчжэни назывались «нюйчжи», и именно этот термин используется в современном китайском языке. Происхождение этнонима «чжурчжэнь» достаточно туманно, и обычно считается, что это название носило одно из племен, вокруг которого произошла консолидация нюйчжи в государство «Цзинь». В исторической литературе установилась определенная традиция наименования потомков мохэских племен и я не буду ее нарушать.

О происхождении чжурчжэней (нюйчжи) официальная история государства Цзинь, «Цзинь ши», повествует следующее: «Династии Цзинь первоначальное имя нюйчжи. Предки нюйчжисцев произошли из поколения мохэ, которое Прежде называлось уцзи. Владение уцзи в древности составляло страну Сушень (Племенной союз сушэнь, известный по китайским источникам V–IV вв. до н. э., образовался на территории Северной Маньчжурии. — Примеч. к тексту). Во времена государей Юаньвэйских в стране Уцзи находилось семь колен: сумо, боцзу, аньчэгу, фуне, хаоши, хэшуй и бошань. Государи династий Суй все семь колен назвали общим именем мохэ. При династии Тан существовали княжества Хэйшуй, Мохэ и Сумо-мохэ, остальные пять неизвестны» (История золотой империи. Новосибирск: Российская Академия наук. Сибирское отделение, 1998).

Между прочим… Догадайтесь, уважаемый читатель, как якуты (конечно же, они тюрки) называют русских? Нет, вовсе не «урус». Якуты называют русских «нууча», что, конечно же, ничего еще само по себе не доказывает, а является в большей степени любопытным фактом. Кроме того, айны (сахалинский диалект) называли русских подобным образом — «nuca».

В современной исторической науке чжурчжэни считаются племенами тунгусского происхождения, в одном роду с эвенками и другими народностями. Так это или нет установить не так просто, как это может показаться. Тех же эвенков в настоящее время в Российской Федерации находится всего 35 тыс. человек, и еще столько же на северо-западе Китая. Говорить о том, что тунгусские народы склонны к образованию государственности и каких-то империй, не приходится. Ко времени вхождения в состав Российского государства (XVII в.) эвенки делились на патрилинейные экзогамные роды; занимались оленеводством, охотой, отчасти рыболовством, кочевали, по религиозной принадлежности шаманисты, с Приходом русских стали принимать православие.

Е Лун Ли сообщает о типах чжурчжэней (1100 год): «Племена нюйчжэней делились на дикие и покорные. Живших к югу от реки Хуньтунцзян называли покорными нюйчжэнями. Живших к северу от реки Хуньтунцзян, к которым относился Агуда, называли дикими нюйчжэнями» (Е Лун-ли. История государства киданей / Пер. В. С. Таскина. М.: Наука, 1979).

О владениях чжурчжэней мы-знаем следующее: «Нюйчжэни из поколения в поколение жили в горах к востоку от реки Хуньтунцзян, т. е. в верховьях реки Ялушуй. На востоке их земли примыкали к морю, на юге граничили с владением Гаоли, на западе соприкасались с владением Бохай, на севере подходили к владению шивэйцев. Это был район, занимавшийся в древности сушэнями. Общая площадь составляла несколько тысяч квадратных ли, на которой жило свыше ста тысяч семей. Главного правителя не было, а ставились вожди, которые управляли отдельными кочевьями. (Здесь о «кочевьях» непонятно, поскольку далее Е Лун Ли пишет о чжурчжэнях как об оседлом народе, очевидно, наблюдаются «трудности перевода». — К.П.)

Имеется много покрытых лесом гор. Почва благоприятна для выращивания конопли и зерна. Среди производимых продуктов — женьшень, воск, северный жемчуг, самородное золото, тонкое полотно, кедровые орехи и белый аконит. Из птиц водятся орлы, ястребы, серые соколы из восточных земель у моря. Из животных много рогатого скота, лошадей, оленей, диких собак, белых кабанов, темных белок и соболей.

Впоследствии нюйчжэни попали под контроль киданей, которые выбирали для них вождей, передававших власть по наследству. Кроме того, в районе Чанчунь было учреждено северо-восточное военно-контрольное управление, в области Хуанлун — управление главнокомандующего войсками и в области Сяньчжоу — управление сян-вэня для удержания нюйчжэней в зависимости» (там же).

О политической системе чжурчжэней упоминается в записи от 1114 года: «Нюйчжэни находились в зависимости от государства Великое Ляо более двухсот лет. Их правители из поколения в поколение наследовали должности генерал-губернаторов, которые передавались от старшего брата к младшему, причем, когда эта линия родства кончалась, все начиналось сначала» (Там же).

Т.е. перед нами лествичная система престолонаследия свойственная тем же тюркам, во всяком случае, она активно применялась в политической системе Тюркского каганата и… у славян. Подобная организация власти была предназначена для управления большими и очень большими территориями, как это хорошо показал Л. Н. Гумилев в книге «Древние тюрки», и для своего времени являлась несомненно прогрессивной. Безусловно тюркологи могут утверждать, что лествицу придумали тюрки и потом передали славянам, однако прошу читателя заметить, что тюркологи так и не пришли к единому мнению по вопросу — к какой расе принадлежали древние тюрки? К европеоидной или монголоидной? Если к монголоидной, то рыжеусых тюрков пусть отдают в славянство. Если же кто-то их захочет стандартно причислить к неким «восточным иранцам», то пусть ответит, до какого века в Иране светлоголовые люди составляли значительную часть населения? В России их до сих пор явно больше. Так что было бы неплохо прийти к единому мнению по основополагающим вопросам, а уже только потом говорить о заимствованиях.

О быте и нравах чжурчжэней известно следующее: «На юго-востоке земли киданей доходят до земель пяти покорных нюйчжэньских племен, управляемых генерал-губернатором, общая численность которых превышает десять тысяч дворов. Все они живут в покрытых лесом горах. Особенно искусны в охоте. Живут в домах. Входы устраиваются под высокими боковыми стенами домов. Пашут землю и роют колодцы так же, как и бохайцы. Не платят податей и налогов, но, если император киданей выступает в поход, каждое племя, в зависимости от числа дворов, выставляет воинов. По окончании похода воины возвращаются в родные места.

Далее на юго-востоке земли киданей доходят до владения покорных нюйчжэней, которые не находятся под властью киданей. Земли, владения — тянутся с востока на запад более чем на восемьсот ли, а с юга на север — более чем на тысячу. Население живет в покрытых лесами горах.

Пашут землю, питаются и строят дома так же, как и пять покорных нюйчжэньских племен, управляемых генерал-губернатором, но не имеют правителей и вождей, которые бы управляли народом. Искусны в конной стрельбе из лука. Начиная с древности среди них не существует воровства, разбоев и судебных тяжб. Перекочевывают по собственному усмотрению группами, состоящими самое большее из ста и самое меньшее из двух-трех семей. Не воюют с киданями…

На северо-востоке земли киданей доходят до владения диких нюйчжэней, которое на юго-западе граничит с владением покорных нюйчжэней, а на востоке — с владением Синьло, граница на севере неизвестна. Жилища, обработка земли, пища, язык и одежда такие же, как и во владении покорных нюйчжэней. Точно так же нет правителей, которые управляли бы народом. Искусны в конной стрельбе из лука. В разное время неоднократно причиняли киданям бедствия на границах. Со своей стороны, кидане принимают против них меры предосторожности: строят вдоль границы, протяженностью с юга на север более двух тысяч ли города и крепостцы, перевозят туда продовольствие и посылают войска, которые, стоя гарнизонами, охраняют границу и совершают карательные походы. За последние тридцать лет дикие нюйчжэни причиняли киданям большие бедствия. На юго-западе от их земель, на расстоянии шестисот ли, находится Восточная столица» (там же).

Территорией «диких» чжурчжэней являлся горный район Чанбошань, реки Ялуцзян, Лалиньхэ, Хунтунцзян, Суйфун, Альчук и Амур. Существовала еще группа племен под названием «нюйчжи Восточного моря». Они заселяли побережье Японского моря от Корейского государства до среднего Амура. На территории Приморского края и Приамурья селились «дикие» чжурчжэни и «нюйчжи Восточного моря». Их город раскопан археологами в районе г. Уссурийска, обнаружены также остатки поселений в районе с. Анучино, г. Дальнегорска и др.

На карте империи Цзинь из музея города Ачэн, провинции Хэйлунцзян, видно, что чжурчжэни занимали территорию Приморского края и Приамурье. Здесь есть интересная коллизия. Китайцы относят чжурчжэней к своим предкам и на этом основании считают территории Приморья и Приамурья «утерянными». На мой взгляд, эти территории являются «возвращенными», но, как следует из китайской карты, возвращены еще не все земли. Собственный же ареал расселения ханьцев — это земли южнее Великой китайской стены.

О желтоголовых чжурчжэнях Е Лун Ли сообщает: «Желтоголовые нюйчжэни живут в горах и носят название «нюйчжэни на подворьях Хэсугуань». Подворья Хэсугуань имеются также в районе Хэси, в количестве восьми; находятся к востоку от Хуанхэ, против городов Цзиньсучэя и Ухуачэн (город Ухуачэн находился в тридцати ли к северо-западу от современного уездного города Юннянь в провинции Хэбэй. — Прим. к тексту). Желтоголовые нюйчжэни грубы, свирепы и не щадят своей жизни. Перед сражением кидане всякий раз надевают на них тяжелые латы и посылают вперед. У всех [желтоголовых нюйчжэней] желтые усы, зрачки глаз по большей части черные, но много также и светло-желтого цвета».

Для справки — провинция Хэбэй непосредственно граничит с Шаньси на западе, с Внутренней Монголией на юге и с провинцией Ляонин на северо-востоке. На территории Хэбэй находится столица Китая Пекин (Бэйцзин, Бэйджин).

Желтоголовые нюйчжэни, (кит. хуантоу нюйчжэнь), которые жили в горах, назывались «хэсугуань нюйчжэнь». На запад от них находилась река Хэсухэ. Территория Хэсугуаньлу занимала область рядом с Ляодунским полуостровом, в соседстве с Кореей (государство Коре).

Как уже было сказано выше, предками чжурчжэней являлись узци — поколение мохэ. Согласно «Цзинь ши» поколение «хэшуй-мохэ занимали пространство от Сушань к востоку до моря. На юге границы их смежны были с Кореей; почему они и отдались под покровительство корейцев. Сто пятьдесят тысяч их войска помогали корейцам в войне против танского императора Тайцзун и были разбиты при Аньшуй» (История золотой империи. Новосибирск: Российская Академия наук. Сибирское отделение, 1998).

По сообщению Г. Г. Левкина (Г. Г. Левкин. Вал Чингисхана — государственная граница империи Айсинь Гурунь. // Наука и природа Дальнего Востока, 2006, № 2) «в японских летописях есть сведения, что нюйчжэни в 1019 году на более чем 50 судах произвели нападение на корейское государство Коре (Гаоли), ограбили прибрежное население, завоевали остров Цусима, а затем напали на остров Ики. После этого вторглись в Японию, в провинцию Цикузен на острове Кюсю. Разграбили остров Нокозима, а затем местности Хаката и Фунакосицу, произвели набег на уезд Мацуура-гоори в провинции Хизэн, но там потерпели поражение. После этого, нюйчжи ушли из Японии и совершили второе нападение на Коре (Гаоли)».

Данное сообщение, как справедливо отмечает автор статьи, показывает, что чжурчжэни являлись высококлассными кораблестроителями и мореходами. Здесь я прошу это отметить особо, так как сразу отметаются какие-либо привязки чжурчжэней к кочевым народам.

Следует сказать, что в Японии существуют легенды и сказания, что Чингис-хан, на самом деле (в японской версии, конечно), есть вовсе не какой-то монгол, а самый что ни на есть японец, а именно — Минамото но Ёсицунэ (1159–1189 гг.). Комментировать данные легенды я не имею никакого желания, так как периодически появляются статьи, утверждающие, что Чингис-хан это якут, казах, еврей, украинец, башкир и т. д., чтение которых вырабатывает стойкий иммунитет к любым версиям родословной «потрясателя вселенной».

В. Е. Ларичев упоминал (см. выше), что у желтоголовых чжурчжэней волосы были желтыми «на висках», однако ни о каких висках тот же Е Лун Ли не упоминает и вряд ли киданям, что-то «казалось», поскольку и Е Лун Ли отмечает светлые усы и светлые глаза, хотя и указывает, что темных глаз все-таки больше.

Между тем не только среди чжурчжэней были племена европеоидного типа, но и среди шивэй. Так, комментатор «Истории государства киданей», со ссылкой на «Синь Тан-шу»⁹, отмечает: «В этот период (эпоха династии Тан. — К.П.) они (шивэй. — К.П.) делились более чем на двадцать кочевий, из которых наиболее сильными были желтоголовые шивэй (Е Лун-ли. История государства киданей. М.: Наука, 1979).

Конечно же, киданям ничего не «казалось».

Таким образом, нельзя безусловно утверждать, что чжурчжэни были тунгусскими племенами. Чжурчжэни являлись многочисленным народом, как считает академик В. Е. Ларичев, численность «диких» чжурчжэней составляла 2,1 млн. человек, что по меркам Средневековья немало (напомню, что население Владимиро-Суздальского княжества составляло в середине XIII века 3 млн. человек). А число подданных Чингис-хана после 1207 года составляло 400 тыс. человек (Пензев К. А. Великая Татария. М.: Алгоритм, 2006).

Итак, исходя из описаний чжурчжэней, следует признать, что они являлись народом оседлым и земледельческим, хотя встречаются и упоминания о кочевниках-чжурчжэнях, однако они не составляли значительной части населения.

Предполагаемые предки чжурчжэней, сушени, обрабатывали землю и сеяли пшеницу, гаолян, просо, рис и сою. Очень развито было у сушеней свиноводство, они разводили быков и лошадей. Среди ремесел особое развитие получило ткачество.

О столице страны сушеней Е Лун Ли пишет: «Стены столицы древнего владения сушэней тянутся на пять ли с каждой стороны. Она лежала в тридцати ли от столицы государства Бохай. До сих пор сохранились развалины городской стены».

Судя по всему, строительные навыки у сушеней были весьма развиты. Ясно, что стены были сделаны из камня, поскольку от деревянных стен не осталось бы «развалин». Возведение каменных крепостей требует не только соответствующих навыков, но и определенной организации общества. Назвать такую организацию «родоплеменной» было бы не совсем верно.

Об обрядности сушеней В. Е. Ларичев замечает: «Не меньший интерес вызывают довольно подробно описанные свадебные и погребальные обряды сушеней. Прежде всего, следует заметить, что женщины племени до вступления в брак пользовались относительной свободой, из-за чего автор «Цзинь ши» с неудовольствием упомянул развратные или распущенные нравы сушеней. Однако он не мог не отметить целомудренности замужних женщин и того, как дорожат друг другом муж и жена».

Данное известие о нравах сушеней интересно чрезвычайно, поскольку в слово в слово совпадает с ранним сообщением Геродота о фракийцах и позднем — ал-Бекри о славянах, которые я выше уже приводил и приведу еще раз.

Геродот: «Обычаи прочих фракийцев вот какие: … [Целомудрия] девушек они не хранят, позволяя им вступать в сношение с любым мужчиной (В противоположность грекам и италикам эти фракийские племена не вынуждали девушек сохранять целомудрие. — Прим. к тексту). Напротив, [верность] замужних женщин строго соблюдают и покупают себе жен у родителей за большие деньги».

Ал-Бекри: «Женщины их (славян), когда выйдут замуж, не прелюбодействуют. А когда девица кого полюбит то она к нему отправляется и у него удовлетворяет свою страсть. А когда мужчина женится и найдет свою жену девственною, он ей говорит: если бы было у тебя что-нибудь хорошее то мужчины полюбили бы тебя и ты избрала бы себе кого-нибудь, который бы тебя лишил невинности — и прогоняет ее и отрекается от нее…».

Совпадение? Может быть. Но совпадение, как известно, есть результат столкновения закономерностей.

Между тем погребальные обычаи сушеней (трупоположение) отличались от славянского сожжения. Хотя у славян также существовал обычай трупоположения, но он мог быть заимствован ими у скифов. В то же время, принесение сушенями в жертву свиней опровергает скифское влияние (если допустить славянские корни обрядов сушеней).

Со слов В. Е. Ларичева захоронения производились следующим образом: «Погребальные церемонии сушеней состояли в следующем: умершего в день смерти уносили в глухое место, где выкапывалась могила. Тело помещалось в саркофаг, сколоченный из бревен или досок, и опускалось в яму. Затем на гроб сверху укладывали определенное количество предварительно зарезанных свиней. Они предназначались, как отмечалось в «Цзинь ши», в качестве пищи для умершего. Положенные при захоронении обряды выполнялись «с уважением», хотя оплакивание не производилось».

В любом случае, подобный способ захоронения вряд ли можно назвать тунгусским или халха-монгольским. И тюркским тоже — из-за свиных жертв. Пока что не обнаружено захоронений тюрков со свиньями вместо коней,

В. Е. Ларичев сообщает также об отношении сушеней к старикам: «…сушени особенно ценили в соплеменниках силу и мужество, которые проявлялись в полную меру у людей, находившихся в расцвете сил, то есть у молодых. Старики же, при суровой, полной невзгод жизни племени, представляли обузу, почему ими, как записано в «Цзинь ши», «пренебрегали». Если человек умирал, то сушени «не печалились и не терзались», «не горевали и не рыдали».

Данные сведения полностью совпадают с информацией «Ши-цзи» о хунну: «Сильные едят жирное и лучшее; устаревшие питаются остатками после них. Молодых и крепких уважают; устаревших и слабых мало почитают» (Н. Я. Бичурин [Иакинф]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л.: АН СССР, Институт этнографии им. Миклухо-Маклая, 1950).

Однако хунну были кочевниками, откуда у них свиньи?! Что можно сказать… Ранее я уже задавался вопросом: а все ли хунны кочевали по степи?

С IV в. название «сушень» исчезает со страниц хроник, а племена, заселявшие территорию Маньчжурии, Приморья и Приамурья, получают в документах название «мохэ».

О погребальных обычаях мохэ, живших в бассейне устья реки Хэйлунцзян, в «Кайюаньсиньчжи» говорится следующее: «…Умершие, после того, как из них вынимаются внутренности, сжигаются; пепел собирается в коробку и хоронится, а сверху могилы сажается дерево» (цит. по: Сиратори Куракити (пер. И. Б. Богаченко) «О Сахалине в китайскую эпоху Тан»; http://www.sakhalin.ru).

Здесь есть нюанс. Внутренности вынимаются при бальзамировании покойника, зачем их вынимать, если предстоит кремировать тело или даже зарывать его в землю, непонятно совершенно. Так что опять остаются вопросы.

В. Е. Ларичев о погребениях мохэ пишет: «Покойника опускали на дно могильной ямы, ставили перед ним погребальную пищу, совершали жертвоприношения, а затем засыпали его землей. Как уже указывалось ранее, вместе с умершим мужчиной хоронили его убитого коня».

Здесь перед нами тюркский вид погребений с конем. Таким образом, можно полагать, что племена мохэ, скорее всего, являлись интерэтнической общностью. Не случайно «Цзинь ши» выделяет конкретное поколение мохэ (уцзи) от которого, по его мнению, и произошли нюйчжи.

Здесь необходимо привести мнение видного исследователя дальневосточных культур О. В. Дьяковой из ее монографии «Происхождение, формирование и развитие средневековых культур Дальнего Востока» (Владивосток: Дальнаука, 1993): «Постулированные и утвердившиеся в науке положения о генетической связи племен мохэ с бохайцами и чжурчжэнями, а затем с маньчжурами и современными малыми народами Дальнего Востока (тунгусоязычными) не вызывают серьезного протеста сами по себе, но и не кажутся абсолютно убедительными и исчерпывающими в свете наших стремлений максимально приблизить исследовательскую версию к реальной истории».

Т.е. (переводя слова О. В. Дьяковой на повседневный русский язык) на вопрос, связаны ли племена мохэ с чжурчжэнями, а те и другие с тунгусами, следует отвечать: один Господь знает, современная же наука ничего утверждать не может.

Продолжим разговор о мохэ. В. Е. Ларичев пишет: «Приблизительная разметка пути вниз по Амуру от устья р. Уссури показывает, что сымо мохэ обитали, очевидно, где-то в районе оз. Болень и р. Горин, то есть вблизи современного г. Комсомольск-на-Амуре; цзюньли мохэ — около г. Мариинска; кушо мохэ — в устье р. Амур и на о-ве Сахалин; моицзе мохэ (очевидно, те же айны) — на о-ве Хоккайдо» (История золотой империи. Новосибирск: Российская Академия наук. Сибирское отделение, 1998).

Следует обратить внимание, что отождествление одного из подразделений мохэ с айнами вполне допустимо академической наукой. Действительно, айны жили в низовьях Амура (где они смешались с предками гиляков-нивхов), на острове Сахалин и на Хоккайдо. На Хоккайдо они выдерживали натиск превосходящих их численностью японских колонизаторов до начала Нового времени. Таким образом, какой-то особой загадки айнов (а я еще раз хочу повторить, они изначально есть европеоиды и только впоследствии получили примесь монголоидной расы) здесь, скорее всего, просто не существует. Айны, возможно, часть чжурчжэней, и европеоидность айнов лишний раз доказывает европеоидность чжурчжэней. Становится понятным, от кого гиляки получили обычай устраивать тризну.

В. Д. Косарев, автор одной (если не единственной) из крайне малого числа монографий об айнах (Таксами Ч. М., Косарев В. Д. Кто вы, айны? Очерк истории и культуры. М.: Мысль, 1990), на своем персональном сайте http://kosarev.press.md приводит порядка шестидесяти айнских слов, имеющих аналогии в русском, латинском, вообще в индоевропейских языках:

sine один — sin- (греч.) составление воедино, sina связывать, соединение

tu два — duo (лат.), two (англ.), два (русск.)

re/tre три — treis (греч.), три (русск.) и др.

vakka/vaxka вода — aqua (лат.) вода

mat/max женщина — mater (лат.), мать (русск.), materis (лит.) женщина

kamure скрывать, закрывать — camera (лат.) свод; то, что под сводом, накрыто

itak слово, речь, разговор — talk (англ.) говорить, толк(овать) (русск.)

mon рука — manus (лат.) рука

kasi дом — casa (лат.) дом

kem/gem кровь — haima/gema (греч.) кровь

pe/be — предмет, существо — be (англ.) быть, существовать, быти (др. — рус.) бе, бяше

han жениться, выйти замуж — gamos (греч.) брак

uari варить — virti/verdu (лит.) варить, варить (русск.)

ru путь, дорога; след — route (англ.) путь, дорога; рух (укр.) движение

siri земля; гора — sierra (исп.) горный хребет, terra (лат.) земля

sanu нрав, обычай, поведение, порядок — sanction (лат.) постановление

ko- префикс соединения, слияния, совместного действия — со- из cum (лат.) с, вместе с — префикс соединения, слияния, совместного действия; пример: co-operatio

u- объединительный префикс — unio (лат.) объединение

e- префикс переходного, направленного вовне действия — e- (лат.) то же значение; примеры: e-missio изливание, e-manatio излучение

i- префикс, показывающий действие в отношении 3-го лица — i- (рум.) частица, показывающая действие в отношении 3-го л. мн. ч. муж. р.

han из ha an отрицательная частица; не, без — a- греч.) отрицательная частица: не, без; а- (санскр.) отрицательная частица: не, без

va прийти, прибыть, достигнуть; перейти; переправа, брод — vad-, vag- (ром. языки) корни, связанные с движением, переправой; примеры: Quo vadis? Куда идешь? (лат.); vadear переходить вброд; vado брод на реке; vagar бродить (исп.)

hon/gon живот — goneios (греч.) рождение, корень «hon/gon» связан genus (лат.) род с понятием деторождения

hokui жечь, гореть — focus (лат.) огонь

poni кость — bone (англ.) кость

pet река — pet (греч.) течет

kata по, вдоль по — kata (греч.) по

para широкий — para- (лат. из греч.) около, вокруг

ta ударять, бить — tak (греч.) выбивать; делать

и т. д.

О японских айнах писал в 1565 г. монах Людовик Фроэс в донесении руководству ордена иезуитов: «На севере от Японии… находится обширная страна, населенная дикими людьми. Народ этот пристрастен к вину, храбр на войне, и японцы его очень боятся… На груди носят они, как уверяют, зеркало. Свой меч или саблю они привязывают к голове таким образом, что рукоятка торчит выше плеча» (Таксами Ч. М., Косарев В. Д. Кто вы, айны? Очерк истории и культуры. М., Мысль, 1990).

Здесь я вообще рекомендую читателю отыскать книгу Таксами и Косарева и ознакомиться с ней. Вы найдете множество удивительных сведений.

Каковы же были погребальные обычаи айнов? Сахалинские гиляки, а это также смешение тунгусов и айнов, умерших сжигали, о том есть упоминание в словаре Брокгауза и Ефрона. Сиратори Куракити приводит на этот счет следующие сведения: «Было и такое, что когда умирала женщина, то в течение 4 дней, а когда умирал мужчина, то в течение 3 дней тело стояло в маленькой комнате поверх специально оборудованного алтаря, а на другой день по прошествии указанного срока тело погружали на нарты, запрягали в них собак и увозили на кладбище. Могилы обычно устраивались далеко в горах, подальше от глаз людских. В этом месте, нагрузив хвороста, делали возвышение и на него поднимали мертвое тело. А далее, обложенный деревьями, этот алтарь подпаливался огнем и труп сжигался. Остатки костей собирались в гроб типа коробочки, называющейся пафф (paff), и захоронялись». (Hawes, «In the uttermost East», p. 242–247) (цит. по: Сиратори Куракити. «О Сахалине в китайскую эпоху Тан» / пер. И. Б. Богаченко; http://www.sakhalin.ru).

А вот у камчатских ительменов, к примеру, тело покойного выносили в поле на съедение собакам.

Что же касается тунгусов чистокровных, без айнских примесей, например, эвенов, то у них в XVII–XVIII вв. одевали покойника в самое лучшее платье, сообразуясь с временем года, и укладывали его в деревянную колоду. Колоду же ставили на деревья или на столбы. Закалывали несколько оленей и их кровью поливали гроб. Вещи умершего оставляли под деревьями.

О погребальных обрядах чжурчжэней в XI в. известно следующее: «Если человек умирает [близкие] разрезают себе кожу на лбу, кровь и слезы [во время оплакивания] смешиваются. Называют это проводы слезами и кровью» (Сюй Мэн-синь — Кычанов Е. И. Чжурчжэни в XI в. (Материалы для этнографического исследования) // Древняя Сибирь. Сб. ст. Вып. 2. Сибирский археологический сборник. Новосибирск, 1966. (Материалы по истории Сибири).

Следует сказать, что я не случайно предположил выше по тексту, что рыжие скифы-европеоиды были тюрками. Дело в том, что у тюрков (равно как и у славян) существовал обычай резания и царапания лица и рук.

Ат-Табари (IX в.) описывает случай, когда арабы захватили в плен и убили одного из тюркских царей. В результате чего «тюрки пришли в смятение, принесли его шатры и сожгли их, порезали свои уши, царапали свои лица и долго плакали над ним» (Ат-Табари. История ат-Табари. Избранные отрывки / Пер. с араб. В. И. Беляева. Дополнения к переводу О. Г. Большакова и А. Б. Халидова. Ташкент, 1987).

Ат-Табари отмечает любопытную деталь резания именно ушей. А вот как описываются похороны скифского царя: «Жители каждой области, куда привозят тело царя, при этом поступают так же, как и царские скифы. Они отрезают кусок своего уха, обстригают в кружок волосы на голове, делают кругом надрез на руке, расцарапывают лоб и нос и прокалывают левую руку стрелами» (Геродот. История в девяти томах. М.: Ладомир, ACT, 1999).

Вот тут, вероятно, как раз и содержится разгадка. Жители «каждой области» поступают «так же, как» «царские скифы». Т. е., если учесть, что с царскими скифами могли соседствовать и славянские племена, то они поступали аналогичным образом. Механизм переноса обычая становится понятен.

Можно ли в таком случае считать царских скифов какими-то иранцами? Маловероятно. Они или тюрки, или перешедшие в степь славяне.

О погребальных обрядах тюрков-тугю китайские источники сообщают: «Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закалывают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают вкруг палатки на верховых лошадях, потом перед входом в палатку ножем надрезывают себе лице и производят плач; кровь и слезы совокупно льются. Таким образом поступают семь раз и оканчивают. <…> В день похорон, так же как и в день кончины, родные предлагают жертву, скачут на лошадях и надрезывают лице» (Бичурин. T. I. С. 230.)

Этот текст и приводил в своей книге Р. Н. Безертинов в обоснование тюркского погребального обряда до VII века. Однако тупо своих покойников сжигали и, чтобы оправдать такое их поведение, создана даже целая теория о некоем периоде кремации в тюркской жизни, и эта теория вызывает у меня сильнейшее недоверие.

Плано Карпини сообщает об обычаях кыргызов: «Хирподана же в то же время послал Оккодай-кан с войском на юг против Кергис (Киргизы. — Прим. к тексту), которых он победил на войне. Эти люди-язычники, они не имеют волос на бороде; обычай их таков: когда умирает чей-нибудь отец, то они от скорби вырезают на своем лице в знак печали как бы один ремень от одного уха до другого» (Джиованни дель Плано Карпини. История монгалов. / Пер. А. И. Малеина. М., 1957).

Однако о кыргызах мы уже говорили выше, и я согласен с тем, что они были тюркоязычным народом, но, на мой взгляд, ничего более их с тюрками не объединяет. Нельзя же считать, например, русскоязычных гагаузов славянами.

О царапании лиц сообщает и ал-Бируни. В определенные дни года «жители Согда плачут по своим древним покойникам. Они оплакивают их, царапают себе лица и ставят для умерших кушанья и напитки» (ал-Бируни. Памятники минувших поколений. В кн.:.Абу Рейхан Бируни (973—1048). Избранные произведения. T. I: Памятники минувших поколений / Пер. с араб, и прим. А. М. Салье. Ташкент, 1957).

Здесь я должен заметить, что согдийские купцы, во времена того же Тюркского каганата, составляли весьма могущественную группу и активно влияли на его политику.

О согдийских хуни я приводил выше информацию от Севды Сулеймановой, и я не считаю необходимым выяснять в данной книге, кто были те хуни — тюрки или славяно-финская общность, но это явно не «восточные иранцы».

Можно предположить тюркский корень чжурчжэней (если допустить, что тюрки европеоиды нордического типа), однако это вызывает много возражений.

Первое. Чжурчжэни — прекрасные кораблестроители и мореходы. Утверждать то же в отношении тюрков я не возьмусь никоим образом, если только не принимать верблюдов за корабли пустыни.

Второе. Чжурчжэни — оседлый народ, земледельцы и лесовики. Тюрки — кочевники. Здесь есть варианты, но в целом дело обстоит именно так. Чжурчжэни были большими любителями свиноводства, равно как и их предполагаемые предки сушени, которые приносили свиней в жертву умершим, тогда как кочевники свиней не разводили и в жертву их не приносили. О тех же скифах Геродот сообщает: «Таковы обряды при жертвоприношениях у скифов. Свиней они не приносят~в жертву и вообще не хотят разводить этих животных в своей стране».

Третье. Чжурчжэни кремировали своих умерших, во всяком случае, своих вождей совершенно точно, о том читатель может прочитать в Приложении 14. Император Ай-Цзун был сожжен своими приближенными. Кости его, после сожжения, были захоронены Цзян-шанем: «Цзян-шань, обернув кости императора обгоревшими лоскутами одежды, зарыл их на берегу Жуй-шуй и, делая поклонение над его могилой, горько зарыдал» (История золотой империи. / Пер. Г. М. Розова. Новосибирск, СО РАН, 1998.).

Академик В. Е. Ларичев сообщает: «В жертву им (знатным чжурчжэням. — К.П.) приносили любимых слуг и служанок, а также оседланных лошадей. И тех и других сжигали, а останки помещали в могилу. Кроме того, для покойника и его загробного путешествия чжурчжэни приносили в жертву свиней и собак, которых также сжигали. Кроме еды, в могилу помещали сосуды с питьем. Весь этот торжественный церемониал носил название «варить кашу для умершего» (там же).

Прошу читателя обратить внимание на то, что чжурчжэни приготовляли кутью или коливо для проводов покойного.

Утверждения о кремации у тюрков (прошу обратить внимание — тюрков, а не тюркоязычных) вызывают ряд возражений. Более вероятно, что исконный тюркский способ захоронений это ингумация с конем.

Итак. Письменные источники свидетельствют о наличии чжурчжэней-европеоидов, причем именно нордического расового типа. Материальная культура чжурчжэней это культура земледельческого, оседлого народа. Она значительно отличалась от китайской, несмотря на влияние столь развитого народа как ханьцы.

Здесь было бы совсем не лишним привести один из археологических отчетов о раскопках чжурчжэньских поселений, чтобы немного почувствовать пульс времени и уровень чжурчжэньской культуры. Приведенный ниже отчет содержит сведения не о исследовании развалин чжурчжэньских дворцов или храмовых сооружений. Нет, это раскопки обычного поселения.

В. А. Хорев, О. С. Галактионов, исследователи Ананьевского городища: «Отряд ИИАЭ народов Дальнего Востока ДВО РАН продолжил исследования Ананьевского городища. Это военно-земледельческое поселение чжурчжэней времени государства Восточное Ся датируется 1-й пол. XIII в. Городище находится в 4,5 км к западу от железнодорожной станции Веневитиново Надеждинского р-на Приморского края. Оно занимает оконечность горного отрога в долине р. Ананьевки (правый приток р. Раздольная). Раскопки велись в юго-западных и восточных районах памятника. Исследована площадь 390 м². В юго-западном районе обнаружены остатки четырех жилищ. Жилище 102 верхнего строительного горизонта имеет площадь 32 м². Отопительная система — П-образный в плане трехканальный кан (теплая лежанка) с двумя очагами и дымоотводной трубой. Как и расположенные рядом жилища этого горизонта, уничтожено пожаром. Жилища 103 и 104 нижнего строительного горизонта (площадь каждого 17–18 м²) заброшены до гибели городища.

В восточном районе (раскоп IV) обнаружено жилище 106 нижнего строительного горизонта. Площадь его 18–19 м². Материал в жилищах нижнего горизонта отсутствует.-

В процессе исследования городища обнаружен интересный материал: наконечники стрел нескольких типов, нож, серп, ножницы, скобель, стеатитовое пряслице и другие бытовые предметы. На некоторых имеется орнамент, выполненный серебряной инкрустацией. Собран богатый керамический материал.

Особый интерес представляют вещи, найденные в раскопе IV. Здесь обнаружено бронзовое плоское в сечении изделие с профильным изображением четырех конских головок, развернутых попарно в противоположные стороны. Схематично выполнены две пары ног. Лицевая сторона декорирована рядами жемчужин. Изделие могло быть украшением или амулетом.

Обнаружены также два совершенно идентичных, плоских в сечении скульптурных изделия, отлитых из чугуна. Каждое представляет собой фигурку всадника верхом на животном, предположительно быке или коне. Животные изображены в галопе. Руки всадников раскинуты вдоль спины животных. Обе отливки выполнены в высокохудожественном стиле» (http://annals.xlegio.ru/life/ao2001/ao01_05.htm).

Жилища чжурчжэней представляли из себя деревянные полуземлянки с дверью, обращенной на юго-восток. Дверь утеплялась паклей, отапливались полуземлянки канами, сложными, но эффективными отопительными сооружениями, состоящими из центрального очага с топкой и лежанок, через которые циркулировал горячий дым и воздух. Здесь я хотел бы отметить, что именно такая система отопления присутствовала в поместье «монгольского» феодала в городе, основанном племянником Чингисхана, третьим сыном его младшего брата Джочи-Хасара — ханом Есунгу (см. Приложение 16).

В зимнее время чжурчжэни одевались в овечьи тулупы, собачьи шубы, а также, смотря по достатку, в шубы из соболей, лисиц, белок и т. д. Обувались в сапоги. Из Китая чжурчжэни получали шелк и шили из него халаты. Особенно широко использовались изделия из белой холстины. Женщины носили длинный кафтан без воротника, у мужчин к кафтану пришивался воротник. В качестве украшений женщины, использовали серьги из золота, серебра и полудрагоценных камней. Мужчины не заплетали волосы в косы, как кидани, а носили их распущенными по плечам.

Главным занятием большинства чжурчжэньских племен было земледелие и огородничество. Они разводили лошадей, коров, овец, свиней и собак. В зимнее время чжурчжэни, освободившись от полевых работ, занимались охотой на оленей, лосей, медведей и пушного зверя. На оленя охотились с помощью берестяного рожка. Зверя выслеживали по следу, а затем приманивали рожком, подражая реву самца. Чжурчжэни занимались рыболовством, собирали ягоды.

Обычной едой рядовых чжурчжэней была похлебка из гороха и вареное пшено, любили чеснок. По праздникам и в торжественных случаях пили брагу собственного изготовления, которая была любимым напитком чжурчжэней. Мясо хозяйки слегка недоваривали, оно также употреблялось в сушеном и жареном виде, иногда вместе с овощами.

Любимым спортивным состязанием чжурчжэней считались скачки на лошадях. На скачки собиралось большое количество зрителей, в особенности, девушек, которые прислуживали соревнующимся, подавая им брагу.

О сватовстве и свадьбе чжурчжэней В. Е. Ларичев сообщает: «Торжественными и сложными обрядами сопровождалась свадьба чжурчжэней. Состоятельные семьи посылали родственников сватать невесту. Их сопровождал обоз повозок, нагруженных напитками и разнообразными кушаньями, и десятки лошадей, предназначенных для дара родителям невесты. В доме невесты вскоре начинался пир, на котором прислуживали родственники жениха. Они трижды разносили вино, налитое в золотые, глиняные или деревянные сосуды, затем угощали салом, а под конец пили чай или молоко. После пира участники церемонии обменивались подарками. Жених предоставлял возможность отцу невесты выбрать для. себя самых лучших из приведенных лошадей, а он взамен за каждую взятую лошадь дарил будущему зятю одежду».

О быте и нравах чжурчжэней читатель может подробно узнать из многих книг, им посвященных¹⁰. Здесь же я хочу привести любопытное описание В. Е. Ларичевым совещательных чжурчжэньских мероприятий: «Строго соблюдалось правило, по которому любой из членов рода мог без каких-либо опасений высказать мнение по обсуждаемым вопросам. Такие совещания представлялись собой своего рода народные собрания равноправных мужчин-воинов. У них вожди и полководцы союза племен спрашивали совета, а в ответ выслушивали самые разнообразные мнения. Даже некоторое время после образования империи такой порядок оставался незыблемым. Когда чжурчжэни решали вопрос о каком-либо важном деле, то участники совещания выходили в поле, устраивали положенное в таких случаях угощение, очерчивали углем (тут непонятно. — К.П.) круг и, усевшись, начинали высказывать мнения. Первыми говорили не начальники, а «низшие». Государь выслушивал «проекты» и выбирал тот, который ему нравился больше других. Интересно, что исполнителем избранного проекта назначался обычно тот, кто его выдвинул».

Что-то мне это напоминает…

Сейчас давайте, читатель, предположим, что чжурчжэни — это не кто иные, как славяне.

Просто предположим.

Если чжурчжэни (точнее нюйчжи) это славяне, то следует искать следы славянского языка на северо-востоке Китая, т. е. в Маньчжурии, в маньчжурском языке. Смотрите сами. На основании только одного слова «сагайдак» Л. Н. Гумилев выстраивает предположение, что хунны это тюрки, а уж весь околонаучный тюркский мир разносит по Интернету уже не предположения, а категорические утверждения о том, что хунны это тюрки и только они.

Выше я привел не одно слово, а достаточно много слов из айнского языка, соответствующих индоевропейским словам, при этом никем не оспаривается, что айны изначально европеоиды, а монголоидную примесь получили от смешивания с тунгусами и др. народностями. И что? Да, собственно, ничего. Айны тысячу лет вели борьбу за выживание с превосходящими силами японских колонизаторов и проиграли. Никакой империи они не создали и никаким великим избиением окрестных народов не прославились. Никому они не интересны. Политических дивидендов нет, разводить демагогию бессмысленно. Может, взять их в славяне? В ответ на наглые японские требования о передаче Курильских островов выдвинуть ответные требования о возврате Хоккайдо потомкам айнов, т. е. нам?

Однако о маньчжурском языке… Маньчжуры — это потомки чжурчжэней, и чжурчжэньский язык это тот же маньчжурский, только древний. Так же, как есть современный русский язык и древнерусский. Между тем не все так просто.

В 1636 году, в соответствии с приказом императора Хунтайцзи, произошла замена наименования «чжурчжэни» на «маньчжуры» (Воробьев М. В. Культура чжурчжэней и государства Цзинь. М.: Наука, 1983; Пан Т. А. Система терминов родства маньчжур // Алгебра родства. Вып. 5. СПб:, 2000). Т. е. следует полагать, что произошла только смена этнонима. Народ ранее назывался «чжурчжэни», а с 1636 года — «маньчжуры». Также, как, к примеру, русские стали именоваться «украинцами». А московиты — «русскими». Такое бывает. Иногда даже по указу императора. Соответственно чжурчжэньский язык должен относиться к маньчжурскому так же, как древнерусский к русскому. Но!

Самое интересное, что чжурчжэньский язык считается вымершим. «Как же так, — может удивиться читатель, — как он мог стать вымершим?» Действительно, мы же, с горем пополам, разбираем древнерусский язык летописей. Смотрите сами: «Поляном же живущимъ о собе и владеющимъ роды своими, яже и до сее братии беаху поляне, и живяху кождо на своихъ местехъ с родомъ своимъ. И быша три братиа: единому имя Кий, а дроугому Щокъ, третиему Хоривъ, а сестра ихъ Лыбядь. И живяше Кый на горе, где есть ныне оувозъ Боричевъ, и бе с родомъ своимъ. А братъ его Щокъ живяше на другой стране горе, где ныне зовется Щековица».

Что тут непонятного может быть? А ведь прошло почти девятьсот лет.

То, что сейчас вымирает и маньчжурский язык, вполне понятно, общение в Китае идет на языке этнического большинства и господствующим диалектом у китайцев, если я не ошибаюсь, является «мандарин».

Но представьте себе ситуацию. Мы говорим на русском языке, а тот язык, на котором говорили наши предки, оказывается, стал вымершим. Но каким образом? Измениться и трансформироваться он мог. И он изменился и трансформировался, но остался.

Если читатель думает, что я над ним издеваюсь, то пусть посмотрит, к примеру, Советский энциклопедический словарь (М., 1982), статью «тунгусо-маньчжурские языки», где прямо сказано «мертвый» язык. Новейшая «Большая электронная энциклопедия Кирилла и Мефодия» также утверждает: «мертвый»! Мертвее не бывает. С чего вдруг такое «врачебное» заключение? Безусловно, связь между маньчжурским и чжурчжэньскими языками присутствует, но…

Дело в том, что чжурчжэньское письмо не читается, вернее лингвисты не могут его расшифровать.

Представим себе, что у нас. есть древнерусская летопись, записанная «чертами и резами», т. е. незнакомой для нас системой письма. Можно ли перевести ее на современный русский язык? Конечно. Особенно если рядом с текстом написан перевод на другой язык, который мы знаем и письмо которого мы умеем читать. Нет проблем.

Дело в том, что чжурчжэньских текстов существует много, более того, существуют тексты билингвы и трилингвы, т. е. записанные на двух и даже на трех языках включая чжурчжэньский. И их читают. Но читают, естественно, не письмена чжурчжэней, а китайский текст, записанный параллельно. Документы, записанные только на чжурчжэньском, не читаются.

Вот поэтому в энциклопедиях и пишется — «мертвый язык».

Между тем, мы собирались^ искать славянский след в маньчжурском языке. И здесь есть интересный момент. Возможно, этот след стоит искать совсем не там!

В Интернете мне удалось найти любопытную статью о расшифровке некоторых чжурчжэньских и бохайских надписей. Она настолько заинтриговала меня (еще бы!), что я рискну предложить ее на суд читателя в той части, которая касается непосредственно лингвистики. Ее автор, Валерий Павлович Юрковец, любезно согласился на ее использование в данной книге. Оригинал находится по адресу в Интернете http://lah.ru/text/urkovec/urkovec.htm), там же находятся фотографии камня с письменами и чжурчжэньского зеркала, приводится рисунок с расшифровкой. Статья была опубликована в журнале «Труды профессорского клуба» (Вып. 8–9, Профессорский клуб Юнеско, Владивосток, 2004). Поскольку не каждый читатель имеет выход в Интернет или может прочитать столь редкий журнал, то необходимо ее процитировать.

«Толчком к началу этой работы послужило мое знакомство с экспозиций, посвященной государственному устройству Бохайского царства в музее им. В. К. Арсеньева во Владивостоке. Там, в самом центре экспозиции, — черный камень с древней рунической надписью, которая узнается сразу — наши родные «черты и резы»! Экспонат не сопровождается никакими пояснениями. Расшифровки надписи тоже нет. Предпринятые «раскопки» в Публичной библиотеке С.-Петербурга принесли результаты: фотография камня с необходимыми комментариями приведена в работе Э. В. Шавкунова «Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье» (Л., 1968). Об этих комментариях будет сказано ниже.