ЭПОС СКИФОВ И АНТИЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА
ЭПОС СКИФОВ И АНТИЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Таким образом, существовавшие и в древнем Иране, и в древней Индии представления о достигающих неба великих северных горах, вокруг которых вращаются светила, не могли быть заимствованы из античного мира. В этих странах они бытовали гораздо раньше того времени, когда возможно говорить о каком-либо влиянии античной традиции. Более того, не только представления о великих северных горах, но и весь цикл связанных с ними сюжетов (непреодолимые препятствия на пути к ним, океан у гор, «страна блаженных», «полярные» явления) определенно принадлежат к наследию общеарийской эпохи, т. е. восходят к единой мифологической и — шире — культурной традиции, которая существовала у предков индийцев и иранцев в период их совместного обитания.
Гриф нападает на горного барана. Войлок. Пазырыкские курганы
Вместе с тем подобные представления, известные по религиозным и эпическим сочинениям Индии и Ирана, аналогичны соответствующим сообщениям античной литературы и должны рассматриваться как генетически связанные с ними. Отсюда вполне закономерен вывод: сведения античных источников о далеком Севере за Скифией в своей основе восходят к скифской традиции, традиции, которая в свою очередь принадлежит к общеарийскому культурному кругу. Это заключение подтверждается и анализом данных о северных странах за Скифией, историей возникновения и бытования в античной литературе сюжетов, связанных с рассматриваемым «северным циклом».
Представления о великих горах на севере Европы возникли у греков не под влиянием географических идей древних египтян, а основаны на сведениях, полученных из скифского мира. Эти горы упоминаются в греческой литературе с VII в. до н. э., но лишь у тех авторов (Алкман, Аристей и др.), которые уже располагали информацией из Скифии, в том числе сведениями о таких народах, как аргиппеи и исседоны (за ними и помещали северные горы). Сообщения об этих народах у авторов VII–V вв. до н. э. восходят к различным рассказам путешественников и скифских торговцев, на что указывают и разные формы названий исседонов (эсседоны, исседы) и аргиппеев (оргемпеи и др.), засвидетельствованные в греческих источниках того времени.
О великих горах на севере упоминалось во всех версиях скифских рассказов и восходящих к ним описаний античных авторов. Обычно они именуются Рипами, Рипейскими. Лишь Геродот не упоминает это название, но и он, ссылаясь на рассказы скифов и аргиппеев, сообщает, что к северу от последних находятся «высокие недоступные горы, через которые никто не переходит»; Геродот помещает их в широтном направлении. В этой характеристике легко заметить уже знакомые черты как Рипейских гор, так и мифических северных гор эпоса древнего Ирана и Индии.
На подступах к северным горам античные авторы, писавшие о Скифии, помещали аримаспов, грифов и другие фантастические существа. Такие сведения эллины определенно заимствовали из скифского мира. Геродот прямо заявляет, что об одноглазых аримаспах и стерегущих золото грифах рассказывают сами скифы. Образ грифов был очень популярен в скифском искусстве, хотя по своей иконографии и стилистической интерпретации он обнаруживает много общего с сюжетами искусства Передней Азии и Греции; там представления о подобных фантастических существах бытовали ранее, еще в доскифский период. В формировании образа грифа слились воедино черты мифических и реальных животных (в частности, орла и льва).
Эти же черты обычно придаются грифам, изображаемым на художественных изделиях скифского мира. Сходным образом описываются и в античной литературе стерегущие золото грифы скифской традиции. Многие писатели вслед за Аристеем рисуют грифов как «зверей, похожих на львов, но с крыльями и орлиным клювом». Иногда встречается и иное описание грифов: у Эсхила, например, они названы «нелающими псами». Ученые справедливо полагают, что в скифском эпосе образ грифов первоначально был связан не со львом, а с чудовищами, вероятно, крылатыми и когтистыми существами, охранявшими мифическое золото.
Представления об одноглазых людях и крылатых чудовищах засвидетельствованы в фольклоре народов Северо-Восточной Европы и Сибири, что намечает и другое направление культурных связей скифского мира с народами лесостепной и лесной зоны. Изучение этих контактов дало ученым важные данные для доказательства происхождения из скифского мира многих сюжетов «северного цикла» античной литературы. Так, образ страшных, смертоносных, живущих во тьме дев, которые умели летать и были подобны лебедям, известен по фольклорной традиции ряда народов Севера. В скифском эпосе девы-лебеди «жили» в стране мрака у северных гор, вблизи грифов и аримаспов. Познакомившись со скифской традицией, эллины отождествили их с привычными для греческой мифологии образами ужасных крылатых существ — дев (горгон и грай).
Согласно мифическим воззрениям греков, смертоносные дочери Форкия обитали в стране богини Ночи, далеко на западе, за песками Северной Африки и столпами Атланта. Именно там, по древним легендам, Персей отсек голову Медузе Горгоне. Но у Эсхила форкиды и Горгоны помещены в совершенно ином месте — далеко на севере или северо-востоке, рядом с грифами и аримаспами. А если верить Пиндару, Персей убил Горгону у страны гипербореев, т. е. на далеком севере. По рассказу Пиндара, Персею будто бы довелось побывать и у самых гипербореев (этот сюжет также отсутствовал в ранних вариантах сказания о Персее).
Нововведения, очевидно, были связаны с тем, что уже до Пиндара и Эсхила эллинский мир познакомился со сходными образами скифского эпоса. Более того, скифские сюжеты оказали влияние и на описание облика персонажей греческих мифов. Не случайно Эсхил наделяет страшных «старух» — форкид прозвищем «лебедеподобные», эпитетом, который мог быть заимствован из скифского фольклора; он не засвидетельствован в греческой традиции о форкидах.
Показательны и новые черты, дополнившие первоначальный образ Северного ветра — титана Борея. В античных сообщениях о заскифских областях рассказывается о Борее, который дует с Рипейских гор, принося леденящий холод; могучий ветер охватывает своим неистовым дыханием путника, способен закружить и унести его; жилище Борея находится в пещере у северных гор. В древнейших греческих сказаниях подобных представлений не существовало. Согласно «Одиссее», все ветры имели обиталище на острове их повелителя Эола.
Позднее в рассказах некоторых античных писателей обиталищем Северного ветра уже служит особая пещера. Это представление было, очевидно, воспринято из мифологии скифского мира. По сообщению Плиния, пещера Северного ветра лежит в местности поблизости от аримаспов. Мифический образ холодного ветра, живущего в горных пещерах, широко распространен у жителей северных областей от Финляндии до Сибири. У народов Зауралья существовало поверие о старике — Северном ветре, дующем с огромной силой и охватывающем людей ледяным дыханием.
Подобные представления проникли в греческую литературу и обогатили античный миф о титане Борее. Отдельные детали «скифского» происхождения свободно вплетались в древние сюжеты эллинской мифологии. Софокл в трагедии «Антигона» излагает историю о несчастной дочери Борея, которая из мести неверному супругу ослепила своих сыновей:
А была она из древнейшей семьи…
В отдаленных пещерах возлелеяна сонмом отеческих бурь,
Порождение бога, дочь Борея, что резвых быстрее коней.
Имеются и многие другие примеры, свидетельствующие о знакомстве античной традиции с сюжетами скифского эпоса. В целом влияние скифской культуры на эллинский мир было весьма заметным. Греческие и римские поэты нередко обращались к скифским мотивам, их привлекали история, обычаи, нравы, традиции скифов, герои скифских преданий: «прародительница» скифов — змееногая богиня земли, эпический царь Колаксай, царицы-воительницы скифо-сарматских племен и др. Очень популярен в античной литературе был образ скифа Анахарсиса. Уже Геродот рассказывает различные истории об этом скифе царского рода, который объездил много стран, в том числе Элладу. Позднее эллины причислили его к семи из величайших мудрецов мира. Так в античную культуру проникли многие мотивы скифского эпоса. Вместе с реальными фактами, описанием действительно существовавших народов греки получали и фольклорные сюжеты скифов и их соседей.
Довольно широко представлен в античной литературе о Скифии и интересующий нас «северный цикл». Его мотивы нередко приобретали в античной традиции иное толкование, осмысливались под влиянием традиционных эллинских представлений, увязывались с хорошо известными образами, но во многом сохраняли первоначальную основу. Если, например, аримаспы вошли в античную литературу под своим скифским названием, то другие мифические существа часто выступали в ней под именами персонажей, с которыми отождествили их греки (Борей, форкиды и горгоны). Так случилось и с «блаженными» скифской традиции. У античных авторов они стали именоваться «гипербореями» — священный народ в эллинской мифологии, связанный с культом Аполлона в Дельфах и на острове Делос. Трудно сказать, где греки помещали в то время этот народ, но уже с VII в. до н. э. существовала традиция о том, что гипербореи обитают далеко к северу от Скифии, за Рипейскими горами. Эта традиция была представлена, в частности, у Аристея; как полагают некоторые исследователи, она ведет свое начало именно от него.
В греческие представления о гипербореях вливались новые черты, заимствованные из мифологии и эпоса скифов и их соседей. Сведения обоих источников (греческих доскифских и полученных из Скифии) тесно переплелись друг с другом, и не всегда легко определить происхождение тех или иных деталей в описании гипербореев. Но бесспорно, что «скифский вклад» был весьма значителен. Даже в одах Пиндара, повествование которого о гипербореях, быть может, в наибольшей степени проникнуто эллинским колоритом, явно отражены различные представления, основанные на сведениях из Скифии.
Фрагмент серебряного зеркала нач. VI в. до н. э. из Келермесского кургана в Прикубанье. Существует предположение, что тут представлена сцена борьбы аримаспов с грифом
В античном мире самой авторитетной считали традицию о гипербореях, возводимую к Аристею. Предполагалось, что именно он обладал наиболее подробными и достоверными сведениями об этом народе. Данная традиция, по которой гипербореи обитали к северу от великих гор, за Скифией, за аргиппеями и исседонами, рядом с аримаспами и т. д., основывалась на рассказах, бытовавших у племен скифского мира, и в частности у исседонов.
Геродот и к таким рассказам подходил с большой осторожностью. О гипербореях за Скифией он говорит лишь со ссылкой на Аристея. Но и сам Геродот включил в свой труд сведения — из числа полученных им в Скифии — об особом народе, якобы жившем далеко к северу от аргиппеев, за высокими недоступными горами, хотя одновременно и замечал: «Я совсем этому не верю». Конечно, Геродот имел все основания подвергать сомнению достоверность подобных рассказов, но бесспорен сам факт бытования в Скифии легенд о чудесном народе за далекими северными горами. Название же «гипербореи» в Скифии Геродот, естественно, не мог слышать, т. к. оно принадлежало собственно греческой традиции и было только перенесено на «блаженных» скифской мифологии.
Ритуальный головной убор из погребения в кургане Большая Близница на Таманском полуострове. IV в. до н. э.
В сюжетах античной традиции о гипербореях можно выделить некоторые моменты, определенно связанные с представлениями, бытовавшими в скифском мире. Это прежде всего сама локализация гипербореев. Аристей, Дамаст и другие греческие авторы помещали их в области между северными горами и северным морем. Такое представление первоначально было чуждо грекам того времени и, безусловно, заимствовано ими из скифской среды. Обращает на себя внимание и тот факт, что у античных авторов Рипейские горы располагаются под созвездием Большой Медведицы, которая связывается также и со страной гипербореев. Так, римский поэт Лукан (начало I в. н. э.) в одной из своих поэм упоминал о «ледяной повозке Гиперборейской Медведицы».
Негреческие черты в цикле о гипербореях отчетливо выявляются в описаниях «полярных» явлений в их стране. Безусловно, правы те исследователи, которые полагают, что эти сведения входили уже в древнейшую греческую традицию о заскифских гипербореях. Повествования о «полярных» явлениях составляют неотъемлемую часть общих описаний страны гипербореев в античных источниках и тесно переплетаются со столь характерными образами и сюжетами, как Пероносная — снежная страна, пещера Борея, аримаспы, Рипейские горы и расположенное за ними северное море. И наконец, у Геродота отражена самостоятельная традиция о том, что в стране за высокими неприступными горами ночь продолжается шесть месяцев.
Таким образом, из скифского мира в греческую литературу, хотя и в легендарной форме, проникли сведения о «полярных» явлениях в далеких заскифских областях. Они основывались на конкретных сведениях, попадавших в степные районы Юго-Восточной Европы, очевидно, из более северных областей. Так, эллины уже в VII–V вв. до н. э. услышали об удивительных для них феноменах, которые затем подвергались научному осмыслению античными учеными, получая разные объяснения.
Фрагменты изображений на головном уборе. Большая Близница
«Скифский источник» можно рассматривать как первый этап в истории античных представлений о дальнем севере. К подобным сведениям о северных странах позднее добавились новые, также основанные на конкретной информации, но идущей уже не из скифского мира, а из северо-западных районов Европы. Во второй половине IV в. до н. э. уроженец греческой колонии Массалии (современный Марсель) Пифей совершил путешествие в Страну олова (Британию) и оттуда к земле Туле. Она отождествляется современными учеными с одним из островов к северу от Шотландии, с Исландией или частью Норвегии.
Фрагменты изображений на головном уборе. Большая Близница
Пифей оставил описание своего путешествия, но от его труда сохранились лишь незначительные фрагменты. Записки Пифея были использованы античными астрономами (в частности, греческим ученым I в. до н. э. Гемином в его сочинении «Введение в явления природы»). Сведения Пифея часто вызывали недоверие у древних авторов. И лишь много позднее европейским ученым стало ясно, что его данные вполне достоверны. Судя по дошедшим фрагментам, Пифей сообщал о том, что на Туле «ночь была очень короткой и продолжалась в некоторых местах два, в других — три часа, так что через очень короткое время после захода солнце снова поднималось». В I в. н. э. Плиний писал о земле Туле: «Там летом нет ночей, но очень мало дневного света в зимнее время. Некоторые думают, что это продолжается без перерыва шесть месяцев подряд». Здесь, как и в некоторых других отрывках сочинения Плиния, соединены вместе свидетельство Пифея и более ранняя традиция о северных заскифских областях.
Так в течение многих столетий при описании северных стран обращались к традиции, восходящей к VII–V вв. до н. э. и основанной на сведениях из скифского мира того времени.
Фрагменты изображений на головном уборе. Большая Близница