НУЖЕН ФРОНТ

НУЖЕН ФРОНТ

С ВОЗНИКНОВЕНИЕМ «ГАЙД-ПАРКА» неформалы превратились в фактор большой политики. На заседаниях Политбюро о неформалах говорили и раньше, но либо как о потенциальной опасности, либо как о лабораторном эксперименте. Теперь неформалы стали набирать численность, собирать толпы в километре от Кремля. Эксперимент вышел за пределы лаборатории, и, как показывают дальнейшие события, в любой момент могла начаться цепная реакция.

При всем стремлении быть самостоятельными неформалы были частью более широкого политического процесса:

Вспоминает Б. Кагарлицкий: «Неформалы действовали по принципу: „реформы сверху под давлением снизу“. А какую более успешную тактику в этих условиях можно было предложить? И до 1990—1991 годов эта тактика была вполне оправданной, потому что еще не было видно, что элита переходит к либерализации».

Казалось, что давление может быть успешным, если сложить относительно небольшие силы неформальных групп вместе. Поэтому одновременно с митинговой кампанией началась консолидация оппозиционных групп в широкое народно-демократическое движение.

Еще 9 мая, обсуждая перспективы взаимодействия Федерации социалистических общественных клубов и Всесоюзного социально-политического клуба с Г. Иванцовым, общинники заговорили о едином фронте социалистических сил. Слово «фронт» было на слуху уже месяц после начала «песенной революции» в Эстонии. Фронт ФСОК– ВСПК должен был обеспечить более широкий обмен информацией, взаимную солидарность групп, проведение общих акций, прежде всего против «временных правил». В начале мая Исаев написал «Принципы организации и деятельности Социалистического народного фронта» – что-то вроде расширенной федерации.

Начало митинговой кампании изменило конфигурацию грядущего объединения. Митинги привели к притоку свежей публики и созданию новых групп. При их подготовке «общинники» тесно сотрудничали с либералами из «Гражданского достоинства». Так что теперь фронт уже не рассматривалблок ФСОК и ВСПК (идея объединения этих двух сетей в единую социалистическую организацию сохранялась, но уже как отдельная от идеи «Народного фронта»). С началом митинговой кампании на Пушкинской площади пришел «сигнал сверху». Руководитель НИИ культуры В. Чурбанов, возглавлявший в Советской социологической ассоциации комиссию по проблемам самодеятельных объединений, предложил созвать конференцию неформалов. Партийные организации оказали этому мероприятию живейшее содействие, Г. Пельман дал понять, что вопрос курирует А. Яковлев.

Быстрота, с которой решались организационные вопросы, прежде пробивавшиеся с огромным трудом, показала, что манифестациями неформалы доказали свою дееспособность и теперь отношение к ним иное, чем зимой. Их, конечно, не столько боятся (всегда можно разогнать), сколько используют для создания какой-то организационной структуры «в поддержку перестройки». Но эта структура – уже не «приводной ремень» КПСС, как все другие официально признанные организации того времени, а как минимум «приводной ремень» реформаторов в КПСС. Это было привлекательно, тем более что внутренний плюрализм в «Народном фронте» позволил бы пользоваться ресурсами (например, помещениями и доступом к прессе), не «поступаясь принципами».

Повод для встречи избрали уже традиционный – составление наказа к XIX партконференции. Теперь это должен был быть объединенный наказ всех «конструктивных» неформалов («неконструктивными считались „Демократический союз“ и „Память“), что придавало ему более весомый статус, чем предыдущие наказы. Для самих неформалов, тоже по заведенной традиции, наказ должен был стать программой собственной организации – широкого фронта демократов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.