Глава 10 ФИНЛЯНДИЯ МЕЖДУ «ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ» И ЗИМНЕЙ ВОЙНАМИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 10

ФИНЛЯНДИЯ МЕЖДУ «ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ» И ЗИМНЕЙ ВОЙНАМИ

С 1922-го по 1939 год главной внешнеполитической проблемой Финляндии были отношения с северным соседом. Естественно, возникает вопрос: а имел ли СССР агрессивные намерения по отношению к Финляндии в 1930-х годах? «Да, да! — закричит русофоб. — Кровавый тиран денно и нощно только и думал, как бы захватить Финляндию». Неотразимых аргументов здесь два. Во-первых, Сталин — «злодей» и ничего хорошего никогда сделать не мог, а второй аргумент — один из постулатов коммунистической идеологии, предполагавший непременную замену капиталистической формации социалистической. Но никто из советских руководителей в 1930-х годах не утверждал, что Красная армия вторгнется в такое-то государство и силой установит там советскую власть. Наоборот, всюду говорилось, что сами народы произведут изменение формации в своих странах.

Что же касается реальной советской внешней политики, то она была сверхосторожной и, я бы сказал, недостойной великой державы. В 20-х и 30-х годах XX века (до 1 сентября 1939 г.) о Россию все, кто хотел, «вытирали ноги». Вот, к примеру, норвежские рыбаки ловили рыбу во внутреннем Белом море, в территориальных водах СССР. А когда наши пограничники пытались протестовать, то Норвегия вводила свои военные корабли в Белое море. Точно также вели себя японцы у берегов Камчатки. Под защитой крейсеров и эсминцев японские рыбаки не только ловили рыбу у берегов Камчатки, но и свободно высаживались на берег для ремонта судов, переработки рыбы и т. д. А Сталин все терпел!

Когда японские войска вторгались на нашу территорию, красные командиры имели строжайший приказ громить противника только на своей земле, ни в коем случае не пересекая границы с Маньчжурией. Риторический вопрос: потерпел бы какой-либо русский царь, чтобы мимо окон Зимнего дворца, не спрашивая его разрешения, ходили чьи-либо суда, пусть даже торговые?

Могла ли великая страна держать свой Балтийский флот запертым в Кронштадте?

Как уже говорилось, вековой целью России было не завоевание финских хуторов, а контроль над шхерами Финского залива. Могло ли финское правительство, договорившись в 1930-х годах с СССР, предоставить ему базы у входа в Финский залив? При этом обороноспособность Финляндии не пострадала бы, зато был бы закрыт вход в залив флотам третьих стран и, соответственно, гарантирован выход Балтийского флота в Балтийское море.

Вместо этого Финляндия в феврале 1930 г. в Таллине начинает первые переговоры с Эстонией о военном сотрудничестве. На этом совещании стороны решили попытаться наглухо забить «окно в Европу», прорубленное Петром Великим, то есть готовились к морской блокаде СССР. Как блокировать? Ведь в 1930 г. Балтийский флот был сильнее как минимум на порядок флотов Финляндии и всех трех прибалтийских республик, вместе взятых.

Да, действительно, в открытом море один линкор «Марат» за полчаса перетопил бы все флоты лимитрофов. Но тут дело было не столько в кораблях, сколько в географии и береговой артиллерии.

Еще в ходе Первой мировой войны Россия в самом узком месте Финского залива, на его южном и северном берегах построила десятки мощных береговых батарей, вооруженных новейшими орудиями калибра 305 мм, 254 мм, 234 мм, 203 мм и 152 мм. Подавляющее большинство этих батарей в целости и сохранности досталось финнам и немцам.

С 1922 г. и финны, и эстонцы затратили большие средства на приведение в порядок береговых батарей и их модернизацию. В итоге при попытке прорыва корабли Балтийского флота должны были пройти около 100 км под огнем 305-мм орудий, одновременно стрелявших с финского и эстонского берегов и островов. А на расстоянии около 70 км залив с обеих сторон перекрывался огнем 254-мм, 234-мм, 203-мм и 152-мм орудий. В самом узком месте Финского залива по советским кораблям за 5 минут можно было выпустить до 1000 снарядов крупного калибра. Данные о подготовке к заграждению Финского залива были совсем недавно опубликованы профессором Хельсинкского университета Яри Лескиненом.

Обе страны готовились перекрыть залив несколькими рядами минных заграждений. За минными заграждениями на всякий случай должны были дежурить семь современных подводных лодок (пять финских и две эстонские).

Штабы обеих стран до деталей согласовывали проведение операций по заграждению залива. Ежегодно летом, начиная с 1930 г., оба флота проводили секретные маневры по постановке минных заграждений. В ходе учений 1936 г. береговые батареи финнов и эстонцев обстреливали реальные цели в центре Финского залива.

Любопытна и позиция нейтральной Швеции. Она еще в 1930 г. заключила секретное соглашение с Финляндией и Эстонией, что в случае их конфликта с СССР она не будет формально объявлять войну России, но пошлет в эти страны свои сухопутные части, корабли и самолеты под видом добровольцев.

Финско-эстонский барьер был неприступен для Балтийского флота как в 1930 г., так и в 1939 г. Это подтвердила и советско-финская война 1939–1940 гг., входе которой линкорам и крейсерам Балтийского флота не удалось полностью подавить ни одну финскую береговую батарею. «Прорубить окно в Европу» могла только Красная армия.

Схема заграждения Финского залива морскими силами Финляндии и Эстонии. 1939 г. Из книги Я. Лескинена «Братская Государственная тайна»

Знали ли в Москве о вопиющих нарушениях Эстонией договора о ненападении? Разумеется, знали, но Сталину ничего не оставалось, как до поры до времени прикидываться дурачком, которого легко обвести вокруг пальца.

Определенную опасность для Советского Союза представляли и сухопутные силы государств-лимитрофов. Разумеется, в одиночку они не смогли бы вести боевые действия, а вот в случае большой войны с государствами Европы и нашей страной они вполне могли напасть на своего восточного соседа. Согласно «Записке начальника генштаба Красной Армии Наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза К.Е. Ворошилову о наиболее вероятных противниках СССР» от 24 марта 1938 г. «Финляндия, Эстония и Латвия развертывают 20 пехотных дивизий, 80 танков и 436 самолетов»[78]. Там же говорилось: «Что же касается Латвии, Финляндии и Эстонии, то при их выступлении или же нарушении Германией их нейтралитета нужно считаться с появлением германских войск на их территориях.

В империалистическую войну германское командование стремилось цементировать армии союзников включением в них своих частей. Поэтому весьма вероятно, что на территории Эстонии и Финляндии появятся германские дивизии.

Армии этих государств, весьма вероятно, будут направлены германским командованием для концентрического удара на Ленинград и вообще на отрезание Ленинградской области от остальной территории СССР»[79].

Предоставлю читателю самому судить, насколько прогноз, сделанный в марте 1938 г., оправдался летом 1941 г.

19 января 1932 г. СССР и Финляндия подписали в Хельсинки договор о ненападении и мирном улаживании конфликтов. Срок договора — на три года с продолжением еще на два года, если он не будет денонсирован одной из сторон за полгода до истечения срока договора.

Тем не менее до и после заключения этого договора на советско-финской границе систематически возникали инциденты с применением оружия. Еще в начале 1920-х годов с благословения финского правительства белогвардейские организации устроили несколько «окон» на границе, особенно на Карельском перешейке.

В 1992 г. в РФ были реабилитированы все осужденные по делу «Петроградской боевой организации», возглавляемой В.Н. Таганцевым. Генпрокуратура РФ заявила: «Уголовное дело было полностью сфабриковано».

Другого мнения придерживается известный питерский историк В.Ю. Черняев, изучавший дело Таганцева. Он считает, что организация была, что она поддерживала контакты с финской разведкой, о чем Черняев написал в своей статье «Финляндский след в деле Таганцева». О том, что таганцевская группа — реальность, а не выдумки чекистов, признал в начале 1930-х годов один из членов организации — Борис Павлович Сильверсван, профессор историко-филологического факультета Петроградского университета, бежавший в ноябре 1921 г. в Финляндию[80].

«Возглавлял организацию триумвират: Таганцев — ее реальный глава, Ю.П. Герман и бывший полковник артиллерии В.Г. Шведов. Она состояла из пятерок, членов которой знал только глава пятерки, а глав пятерок — Таганцев. Разветвленная организация охватывала даже армию. Они печатали листовки в Финляндии. Герман из Финляндии по льду прошел в восставший Кронштадт и установил связи с Ревкомом, призывал Эльвенгрена выступить с отрядом ингерманландцев в поход на Охту, западную окраину Петрограда.

Для облегчения хождения через границу группу Германа зачислили курьерами в разведывательное отделение финского Генштаба. В нее входили Ю.П. Герман (кличка "Голубь"), Е.В. Болотов, Б.В. Субросский, А.Н. Толь. Всех курьеров финны строго конспирировали, регистрировали каждую поездку, заставляли расшифровывать на границе материалы, копировали или изымали их. Кроме служебных материалов, курьеры доставляли в Петроград письма, деньги и эмигрантские газеты, а назад везли письма, советские газеты, издания Госиздата.

Финны вербовали военных моряков, бежавших из Кронштадта, готовили и направляли их в Петроград. К моменту разгрома таганцевской организации в ней было 15 кронштадтцев-нелегалов во главе с Комаровым, совершивших поджоги и взрывы в Петрограде»[81].

В Финляндии в 1920-х годах имелось более двадцати белоэмигрантских организаций, обществ и их филиалов, таких, как «Русский общевойсковой Союз», братство «Русская правда», «Союз кронбеженцев», «Монархическое объединение беженцев» и т. д.

Приведу несколько примеров сотрудничества финских властей с белогвардейскими диверсантами. 25 сентября 1925 г. через «окно» в районе Сестрорецка финскую границу перешел британский разведчик С. Рейли, которого до границы сопровождали Радкевич и капитан финской разведки Густав Эрин Розенстрём. Затем представители МОЦРа доставили Рейли в Москву, где 27 сентября он был арестован, а 3 ноября 1925 г. расстрелян в соответствии с приговором Революционного трибунала, вынесенным в 1918 г.

Главой РОФСа и организации террористической деятельности в 1920-е годы стал бывший русский генерал А.П. Кутепов. В начале весны 1927 г. финский Генштаб обратился в МИД Финляндии с просьбой предоставить Кутепову визу на въезд в Финляндию. Однако это могло вызвать дипломатические осложнения с Советской Россией, поэтому в МИДе высказали свои сомнения начальнику Генштаба К. Валлениусу, заявив, что визу возможно выдать только в случае крайней необходимости приезда генерала и если это не приведет к дипломатическим осложнениям. Валлениус заверил МИД, что приезд Кутепова крайне необходим для Финляндии и не повлечет за собой никаких осложнений, и генералу была выдана двухнедельная виза.

В марте 1927 г. на явочном пункте финской разведки в Терийоки состоялось совещание террористов, на котором генерал Кутепов призывал «немедленно приступить к террору», поскольку британское и другие иностранные правительства дадут деньги только тогда, когда белая эмиграция докажет свою жизнеспособность и будет активно бороться с большевиками.

В июне 1927 г. через «окно» в районе Сестрорецка в Ленинград прошла группа монархистов. Совершив теракт на Мойке, они ушли обратно в Хельсинки.

В августе 1927 г. в поселке Шуя были задержаны два террориста, еще два были убиты при задержании в районе Песков (Петрозаводск).

Капитан финской разведки Розенстрём лично оказывал помощь двум террористическим группам (Шульц, Опперпут, Петере; Ларионов, Мономахов, Соловьев). Он предоставил им дачу Фролова на Карельском перешейке и лично проводил диверсантов до границы.

Правящие партии Финляндии тоже открыто ставили целью создание Великой Финляндии. Со шведами они связываться не желали, но зато претендовали на часть советской территории, превышавшую по размерам саму Финляндию 1930-х годов. Что же касается правых партий, то их аппетиты были беспредельны. Так, в уставе молодежной организации Синемуста было записано, что финская граница должна проходить по Енисею.

Итак, налицо поддержка финским правительством организаций, производящих теракты в СССР. В конце XX — начале XXI веков США, не задумываясь, пускали крылатые ракеты по государствам, подозреваемым в аналогичных деяниях.

Наконец, самый крупный флот Советского Союза — Балтийский был фактически заблокирован в восточной части Финского залива. Балтийский флот имел единственную базу — Кронштадт, гавани которого четко просматривались в бинокль с финского берега. Кронштадт и корабли могли поражаться не только дальнобойными береговыми пушками, но и корпусной артиллерией финской армии.

Такое положение не могло удовлетворять ни одну морскую державу. После начала Второй мировой войны такая ситуация стала совсем нетерпима. Кстати, нелишне вспомнить, что еще до Зимней войны западные державы напрочь забыли о международном праве. Так, Англия уже в сентябре 1939 г. начала подготовку к вторжению в нейтральную Норвегию. В 1939–1942 гг. войска Англии и США вторглись без объявления войны в десятки нейтральных государств и полунезависимых территорий, среди которых Иран (1941 год), Ирак (1941 год), многочисленные французские колонии (1940–1942 годы) и т. п. Об этом подавляющее большинство российских демократов-образованцев даже слыхом не слыхивали.

На последней сессии Ассамблеи Лиги Наций Уинстон Черчилль заявил, что «мы имеем право, более того, на нас лежит обязанность отклониться в известной мере от некоторых из условностей тех самых законов, которые мы стремимся вновь восстановить и упрочить. Малые нации не должны связывать нам руки, когда мы сражаемся за их права и свободу». В переводе со словоблудия на русский язык это означает, что Британская империя имеет право делать, что хочет, во имя светлых идеалов.

Надо ли говорить, что Германия, Италия и Япония последовали совету Черчилля и тоже творили все, что хотели, во имя светлых идеалов, в своем, разумеется, понимании. По мнению наших интеллигентов-образованцев, лишь один Сталин должен был сидеть смирно и не заботиться о безопасности своей страны.

Между прочим, даже руководство Германии понимало справедливость всех требований СССР к Финляндии. Так, 2 декабря 1939 г. статс-секретарь германского МИДа Вейнузекер разослал в ряд германских посольств циркуляр, где Зимняя война трактовалась как «естественная потребность России в укреплении безопасности Ленинграда и входа в Финский залив»[82]. Причем это была не пропагандистская риторика в поддержку союзника по пакту, а документ с грифом «Совершенно секретно».

Весной 1938 г. Сталин предпринимает попытки уладить миром все спорные вопросы с Финляндией. Причем действует он очень тонко и осторожно. Поначалу решено было не использовать официальные дипломатические каналы, а установить прямой канал связи: Сталин — Б.А. Рыбкин (резидент нашей разведки в Хельсинки) — финские министры. В целях конспирации операция была закодирована как «Дело 7 апреля». Кстати, в этот день состоялась первая беседа Рыбкина со Сталиным.

14 апреля 1938 г. заведующий Хельсинкским отделением «Интуриста» Б.Н. Ярцев посетил квартиру министра иностранных дел Финляндии Рудольфа Холсти. После продолжительной беседы с министром Ярцев немедленно вылетел в Москву. Но среди прибывших в Москву пассажиров руководителя «Интуриста» не оказалось, а резидента НКВД Рыбкина ждал черный лимузин. Через час Рыбкин уже беседовал со Сталиным. В тот же день произошла конфиденциальная беседа Холсти с премьер-министров Финляндии Каяндером.

Из Москвы Ярцев — Рыбкин вернулся в Хельсинки через Стокгольм, где имел доверительную беседу с министром иностранных дел Швеции Р. Сандлером, проявившим большой интерес к вопросам безопасности Аландских островов, а также еще с рядом нужных лиц.

11 июня 1938 г. по инициативе финнов состоялась встреча Ярцева с премьером Каяндером. С 30 июня в переговорах с Ярцевым принимал участие и заместитель министра иностранных дел Таннер.

Таким образом, финское руководство имело возможность спокойно и конфиденциально подготовить соглашение с СССР и выйти с готовым и согласованным соглашением к парламенту и народу. Но, увы, финское руководство тянуло время. Тогда советское правительство решило перейти к официальным переговорам. В конце октября 1938 г. Ярцев — Рыбкин был отозван. В декабре начался дипломатический зондаж в ходе переговоров А.И. Микояна с финской торговой делегацией в Москве.

Дальнейшие переговоры начались в Москве 5 марта 1939 г. С советской стороны в них принимали участие нарком иностранных дел М.М. Литвинов, с финской — посланник Ирье Коскинен. Обмен мнениями протекал вяло и нерегулярно.

С началом Второй мировой войны советская сторона усилила дипломатическую активность. 5 октября 1939 г. Молотов пригласил в Москву на переговоры финского министра иностранных дел Э. Эркко «для обсуждения актуальных вопросов советско-финских отношений». 9 октября вместо ответа советскому правительству Финляндия начала переброску войск к советско-финской границе. Страну охватил националистический бум, раздавались открытые призывы к войне с СССР. 11 октября закончилась мобилизация армейских возрастов до 33-летнего возраста (то есть 15 возрастов!). 12 октября в Москву наконец прибыла финская делегация на переговоры, но вместо министра иностранных дел ее возглавил посол Финляндии в Швеции Ю.К. Паасикиви.

Одной из причин несговорчивости и упрямства финского правительства стали донесения финской разведки, которая проморгала сосредоточение советских войск. 25 ноября 1939 г., всего за пять дней до начала Зимней войны, разведка подготовила доклад для командования Оборонных сил Финляндии. Руководство разведки проигнорировало имевшиеся достоверные данные о сосредоточении частей РККА на границе с Финляндией и сделало ошибочный вывод о том, что «как политическая обстановка, так и сосредоточение войск СССР у финской границы не дают основания сделать вывод о подготовке СССР к нападению на нас»[83].

13 октября 1939 г. на переговорах в Кремле советская делегация предложила заключить пакт о взаимопомощи между Финляндией и СССР. Финская делегация категорически отвергла это предложение. 14 октября советская делегация предложила поменять финскую территорию на Карельском перешейке площадью 2761 кв. км на советскую Карелию площадью 5529 кв. км (то есть вдвое большую!). Финны опять отказались. С 23 октября по 9 ноября советская сторона сделала еще несколько предложений о продаже, аренде или обмене спорных территорий. На все это последовал отказ финской стороны. Военный министр Финляндии Ю. Ниукканен открыто заявил, что «война нам выгоднее, нежели удовлетворение требований России».

25 октября Министерство иностранных дел Финляндии объявило, что территориальные воды Финляндии от меридиана 29° (маяк Сейвястэ-Стирсудден) на запад до меридиана 21°20? (маяк Утэ) минированы, за исключением фарватера, ведущего в Ленинград.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.